На самом деле, сказал он, подобная мысль является оскорблением духовного учителя.

Нескольким новым последователям из Сан-Франциско Свамиджи пообещал дать посвящение и попросил, чтобы они приезжали к нему по одному и оставались на ночь. Он не проводил никаких огненных церемоний, а просто беседовал с каждым, прося соблюдать четыре принципа и повторять шестнадцать кругов в день. Ученик клялся, и Свамиджи давал ему посвящение; он сидел на своей кровати, а ученик — перед ним на полу. Свамиджи тихо прочитывал мантру на четках ученика и называл его духовное имя.

Один из кандидатов в ученики страшно нервничал: склонившись перед Свамиджи, он не вставал.

— Можешь подняться, — сказал Свамиджи. — Итак, ты хочешь получить посвящение?

Парень сказал «да» и, не найдя, что еще сказать, начал повторять «Харе Кришна».

— Я прочитаю мантру на твоих четках, — объяснил Свамиджи.

Он читал около десяти минут и затем вернул ученику четки, сказав:

— Твое имя Анируддха.

— Что это значит? — спросил юноша.

— Это внук Кришны. У тебя есть еще вопросы?

Анируддхе ничего не приходило в голову — и от волнения он уже успел забыть, как его зовут — и Свамиджи отпустил его.

Позднее Свамиджи позвал Анируддху, но тот не понял, что зовут его.

— Анируддха, — сказал Киртанананда и посмотрел на него, — тебя зовет Свамиджи.

Другой ученик в тот же день получил имя Уддхава. На следующий день Свамиджи, отдыхавший во дворе, позвал:

— Киртанананда! Упендра! Уддхава!

Он хотел прочитать им стих, на который наткнулся, изучая «Шримад-Бхагаватам». Киртанананда и Упендра пришли и сели у его ног.

— О, а где Уддхава? — спросил Свамиджи.

Упендра сообщил, что Уддхава пошел погулять по горам, посмотреть на коров и почитать для них «Харе Кришна». Упендра полагал, что Свамиджи будет приятно узнать, что его новый ученик забрался в горы почитать коровам мантру. Но Свамиджи огорченно покачал головой:

— Неугомонный!

Он хотел, чтобы новый ученик услышал стих.

Джаяти джаяти дево деваки-нандано ‘сау

Джаяти джаяти кришно вришни-вамша-прадипах

Джаяти джаяти мегха-шьямалах комаланго

Джаяти джаяти притхви-бхара-нашо мукундах

Свамиджи прочитал перевод: «Слава Верховной Божественной Личности, Который известен как сын Деваки! Слава Верховной Божественной Личности, светочу династии Вришни! Слава Верховной Божественной Личности, Чье тело нежно, как цветок лотоса и излучает сияние только что народившегося облака! Слава Верховной Божественной Личности, который ходит по земле, чтобы избавить мир от бесчинств демонов, и кто может даровать освобождение каждому». Повторив текст и его перевод, Свамиджи сказал ученикам, что они могут вернуться к своим обязанностям.

* * *

Свамиджи сообщил Киртанананде, что окончательно решил ехать в Индию через Нью-Йорк и хочет сделать это как можно скорее. Киртанананда уложил его вещи и повез Свамиджи назад, в Сан-Франциско, где они должны были провести ночь и на следующее утро вылететь в Нью-Йорк.

В тот вечер в храме и даже в квартире Свамиджи царило лихорадочное возбуждение. В храме было тесно от преданных и гостей, которые собрались, чтобы увидеть Свамиджи перед его отъездом в Индию. Десятки людей хотели получить посвящение. Когда Киртанананда посоветовал Свамиджи поберечь силы и не спускаться в храм на вечернюю программу, Свамиджи настоял на том, чтобы, по крайней мере, присутствовать на киртане.

Когда он вошел в храм, преданные тотчас же прервали киртан и склонились перед ним в глубоком почтении. Воцарилась тишина... Он внушал им такое благоговение, какого они не знали раньше. Кто знает, может быть, они видят его в последний раз. Они наблюдали за ним во время киртана, когда он играл на караталах и пел вместе с ними. Те, кто еще не получил посвящения, хотели принять его своим духовным учителем — сегодня же, пока еще не поздно.

Свамиджи попросил микрофон. Никто не ожидал, что он будет говорить. Киртанананда, единственный, кто мог его удержать, не сказал ни слова – он сидел перед ним, как и другие, в смиренном ожидании. Тихим голосом Свамиджи стал говорить о своей миссии: по приказу духовного учителя он принес движение Господа Чайтаньи в Америку, и Кришна милостиво послал ему так много искренних душ.

— В Индии у меня остались дети, которые когда-то были моей семьей, — сказал он, — но мои настоящие дети — это вы. Сейчас я собираюсь ненадолго уехать в Индию.

Все неотрывно смотрели на Свамиджи, который сидел перед ними, прислонившись к стене, завешенной индийской тканью, и тихим голосом говорил. Внезапно дверь отворилась, и в храм вошел понурый Равиндра-сварупа. Все знали, что он хотел бросить сознание Кришны. Он не принял всерьез обеты, данные при посвящении, и хотел продолжать свой путь в одиночку. Ему не нужен был духовный учитель. Преданные отговаривали его, но парень стоял на своем. Все недовольно посмотрели в его сторону. Как мог он заявиться сюда накануне отъезда своего духовного учителя!

Равиндра-сварупа распростерся на полу в поклоне. Но не поднялся. Вместо этого он пополз к Свамиджи на четвереньках. Обычно Равиндра вел себя высокомерно и вдобавок был красив, носил длинные, взъерошенные волосы и бороду. Но сейчас он был весь какой-то жалкий, заплаканный и словно безумный. Он подполз к Свамиджи, сидящему на простом, всего из двух ступенек, возвышении из красного дерева, и Свамиджи с состраданием посмотрел на него:

— Подойди ко мне, мой мальчик.

Равиндра взобрался на ступеньки и положил свою лохматую голову Свамиджи на колено. Растроганные преданные наблюдали, как Свамиджи гладил Равиндру по голове, а юноша все плакал и плакал.

— Что случилось, сынок? Ты не должен быть таким несчастным.

Равиндра выкрикнул:

— Я хочу… — он зарыдал, — а-а… напрямую… а-а… прийти к Богу! Без посредников!

Свамиджи продолжал похлопывать и гладить голову юноши:

— Нет, оставайся с нами, если можешь. Не сходи с ума.

Рыдания Равиндры стихли, и Свамиджи продолжил, обращаясь одновременно к нему и к взволнованным слушателям:

— Я старик, — сказал он, — и в любую минуту могу умереть. Но я прошу вас об одном — пожалуйста, продолжайте движение санкиртаны. Вы должны стать смиренными и научиться терпению. Господь Чайтанья говорит, что преданный должен быть смиреннее травинки и терпеливее дерева. Чтобы распространять в мире философию сознания Кришны, нужны энтузиазм и настойчивость.