Методические указания 11 страница. Я не раз затеривался в море,

раны бичевали.

 

X

 

ГАЗЕЛЛА О БЕГСТВЕ

 

Я не раз затеривался в море,

с памятью, осыпанной цветами,

с горлом, полным нежности и боли.

Я не раз затеривался в море,

как в сердцах детей я затерялся.

 

Нет ночей, чтоб отзвук поцелуя

не будил безгубые улыбки.

Нет людей, чтоб возле колыбели

конских черепов не вспоминали.

 

Ведь одно отыскивают розы -

лобной кости лунные рельефы.

И одно умеют наши руки -

подражать корням захороненным.

 

Как в сердцах детей я затерялся,

я не раз затеривался в море.

Мореход слепой, ищу я смерти,

полной сокрушительного света.

 

XII

 

ГАЗЕЛЛА ОБ УТРЕННЕМ РЫНКЕ

 

Я под аркой Эльвиры

буду ждать на пути,

чтоб узнать твое имя

и, заплакав, уйти.

 

Что за луны льдом озерным

на лице твоем застыли?

Как в заснеженной пустыне

твой костер собрать по зернам?

Твой хрусталь колючим терном

кто задумал оплести?..

 

Я под аркой Эльвиры

буду ждать на пути,

чтобы взгляд твой пригубить

и, заплакав, уйти.

 

Ранит голос твой весенний

среди рыночного крика!

Сумасшедшая гвоздика,

затерявшаяся в сене!

Как близка ты в отдаленье,

а вблизи - не подойти...

 

Я под аркой Эльвиры

буду ждать на пути,

чтобы бедер коснуться

и, заплакав, уйти.

 

 

КАСЫДЫ

 

I

 

КАСЫДА О РАНЕННОМ ВОДОЮ

 

Хочу спуститься в глубь колодца,

хочу подняться лестницей крутою,

чтобы увидеть сердце,

ужаленное темною водою.

 

Теряя силы, бредил мальчик

в венке из инея и крови.

Ключи, колодцы и фонтаны

клинки скрестили в изголовье.

О вспышки страсти, всплески лезвий,

о белой смерти пение ночное!

О желтый прах сыпучего рассвета

среди пустыни зноя!

Один на свете, бредил мальчик

с уснувшим городом в гортани.

Прожорливую тину заклинало

приснившихся фонтанов бормотанье.

Агония дугою выгибалась

и, выпрямляясь, холодела.

Сплелись двумя зелеными дождями

агония и тело.

 

Хочу спуститься в глубь колодца,

и черпать смерти снадобье густое,

и впитывать ее замшелым сердцем,

чтобы найти пронзенного водою..

 

II

 

КАСЫДА О ПЛАЧЕ

 

Я захлопнул окно,

чтоб укрыться от плача,

но не слышно за серой стеной

ничего, кроме плача.

 

Не расслышать ангелов рая,

мало сил у собачьего лая,

звуки тысячи скрипок

на моей уместятся ладони.

 

Только плач - как единственный ангел,

только плач - как единая свора,

плач - как первая скрипка на свете,

захлебнулся слезами ветер

и вокруг - ничего, кроме плача.

 

III

 

КАСЫДА О ВЕТВЯХ

 

В Тамарите - сады и своры,

и собаки свинцовой масти

ждут, когда опустеют ветви,

ждут, когда их сорвет ненастье.

 

Есть там яблоня в Тамарите,

грозди слез ее ветви клонят.

Соловей там гасит рыданья,

а фазан их пепел хоронит.

 

Не печалятся только ветви -

одного они с нами склада:

в дождь не верят и спят так сладко,

словно каждая стала садом.

 

На коленях качая воду,

ждали осени две долины.

Шло ненастье слоновьим шагом,

частокол топча тополиный.

 

В Тамарите печальны дети,

и всю ночь они до восхода

ждут, когда облетят мои ветви,

ждут, когда их сорвет непогода.

 

IV

 

КАСЫДА О ПРОСТЕРТОЙ ЖЕНЩИНЕ

 

Видеть тебя нагой - это вспомнить землю.

Ровную землю, где ни следа подковы.

Землю без зелени, голую суть земную,

замкнутую для времени: грань алмаза.

 

Видеть тебя нагою - постигнуть жажду

ливня, который плачет о хрупкой плоти,

и ощутить, как море дрожит и молит,

чтобы звезда скатилась в его морщины.

 

Кровь запоет по спальням, и станет эхом,

и тишину расколет клинком зарницы -

но не тебе дознаться, в каких потемках

спрячется сердце жабы и сон фиалки.

 

Бедра твои - как корни в борьбе упругой,

губы твои - как зори без горизонтов.

Скрытые в теплых розах твоей постели,

мертвые рты кричат, дожидаясь часа.

 

V

 

КАСЫДА О БЕЗДОМНОМ СНЕ

 

Жасмин и бык заколотый. Светает.

Булыжник. Арфа. Карта. Полудрема.

Быком жасмина девушка рядится,

а бык - исчадьем сумрака и рева.

 

Будь это небо маленьким ребенком,

полночи бы жасмином расцветало

и бык нашел бы синюю арену

с неуязвимым сердцем у портала.

 

Но это небо - стойбище слоновье,

жасмин - вода, но тронутая кровью,

а девушка - ночной букет забытый,

у подворотни брошенный на плиты.

 

Жасмин и бык. И люди между ними

в пустотах сна подобны сталактитам.

Слоны и облака сквозят в жасмине,

и девичий скелет - в быке убитом.

 

VI

 

КАСЫДА О НЕДОСЯГАЕМОЙ РУКЕ

 

Я прошу всего только руку,

если можно, раненую руку.

Я прошу всего только руку,

пусть не знать ни сна мне, ни могилы.

 

Только б алебастровый тот ирис,

горлицу, прикованную к сердцу,

ту сиделку, что луну слепую

в ночь мою последнюю не впустит.

 

Я прошу одну эту руку,

что меня обмоет и обрядит.

Я прошу одну эту руку,

белое крыло моей смерти.

 

Все иное в мире - проходит.

Млечный след и отсвет безымянный.

Все - иное; только ветер плачет

о последней стае листопада.

 

VII

 

КАСЫДА О РОЗЕ

 

Роза,

уже становясь неземною,

искала не утренний проблеск -

искала иное.

 

Не жаждала света,

ни тьмы не просила, ни зноя -

рубеж полусна-полуяви,

искала иное.

 

Роза,

застыв под луною,

на небе искала не розу -

искала иное.

 

VIII

 

КАСЫДА О ЗОЛОТОЙ ДЕВУШКЕ

 

В воде она застыла -

и тело золотое

затон позолотило.

 

Лягушками и тиной

пугало дно речное.

Пел воздух соловьиный

и бредил белизною.

Ночь таяла в тумане,

серебряном и светлом,

за голыми холмами

под сумеречным ветром.

 

А девушка вздыхала,

над заводью белея,

и заводь полыхала.

 

Заря горела ясно,

гоня стада коровьи,

и, мертвая, угасла

с венками в изголовье.

И соловьи рыдали

с горящими крылами,

а девушка в печали

расплескивала пламя.

 

И тело золотое

застыло цаплей белой

над золотой водою.

 

IX

 

КАСЫДА О СМУТНЫХ ГОРЛИЦАХ

 

Две горлицы в листьях лавра

печалились надо мною.

Одна из них была солнцем,

другая была луною.

Спросил я луну: "Сестрица,

где тело мое зарыли?" -

"Над сердцем моим", - сказала,

а солнце раскрыло крылья.

И я вдалеке увидел,

по пояс в земле шагая,-

две снежных орлицы взмыли,

п девушка шла нагая.

Спросил я у них: "Сестрицы,

где тело мое зарыли?" -

"Над сердцем", - луна сказала,

а солнце сложило крылья.

И я двух нагих голубок

увидел в тени орлиной -

и были одна другою,

и не было ни единой.

 

 

 

 

Федерико

Гарсиа Лорка

 

Федерико

Гарсиа Лорка

 

 

Стихи

разных лет

 

 

· Это пролог.

· Перевод О.

· Савича

 

 

· Песня любви.

· Перевод Я.

· Серпина

 

 

· "Я чувствую..."

· Перевод С.

· Гончаренко

 

 

· "Потупив взор, но

· воспаряя мыслью..."

· Перевод С.

· Гончаренко

 

 

· Сад смуглянок

· (Фрагменты). Перевод

· Г. Шмакова

 

 

· Сюита воды.

· Перевод А. Яни

 

 

· Сюита зеркал.

· Перевод Г.

· Шмакова

 

 

· Безнадежная песня.

· Перевод А.

· Гелескула

 

 

· Извечный угол.

· Перевод Г.

· Шмакова

 

 

· Тополь и башня.

· Перевод Г.

· Шмакова

 

 

· Песня. Перевод А. Гелескула

 

 

· Сирена и карабинер

· (Отрывки). Перевод

· С. Гончаренко

 

 

· Эстамп неба.

· Перевод О.

· Савича

 

 

· Три рассказа про

· ветер. Перевод

· С. Гончаренко

 

 

· Школа. Перевод О. Савича

 

 

· Одиночество.

· Перевод М.

· Кудинова

 

 

· На смерть Хосе де

· Сириа-и-Эскаланте. Перевод М. Кудинова

 

 

· Сонет ("На

· стылых мхах, мерцающих

· уныло..."). Перевод

· Я. Серпина

 

 

· Сонет ("Я

· боюсь потерять это светлое

· чудо..."). Перевод

· М. Кудинова

 

 

· Поэт просит свою

· любовь, чтобы она ему написала.

· Перевод О.

· Савича

 

 

· Песня о маленькой

· смерти. Перевод Я. Серпина

 

 

· Ночная песня

· андалузских моряков.

· Перевод О.

· Савича

 

 

· Омега (Стихи

· для мертвых). Перевод

· Я. Серпина

 

 

· Колыбельная

· (Мерседес, мертвой). Перевод Ю. Петрова

 

 

· Песня. Перевод О. Савича

 

 

· Черные луны.

· Перевод А.

· Гелескула

 

 

· Тихие воды.

· Перевод А.

· Гелескула

 

 

· Прощанье.

· Перевод А.

· Гелескула

 

ЭТО - ПРОЛОГ

 

В этой книге всю душу

я хотел бы оставить.

Эта книга со мною

на пейзажи смотрела

и святые часы прожила.

 

Как больно за книги!

Нам дают они в руки

и розы, и звезды,

и медленно сами уходят.

 

Как томительно видеть

те страданья и муки,

которыми сердце

свой алтарь украшает!

 

Видеть призраки жизней,

что проходят - и тают,

обнаженное сердце

на бескрылом Пегасе;

 

видеть жизнь, видеть смерть,

видеть синтез вселенной:

встречаясь в пространстве,

сливаются вместе они.

 

Стихотворная книга -

это мертвая осень;

стихи - это черные листья

на белой земле,

 

а читающий голос -

дуновение ветра:

он стихи погружает

в грудь людей, как в пространство.

 

Поэт - это дерево

с плодами печали:

оно плачет над тем, что любит,

а листья увяли.

 

Поэт - это медиум

природы и жизни, -

их величие он раскрывает

при помощи слов.

 

Поэт понимает

все, что непонятно,

и ненависть противоречий

называет он дружбой.

 

Он знает: все тропы

равно невозможны,

и поэтому ночью по ним

он спокойно идет.

 

По книгам стихов,

среди роз кровавых,

печально проходят

извечные караваны;

 

они родили поэта,

и он вечерами плачет,

окруженный созданьями

собственных вымыслов.

 

Поэзия - горечь,

мед небесный, - он брызжет

из невидимых ульев,

где трудятся души.

 

Она - невозможность,

что внезапно возможна.

Это арфа, но струны -

пламена и сердца.

 

Она - жизнь, по которой

мы проходим с тоскою,

надеясь, что кормчий

без руля проведет наш корабль.

 

Стихотворные книги -

это звезды, что в строгой

тишине проплывают

по стране пустоты

и пишут на небе

серебром свои строки.

 

О глубокое горе -

и навек, без исхода!

О страдальческий голос

поющих поэтов!

 

Я хотел бы оставить

в этой книге всю душу...

 

 

ПЕСНЯ ЛЮБВИ

 

Песня любая -

заводь

любви.

 

Звезда голубая -

заводь

времен,

завязь

эпох.

 

А заводь

крика -

чуть слышный вздох.

 

 

* * *

 

Я чувствую,

как в жилах

у меня,

расплавив сердце раскаленной страстью,

струится ток багряного огня.

 

Так погаси же,

женщина, пожар.

 

Ведь если в нем все выгорит дотла,

одна зола взойдет на пепелище,

одна зола...

 

 

* * *

 

Потупив взор, но воспаряя мыслью,

я брел и брел...

И по тропе времен

металась жизнь моя, желавшая желаний.

Пылила серая дорога, но однажды

увидел я цветущий луг

и розу,

наполненную жизнью, и мерцанием,

и болью.

 

Ты, розовая женщина, - как роза:

ведь и ее девичье тело обвенчали

с твоим тончайшим запахом разлуки,

с тоской неизречимой по печали.

 

 

САД СМУГЛЯНОК

 

(Фрагменты)

 

ПОРТИК

 

В серебряные барабаны

бьют

струи фонтана.

 

Ткут полотна ветра

листья и лозы,

подкрашивают ароматом

дикие розы.

 

И с ними в ладу

паук

обращает луну

в звезду.

 

ВСТРЕЧА

 

Мария - Утоли мои печали,

тебя мне видеть довелось

в лимонной роще, где пели струи

источника слез.

Ты лучшая из роз!

 

Мария - Утоли мои печали,

тебя мне видеть довелось.

Твои глаза хрусталей светлее,

туманы кос.

Ты лучшая из роз!

 

Мария - Утоли мои печали,

тебя мне видеть довелось.

Где та перчатка лунного цвета

и первых рос?

Ты - лучшая из роз!

 

ЛИМОННАЯ РОЩА

 

Лимонная роща.

Зов

моих младенческих снов.

 

Лимонная роша.

В гнездах

янтарных грудей

твой воздух.

 

Лимонная роща.

В чаще

ты бризы морские нянчишь.

 

Лимонная роща.

Сад апельсиновый.

Без чувств,

недугом сломленный

и обескровленный.

 

Лимонная роща.

Не ты ли

видала, как взмахом руки

любовь мою подрубили.

 

Лимонная роща.

Любовь моя детская, сердца тоска

без роз и без посошка.

 

Лимонная роща.

 

 

СЮИТА ВОДЫ

 

СТРАНА

 

В черной, черной воде

деревья погребены,

маргаритки

и маки.

 

По дороге, выжженной солнцем,

идут три вола.

 

А по воздуху летит соловей -

сердце дерева.

 

ДРОЖЬ

 

Я сохранил бы в памяти,

как сувенир серебряный,

частицу глыбы росной.

 

Среди равнин безлесных

прозрачный пруд светлеется,

родник потухший.

 

АКАЦИЯ

 

Кто срубил длинный стебель

луны?

(Нам оставил корни подводные.)

 

Как легко могли бы мы срезать

белоснежные венчики

акации вечной!

 

КРИВАЯ

 

Снова с букетом ириса

я тебя оставляю, прощаясь.

Любовь моей ночи!

И вдовушкой звездного света

тебя нахожу, встречая...

 

Властитель сумрачных

бабочек!

Я иду по своей дороге.

Через тысячу лет

меня ты увидишь.

Любовь моей ночи!

 

По тропинке лазурной,

властитель сумрачных

звезд,

я своей дорогой последую.

Пока не вместится в сердце мое

вселенная.

 

УЛЕЙ

 

Мы жили в сотах

стеклянных

улья, воздушного улья!

Целовались мы

сквозь стекло.

 

Замечательная тюрьма,

ворота которой -

луна!

 

СЕВЕР

 

Холодные звезды

висят над дорогами.

 

Проходят люди и звери

по дымным лесистым тропам.

И тихо вздыхают хижины,

когда заря занимается.

 

Раздается хряск

топора.

 

Горы, леса, хутора

сотрясаются, как цистерны.

Под уларами

топора!

 

ЮГ

 

Юг,

мираж,

отражение.

 

Можно сказать

что угодно:

апельсин или звезда,

русло реки или небо.

 

О, стрела,

стрела!

Юг -

это стрела золотая,

блуждающая над ветром.

 

ВОСТОК

 

Гамма благоуханий,

ниспадающая

на юг

(ансамблем полутонов).

 

ЗАПАД

 

Гамма лунных сияний,

возрастающая

на север

(двенадиатииветная).

 

 

СЮИТА ЗЕРКАЛ

 

СИМВОЛ

 

У Христа

по зеркалу.

в каждой руке.

Дрожит его лик

и множится.

А черные взгляды

сердцем его

полнятся.

Верую!

 

ОГРОМНОЕ ЗЕРКАЛО

 

Мы живем

под зеркалом огромным.

Человек - живая лазурь!

Осанна!

 

БЛИК

 

Донья Луна.

(Может, ртуть пролилась?)

Навряд ли.

Что за мальчик засветил

ее фонарик?

Мелькнет мотылек,

и все погрузится во мрак.

Молчите... тишина!

Ведь этот светляк -

луна.

 

ЛУЧИ

 

Все вокруг - раскрытый веер.

Брат, открой свои объятья.

Бог - лишь точка впереди.

 

ОТЗВУК

 

Птица поет

от одиночества.

Воздух множится.

Мы слышим не ушами,

а зеркалами.

 

ЗЕМЛЯ

 

Все мы ходим

по зеркалу

незрячему,

по стеклу

прозрачному.

Если б ирисы росли

лепестками вниз,

если б розаны цвели

лепестками вниз,

если б корни видели

звезды и высь,

а умерший спал

с открытыми глазами,

'все мы явили бы - лебедями.

 

ФАНТАЗИЯ

 

За гладью зеркальной -

погасшие звезды

и девочка-радуга,

спящая крепко.

 

За гладью зеркальной -

покой бесконечный,

гнездовье затиший

бескрылых и вечных.

 

Зеркальная гладь -

это мумия водная,

ты в полночь закроешься

ракушкой света.

 

Зеркальная гладь -

первородные росы,

упавшая в вечер

раскрытая книга и эхо, ставшее

плотью.

 

СИНТОИЗМ

 

Золотые колокольчики.

Пагода - дракон.

Дзинь, дзинь, дзинь

над рисовым простором.

Родник изначальный,

источник правды.

А где-то вдали -

розовые цапли

и вулкан увядший.

 

ГЛАЗА

 

В них столько тропинок,

распахнутых настежь.

Там - два перекрестка

тенистых и влажных.

Смерть - частая гостья

с полей этих тайных.

(Срезает садовницей

слезные маки.)

В зрачках горизонтов

вовек не отыщешь.

В глазах мы блуждаем,

как в девственной сельве.

И в замок "Войдешь,

а назад не воротишься"

проходим по

радужной оболочке.

О, мальчик безлюбый,

да спасет тебя бог

от зарослей красных плюща.

Елена, ты галстуки вышиваешь,

но бойся захожего странника.

 

НАЧАЛО

 

Адам и Ева.

Стараньями змия

разбилось зеркало

на сотню осколков.

А камнем

яблоко было.

 

КОЛЫБЕЛЬНАЯ СПЯЩЕМУ ЗЕРКАЛУ

 

Баю-бай,

не бойся

взглядов беспокойных.

Баюшки-баю.

 

Сон не потревожат

бабочка ночная,

слово, или фраза,

или луч-пролаза

из замочной шелки.

Баюшки-баю.

 

Ты похоже,

зеркало,

на мое сердечко.

Сад мой, где любовь

Ждет со мною встречи.

 

Спи себе спокойно,

пробудись же, если

на губах моих умрет

поцелуй последний.

 

ВОЗДУХ

 

Бременеющий радугами

воздух

разбивает над листьями

зеркала в звезды.

 

СМЯТЕНИЕ

 

Неужели сердце мое -

это сердце твое?

Кто же мысли мои отражает?

Кто мне эту страсть

беспочвенную

внушает?

Почему мой наряд

меняет цвета?

Все - скрещение дорог на свете.

Отчего же ты видишь на небе

столько звезд?

Брат, это ты

или я?

И чьи это руки

так охладели?

Я вижу себя в огнях зарницы,

и людской муравейник

в сердце моем копошится.

 

ПОКОЙ

 

Филин

устал размышлять,

очки протирает

со вздохом,

светляк

катится кубарем под гору,

падучие звезды

мерцают.

А филин, хохлясь, крыльями бьет

и о чем-то мечтает.

 

 

БЕЗНАДЕЖНАЯ ПЕСНЯ

 

Сливаются реки,

свиваются травы.

 

А я

развеян ветрами.

 

Войдет благовещенье

в дом к обрученным,

и девушки встанут утрами

и вышьют сердца свои

шелком зеленым.

 

А я

развеян ветрами.

 

 

ИЗВЕЧНЫЙ УГОЛ

 

Земля и небо,

извечный угол

(а биссектрисой

пусть ветер будет).

 

Дорога и небо,

гигантский угол

(а биссектрисой

желанье будет).

 

 

ТОПОЛЬ И БАШНЯ

 

Тень живого великолепья

и тень столетий.

 

Тень певуче-зеленая

и тень, с землей обрученная.

 

Камень и ветер смотрят врагами,

тень и камень.

 

 

ПЕСНЯ

 

Пора проститься с сердцем однозвучным,

с напевом безупречнее алмаза -

без вас, боровших северные ветры,

один останусь сиро и безгласо.

 

Полярной обезглавленной звездою.

 

Обломком затонувшего компаса.

 

 

СИРЕНА И КАРАБИНЕР

 

(Отрывки)

 

Впечатанная в сумрак трехгранная олива,

и треугольный профиль взметнувшая волна...

И розовое небо на западе залива

напряжено, как будто купальщика спина.

 

Дельфин проделал "мостик", резвясь в воде вечерней,

и крылья расправляют, как птицы, корабли.

Далекий холм сочится бальзамом и свеченьем,

а лунный шар неслышно отчалил от земли.

 

У пристани матросы запели на закате...

Шумит бамбук в их песнях, в припевах стынет снег,

и светятся походы по ненадежной карте

в глазах, глядящих хмуро из-под опухших век.

 

Вот взвился голос горна, впиваясь звуком нервным,

как в яблочную мякоть, в пунцовый небосвод...

Тревожный голос меди, сигнал карабинерам

на бой с пиратским флагом и со стихией вол.

 

Ночь кобылицей черной ворвется в тишь залива,

толкнув в латинский парус нерасторопный челн, -

и море, что вздыхало, как грация, стыдливо,

внезапно страсть познает в гортанных стонах волн.

 

О тающие в танце средь луга голубого,

примите дар мой, музы, и услужите мне:

пусть девять ваших песен в единственное слово

сольются голосами в небесной вышине!

 

 

ЭСТАМП НЕБА

 

Звезды

ни с кем не помолвлены.

 

Ни с кем!

А такие красивые!

Они ждут поклонника,

чтоб он их отвез

в их Венецию, идеально счастливую.

 

Они каждую ночь подходят

к решеткам оконным -

тысяча этажей на небе! -

и подают сигналы влюбленным

в морях темноты,

где сами тонут.

 

Но, девушки, подождите,

чтоб я умер, и утром, рано,

вас похищу одну за другою

на кобылице тумана.

 

 

ТРИ РАССКАЗА ПРО ВЕТЕР

 

I

 

Был красным ветер вдалеке,

зарей зажженный.

Потом струился по реке -

зеленый.

Потом он был и синь и желт.

А после -

тугою радугой взошел

над полем.

 

 

II

 

Запружен ветер, как ручей.

Объяты дрожью

и водоросли тополей,

и сердце - тоже.

Неслышно солнце

за зенит

склонилось в небе...

Пять пополудни.

Ветер спит.

И птицы немы.

 

 

III

 

Как локон,

вьется бриз,

как плющ,

как стружка -

завитками.

Проклевывается,

как ключ

в лесу под камнем.

Бальзамом белым напоит

ущелье он до края

и будет биться

о гранит,

изнемогая.

 

 

ШКОЛА

 

Учитель

 

Кто замуж выходит

за ветер?

 

Ребенок

 

Госпожа всех желаний

на свете.

 

Учитель

 

Что дарит ей к свадьбе

ветер?

 

Ребенок

 

Из золота вихри

и карты всех стран на свете.

 

Учитель

 

А что она ему дарит?

 

Ребенок

 

Она в сердце впускает ветер.

 

Учитель

 

Скажи ее имя.

 

Ребенок

 

Ее имя держат в секрете.

(За окном школы - звездный полог.)

 

 

ОДИНОЧЕСТВО

 

В ПАМЯТЬ ЛУИСА ДЕ ЛЕОН

 

Красота недоступная!

Ищет ли мир это белое,