Глава 3. Последний путь.

 

Со дня той злополучной прогулки прошла неделя. Всё это время Гарри не выходил из покоев директора, никого к себе не впуская. Зайти сюда мог только сам владелец комнаты, чем он и пользовался, чтобы разговорить Гарри. К сожалению, ни одна из его попыток успехом не увенчалась, зато юноша получил доступ к личной библиотеке директора. Книг в ней было много, и все они были из разных областей магии, но Гарри интересовала лишь медицина — если мадам Помфри ничего не говорит, то лучше сделать всё самому.

На самом деле, Гарри не боялся за своё физическое здоровье, его очень сильно взволновал тот случай на кладбище. Неужели это и правда была лишь галлюцинация?

За три дня одиночества юноша сумел изучить несколько книг об интересующей его теме, а потом и проверить свой организм. Результаты были неутешительными — у него оказалась нестабильна магия, нервная система по неизвестной причине наполовину разрушена, а эмоции бросаются из крайности в крайность так резко, что это вызывает ещё большее разложение нервной системы... И было непонятно, что с этим теперь делать.

В дверь постучали, прервав размышления Гарри. Однако парень не спешил отзываться, и тогда стук повторился, уже настойчивей. Когда вновь не последовало ответа, дверь распахнулась, и через порог шагнул высокий рыжий парень с веснушками на носу.

— Рон?— вскинулся Гарри,— Рон!!!

Через мгновение юноши по-братски обнимались, искренне улыбаясь и радуясь встрече.

— Привет, дружище,— начал Рон, когда они расселись в кресла у камина, который, не смотря на лето, был растоплен. Рон беспокойно поёрзал и оглядел комнату, а потом взволнованно спросил друга, — Ну, как ты?

Гарри пожал плечами. Говорить о своих проблемах не хотелось — это было только его дело, пусть даже Рон его самый близкий друг.

— Спасибо, ничего, — Гарри поспешил сменить тему, — Как там твои родители?

Уизли сразу же помрачнел, голубые глаза потемнели, между бровей залегла уже привычная за время войны складочка:

— После смерти Фреда им очень тяжело. Мама заперлась в комнате, почти всё время плачет. А отец... Он молчит, он был на грани удара,— голос Рона задрожал и смолк. Гарри сочувственно посмотрел на друга. Он любил семью Уизли, но всё равно наверняка не испытывал того же, что и Рон.

— Тебе тоже плохо...— констатировал Поттер, Рон печально кивнул, и Гарри решил сменить тему,— А что пишет Гермиона?

— Она уже нашла своих родителей, но только не там, где их оставляла. Сегодня она прилетает, через пару часов мне надо быть в... ну, как его?.. в еропорте,— с готовностью ответил рыжий, радуясь предложенной теме,— Я взял машину на прокат, и сам поеду их встречать. Хочешь со мной?

— Хочу, но не могу. Директор просил остаться,— дернув плечами, пояснил Гарри удивленному другу.

— А-а,— протянул тот немного расстроено, складочка между его бровей так и не разгладилась, — Знаешь, я был очень удивлен, что Дамблдор жив. Гермиона тоже. А ты?

Гарри странно усмехнулся:

— А мою реакцию ты уже видел. Вам профессор что-нибудь объяснял?

— Да. После того, как Гермиона перестала угрожать его жизни, — Рон весело сверкнул глазами и объяснил, взмахнув руками,— Она кричала на него, кидалась разными предметами, даже чуть его бороду всю разом не выдернула!— Гарри хихикнул в кулак, представив себе эту картину, — Тебе смешно, а мне тогда было не до смеха — я думал, что она и Дамблдора прикончит и меня за компанию,— продолжил Уизли, весело пофыркивая. Ребята проболтали ещё с полчаса, избегая опасных тем: войны, погибших и Джинни, за последнее Гарри был особенно благодарен другу.

Рон ушел, оставив на душе Гарри смесь из противоречивых чувств: с одной стороны, тому было приятно увидеть почти что брата, но с другой, он чувствовал себя виноватым перед семьёй Уизли, ведь они сделали ему столько добра, а он не смог им отплатить той же монетой...

Печально вздохнув, Поттер вернулся к своей монографии, которую начал несколько дней назад.

 

* * *

Спал этой ночью Гарри плохо: его всё время одолевали кошмары. Утром он был подавлен и разбит. Спустившись на завтрак в Большой зал, он сел рядом с директором. Разговор за столом тек вяло и нехотя, когда двери распахнулись, и вбежал растрепанный человек. Он буквально подлетел к директору и начал что-то быстро шептать. Дамблдор нахмурился, кинул быстрый взволнованный взгляд на Гарри и ушёл вместе с тем человеком.

Поттер был у себя, когда вошёл Дамблдор:

— Кхм, Гарри, можно тебя на пару слов?

— Конечно. Что случилось?— спросил юноша настороженно, видя заметное волнение директора.

— Присядь, пожалуйста,— они сели у камина, и директор, сцепив пальцы, начал говорить,— Гарри, ты же знаешь, что вчера младший мистер Уизли должен был забрать мисс Грейнджер и её родителей от аэропорта?

— Ну, да, — пожал плечами Гарри, — Мне Рон вчера говорил. Что-то случилось?

От волнения зелёные глаза потемнели; Дамблдор тяжело вздохнул:

— Понимаешь, произошла авария...

— И? — Гарри едва не вскочил и не начал трясти замолкшего директора за плечи, — Не тяните же, профессор! Что с ними?

— Гарри, их машина столкнулась с бензовозом. Никто не выжил...

— Что?— выдохнул Гарри и часто-часто задышал. В его голове никак не хотела укладываться мысль, что его друзей теперь нет. Снова сердце сжала невидимая рука, дышать стало ещё больней. Гарри согнулся в кресле, а директор заметался в поисках зелья для Поттера...

 

* * *

На похороны Гарри привезли на коляске для инвалидов: после последнего приступа парень почти не ходил. На кладбище собрались все родственники Рона и Гермионы. Гарри было больно называть имена друзей, и знать, что больше никто на них не отзовется. Больше не будет беззаботной роновой улыбки и искрящихся живыми умом глаз Гермионы, их робких переглядываний и бешеных ссор, решительной готовности прийти на помощь и незримого дружеского присутствия. Все разбилось вместе с ними...

Похоронить погибших решили на семейном кладбище Уизли, рядом с могилой Фреда.

Миссис Уизли, без кровинки в лице, опиралась на мужа и вытирала слёзы. Артур Уизли стоял и почти безучастно смотрел на происходящее, едва заметно покачиваясь от бессилия. Рядом с ними стояли их дети: бледные, осунувшиеся парни и судорожно всхлипывающая Джинни, зарывшаяся лицом в грудь Невилла. Гарри поспешно отвернулся от этой пары: слишком ещё болели его раны.

Дамблдор говорил что-то прощальное, но Гарри не слушал. В его голове гудело, в носу щипало, а в горле противно саднило...

— Проводим же их в последний путь,— закончил директор свою речь, и пришедшие стали подходить к могилам и кидать в них по горсти земли, тем самым прощаясь с родными людьми. Гарри подошел последним:

— Простите, что я сейчас не с вами, но это ненадолго. Не прощаюсь,— Поттер кинул горсть земли и, не оборачиваясь, покатил коляску к выходу с кладбища. Мистер и миссис Уизли остались стоять у свежих могил...

Только у себя в комнате Гарри позволил себе рыдать и выть в голос, оплакивая потерянных друзей.

 

* * *

Гарри сидел у открытого окна и смотрел на дождь. Погода сейчас полностью соответствовала настроению юноши: тяжёлые серые тучи, низко нависшие над землей, мрачно темнеющий вдалеке запретный лес, черневшее рябое озеро. Гарри окинул взглядом свою обитель: чистая, просторная и светлая комната, тем не менее, она была до ужаса неуютной и холодной. Как и всё вокруг после смерти друзей.

В дверь постучали, но Гарри не стал ничего говорить. Стук повторился настойчивей, но, уже не дожидаясь ответа, в комнату вошла мадам Помфри:

— Поттер, что это такое? Почему вы не отзываетесь? — Гарри продолжил смотреть в окно. Медиведьма уперла руки в бока и сердито продолжила,— Поттер, это не смешно, вы себе же делаете хуже...

Юноша безразлично скользнул по ней взглядом и снова уставился вдаль. Мадам Помфри тяжело вздохнула: за две недели, что прошли с момента смерти его друзей, Поттер похудел, осунулся и перестал разговаривать со всеми, кроме профессора Дамблдора. Однако и эти разговоры не могли вывести парня из депрессии.

— Поттер, ложись на кровать, мне необходимо провести полный осмотр. Тебе нужно больше кушать,— сухо сказала Поппи,— И чаще бывать на улице. Ты вгоняешь себя в гроб, Поттер!

Снова не было никакой реакции. Мадам Помфри замолкла, понимая, что ничего не добьется, а лишь рассердит парня своими выговорами. Слишком ясно она помнила ту беспричинную вспышку безудержной ярости Поттера, которая вылилась в магию, сотрясавшую весь замок полдня. Тогда женщине стало по-настоящему страшно.

Через полчаса процедура осмотра была окончена, медиведьма собрала свои вещи (которых, впрочем, было немного) и собралась выйти, когда раздался тихий голос:

— Они вернулись...

Женщина подскочила на месте и резко повернулась к Гарри:

— Что ты сказал?

— Они вернулись,— повторил юноша, вперившись безумным взглядом сначала в потолок, а потом в Поппи,— Мне нужен Дамблдор.

— З-зачем?— такой Поттер пугал её, но необходимо было разобраться, что произошло. Гарри сел на постели и серьёзно сказал:

— Они вернулись и хотят убить меня, потому что я виноват... Директор должен знать.

Потом его глаза потускнели, на лицо вернулось прежнее безразличное выражение. Мадам Помфри поспешно вышла. Через несколько минут пришел директор:

— Ты хотел видеть меня, мой мальчик?

И снова этот пугающе пустой взгляд:

— Они вернулись. Сегодня ночью они хотели забрать меня с собой... Я так виноват перед ними...

Дамблдор ласково взъерошил чёрные волосы:

— Гарри, те люди, которые погибли в битве за Хогвартс, никогда бы не стали винить тебя. Они бы не стали делать тебе плохо...

— Но они делают,— упрямо заявил парень.

— Мальчик мой, — вздохнул директор,— Это всё чувство вины. Отпусти их, слышишь? — он приподнял за подбородок голову Гарри, заставляя его смотреть себе в глаза,— Подумай, ведь ты так много сделал для всех нас, ты отомстил за смерть этих людей... Они знали, на что идут, когда пришли защищать школу.

Видимо, Дамблдор подобрал нужные слова, потому что в глаза юноши снова вернулся живой блеск разума. Однако директор не спешил разрывать контакта. Он нежно погладил Гарри по щеке, зарылся пальцами в непослушные волосы.

— Профессор, что вы делаете?— отчего-то шепотом спросил парень, заворожено глядя в глаза Дамблдора. Директор словно бы очнулся от транса:

— Что? Я ничего не делаю, — пожилой маг поспешно убрал руки от лица Гарри и резко поднялся, — Извини, я пойду, у меня ещё есть дела,— директор собрался выходить и уже у самого порога обернулся на недоумевающего парня,— Не забывай, что завтра будет праздник в честь твоего дня рождения.

— Я помню, профессор,— пробормотал Гарри, поднимаясь с постели и поворачиваясь к рабочему столу, на котором лежала его готовая монография.

 

* * *

Весь следующий день Гарри чувствовал себя не своей тарелке. Ему претило всё, что происходило вокруг: солнечный день, щебет птиц, наигранно радостные улыбки и поздравления, восхищение им, просьбы сфотографироваться... Люди словно паломничали в Хогвартс, молиться своему кумиру.

А Гарри просто хотелось побыть одному, но прибывающие люди не отпускали его. Они обнимали, благодарили, сочувствовали, но Гарри никак не мог заставить себя улыбнуться им... Ему всё это казалось глупым. Напыщенный министр, который стал похож на некую смесь Фаджа и Скримджера, хихикающие девушки, важные парни, яркие цвета, напитки, торт, салют...

Наконец, этот суматошный день закончился, и Гарри смог закрыться в своей комнате. Он только выехал на коляске из душа, когда в комнату вошел Дамблдор:

— Гарри, мой мальчик,— директор странным взглядом скользнул по влажной впалой груди и торсу парня, отчего Гарри смутился,— Мне надо серьёзно поговорить с тобой.

— Я весь внимание, сэр,— Гарри закончил вытираться и отложил полотенце в сторону. Дамблдор остался стоять, не поднимая взгляда на парня.

— Понимаешь, я изучил всё, что происходит с тобой, и пришел к некоторым выводам. Которые не очень радуют.

Гарри обреченно сник, понимая, что раз Дамблдор так говорит, то надежды нет:

— И что же происходит? — упавшим голосом спросил он.

— Осколок Волдеморта сросся с твоей душой, так что вместе с ним после попадания смертельного заклинания из тебя вышел, и кусочек твоей души.

— То есть,— напрягся Гарри и сощурил глаза, — У меня теперь есть хоркрукс?

— Нет,— покачал головой директор,— Ты ведь никого не убивал. А тот кусочек, что был вырван, не был никуда заключен, поэтому просто исчез. Но именно это исчезновение и повредило твоему сердцу, нервной системе и... гм... психике.

Парень нервно рассмеялся:

— Значит, я теперь точно псих, и это никак нельзя вылечить? Замечательно!

— Гарри, прошу тебя, успокойся! — директор торопился что-то сказать, — Я знаю, как помочь тебе!

От таких новостей, юноша воспрял духом и подался вперед, всем своим видом выражая готовность действовать прямо сейчас.

— Гарри, ты помнишь, я говорил тебе, что у ритуала, который помог мне выжить, были последствия?— юноша кивнул, не понимая, к чему директор ведет,— Смотри, что это за последствия.

Дамблдор взмахнул палочкой и... на месте пожилого мужчины стоял красивый молодой человек лет двадцати на вид, счастливо улыбающийся. От прежнего Дамблдора у него остался только пронизывающий взгляд, выражающий понимание. У Гарри сам по себе открылся рот, а молодой человек звонко засмеялся:

— Правда, здорово? Я теперь молод, но знаю столько же, сколько знал до этого!

Гарри откашлялся, а потом шокировано спросил:

— Профессор, это действительно вы?

— Я-я! Правда, хороший ритуал? — Дамблдор радовался, как ребёнок, получивший подарки раньше Рождества, — Но он очень трудный, я тебе скажу. Я думал, действительно умру...— Гарри мог лишь потрясенно кивать в ответ,— Ах, да!— спохватился Дамблдор,— Я же хотел сказать, как можно помочь тебе! Эх, старость не радость...

Гарри тихо хихикнул, скорее от нервов. Дамблдор присел на кровать и похлопал по месту радом с собой:

— Иди сюда!— когда Гарри, кое-как, не без помощи директора, уселся на кровать, мужчина продолжил,— Так вот, существует один такой ритуал, который соединяет души двух людей. Фактически, у них появляется одна душа на двоих. Эта эмоциональная близость настолько сильна, что потом эти люди становятся партнерами...

Гарри нахмурился, не понимая, к чему клонит его наставник. Дамблдор, видя мысли юноши, взялся объяснить:

— Гарри, это просто. Я готов поделиться с тобой своей душой, и мы с тобой станем одним целым. Я клянусь, тебе будет хорошо со мной...

Во время этой маленькой речи Дамблдор придвигался к парню всё плотнее и плотнее. Гарри не успел ничего понять, как оказался придавлен к кровати весом директора. От него пахло алкоголем.

— Что вы хотите?— запаниковал парень, понимая, что ничего не может сделать.

Дамблдор провёл по груди Гарри тонким пальцем:

— Я просто показываю тебе, мой сладкий мальчик, как хорошо нам будет вместе...— потом директор склонил голову к лицу Гарри и коснулся его губ. Юноша широко распахнул глаза и забился в поистине стальных объятиях Дамблдора.

— Пустите меня! — завопил он, когда взрослый маг отпустил его губы и принялся ласкать шею,— Я не гомик! Меня женщины возбуждают!

— Ты не понимаешь своего счастья, глупый,— пробормотал Дамблдор, поднимая руки Гарри вверх и нависая над ним,— Я сделаю тебя настолько могущественным, что ты и представить себе сейчас не можешь...

Удерживая слабые руки одной рукой, вторую Дамблдор опустил вниз, к паху Гарри. Юноша отчаянно задергался:

— Пусти меня, педик старый! Ты не имеешь никакого права...

Последующие его слова утонули в жёстком поцелуе директора, рука которого начала спускать с Гарри штаны...

Отчаянным рывком парень отбросил от себя старшего волшебника, неожиданно резво вскочил на ноги и выбежал за дверь. " Бежать,— билась в голове мысль,— Куда угодно, лишь бы дальше от этого гомика недотраханного!"

Гарри не знал, сколько пробежал, когда у него внезапно заболело сердце. "Только не сейчас!" мысленно застонал юноша, воистину титаническим усилием воли заставляя себя двигаться дальше. Через несколько десятков метров боль стала просто невыносимой, и юноша, привалившись к стене, из последних сил прохрипел:

— Помогите, кто-нибудь...

 

* * *

— Мы собрались сегодня здесь, чтобы проводить в последний путь человека, сделавшего так много, что мы перед ним в неоплатном долгу. Маленьким мальчиком он спас нас от Зла, и потом, становясь взрослее, он не раз показывал благородство духа и широту своего сердца... И теперь, когда его не стало, когда он ушёл в лучший мир к своим родным людям, мы должны отдать ему последнюю дань...

Где-то вдалеке прогремел гром, подул холодный ветер, словно природа выражала своё горе по умершему герою. Дамблдор говорил и говорил, а люди вокруг него рыдали в голос.

— Гарри Поттер, ты навсегда останешься в наших сердцах...

Директор Хогвартса кинул в яму первую горсть земли, за ним подходили другие люди, кто считал себя другом Гарри. У надгробия рыдала миссис Уизли, вырываясь из объятий мужа. Ветер, сорвав с её головы черный платок, растрепал по плечам абсолютно седые волосы. Мистер Уизли, раньше времени постаревший, аппартировал прочь с женой на руках...

Вскоре поток плачущих людей прекратился. Даже Дамблдор, всё такой же седой и старый, не стал задерживаться у могилы молодого парня. Осталась лишь одинокая фигура в чёрном плаще. Неизвестный человек приподнял голову, смотря в лицо статуе, играющей роль надгробия. Это было изваяние Гарри Поттера, сделанное по одной из фотографий. Она изображала Героя улыбающимся и протягивающим раскрытую левую ладонь вперед, навстречу восходящему солнцу. Правая рука крепко сжимала палочку, а полы мантии словно трепал ветер.

— Ты был настоящим человеком, Поттер. Ты был идеальным врагом и соперником... Надеюсь, хотя бы сейчас ты счастлив...

Человек положил к подножию статуи несколько белых цветков. Потом, взмахнув плащом, исчез. За мгновение до этого из-под капюшона сверкнули серые глаза и светлые волосы...

17.01.2011