Христианская религия как доминанта средневековой культуры

Вероятно, нельзя назвать еще эпоху, где одни из компонентов культуры был бы столь преобладающим над другими. Глубочайшая религиозность пронизывала всю культуру Средневековья, духовную и материальную, определяя не только экономические и политические отношения, но и повседневную жизнь. Достаточно привести такое свидетельство: обычные полевые работы постоянно оглашались возгласами «аллилуйя» (др.-евр. — хвала богу), молитвой предварялись еда, отход ко сну, начало любого дела.

Главным достоинством средневекового человека была стойкость в вере. Она поддерживала его в жизни, поднимала в глазах окружающих. Большое впечатление производили истории, подобные следующей. Грешник, за которым явился черт, стал лихорадочно вспоминать, чем того можно испугать. Но не успел он схватиться за крест, как дьявол расхохотался ему в лицо своим смрадным смехом: «Креста мало, надо еще верить» и, схватив за волосы, уволок в преисподнюю. Рассказывали также, как покойники поспешили на помощь к своему епископу, которого обвиняли в том, что он больше печется о мертвых, нежели о живых. Находились свидетели, которые «своими глазами видели», как покойники, восстав из могил, с оружием в руках воевали за правое дело». (Гуревич А. Я. Культура и общество средневековой Европы глазами современников. М., 1989.).

Весьма характерным для средневекового мышления является знаменитое изречение Тертуллиана (160—после 220 гг.): «Верую, ибо абсурдно». Вполне естественным при таком подходе было отрицательное отношение к науке — «служанке дьявола», которое не просто санкционировалось социальными институтами и, в первую очередь, церковью, но и было органичной составляющей «здравого смысла». Действительно, «нужен ли фонарь, чтобы видеть Солнце?» (Дамиан). И «стоит ли путникам, направляющимся к цели, изучать попадающиеся на пути вещи и тем отдать себя в их власть, задержаться в дороге или своротить с нее?» (Гуго Сен-Викторский). «И к чему оказалась христианам образованность древних? Когда Истина воплотилась, она отвергла ее. Пусть замолчит человеческое чванство, когда заговорило слово Божественное» (Петр Бэда Достопочтенный). Добавим сюда и неизменность всего в любом из миров: «Что было, то и будет делаться, и нет ничего нового под Солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «Смотри, вот это новое, но это уже было в веках, бывших до нас» (Экклезиаст, I, 9—11).

При обсуждении любых вопросов решающим был авторитет Писания. Научные результаты должны были вписываться в религиозную картину, часто весьма противоречивым, эклектичным образом. Можно понять, почему критика любой части подобной картины мира считалась чем-то гораздо более серьезным, чем простое интеллектуальное усовершенствование, и рассматривалось как нападение на весь порядок общества, религии и самой Вселенной». (Бернал Дж. Наука в истории общества. М., 1956. С. 183.). Хрестоматийным образцом научного трактата раннего средневековья является написанное в 535 г. сочинение монаха Козьмы Индикоплова (Индикопвлеста, то есть побывавшего в Индии) «Христианская топография Вселенной, основанная на свидетельстве Священного Писания, в которой не дозволяется христианам сомневаться». В труде со столь красноречивым названием Земля представлялась низом, основанием мира. Невозможность антиподов аргументировалась необходимостью второго рая. В приводимой здесь картине Земля, с Иерусалимом в центре, окружена океаном, образующем Средиземное и Каспийское моря с Аравийским и Персидским заливами (сказалось путешествие в Индию), океан окружен вторым, недосягаемым ныне материком, откуда прибыл Ной. С четырех сторон Земли возвышаются отвесные стены, а небо — купол, разделяющий небесную твердь со светилами и ангелами и царство небесное, венчающее мир.

Мир представлялся в виде противоположно направленных конусов. На вершине одного из них восседает Бог, дальше идут ярусы, или круги священных персонажей — апостолов, далее архангелов и ангелов. Еще ниже — папы и кардиналы, затем клирики рангом ниже, далее — простые миряне. На Земле размещаются животные и растения. Зеркальным отражением этого конуса является другой, подпирающий землю снизу, где по кругам ада происходит спуск к Сатане — противоположности Бога, олицетворению зла.