Джанаки шутя вырвала из рук Свамиджи билет и паспорт.

— Теперь вы не сможете уехать, — сказала она.

— Ничего, — улыбнулся он. — У меня уже есть посадочный билет. Я индиец. Они пустят меня на родину.

Свамиджи повернулся к собравшимся вокруг него плачущим последователям:

— На самом деле, у меня есть только одно желание, и тот, кто исполнит его, доставит мне огромную радость. У меня есть храм в Нью-Йорке, Монреале и Сан-Франциско. Но у меня нет храма в Лос-Анджелесе.

Он очень просил их оставаться в сознании Кришны и проповедовать.

Они смотрели, как он повернулся и прошел на посадку, с тростью в одной руке и посадочным талоном в другой.

* * *

В Нью-Йорке преданным некогда было предаваться печали. Свамиджи телеграфировал Шри-Кришне Пандиту, что прилетает в Дели 24 июля, и Шри-Кришна Пандит должен подготовить для него комнату в своем храме в Чиппиваде. В телеграмме Свамиджи упомянул о своем намерении проконсультироваться с аюрведическим врачом, а затем отправиться во Вриндаван. Ему не терпелось вернуться во Вриндаван.

Накануне своего отъезда Свамиджи написал письмо Сумати Морарджи. В ответе на его последнее послание она согласилась предоставить бесплатный проезд на корабле до Индии… ему, но не его ученикам. «Поскольку я устроила Ваше путешествие в Америку, — писала она, — я считаю своим долгом позаботиться о том, чтобы Вы благополучно вернулись обратно, тем более, что Ваше здоровье оставляет желать лучшего». Но везти бесплатно его учеников она не согласилась.

20 июля Свамиджи написал:

Я очень хочу вернуться во Вриндабан, к лотосоподобным стопам Вриндабана-Бихари, Господа Кришны; и поэтому я решил без промедления вернуться в Индию. Я с удовольствием бы вернулся морем, как Вы любезно предложили мне в письме, но при настоящем состоянии моего здоровья это невозможно. Поэтому, по милости Кришны и при помощи одного здешнего друга, я получил билет на самолет и надеюсь вылететь отсюда в Нью-Дели в следующую субботу, и быть в аэропорту Палам 24-го, ровно в полвосьмого утра. Оттуда я поеду дальше, во Вриндабан, несколько дней отдохнув в Дели.

Я понимаю, что в настоящий момент вы не можете обеспечить бесплатный проезд моим ученикам. Но если вы не сделаете этого – по крайней мере, в ближайшем будущем – тогда моя миссия либо останется незаконченной, либо потерпит неудачу. Я вложил благодарственное письмо к одному из моих старших учеников (Брюсу Шарфу) от профессора Девиса Херрона, а также еще одно — от профессора Робертса из Нью-йоркского университета. Я думаю, эти письма убедят Вас в том, какой размах приобретает в западном мире мое Движение сознания Кришны. Святое имя «Харе Кришна» теперь поют не только в этой стране, но также, насколько мне известно, в Англии, Голландии и Мексике. И, возможно, оно распространится еще шире. Я послал Вам одну грампластинку, которая, я надеюсь, уже дошла до Вас. Вам будет приятно услышать, с какой радостью принимает западный мир Святое имя.

Ачьютананда сказал Свамиджи, что хочет поехать в Индию, чтобы целиком посвятить себя учебе, набраться опыта и обрести привязанность к Кришне. От Свамиджи он слышал, что за два дня, проведенные во Вриндаване, человек может стать более сознающим Кришну, чем за десять лет в Америке.

— Как вы думаете, я смогу поехать? — спросил он.

— Можешь не сомневаться, — сказал ему Свамиджи, — следующая наша встреча будет во Врадже.

Преданные попросили Сатсварупу поменять место работы и переехать в Бостон, чтобы открыть там центр сознания Кришны. А Рупанугу просили сделать то же самое в Буффало. Когда эти двое учеников обратились к Свамиджи, чтобы узнать, что он думает об этих планах, он остался очень доволен. Свамиджи рассказал, что Субала собирается открыть центр в Санта-Фе, а Даянанда — в Лос-Анджелесе.

— Мантра «Харе Кришна» подобна большой пушке, — сказал он. — Стреляйте из нее, чтобы вас слышали все, и тогда майя в страхе побежит с поля битвы.

Преданным хотелось спросить: «А вдруг вы не вернетесь?» Они очень этого боялись. А что если Кришна оставит Свамиджи во Вриндаване? Что если Свамиджи никогда больше не вернется? Уцелеют ли они в этой битве с майей?