Структура бессознательного

Согласно моему взгляду, в бессознательном разли­чим ы два отдела. Один из них я называю бессознатель­ным личным. Оно включает все психические содержа­нии, забываемые в течение жизни. Их следы постоянно остаются в бессознательном, даже если их сознательное восприятие становится невозможным. Сверх того, личное бессознательное содержит все подсознатель­ные впечатления и восприятия, которые не заряжены достаточной долей энергии, чтобы достигнуть сознания. Сюда принадлежат те бессознательные комбинации представлений, которые слишком слабы и неотчетли­вы, чтобы стать сознательными. Наконец, личное бес­сознательное включает все психические содержания, совместимые с сознательной установкой. Они пред­ставляются недоступными главным образом вследствие их нравственных, эстетических или интеллектуальных недочетов. Человеку невозможно постоянно чувствовать и думать возвышенно, правильно и правдиво; стараясь поддержать идеальную установку, он автоматически вытесняет все то, что к ней не подходит. Если какая-либо одна функция, например мысль, развита в высо­кой степени и преобладает в сознании, то функция чувства естественно окажется вытесненной и опустит­ся в бессознательное.

Второй отдел бессознательного — так называемое сверхличное, или коллективное, бессознательное. Содержания этого коллективного бессознательного не личные, а коллективные, другими словами, принадле­жат не одному какому-либо лицу, а по меньшей мере целой группе лиц; обыкновенно они суть принадлеж­ность целого народа или, наконец, всего человечества. Содержания коллективного бессознательного не при­обретаются в течение жизни одного человека, они суть прирожденные инстинкты и первобытные формы по­стижения — так называемые архетипы, или идеи. Ре­бенок хотя и не имеет прирожденных представлений, но обладает высокоразвитым мозгом, который имеет возможность определенным образом функциониро­вать. Мозг унаследован нами от предков. Это органи­ческий результат психических и нервных функций всех предков данного субъекта. Таким образом, ребе­нок при вступлении в жизнь уже обладает органом, готовым действовать точно так же, как действовали по­добные ему органы в истекшие века. В мозгу заложе­ны реформированные инстинкты, а также и первобыт­ные типы, или образы, основания, согласно которым издавна образовывались мысли и чувства всего чело- вечества, включающие все громадное богатство мифологических тем. Конечно, не легко доказать налич­ность коллективного бессознательного у нормального человека, однако явные следы мифологических обра-зов можно найти в сновидениях. Существование коллективного бессознательного легче проследить в известных случаях умственного расстройства, в особенности при шизофрении. Тут мы находим иног­да поразительное обилие мифологических образов. У некоторых больных являются символические идеи, которые невозможно объяснить опытом их субъектив­ной жизни, но лишь историей ума всего человечества. В подобных случаях обнаруживается нечто, вроде первобытного мифологического мышления, проявля­ющегося в особых, принадлежащих ему первичных формах, не сходных с нормальным мышлением, при котором постоянно применяется личный опыт.

Личное бессознательное содержит комплексы, принадлежащие субъекту и составляющие неотъемле­мую часть его психической жизни. Если какой-либо комплекс, который должен бы быть соединен с «Я», становится бессознательным благодаря вытесне­нию или уменьшению его потенциальности, то данный субъект испытывает ощущение потери; когда же утра­ченный было комплекс снова становится сознательным благодаря, например, психотерапевтическому лечению, то у его обладателя является прилив психической энер-гии. Неврозы часто исцеляются этим путем. Если же Комплекс коллективного бессознательного соединяет­ся с «Я», данный субъект бывает поражен необычнос­тью его содержания. Оно ощущается им как нечто жуткое, сверхъестественное, нередко опасное. Иногда оно может вызвать и ощущение помощи сверхъесте­ственных сил, наиболее же часто представляется вред­ным, болезненным влиянием, приводящим к настоящей физической болезни или же к психическому отчужде­нию от нормальной жизни. Индивидуальное сознание всегда изменяется в своем характере благодаря соеди­нению с ним содержаний, долженствующих в нормаль­ном порядке оставаться бессознательными. Если врачу удается удалить подобное болезненное соединение из сознания, то больной чувствует себя облегченным от давившей его тяжести. Внезапное вторжение подобных чуждых содержаний часто имеет место в первых ста

днях шизофрении. Больному являются причудливые мысли, все крутом кажется ему изменившимся, лица окружающих чужды и искажены и т. д.

Содержание личного бессознательного представля­ется нам частью собственной психики, содержание же коллективного бессознательного представляется ей чуж­дым, точно привходящим извне. Обратное введение в психику личного комплекса действует нередко облег­чающим и исцеляющим образом, между тем вторжение комплекса коллективного бессознательного часто есть неприятное или даже опасное явление. Подобный комп­лекс представляется обладающим чем-то сверхъестест­венным, другими словами, он сопровождается чувством благоговейного страха. Соответствие этой теории перво­бытным верованиям в души и духов очевидно: души соответствуют комплексам личного бессознательного, духи — комплексам коллективного бессознательного.

Научная точка зрения прозаична, ибо она называет «психологическими комплексами» существа, внушающие благоговейный страх, почитаемые как сверхъестествен­ные и обитающие в тени первобытных лесов. Но, прини­мая во.внимание необыкновенную роль, которую вера в души и духов играла в истории человечества, нельзя-до-вольствоваться простым фактом существования по­добных комплексов, нужно изучать их далее.

Существование комплексов легко доказывается опы­том ассоциаций. Опыт этот весьма несложен: произво­дящий его говорит какое-либо слово испытуемому, кото­рый в ответ должен немедленно произнести первую пришедшую ему на мысль ассоциацию. Время реакции, т. е. промежуток времени между словом-раздражителем и ответом, измеряется хронометром. Можно было бы ожидать, что все простые слова вызовут соответственно краткую реакцию, все же трудные или редко употреб­ляемые слова — более продолжительную. На самом же деле продолжительность времени реакции зависит не столько от этого, сколько от других причин. Весьма про­должительная реакция иногда неожиданно бывает выз­вана совсем простым словом-раздражителем, иногда тот же субъект без запинки отвечает на совершенно необыч­ные слова-раздражители. Тщательное изучение ин­дивидуальной психологии испытуемых субъектов приве- ло меня к заключению, что удлинение времени реакции

обыкновенно вызвано наличностью чувства, ассоцииро­ванного со словом-раздражителем или же с ответом. Само же это чувство всегда вызвано тем, что слово-раз­дражитель «задело» какой-либо комплекс. Долгое время реакции — не единственный симптом, обнаруживающий существование комплекса. Существуют и многие другие симптомы, которые здесь невозможно перечислить.

Комплексы, обнаруживаемые опытом ассоциаций, обыкновенно относятся к обстоятельствам, которые ис­пытуемый субъект предпочел бы скрыть; обстоятель­ства эти нередко носят мучительный характер и даже не сознаются испытуемым субъектом. Когда слово-раздражитель затрагивает комплекс, ассоциаций иног­да не возникает вовсе, иногда же они, напротив, яв­ляются в таком изобилии, что мгновенный выбор невозможен. Отсюда происходит нарушение реакции, обнаруживающееся различными симптомами кроме продления ее времени. Сверх того, если мы, закончив весь ряд опытов, заставим испытуемого субъекта по-вторить данные им? ответы, то заметим, что нормаль­ные реакции запоминаются им; те же, которые нахо­дятся в связи с комплексом, легко забываются.

Исходя из этих фактов можно подвести итог свойств автономных комплексов. Комплекс вызывает известное расстройство умственной реакции, благодаря ему отве-ты замедляются или искажаются; он вызывает непод­ходящую реакцию или изглаживает воспоминание о данном ответе. Комплекс вмешивается в сознание и расстраивает наши намерения, поэтому мы называем его автономным. Производя опыты над нервно- или ду­шевнобольным субъектом, мы видим, что комплекс, рас­страивающий реакцию, принадлежит собственно к глав­ному содержанию психической болезни. Эти комплексы не только расстраивают экспериментальные реакции, но и являются причиной, вызывающей болезненное состояние. Я исследовал некоторые случаи, в которых испытуемый субъект отвечал на известные слова-раз­дражители несвязными и как бы бессмысленными сло­вами, вырывавшимися у него вопреки его сознательным намерениям, точно его устами говорило чуждое ему существо. Подобные слова исходят от бессознательного комплекса. Комплексы, возбуждаемые наружными раз-дражениями, могут вызвать внезапное замешательство, или сильную эмоцию, депрессию, состояние страха и всевозможные душевные расстройства. Действия комп­лексов подобны действиям независимых существ, так что первобытные теории духов превосходно обрисовывают, формулируют такие комплексы.

Эту параллель можно развить и далее. Некоторые комплексы возникают благодаря тяжким переживани­ям, наносящим психические раны, которые не зажива­ют целыми годами. Нередко тяжелое переживание вытесняет известные свойства, необходимые для жиз­ни. Это порождает комплекс в личном бессознательном. Первобытный человек справедливо смотрит на это как на утрату души, ибо при этом действительно исчезает известная часть психики. Многие комплексы возника­ют этим путем.

Но существует еще не менее важный источник комп­лексов. Только что описанный источник понятен без тру­да, ибо относится к сознательной жизни, другой же тё­мен и в нем трудно разобраться, потому что он зависит от восприятий и впечатлений, проистекающих из кол­лективного бессознательного. Данное лицо обыкновенно не сознает, что подобные восприятия вытекают из бес­сознательного: они представляются ему вызванными на­ружными конкретными фактами. Таким образом, он рационализирует внуренние впечатления, природа кото­рых ему неизвестна. На самом же деле эти впечатле­ния есть иррациональные идейные содержания его собственного ума, которых он ранее никогда не созна­вал; они не порождены каким-либо наружным опытом.