К вопросу об эстетике жанров в античности

В эпоху античности онтологическое представление об искусстве, к которому восходит происхождение эстетики жанров, каким-то уди­вительным образом, которому уже вряд ли когда-нибудь суждено по­вториться, шло рука об руку с эстетическим прагматизмом. У Плато­на, как известно, искусство оценивается с точки зрения государствен­но-политической пользы. Эстетика Аристотеля осталась эстетикой воз­действия, разумеется буржуазно более просвещенной и гуманизированной, поскольку она выискивает воздействие искусства в аффектах индивида, в соответствии с эллинистическими тенденциями прива­тизации жизни. Постулируемые обоими философами воздействия ис­кусства, может быть, уже тогда были фиктивными. Тем не менее аль­янс эстетики жанров и прагматизма не так абсурден, как это может показаться на первый взгляд. Уже в довольно ранние времена затаив­шийся во всякой онтологии конвенционализм (то есть выбор положе­ния на основе условных соглашений) вполне мог найти общий язык с прагматизмом как всеобщим определением цели; principium individuationis противоречит не только жанрам, но и подведению под общий знаменатель именно господствующей наиболее распростра­ненной практики. Противоречащее жанрам погружение в отдельное произведение ведет к выявлению присущей ему закономерности. Произведения становятся монадами; это уводит их от направленного вовне дисциплинарного эффекта. Если дисциплина произведений, которую они осуществляют или поддерживают, становится их соб­ственной закономерностью, то они лишаются жестко авторитарных черт в отношении людей. Авторитарное умонастроение и акцент на как можно более чистых и несмешанных жанрах отлично уживаются друг с другом; нерегламентированная конкретизация представляется авторитарному мышлению запачканной, нечистой; теория «Authorita­rian personality»² отметила это как intolerance of ambiguity³, она оче­видна в любом иерархическом искусстве и обществе; разумеется, воп­рос о том, можно ли применять понятие прагматизма к античности без погрешностей и искажения, остается открытым. В качестве докт-

¹ букв.: бог из машины; развязка вследствие непредвиденных обстоятельств (лат.).

²«Авторитарная личность» (англ.).

³ нетерпимость к неясности, двусмысленности (англ.).

рины измеримости ценности духовных творений по их реальному воз­действию он предполагает тот разлом извне и изнутри, со стороны инди­вида и со стороны коллектива, который сначала постепенно избороздил трещинами античность, а потом и буржуазный мир, последний он про­пахал так основательно, как никакой другой; коллективные нормы ни­когда не имели такой же ценности, как в эпоху «модерна». И все же се­годня, кажется, уже вновь растет искушение устранить с историко-фило­софских позиций различия между хронологически далеко отстоящими друг от друга теоремами, не заботясь о том, что черты, говорящие об их связи с властью, об их властных намерениях, неизменны. Наличие их в приговорах Платона искусству столь очевидно, что необходимо некото­рое онтологическое entê tement¹, чтобы, клятвенно заверив, что все это Платон представлял себе совсем иначе, дать им иную интерпретацию.