Историография Просвещения не знала сравнительного метода в строгом смысле этого слова»20

Хотя, возможно, дело здесь в том, что Шидер недостаточно четко проясняет, что имеет в виду, говоря о «сравнительном методе в стро­гом смысле слова». Шидер считает, что, сравнивая отдаленные эпохи или неевропейские культуры с современной им эпохой, историки Просвещения применяли сравнение почти инстинктивно, как сред-

^1Й Лев Диакон. История. М., 1988. С. 7.

¹⁹ Коллингвуд Р. Дж. Идея истории. Автобиография, М., 1920. С. 75. ^го Шидер Т. Возможности и границы сравнительных методов в исторических науках//Философия и методология истории: Сб. ст. М., 1977. С. 146.

ство «парадигматического доказательства основной идеи». А основная идея заключалась в выявлении «тождественности человеческого рода в любых его проявлениях».

Но в таком случае, по-видимому, вполне справедливым будет ут­верждение, что для историков Просвещения задача сравнения — вы­явление общего в различных исторических феноменах. Этот факт, на наш взгляд, заслуживает особого внимания. Аналитически сравнение начинается с установления сходства, изоморфности сравниваемых объектов. Здесь мы видим, что в процессе развития истории как науки выявление общего, в качестве осознанной цели исследования и гене­тически предшествует выявлению различий.

Подтверждение этому мы находим и в текстах самих историков. Болингброк пишет:

Сравнивая при изучении истории опыт других людей и эпох с нашим собственным, мы совершенствуем общечеловеческий опыт; мы по­ступаем подобно тому, как это делается в философии, — сводим все абстрактные теории и общие правила человеческого поведения к их первоосновам»2'.

Сравнение выступает как способ обобщения, создания отвлечен­ного понятия, с его помощью, по мнению Болингброка,

Каждый человек может... ежедневно продвигаться к тем идеям, к тем предвечным сущностям,...которые недоступны человеческим существам на практике, но в наибольшем приближении к которым состоит совершенство нашей природы...»22.

Еще один способ обобщения предлагает Мабли. Он пишет о неце­лесообразности в историческом повествовании злоупотребления мель­чайшими подробностями:

Сколь бы ни были необходимы эти подробности, пусть историк, ко­торый хочет просвещать и одновременно нравиться... выбирает сре­ди них те, что наиболее способны сделать истину возбуждающей и приятной для ума»23.

Вполне очевидно, что такой отбор невозможен без сопоставле-

ния.

Остановимся и на другом аспекте этой проблемы. Выше мы уже отмечали, что историография Просвещения остается по-прежнему преимущественно фактографичной. Но можно заметить и новое ее свойство — напряженный поиск причинно-следственных связей, ра-

²¹ Болингброк. Указ. соч. С 54.

²² Там же.

^и Мабли Г.-Б. де. Указ. соч. С. 173.

циональных объяснений в истории. Прослеживание цепочек причин­но-следственных связей служило объединяющим фактором в истори­ческом исследовании. А достижение целостности невозможно без вы­явления специфики составляющих. Таким образом, сравнение как способ обобщения дополняется поиском различий частей целого.

Приведем (с некоторыми сокращениями) пример такого рассужде­ния из V письма «Об изучении и пользе истории» лорда Болингброка:

Есть монархия, также абсолютная монархия •— я имею в виду китай­скую, — где управление осуществляется со времени установления татарского господства по приказаниям государя несколькими разря­дами мандаринов и в соответствии с мнениями и рекомендациями советов нескольких рангов; зачисление в эти классы и разряды зави­сит от способностей кандидатов, в то время как продвижение внутри них зависит от их поведения и проведенных ими тех или иных улучше­ний. При таком правлении ни неуместно, ни смешно, чтобы любой из подданных, которого к этому побуждают обстоятельства или его способности, сделал историю средством изучения политической на­уки и готовил себя таким и любым другим способом к общественно­му служению. Это также не опасно и не приносит чести, которая стоила бы того, чтобы пренебречь опасностью, раз, согласно древне­му установлению этого правительства, частные лица, как и государ­ственные советы, имеют право делать представления государю о зло­употреблениях его администрации. Но все же люди там не обладают теми же возможностями заниматься государственными делами, ка­кие свободная форма правления по своей природе предоставляет гражданам. В нашей стране — а у нас черты свободной формы правления до сих пор, по крайней мере, сохранились — люди бывают предназначены к государственной деятельности не только благода­ря их положению и талантам, что имеет место и в других странах; многим предоставлено это право их рождением, и любой человек может посвятить себя этой деятельности и принять в той или иной степени участие в управлении независимо от того, призван он госуда­рем или нет. При абсолютизме всякое общественное служение есть служение государю, и он назначает всех тех, кто служит обществу. При свободном правлении четко определенным и основным является служение обществу...»24.

Элементы сравнительного анализа разных государств присутству­ют и в VII письме «Очерки истории Европы от Пиренейского мира тысяча шестьсот пятьдесят девятого года до тысяча шестьсот восемь­десят восьмого года» и VIII письме «Продолжение того же предмета с тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года» Болингброка, посколь­ку в них он стремится дать целостную картину европейского развития.

²⁴ Бопингброк. Указ. соч. С. 69.

Таким образом, историография рационализма — и особенно ее высшее проявление в эпоху Просвещения — разработала принципы сравнительного анализа исторических источников и неотрефлексиро-ванно, но весьма активно использовала сравнение исторических яв­лений, что было обусловлено стремлением к выявлению общих начал природы человека и общества. Критерием для сравнения во всех слу­чаях выступал здравый смысл историка. Установленные таким обра­зом исторические факты выстраивались в хронологические последо­вательности и связывались в причинно-следственные цепочки также на основе «здравого смысла».

В заключение заметим, что принципы, предложенные историка­ми эпохи Просвещения, впоследствии были восприняты и другими направлениями научного исторического знания.