Національний дух українського права — це внутрішній вияв права у контексті історичного розвитку та формування культурних і правових надбань цивілізо­ваних держав.

Дата добавления: 2015-10-12; просмотров: 728

Филипп-Август унаследовал королевскую курию (curia regis), являв­шуюся по духу и происхождению феодальной"⁶. Она состояла из наследст­венных сановников и королевских вассалов, как церковных, так и светских, а также должностных лиц королевского двора, избранных большей частью из баронства. Она созывалась королем и осуществляла смешанные консуль­тативные, судебные и законодательные функции. В периоды правления Лю­довика VI и Людовика VII большое влияние в качестве главного советника короля на процесс роста властных полномочий должностных лиц королевского двора и уменьшения власти наследственных сановников и королевских ока­зывал аббат Суже из Сен-Дени, клирик скромного происхождения. Эту тен­денцию Филипп-Август поддерживал и в дальнейшем. При нем финансовые и судебные функции были изъяты из curia regis, координирующим органом этих функций и деятельности других правительственных департаментов стала королевская канцелярия. Филипп осуществлял — или начал осуществлять — в области государственного управления то, что делал в этой же области Ген­рих II в Англии и Нормандии и Рожер II в Сицилии, Калабрии и Апулии,

55'

и то, что делали папы в конце XI в. в области управления церковью. Начатое Филиппом было завершено его внуком Людовиком IX (1226—1270).

Центральные правительственные институты во Франции не могли быть созданы до тех пор, пока королевская правительственная власть не стала осу­ществляться на местах через королевских представителей на территориях, на­ходившихся под королевской юрисдикцией. Такое сочетание центральных и местных правительственных учреждений, основанное на принципе делегиро­вания власти, было существенным моментом в формировании государства за­падного типа. Вторым существенным моментом, связанным с первым, была система права, на которую королевские представители могли опираться и ко­торой в то же время они были связаны. Именно прежняя неспособность фран­цузской короны создать такую руководствующуюся правом и связанную им делегированную власть на местах препятствовала созданию французского го­сударства до эпохи Филиппа-Августа. До этого времени не только француз­ские герцоги и графы, но и более мелкие бароны не позволяли королевским должностным лицам вступать в их владения. Кроме того, французские короли могли эффективно использовать местные институты в деревнях и графствах, потому что традиция местного самоуправления была во франкском королев­стве менее развита, чем в англосаксонском, и вследствие этого более уязвима для разрушения ее феодальными баронами.

В этих условиях короли только управляли собственным доменом через своих местных представителей, называвшихся провостами, которые являлись в королевских землях администраторами и управляющими, собирая доходы, осуществляя аресты правонарушителей и суд над ними, созывая на службу рыцарей и т. п. Обычно они уплачивали короне ренту за пользование своими правами и полномочиями, называвшимися ferme и приравненными к феодаль­ному владению, часто наследственному. Иногда король посылал инспекторов для контроля провостов. Эта система не отличалась от аналогичной, дейст­вовавшей в Англии в XI — начале XII столетия.

Филипп II увеличил число инспекций и повысил авторитет и престиж инспекторов, создав новый вид должностных лиц, называвшихся, как и в Нор­мандии при Генрихе II, бейлифами, бальи (bailli). Создание нового института бальи было подсказано Филиппу и его советникам опытом функционирования англонорманнских бейлифов или шерифов периода правления Генриха II. Фи­липп сознательно приспособил и видоизменил этот институт, возложив на бальи некоторые из административных обязанностей англонорманнских ше­рифов и некоторые из судебных обязанностей англонорманнских разъездных судей. Подобно англонорманнскому шерифу, французский бальи мог пред­ставлять короля по многим вопросам: он получал от короля инструкции, осу­ществлял надзор за функционированием его финансов и информировал его. Как и англонорманнские разъездные судьи, французские бальи направлялись судом для разбирательства cas royaux (дел, подпадавших под юрисдикцию короля) и в целом для защиты прав и прерогатив короля. Королевским рас­поряжением 1190 г. бальи предписывалось раз в месяц устраивать ассизы, на которых должны были разбираться жалобы (ckamores) с учетом советов четырех достойных доверия людей (legates homines — правовых людей) дан­ной местности. Со временем каждому бальи был отведен закрепленный за

ним округ, которым он управлял в интересах короля и в котором заседал в качестве королевского судьи.

После 1226 г. в некоторых местах Франции появилась также должность сенешаля, отличавшаяся от должности бальи главным образом несколько большей независимостью от короны. Бальи и сенешали обычно назначались из мелкого придворного дворянства и, как правило, были подготовлены в об­ласти права, они всегда являлись оплачиваемыми должностными лицами, слу­жащими короны, а также занимавшими в феодальной иерархии промежуточ­ное положение между герцогом и графом.

Провост по-прежнему управлял своим округом, исполняя королевские приказы и отправляя правосудие от имени короля. Он также проводил судебные заседания при участии местных жителей в роли советников. Апелляции на ре­шения суда провоста какого-либо округа помощь бальи подавались в суд по­следнего. Наиболее важные типы дел резервировались за судом бальи в качестве суда первой инстанции. В проведении ассизов в главных городах своего округа бальи оказывали местный провост и уже упоминавшиеся "правовые люди" или местный "совет нотаблей", либо, в некоторых местностях, непрофессиональные судьи (hommes jugeans). Доходы от разбирательства дел — значительные по­шлины, требовавшиеся от тяжущихся сторон, и налоги, устанавливавшиеся для общин в связи с судебным разбирательством, — шли короне или феодалам, за­нимавшим промежуточное положение в феодальной иерархии.

Учреждение системы бальи было предпосылкой для развития централь­ного профессионального королевского судебного органа. До восшествия на престол Филиппа II судом короля разрешалось относительно немного судеб­ных дел, за период с 1137 по 1180 г. имеются достоверные сведения только о 85 делах, или в среднем менее чем о двух делах в год . Это были главным образом дела по поводу жалоб на крупного феодала об отказе в правосудии или о неправильном приговоре или споры между церковным феодалом и го­родской коммуной, которой первый пожаловал хартию свобод. Король обычно председательствовал лично. Судьями были крупные феодалы и должностные лица короны, приглашенные для участия королем. Еще не существовало цен­трального королевского суда профессионалов, на которых было бы возложено применение и формирование системы королевского права.

Такой суд появился в XII столетии. Сначала периодические судебные сессии королевской курии, называвшиеся parlaments, что означало "дискус­сии" или "обсуждения", созывались несколько раз в году. Наконец, прибли­зительно после 1250 г., "parlament" Парижа стал заседать как постоянный судебный орган со штатными профессиональными судьями в качестве пред­седательствующих по гражданским и уголовным делам, — иногда в качестве суда первой инстанции, но большей частью для рассмотрения апелляций на решения судов бальи или, чаще, судов герцогов, графов и других феодалов. Со временем король стал председательствовать лично только в редких случаях и наконец вовсе перестал участвовать в заседаниях суда. Парламент Парижа просуществовал в качестве высшего королевского суда Франции до Великой французской революции.

Создание центрального королевского суда в Сицилии и Англии, а также аналогичного учреждения в Римской церкви, характеризовало раннее разви­тие современного государства западного типа. Оно представляло собой одно-

временно соединение и разделение политической власти (imperium) и право­судия (iurisdictio) — их политическое соединение в лице королевской власти и их правовое разделение в лице королевского совета и королевского суда. Во Франции медленнее, чем в Англии и Сицилии, происходила централизация королевской юстиции в виде создания единого профессионального суда, Фран­ция также медленнее создавала систему децентрализованных по статусу ко­ролевских судей. В конечном счете, однако, создание системы отдельных по­стоянных королевских судов имело существенное значение для новой госу­дарственной структуры, одной из характерных черт которой была особая опо­ра на судебное разбирательство как средство социального, экономического и политического регулирования.

Разрешение королевской властью споров между конкретными сторона­ми означало, в свою очередь, существование подлежащей применению сово­купности королевского права, и в дальнейшем сложилось мнение, что эта совокупность права должна время от времени дополняться и изменяться ко­ролем. В противоположность своим предшественникам Филипп-Август и его преемники были законодателями в том смысле, что за ними было признано — и они сами признавали это за собой — право и обязанность регулярно из­давать новые законы. В XIII в. французские короли издавали все больше статусов Cetabhssements) и предписаний (ordomances), недвусмысленно изме­нявших ранее существовавшее право. Многие из этих новых королевских за­конов были связаны с созданием новой системы отправления правосудия. Воз­можно, самый знаменитый пример — это предписание Людовика IX 1258 гг., запрещавшее судебный поединок и переводившее парламент Парижа в ранг апелляционного суда. Другие законы распространяли право короля чеканить монету на всю страну, вводили более строгий контроль над городами и в целом были направлены на повышение эффективности королевского управ­ления. Иногда в таких королевских законах провозглашалось, что они из­даются "для общего блага всех" или "общей выгоды государства". Это отра­жало канонистское обоснование законодательной власти короля, сформули­рованное в знаменитом определении права Фомы Аквинским — "предписание разума, направленное на общее благо, созданное и опубликованное тем, кто обязан заботиться о сообществе".