ГЛАВА 3. И Полярные Духи раскинули по всему небосклону свои сияющие огненные одежды [8]

 

 

И Полярные Духи раскинули по всему небосклону свои сияющие огненные одежды [8].

Джек Лондон

 

 

А куда плыл Одиссей? Во время своих странствий он достигает крайнего севера, где видит «танцы богини Эос», т.е. полярное сияние. Но почему так упорно и целенаправленно, словно ведомый каким-то маг­нитом, этот «греческий Колумб» постоянно стремился на север? Где, в каких неведомых землях действительно побывал он? Быть может, это были не вынужденные скитания по морям и океанам, а хитроумное преследование какой-то определённой цели?

С тех пор, когда по прямым указаниям «Илиады» были открыты разва­лины Трои, найдены легендарные дворцы Крита и циклопические твердыни Микен, к «сказкам» Гомера стали относиться совсем по-другому. А как обстоят дела с «Одиссеей»? Можно ли и здесь доверять великому слепцу?

Многие исследователи считают, что Гомер, создавая «Одиссею», пересказал эпос древних мореходов – ахейцев и минойцев. Но в «Одиссее» отразились географические и иные представления эпохи, восходящей к IV тысячелетию до н.э. и даже к более отдалённым временам. Если в «Или­аде» Гомер полностью эллинизировал более ранний микенский эпос, то в «Одиссее» – древнее предание неизвестного происхождения. Сказание об Одиссее основано даже не на микенских преданиях, и даже не на предшествующих преданиях минойских критян, а на каких-то иных сведениях, на ещё более архаичных исторических реалиях. О глубочайшей древности повествований об Одиссее говорит одна из версий мифа, где Одиссей был случайно убит Телегоном (т.е. «рождённым вдали»), своим сыном от Кирки (Цирцеи); смертельная рана была нанесена копьём с наконечником из плавника ската, т.е. люди ещё не знали обработки металлов.

Сам Одиссей – это древний, догреческий герой, океанский морепла­ватель, а рассказы о нём – далёкое эхо гораздо более ранних рассказов о подвигах отважных морепроходцев в Атлантике, дошедших до нас в мифах и легендах таких позднейших народов, как греки.

Вероятно, «Одиссея» была собрана Гомером из нескольких исторически разных преданий негреческого, западного происхождения, привязанных им к Троянской войне. Ясно, что география путешествий Одиссея согласуется с путями доисторических Синбадов. Но какие источники использовал Гомер, неизвестно.

Внимательное изучение поэмы показало, что наряду с фантастическим элементом, «Одиссея» содержит огромное количество удивительно точных метеорологических и навигационных сведений. Этими данными воспользовался французский географ Ж. Пийо, веривший в правдивость «Одиссеи» так же истово, как Шлиман в «Илиаду». Прежде всего Пийо досконально изучил палеоклиматологию и античную мифологию: особенно всё, относя­щееся к божествам, олицетворяющим различные ветры (Борей, Эвр, Зефир и Нот). С тщательностью детектива, используя математические методы, он расшифровывал и сопоставлял изложенные в поэме факты: направление и силу господствующих ветров, изменение течений, курс кораблей, пройденные ими расстояния и возможные скорости.

«Одиссея» оказалась превосходным путеводителем для капитанов парусных судов; её вполне можно считать вахтенным журналом моряка. Ис­пользуя навигационные указания Гомера, Пийо составил вероятную схему географического маршрута приключений Одиссея.

Не нужно было быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять: версия плавания в пределах Средиземного моря – это географическая «нескладуха», не вы­держивающая серьёзной критики. Есть очень веские доводы считать, что Одиссей плавал не только по Средиземному морю, но побывал и в Атлантике. Морские «инструкции» Гомера впечатляюще доказывают, что Одиссей скитался где-то далеко в Северной Атлантике и оттуда возвратился в Средиземное море.

Судя по всему, сильнейшая буря не позволила кораблям Одиссея, возвращавшимся с Троянской войны, пристать к родной Итаке. Целых 9 дней и ночей гнал их разъярённый Эвр (восточный ветер) всё дальше на запад и отбросил за Геракловы Столпы, т.е. за Гибралтарский пролив – в Атлантический океан. И там, на таинственных островах, происходят самые удивительные приключения.

Согласно исследованиям Пийо, Одиссей, всё время державший курс только на север, достиг Ирландии (страны лестригонов) и устремился ещё «дальше вперёд», т.е. опять-таки на север до острова обольсти­тельной чародейки Кирки. Пийо считает, что это – Гебриды, но вполне возможно, что это – один из Оркнейских островов. Отсюда мореход попадает в страну туманов, где жители редко видят Солнце; согласно Пийо, это опять Ирландия, на этот раз её северная оконечность.

Продолжая плавание в северном направлении, Одиссей терпит кораблекрушение и после девятисуточного дрейфа его прибивает к берегу острова Огигии – обиталища прекрасной нимфы Калипсо, дочери титана Атланта, державшего, согласно мифу, небо «у пределов Земли». Получается, что Огигия должна находиться намного севернее Гебридских островов. Севернее сейчас находятся Оркнейские и Фарерские острова, ещё севернее – Исландия. Пийо полагает, что Огигия – это Исландия, но Исландия мало соответствует описаниям Гомера. Ясно одно: Огигия должна была нахо­диться далеко в Северной Атлантике. Почему? Потому, что только от Огигии Одиссей повернул на юг, словно посетив крайний пункт своего задуманного путешествия или отступив от его продолжения. Но где же была расположена сама эта загадочная Огигия, если от неё герой плыл в одном только южном направлении, да ещё подгоняемый попутным Бореем, ЦЕЛЫХ 18 ДНЕЙ (примерно 3000-3500 км), пока не высадился на землю феаков? По всей вероятности, где-то там, где в своё время находился и остров Туле.

Во всяком случае, ведь понятно, что для восемнадцатидневного плавания в одном направлении в Средиземном море просто-напросто нет места, и утверждение обратного могло бы вызвать лишь гомерический хохот не только у такого искуснейшего кормчего и многоопытного море­хода, как Одиссей, но и у самого Гомера.

Что же касается густой зелёной растительности Огигии (Туле?), о которой упоминается в поэме, то вероятно, что остров омывался главной струёй мощного океанского течения, несколько более тёплого, чем современный Гольфстрим. Не надо забывать, что ещё 1000 лет назад нор­вежские колонисты, разводившие коров в Гренландии, назвали её «Зелёной Страной».

Ещё Плутарх утверждал, что Одиссей достиг берегов Британии и плыл дальше на север. В своём труде «О лице, видимом на диске Луны», он, будучи посвещённым в Мистерии Исиды и пересказывая очень древнюю легенду неизвестного догреческого происхождения, писал, что Огигия находится на расстоянии пяти дней пути к северу от Британии, – «там, где Солнце не скрывается в течение 30 дней в году, исчезая только на один час». Поскольку во время летнего солнцестояния Солнце находится в указанном Плутархом месте над горизонтом в течение 23 часов, это должно быть совсем недалеко от Полярного круга. 23 часа в сутки Солнце полностью видимо при 66 градусах с.ш., что соответствует широте Исландии. Но Огигия – это не Исландия. И Туле – не Исландия.

Вспомним: Пифей указывает, что летом ночь на Туле длилась от двух до трёх часов. Значит, остров должен был находиться между 61 и 63 градусами с.ш., что отвечает Фарерским островам. Между этими остро­вами и Исландией – область сравнительно недавнего погружения суши – подводная Фарерская возвышенность. Где-то здесь и находилось Туле.

Есть и другие основания сделать вывод, что Одиссей успел посетить последний остров, ещё остававшийся от Северной Атлантиды – Тулеанской суши. Изображение океанских островов, представленное в поэме, изобилует памятниками самой древнейшей и самой загадочной мегалитической культуры, распространявшейся с Севера.

Общая черта описаний этих островов – циклопическая их архитектура. Почти все их поселения опоясаны крепостными стенами из громадных каменных монолитов. Ещё задолго до Гомера воздвижение подобных сооружений приписывалось полубогам, волшебникам или циклопам, ибо немыслимо было даже вообразить, будто это – дело рук простых смертных. В «Одиссее» говорится, что лишь великаны-лестригоны, «женщины которых были выше гор», способны были двигать столь чудовищные глыбы.

Гомер указывает, что во владениях Кирки (где-то в районе Гебрид или Оркнейских о-ов) «жилища возводили из камня». Но ведь это – дольмены, сохранившиеся до наших дней вдоль побережья не только Бретани, но и Ирландии в затопленном виде, что лишний раз свидетельствует о медленном погружении суши. Их возраст – около 6000 лет. Гомер, уже не знавший культового назначения дольменов, называет их жилищами [9].

На о-ве Льюис – самом северном из Гебридских о-ов можно видеть величественные первобытные твердыни – каменные кольцевые сооружения – всемирно известный Каллениш, который называют Шотландским Стоунхенджем (каменная аллея Каллениша ориентирует взгляд точно на Север).

Последние данные археологических исследований с использованием новейших радиоуглеродных методов определения абсолютной хронологии при помощи изотопа С 14, относят воздвижение исполинского мегалитического храмового комплекса Мэшоу на Оркнейских островах к IV тыс. до н.э. Кто его построил? С приложением каких, поистине титанических усилий и напряжений?

Создание столь монументального сооружения, служившего ещё и для наблюдения за небесными явлениями, свидетельствует, что его творцы обладали столь высокими познаниями в астрономии, геодезии и геометрии, о которых учёные даже не подозревали. Поражает точность вычислений, не оправдываемая никакими, так сказать, экономическими, хозяйственными потребностями. «Троглодиты» каменного века достигли такого умения, которое требовало разума и интуиции, ещё не превзойдённых нами.

Там же, на Оркнейских островах, находится высеченный в цельной скале (без помощи металлических инструментов!) глубокий кольцевой ров – знаменитое «Кольцо Брогара», которое английский археолог Колин Ренфрью назвал «одним из самых удивительных и романтичных религиозных памятников».

 

Граница находок культурных достижений каменного века с каждым десятилетием отодвигается всё дальше и дальше на север. Туле ещё ждёт своего Шлимана. Сами геологи заявляют, что знают пока строение дна земных океанов гораздо хуже, чем поверхность Луны. То, что на современных картах – шельф, было некогда сушей. Исследования шельфа (именно шельфа – прибрежного мелководья!) полярных морей методами подводной археологии помогло бы за дымкой легенд разглядеть очень важные всемирно-исторические События.

По-видимому не случайно, а в память об этих Событиях, один из Шетландских о-ов (между Фарерскими и Оркнейскими) называется о. Фула.

* * *

Наидревнейшей культурой в Европе считалась до недавнего времени крито-микенская. Но по возрасту она значительно уступает ещё более ранним неевропейским культурам – египетской и шумерской. Именно эти народы считаются создателями самой древней культуры и первой письменности. Влияние шумеров на ассиро-вавилонян и другие семитические ближневосточные цивилизации бесспорно и несомненно. Это побудило многих учёных видеть в Шумере единственный очаг, где зародилась и откуда распространилась вся человеческая наука и культура. Но так ли это?

«Серьёзные научные победы в наше время достигаются чаще всего в битвах с устоявшимися воззрениями». Это – слова выдающегося физика Альберта Майкельсона. Но с таким же успехом их могут повторять ныне и археологи. Сенсационные материалы раскопок второй половины XX в. в Болгарии, Румынии и Югославии заставляют пересмотреть хронологию неолита. Эти материалы дают основания утверждать, что и в континентальной Европе на заре истории существовала собственная, высокоразвитая и во многом загадочная дофракийская культура.

В 1961 г. в неолитическом поселении в местечке Тэртэрия (Румыния) обнаружены памятники письменности – глиняные таблички с изображением знаков, поразительно напоминающих шумерское письмо. По возрасту таб­лички относятся к V тыс. до н.э., т.е. к временам, когда самого Шумера ещё и в помине не было. Найденные тексты написаны по меньшей мере за целое тысячелетие до того, как подобные надписи появились в Месопотамии.

Позднее в Лепенски Вир на Дунае (Югославия) было открыто поселение городского типа с высокоразвитой культурой (в том числе и с письменностью), возрастом 8000 лет, т.е. более древней, чем Тэртэрия. Подобные находки сделаны и в Болгарии.

Памятников VI и V тыс. до н.э. такого рода и значения в азиатской зоне ранних культур до сих пор не обнаружено. Доказано, что древние обитатели Северных Балкан первыми начали заниматься рудным делом, выплавлять бронзу и обрабатывать золото, на добрых две тысячи лет опередив прославленную Месопотамию и всю Малую Азию (Р. Хенниг относит появление бронзы в Двуречье лишь примерно к 2600 г. до н.э.). Учёных особенно поражает тот факт, что даже первые бронзовые изделия говорят об очень высоком мастерстве их создателей, т.е. не видно, чтобы люди овладевали этим искусством постепенно. Оно появляется сразу, словно занесённое извне, в развитой форме с множеством сложных технических приёмов, а этапов, предшествующих усовершенствованиям, не установлено.

Не только болгарские и югославские учёные, но и целый ряд других, например, французский археолог Анри де Сен-Бланк и английский профессор Колин Ренфрью, считают, что Балканской культуре не менее 9000 лет. По их мнению, именно этот Северо-Балкано-Карпатский центр оказал впоследствии решающее влияние на крито-минойцев, этрусков, фракийцев, греков и многие другие народы раннего античного мира.

Видимо, не случайно греки почитали Фракию за свещенную страну, родину Муз, ибо именно на вершинах Фракии находились самые древние Светилища. В подтверждение этому в Родопских горах обнаружены таинственные циклопические ниши, выдолбленные в отвесных скалах на голово­кружительной высоте. К загадкам Родопских гор относятся также и каменные изваяния, и неведомые письмена Ситовской пещеры, и руины громадного храмового комплекса, вырубленного в скалах.

Шумерцам приписывается создание лунного календаря, а с некоторыми оговорками – и солнечного. Определённая современными астрономами продолжительность года составляет 365,242198 суток. Самым точным из всех известных до недавнего времени древних календарей считался календарь майя (полученный ими в готовом виде от загадочных ольмеков), дающий продолжительность года 365,242129 суток. Но вот румынские археологи показали, что найденные ими при раскопках (в районе Грэдишта-Мунчелулуй) каменные круги и квадраты не «просто» ритуальное сооружение, а древнейший календарь, причём точнейший из всех древних. Он основан на продолжительности года в 365,242197 суток, т.е. расходится с современной цифрой всего лишь в шестом знаке после запятой! Это потрясающе, если вдуматься, даже с точки зрения людей нашей, кибернетически-компьютерной эры.

Но кто создал это чудо? Разумеется, не даки, основавшие здесь 2000 лет назад своё государство. Ведь, как говорят астрономы, для получения таких точных данных надо было бы накопить опыт наблюдений по крайней мере в течение 10 тысяч лет.

Остаётся добавить, что ещё неизвестно, чьё вычисление продолжительности года соответствует истине: наше или неведомых создателей этого календаря? Ведь учёные не знают, в каком тысячелетии до н.э. производили свои расчёты древние мудрецы. Вполне возможно, что в те далёкие времена продолжительность года была именно такой, какой нам её засвидетельствовали ТЕ, КТО ЗНАЛИ.

* * *

Северо-Балканский культурный центр обладал и древнейшей (на сей день) в истории человечества письменностью. Очевидно, письменность Крита и Эгейских стран уходит своими корнями в Европу, на север Балканского полуострова, а вовсе не возникла под влиянием далёкого Двуречья, как раньше полагал ряд учёных, возводивших происхождение письменности индоевропейцев к азиатскому, семитско-финикийскому алфавиту, на основе которого были созданы, якобы, не только итало-греческие формы алфавитов, но и санскрит, и авестийское письмо. По мнению этих «знатоков», даже сакральные нордические руны явились всего лишь варварской переработкой средиземноморских алфавитов. Истинной подоплёкой подобных «изысканий» всегда были попытки доказать, будто северноевропейцы были полудикими племенами с зачаточной культурой, низким интеллектом и примитивной психикой, а их религиозные воззрения – наивным и грубым языческим суеверием.

Старинная поговорка гласит: факты свещенны, толкование – свободно. Мы истолковываем вышеописанные археологические открытия в пользу того, что письменность (и шире – Культура) зародилась не в Шумере, а где-то в Европе и через Балканы просочилась в Месопотамию. Восприняв её в почти готовом виде, шумеры были лишь способными учениками. НО КТО БЫЛ УЧИТЕЛЯМИ? Ведь и Балканы – это ещё не «начало начал». Так где же это «начало начал»?

Учёные, сравнивая основные гнёзда-символы, из которых вышли все знаки протошумерской письменности, с аналогичными гнёздами-символами других древних систем письма, изумляются их совпадением не только по внешней форме, но и по внутреннему содержанию. Это как бы осколки, взаимно дополняющие друг друга звенья распавшейся единой цепи. Когда же учёные сравнивают восстановленную в первоначальном виде символику этой письменности IX-VIII тыс. до н.э. со знаками-символами позднего палеолита Европы (20-10 тыс. до н.э.), то не могут не обратить внимание на их далеко не случайное совпадение. А отсюда – прямая до­рога к шедеврам живописи древнекаменного века – фрескам и росписям в заповедных пещерах-капищах Средней Европы.

Получается, что древнейшие письменные системы, как и вообще древнейшие культуры, зародились не сами по себе в разных местах, а являлись лишь следствием автономного развития ответвлений единой прасистемы религиозно-мировоззренческой символики, возникшей в одном исходном месте, как в одном месте возник и вообще человек современного вида.

Архаичные народы порой внезапно возникают из бездонных провалов доисторических глубин, неся с собой богатую, блистательную, одухотворённую культуру, укоренённые традиции, изысканно-тонкий поэтический вкус, поразительное совершенство образов, столь часто непревзойдённое до сих пор.

Древнеминойская культура Крита расцвела как-то неожиданно, как бы на пустом месте, разом достигнув высшего развития. Но не надо забы­вать, что знаменитый Критский лабиринт – всего лишь точная копия лабиринтов нашего Беломорья и вообще всей Северной Европы; лабиринтов настолько древних, что в Швеции и Норвегии сооружение этих загадочных каменных спиралей исстари приписывали гномам и троллям. Идея и символика лабиринта имеет отношение к смерти и возрождению: это древнейший нордический культ, связующий воедино культ Солнца и культ Предков. Изображения лабиринтов восходят к основам европейской культуры; они встречаются уже в росписях позднепалеолитических пещерных храмов. Они-то и послужили прототипом всех позднейших средиземноморских лабиринтов.

Загадочно происхождение древнейшей культуры Египта, сразу ставшей классической. Учёные не знают, каким образом был совершён здесь скачок от «первобытности» к высочайшей культуре, как возникло иероглифическое письмо, ибо оно появилось уже как вполне сложившаяся система. Все египтологи согласны, что существует зияющий пробел между египетским палеолитом и неолитом, а некоторые указывают на возможность возникновения последнего вне Северней Африки.

В Египте не видно следов «раннего примитивизма» и «прогрессивной цивилизации»; напротив, всё более величественная культура становится очевидной, чем дальше назад, в додинастическую эпоху, идут исследования.

Эзотерическое предание связывает возникновение великолепного египетского зодчества, письменности, искусств, а также удивительных астрономических познаний, неизмеримо превосходящих любые практические потребности, с полумифической личностью – мудрецом Тотом, прибывшим из пределов погибавшей Атлантиды, где он был одним из высших среди учёных-иерофантов. Позднее Тот был включён в египетский пантеон, как один из древнейших богов – бог Знания.

Роль, подобная египетскому Тоту, в шумерском эпосе отводится загадочному Оаннесу, после которого, по словам Бероза, «ничего существенного не прибавили люди к своим знаниям».

В исторической науке такие просветители и кормчие народов имену­ются культурными героями, в облике которых сливаются воедино божественные и человеческие черты. Таков титан Прометей и таков Один сканди­навской мифологии. Таковы Вещий Див и Волх – Оборотень славянских преданий. В Северной Америке – это пророк и учитель Гайавата.

Все народы мира хранят благодарные воспоминания о своих Духовных Вождях. Многие из них были впоследствии обоготворены, ибо их мудрость, благородство и могущество неизмеримо превосходили обычные человеческие возможности. Стародавние поэты и летописцы пове­ствуют о Божественных династиях, о полубогах и героях, от которых вели свой род смертные цари. Вероятно, Боги и Богини древних индоев­ропейцев были не кем иными, как обожествлёнными правителями и правительницами, ведунами и ведуньями Гипербореи, стоявшими у истоков человеческой истории.

Учёные не в состоянии объяснить внезапный пышный расцвет индейских культур доколумбовой Америки. Подобный расцвет мог быть лишь результатом многовекового, даже многотысячелетнего развития, однако нет никаких следов такой эволюции. Везде, как показали раскоп­ки, роскошная культура явилась сразу, словно привнесённая со стороны.

Известный норвежский исследователь и путешественник Тур Хейердал подчёркивает, что, «повсюду мы находим следы эмигрантов, откуда-то пришедших и принёсших с собой зрелую и утончённую цивилизацию в районы, где жили довольно примитивные народы». Необходимо добавить, что сами эти «примитивные народы» объясняли свои блестящие достижения в области антисейсмической архитектуры, небесной механики, и неправдопо­добно-точных календарей знаниями, полученными от таинственных чужеземцев.

Индейцы Центральной и Южной Америки почитают творцами своих культур светлокожих, светлобородых солнцепоклонников с глазами морского цвета, людей белой расы, явившихся с востока, из-за океана. У ольмеков, тольтеков и ацтеков – это первоучитель Кетцаль-Коатль, известный у майя под именем Кукулькана. У колумбийских чибча – это Бочика, в Перу – это предшественник инков, жрец Солнца желтоволосый Кон-Тики Виракоча [10].

Кто были они – загадочные пришельцы, строители «Ворот Солнца» в Тиахуанако, мегалитических перуанских крепостей и колоссальных мексиканских пирамид? На стелах Гватемалы увековечены астрономические расчёты, на миллион лет вперёд указывающие день появления и лунную фазу Венеры. Неужто эти филигранные вычисления производили аборигены для определения времени посева и сбора маиса?

Аббат Бальи, несмотря на свой сан, был заядлым вольнодумцем, одним из образованнейших людей своего века, почитателем Дж. Бруно и поклонником Руссо, благо в его времена за это уже не посылали на костёр. Ещё аббат был любителем и знатоком старинных манускриптов: во втором своём знаменитом произведении «История астрономии», он последовательно проводил ту мысль, что современное (конец ХVIII в.) знание Вселенной есть не что иное, как припоминание более совершенного познания, свойственного древним, а затем утерянного и забытого последующими поколениями.

* * *

Такое знание – ведение было достоянием человека в те незапамятно-отдалённые времена, когда храмы под открытым небом являлись также и обсерваториями, а ведуны-звездочёты знали пути небесных светил так же хорошо, как пути добра и зла в душе человека.

Учёные с изумлением убеждаются, что те самые астрономические истины (например, шарообразность Земли), к которым научная мысль пробивалась с таким трудом и жертвами, уже на самой заре истории были записаны в свещенных текстах индусов, египтян и индейцев. Более того, самые ранние достоверные исторические предания говорят о целом ряде сложнейших небесных явлений, как о чём-то давно известном и само собою разумеющемся, даже не упоминая о постепенном изучении их.

Перечень высочайших познаний древних народов в области таких тесно связанных между собой наук, как математика, геометрия и астрономия, можно было бы и продолжить, но углубление в столь неисчерпаемо сложную тему не входит сейчас в нашу задачу.

Главное, что необъяснимость появления этих познаний, не являв­шихся результатом практической деятельности, необходимо предполагает существование некой Пракультуры, о которой достоверно ничего не известно.

Достоверно известно лишь то, что первоисточник подлинной Культуры – Прародительницы следует искать не на Ближнем Востоке, – этой «обетованной земле» археологов.

Вспомним, что совсем ещё недавно на всю историю человечества отводилось немногим более 6000 лет, а при одном упоминании междуречья Тигра и Евфрата «рабы божии» благоговейно мысленно переносились на родину библейских патриархов; в Ур Халдейский, откуда вышел праотец Авраам, направляясь в обещанную ему Иеговой землю Ханаана.

Крупнейший современный американский шумеролог и проповедник теории панвавилонизма Самуил Крамер прямо так безоговорочно и назвал свою книгу: «История начинается в Шумере». Здесь, якобы, колыбель всех ранних культур европейских народов, как это в один голос утверждали профанические семитические религии и обслуживающая их иудохристианизированная наука.

Нет, скажем мы: «ИСТОРИЯ НАЧИНАЕТСЯ НА СЕВЕРЕ!» Не с Ближнего Востока пришёл Свет, но с Дальнего Севера! Не Вифлеемская, а Полярная звезда покровительствовала нашим Пращурам, нашей Расе. Культура европейского Севера гораздо старше ближневосточной, передне- и малоазиатской. Менгиры и кромлехи Бретани по крайней мере на 2000 лет старше даже пирамиды Хеопса, не говоря уже о «садах Семирамиды».

Пирамиды, бесспорно, первейшее чудо из семи древних чудес Света, но как тогда назвать Стоунхендж – грандиозный мегалитический храм Солнца? Виднейший английский астроархеолог Дж. Хокинс пишет так: «С каким современным проектом можем мы сравнить строительство Стоунхенджа? С программой космических исследований США? Относительные масштабы этих двух программ могут оказаться вполне сопоставимыми».

Гениальные безвестные инженеры-строители этого каменного плане­тария, не имевшие других «телескопов», кроме своих глаз, обладали познаниями, дававшими возможность предельно точно предсказывать явления и движения небесных тел, циклы солнечных и лунных затмений, а главное – улавливать и вычислять биение Пульса Мироздания – коловращение совокупности многообразных космических циклов Вселенского зна­чения, накладывающихся один на другой или пересекающихся один с другим.

Астрономы пришли к заключению, что способ определения периодов таких космических явлений, движений и циклов, правильно, последова­тельно и ритмически повторяющихся как в пространстве, так и во време­ни, со всей очевидностью указывает на то, что открытию столь чётких закономерностей предшествовали МНОГИЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ СИСТЕМАТИЧЕСКИХ НАБЛЮДЕНИЙ, ИССЛЕДОВАНИЙ И ОБОБЩЕНИЙ.

Джеральд Хокинс довольно-таки опрометчиво озаглавил в 1966 г. свою книгу «Разгадка тайны Стоунхенджа». Ибо Стоунхендж продолжает задавать учёным всё новые и новые головоломки. Кажется, здесь «зашифровано» что-то, идущее из глубинных пластов не только истории, но и психики; какая-то ПОДСКАЗКА.

Скрытую в строго-совершенной композиции мегалитов астрономичес­кую, геодезическую, математическую и иную важную информацию ещё пред­стоит разгадывать не одному поколению исследователей. И кто знает, не содержит ли эта информация сведений о каких-то высших, истинных, ещё не известных современной науке законах Природы? Не сообщает ли она о действительных процессах, происходящих во Вселенной, нечто такое, о чём мы сейчас и догадаться не можем?

Ведь современные учёные опираются на природные законы, сформулированные человеком, и часто ошибочно. А ведовские натурфилософские концепции древних зиждились на естественном откровении, – на знании истинной (ноуменальной) сущности природных явлений и их практическом подтверждении. Поэтому мы пока ещё не можем проникнуться глубоким пониманием всех функций и назначения Стоунхенджа, – этого, отнюдь не только астрономического Памятника.

Феномен Стоунхенджа настолько поражает и даже пугает воображение, что сторонники гипотезы космических палеоконтактов считают его материализованным выражением некой внеземной цивилизации и приписывают «звёздным пришельцам» замысел и исполнение этого сооружения.

На это можно возразить, что, во-первых, мыслительные способности древнего человека ничуть не уступали нашим, а по ряду показателей даже превосходили. Корифей антропологии Поль Брока, сравнивая размеры мозга, или ёмкость черепа современных ему французов и представителей древнейших обитателей Северной и Средней Европы, составил знаменитую таблицу, которую приводит Иоганн Ранке в своём классическом труде «Человек» (т. II, 1900 г., стр. 544).

Согласно этой таблице, средняя ёмкость черепа современного (конец XIX в.) парижанина составляет 1558 куб. см., «доисторических северных строителей дольменов» – 1580 куб. см., представителей «кроманьонской расы» – 1590 куб. см., а ёмкость черепа человека культуры эпохи ориньяк – солютре (тоже кроманьонца 30-20 тыс. лет назад) – даже 1615 куб. см.!

Именно такой мужской череп в 1956 г. был найден в родовом захоронении кроманьонцев-европеоидов на всемирно-известной стоянке Сунгирь близ Владимира. Возраст стоянки – примерно 25 тыс. лет. Захоронение свидетельствует о существовании очень сложного погребального ритуала, а также глубокомысленных, возвышенных и во многом загадочных представлений о загробной жизни. По-видимому, это был вождь или шаман. Когда замечательный советский учёный, доктор исторических наук М. Герасимов воссоздал по черепу скульптурный портрет Сунгирца, все увидели лицо нордического типа с высоким, открытым лбом; лицо сильного, умного, волевого, абсолютно современного человека, который мог бы, по словам одного из антропологов, «служить образцовым идеалом рода хомо сапиенс».

Что же касается второго возражения сторонникам внеземного происхождения Стоунхенджа, то мы можем лишь гадать, каким образом, без помощи сверхмощных подъёмных кранов, были подняты и уложены многотонные каменные перекладины. Только не надо привлекать сюда инопланетных «братьев по разуму». Энергетический потенциал имел сугубо земное, человеческое происхождение: были мобилизованы, сосредоточены и проявлены скрытые телекинетические возможности человека, являющегося, согласно древнейшей оккультной аксиоме, «микрокосмом макрокосма» (т.е. существом, отражающим Вселенную), и в силу такого органического единства способного порой аккумулировать в себе колоссальный заряд космической энергии, которую современные физики, за неимением лучшего определения, называют «тонкой». Капелька, сливающаяся с Океаном, обретает его мощь…

* * *

Мегалитический храмовый комплекс Эбвери, расположенный к северу от Стоунхенджа, представляет собой ещё более грандиозное сооружение. Это гигантское каменное кольцо диаметром в несколько сот метров, ограниченное частоколом из вертикально поставленных в строго проду­манном порядке монолитных плит, некоторые из которых по своим размерам превосходят глыбы Стоунхенджа. Считается, что Эбвери воздвигнут за 2000 лет до Стоунхенджа.

Специалисты по доисторической культуре, палеопсихологии и другие учёные озадачены вопросами: как, зачем и во имя чего люди – современники шерстистого носорога и пещерного медведя, совершали эти недюжинные строительные подвиги и решали задачи, идущие не только намного дальше своих реальных потребностей и «здравого смысла», но и даже дальше понимания современных интеллектуалов?

«Отсталый», «неграмотный» охотник каменного века оживотворял, одушевлял Космос; ту бездонную мировую тайну, безмолвно созерцая которую, «в изумлении и страхе» останавливался Кант, а Ньютон уподоблял себя ребёнку, собирающему раковины на берегу «неисследованного океана истины».

Да, мы – лишь простые звуки в устах Природы. Симпатические связи первобытного шамана с Природой, с Её Силами, имели духовно-нрав­ственное основание и такую мистическую напряжённость, какую трудно себе представить современному «нищему духом» человеку с его десакрализованным образом мышления: ведь в нашу прозаически-торгашескую эпоху даже религия стала бездушно-рационалистической, «практической».

Давным-давно канули в Лету те времена, когда человеческие верования и воззрения играли вполне реальную роль, управляя поступками людей и, тем самым, событиями. Когда благословение, проклятие и заклинание магически материализовались, а меч, вручённый герою, обладал волшебной силой, как меч Беовульфа или Сигурда, как наш меч-кладенец.

Как далеко современному человеку с его холодным анализом, до глубокой убеждённости древней души в том, что она действительно общается с Родными Высшими Силами! Разумеется, людское самообожание, высокомерие и невежество ничуть не умалили действие этих Сил, но только осиротили человека, лишив его радостного ощущения Их присутствия.

В своём самодовольстве, самонадеянности и обывательском скептицизме нынешние умственные пигмеи насмехаются над простодушными поверь­ями «дикарей» и живучими предрассудками «варваров», над их светлым энтузиазмом и трогательным доверием к Матери-Природе. Величаво-прекрасные религиозные воззрения и обряды Язычества кажутся им либо забавными, либо нелепыми, либо неприличными, но в общем чем-то бессмысленным и бесполезным. Похоже, от иудохристианской «морали» избавиться ещё труднее, чем от догм «научного» атеизма. Для преодоления необходимы настойчивые усилия и углублённые размышления. Чем же они будут оправданы и вознаграждены? – Более проникновенным постижением истоков и смысла Жизни, в свете которого всякое золото кажется ничтожной пылью, а всякая власть – глупым тщеславием.

Учитель, подобно Полярной звезде, лишь указывает верное направление. А каждый ученик волен избирать свою нехоженную тропу, отправляясь в Великое путешествие к Светилищу. Но наперёд надо усвоить главное, лежащее в основе всего. Ведь малейшее отклонение от курса в самом начале пути может завести далеко в сторону от намеченной конечной цели.

А главная суть в следующем. Языческая мудрость учила, что всё сущее едино и родственно. Каждое живое существо – частица Вселенной, а Вселенная – частица каждого живого существа. Такое пантеистическое истолкование Вселенной заключает в себе отрицание идеи креационизма («сотворения»). Именно так рассматривает Мироздание и современная квантовая физика. Но задолго до научного подтверждения этого исходного положения, Тотом (Гермесом Триждывеличайшим) было сказано: «То, что внизу, подобно тому, что вверху; и то, что вверху, подобно тому, что внизу».

Ведуны поучали, что человек призван раскрыть в самом себе присущие ему возможности самоопределения своей судьбы и в опыте просветления осознать истинного «Себя», своё Я как проводник того, что бесконечно его превосходит; осознать себя хоть и крохотной, но неотъемлемой частичкой необъятной Живой Вселенной; ОСОЗНАТЬ СЕБЯ КАК БЕССМЕРТНОЕ ИНДИВИДУАЛЬНОЕ ПРОЯВЛЕНИЕ КОСМИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ [11].

В таком задушевном единении снимается отчуждение; «внешнее» и «внутреннее» здесь вряд ли различимы, и в словах это переживание, этот восторг выразить невозможно.

Но прежде необходимо преодолеть смертоносную гравитацию антропоцентризма; надо подняться до осознания тех видимых и невидимых уз братства, что связуют человека со всеми другими существами, живущими для того же, для чего живёт и он сам. Надо ощутить меру своей ответственности перед ними, жаждущими жизни. Надо сердцем почувствовать своё родство со всем живущим, начавшееся, как полагают, с одной-единственной живой клетки. НАДО ПРОНИКНУТЬСЯ СОЧУВСТВИЕМ И СОСТРАДАНИЕМ КО ВСЕМУ ЖИВОМУ. НАДО ВОСПИТАТЬ В СЕБЕ ДОБРУЮ ВОЛЮ.

Печальна и бесплодна современная душа, червоточивая сомнениями, ибо лишена она той цельности, той окрыляющей уверенности, что только и могла создавать могучие натуры и великие народы. Огромное большинство людей и в своём, отнюдь не «демоническом» падении, остаётся, подобно Лавею, только пошлым. Идея трагической бессмысленности бытия и безысходного всесилия смерти царит полновластно, не встречая ни опровержения, ни протеста. Общечеловеческие, сиречь иудохристианские «ценности» не приносят обещанного 2000 лет назад «спасения».

Как выйти из заколдованного круга? – Обратиться к нетленному Наследию Предков, хранящему столь глубокие прозрения и столь возвышенные мысли, к осознанию которых современное человечество ещё только-только приближается. «Наши старые Боги Туле против бога иудейской пустыни», – такой революционный лозунг провозгласил французский журнал «Рефлешир от Ажир» (2002 г., № 13).

Действительно, кто нам роднее: паневропейские Боги Туле или Иегова-Саваоф? Только сплочение на наших общих северных корнях способно стать действенным противоядием эпидемии мракобесия. Веру в свое будущее народы могут обрести только в величии своего прошлого.

 

Но нынешние малохольные гомункулусы просто не могут вместить столь грандиозную Идею, которая разорвала бы их узкие черепные коробочки. Впрочем, было бы большим унижением для Идеи, коль скоро она уместилась бы в их плоских мозгах. Не они делают Историю, не для них пишется эта книга, и обижаться на них столь же несуразно, как обижаться на слякотную погоду.