Набеги хивинцев в окрестности Раима.

Заведение укреплений и постоянное движение русских отрядов в степь не встретили никакого противодействия со стороны киргиз, народа спокойнаго, которым очень легко управлять, если его знать и относиться к нему разумно; но возведение наших дальних укреплений, Новопетровскаго и особенно Раимскаго, на земле, которую хивинцы считали своею, возбудило сильное неудовольствие в последних. До прихода русских на Сыр-Дарью, хивинцы безпрекословно собирали подати с киргиз, кочевавших в низовьях этой реки, и пошлины с караванов, ходивших из Бухары на Оренбургскую линию. Основание Раима грозило им прекращением этих поборов, и потому они употребили все усилия, чтобы удалить русских, но, конечно, без всякаго успеха.

20-го августа 1847 года, т. е. через месяц после основания русскаго укрепления на Сыре, явилось около хивинской крепостцы Джан-кала, находившейся на левом берегу реки, 70-ю верстами выше Раима, скопище хивинцев, силою в 2.000 человек, под начальством хивинскаго бека Хаджа-Ниаза и киргизских султанов Джангазы Ширгазыева, называвшаго себя ханом, и Ирмухамеда (Илекея) Касымова. Часть скопища переправилась на правую сторону Сыра, разграбила более тысячи киргизских семейств, из двадцати одного семейства забрало с собою женщин, стариков и детей, бросила тридцать младенцев в воду, умертвила четырех караульных батыря Джан-хаджи, известнаго по своему влиянию на Чиклинский род и по своей непримиримой ненависти к хивинцам, и после этих неистовств возвратилась на левую сторону реки к крепости.

Начальник Раимскаго укрепления, подполковник Ерофеев, известясь от Джан-хаджи о неистовствах хивинцев, явился против Джан-калы 23-го августа, с отрядом в 200 казаков и солдат, посаженных на лошадей, при двух орудиях. К нему присоединился батырь Джан-хаджа с 700 киргиз, и сюда же плыл по Сыру поручик Мертваго на шкуне Николай, вооруженной двумя орудиями. Подполковник Ерофеев, вызываемый на бой свежими следами грабежа, и открытием хивинцами пальбы по отряду, немедленно ответил им сильным ружейным и картечным огнем и несколькими конгревовыми ракетами. Хивинцы, приведенные в ужас, бросились в бегство. Тогда батырь Джан-хаджа с 250 киргизами переправился вплавь через реку, очистил Джан-калу и преследовал бегущих до Куван-Дарьи.

Поспешное бегство хивинцев навело такой ужас на Хиву, что тамошняя чернь ожидала уже нашествия русских, но результаты поражения хивинцев ограничились только тем, что пленные киргизы были освобождены и часть награбленнаго скота (3 тысячи верблюдов, 500 лошадей, 2 тысячи рогатаго скота и 50 тысяч баранов) возвращено хозяевам. Последствия дела 23 августа могли бы быть гораздо значительнее, если бы река Сыр, считавшаяся в это время государственною границею, за которую запрещено было переходить, не удержала наших войск от дальнейшаго преследования.

Во второй половине ноября того же года, на реке Сыре явилось скопище хивинцев, простиравшееся до 10.000 человек, под начальством Рахманберды-бея, сына бывшаго хивинскаго хана Илгпезера и дяди властвовавшего в это время Мухамед-Амина. В числе начальствовавших лиц находились также Хаджа-Ниаз и Илекей. Имея в виду уничтожение наших степных укреплений, с помощью батыря Исета Кутебарова, приобретшаго значительное влияние на киргиз, кочевавших в юго-западной части степи, хивинцы хотели сначала разграбить Джан-хаджинскую орду и запастись, таким образом, даровым продовольствием на целыя зиму и лето. Переправясь через реку Сыр по льду в разных местах, выше и ниже Раима, и быстро проникнув партиями в пески Кара-Кум, они разграбили множество дюрткиринских и чиклинских аулов, на пространстве от Сыра до Малых Барсуков и до урочищ Терекли и Калмас, забрали в плен женщин, перерезали стариков и разбросали по степи младенцев.

Кроме того, они захватили два каравана: один купца Зайчикова (Деева) из 75 верблюдов, шедший с товарами на 25 тысяч рублей серебром с линии в Раим, а другой двух казанских татар, постоянно торговавших в степи и в Бухаре, из 30 верблюдов.

На караван Зайчикова они напали около копаней Алты-кудук, причем взяли в плен двух русских приказчиков Ивана Голицына и Якова Мельникова. Подполковник Ерофеев направил из укрепления в Кара-Кум отряд из 240 казаков и конных солдат при двух орудиях. Высылаемыя из этого отряда партии встречались с хивинцами в течение четырех дней, с 24-го по 27-е ноября, и везде разбивали их, не смотря на громадное неравенство сил. Во всех делах у нас было убитых 2 и раненых 6, а у неприятеля убито 340 и взято в плен 6 человек. Хивинцы принуждены были отложить нападения на степныя укрепления и воротиться домой, но они успели захватить с собою пленных и почти весь награбленный скот.

Возвратившийся в Оренбург летом 1849 года приказчик Голицын разсказывал, что по привозе в Хиву, он был посажен в тюрьму, где и просидел более полугода, а потом был отдан на поруки одному землевладельцу, у котораго употреблялся сначала как работник, а потом как приказчик. Во время плена он вел записки, но к сожалению до сих пор не публиковал их.

Ночью на 6-е марта 1848 года опять явилось на правом берегу Сыра хивинское скопище в 1.500 всадников, большею частью из воинственнаго туркменскаго племени Ямуд. Скопищем начальствовали: ямудский хан Абдул-Халик, хивинский бек Хаджа-Ниаз и киргизские султаны Джангазы и его двоюродный брат Буре. Хищники грабили и резали киргиз в течение всей ночи и половины следующаго дня, а 300 ямудов не побоялись даже наездничать под выстрелами укреплений инапасть на сыр-дарьинскую пристань. Насытясь наконец грабежем и убийствами, они ушли за Сыр-Дарью.

Не смотря на время года, хивинская шайка была весьма доброконна, что дало ей возможность произвести набег совершенно неожиданно, в то время, когда лошади Раимскаго укрепления по случаю безкормицы, паслись вдали от него. Новый начальник укрепления, подполковник Матвеев, выслал только для защиты пристани 50 человек пехоты.

После третьяго хивинскаго набега, сыр-дарьинские киргизы приведены были в крайнюю нищету. У кого остались верблюды, те откочевали к Уральскому укреплению, а остальные до новаго хлеба питались рыбою и этим поддерживали свое существование. К счастью, это был последний хивинский набег на них, но неприязненныя отношения хивинцев к нам не кончились, и вскоре в Оренбурге получено было известие о движении их по Усть-Урту и о намерении напасть на наш транспорт, долженствовавший следовать в начале мая с линии на Раим.

II.