КОНЦА XV – ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XVI в
1. КАПИТУЛЯЦИЯ В САНТА ФЕ 17 апреля 1492 г. Капитуляции, или соглашения, относятся к концу XV – началу XVI в. Эти капитуляции испанские короли заключали с мореплавателями, которые за счет королевской казны (или на свои деньги) отправлялись за океан искать счастья. В случае успеха экспедиции капитуляция предусматривала присвоение первооткрывателям титулов королевских наместников вновь присоединенных к Испании земель и обеспечивала тем самым за ними некоторые экономические и юридические права. «Капитуляция в Санта Фе» была заключена испанскими королями Изабеллой и Фердинандом с Колумбом, но, как уже отмечалось, все дарованные ему привилегии остались, по существу, лишь на бумаге.
Условия, просимые и которые их высочества[183] предоставили дону Христофору Колумбу в вознаграждение за то, что будет открыто в морях-океанах и в плавании, которое предстоит ему с помощью божьей совершить на службе их высочеств. Во–первых. Ваши высочества, как сеньоры [и владыки] названных морей-океанов, жалуют отныне названного дона Христофора Колумба в свои адмиралы всех островов и материков, которые он лично и благодаря своему искусству откроет и приобретет в этих морях-океанах, а после его смерти [жалует] его наследникам и потомкам навечно этот титул со всеми привилегиями и прерогативами, относящимися к нему на условиях, в свое время предоставленных Алонсо Энрикесу, главному адмиралу Кастилии и другим предшественникам его в названной должности, в пределах их округов. Угодно их высочествам Далее. Ваши высочества назначают названного дона Христофора Колумба своим вице-королем и главным правителем на всех названных островах и материках, которые он, как уже упоминалось, откроет или приобретет в названных морях и для управления каждым из них и любым из их числа да изберет он тех лиц для отправления каждой должности, и ваши высочества должны будут избрать из числа представленных кандидатур того, кто наиболее подходит<...> И так будут лучше управляться земли, которые наш владыка [господь] поможет найти и приобрести на благо их высочеств. Угодно их высочествам. Далее. Со всех и со всяческих товаров, будь то жемчуг или драгоценные камни, золото или серебро, пряности и другие вещи и предметы любого рода, вида и наименования, которые будут куплены, обменены, найдены или приобретены в пределах названного адмиралтейства, пожалованного отныне вашими высочествами упомянутому дону Христофору Колумбу, да будет иметь он и да оставит за собой десятую часть всего приобретенного, учитывая все издержки, сделанные при этом таким образом, что из всего, что останется чистым и свободным, сможет он удержать названную десятую часть для самого себя и распорядиться ею по своему желанию, предоставив остальные девять частей вашим высочествам. Угодно их высочествам. Далее. В случае, если из-за товаров, которые он доставит из названных островов и земель, каковые, как упоминалось ранее, будут приобретены или открыты, или из-за тех товаров, что в обмен на вышеуказанные будут получены от здешних купцов, возникнет какая-либо тяжба в месте, где будет указанная торговля или обмен производиться, да будет адмиралу принадлежать по его должностному положению право разбора тяжбы. Угодно будет и признается справедливым их высочествами, если только подобное право действительно относится к названной должности адмирала и его имени. Далее. Чтобы на всех кораблях, каковые ни снаряжались бы для названной торговли, всякий раз, когда бы они ни снаряжались, смог бы названный Христофор Колумб, если он того пожелает, оплатив восьмую часть всех издержек по снаряжению этих кораблей, получить и оставить за собой одну восьмую долю вырученной прибыли. Угодно их высочествам. Составлены договоры с ответами ваших высочеств в конце каждого раздела, в селении Санта Фе, в долине Гранады 17 апреля года от рождения нашего спасителя Иисуса Христа 1492 г. Я - король. Я - королева. По повелению короля и королевы: Хуан де Колома.
2. ИЗ ПИСЬМА КОЛУМБА ИСПАНСКИМ КОРОЛЯМ 18 октября 1498 г. Отсюда можно<...> отправлять всех рабов, которых окажется возможным продать, и красящее дерево. И если сведения, которыми я располагаю, справедливы, то<...> можно продать 4000 рабов<...> В Кастилии, Португалии, Арагоне, Италии и Сицилии, на островах, принадлежавших Португалии и Арагону, и на Канарских островах велик спрос на рабов; и я думаю, что они поступают в недостаточном количестве из Гвинеи. А рабы из этих земель, если их привезут [в упомянутые страны], будут стоить втрое дороже гвинейских<...> Итак, есть здесь рабы и красящее дерево, которое кажется вещью доходной, и, кроме того, золото<...> А плата за перевозку [рабов] взимается из первых же денег, вырученных от продажи рабов. И пусть даже умирают рабы в пути — все же не всем им грозит такая участь<...>
3. ИЗ ЗАВЕЩАНИЯ КОЛУМБА 4 мая 1506 г. Во имя пресвятой Троицы, внушившей мне мысль и впоследствии совершенно прояснившей ее для меня, что я могу, отплыв из Испании на запад и переплыв океан, достигнуть Индии, - мысль, сообщенную мною королю дону Фердинанду и королеве донне Изабелле, государям нашим, которым благоугодно было снабдить меня потребным количеством людей и кораблей и возвести меня в звание адмирала названного океана на всем его пространстве, лежащем к западу от мысленной черты, проведенной от одного полюса к другому, в ста милях к западу от островов Зеленого Мыса и Азорских, и пожаловать меня титулом вице-короля и губернатора всех земель и островов, какие я открою за этой чертой, с правом передать вышеназванные звания и титулы старшему сыну моему, а потом его наследникам на вечные времена, и даровать мне при этом десятую часть со всего, что будет приобретено в странах, которыми я буду управлять, и со всех доходов и прибылей, которые будут с них получаться, и сверх того восьмую часть всех земель и всего прочего, с окладом жалованья по моим званиям адмирала, вице-короля и губернатора, и со всеми иными выгодами и преимуществами, тем званиям присвоенными, на основаниях, подробно изложенных в договоре моем с их величествами, ими одобренном и утвержденном. И было угодно всемогущему господу, чтобы я в 1492 г. открыл Индийский материк[184] и великое множество островов, в том числе остров Испаньолу, называемый индейцами Гаити<...> После этого я возвратился в Кастилию к их величествам, которые повелели мне, согласно моим представлениям, предпринять вторичное путешествие для новых открытий и устройства поселений в найденных мною землях. И даровал мне господь победу на острове Испаньола, который простирается на 600 миль протяжения, и покорил я его, а жителей сделал данниками. И в 700 милях от этого острова к западу я открыл много других островов, на которых живут людоеды, и в их числе Ямайку, названную нами Сант-Яго, да сверх того 333 мили материковой земли, простирающейся в юго-западном направлении, не считая 107 миль на север, открытых мною в первое путешествие. Сверх того, мною открыто множество островов, что можно яснее видеть из моих писем, записок, карт.
4. ПЕРВАЯ ПОЕЗДКА В ИНДИЮ (1497-1499) Записки участника первой экспедиции Васко да Гамы Документ взят из записок «Указатель пути». Автор этих записок (вероятно, матрос, человек, не очень сведущий в литературе) остался неизвестным. Возможно, он погиб, возвращаясь из Индии, так как повествование неожиданно обрывается. Тем не менее рассказ очевидца по сравнению с другими сообщениями, в том числе и позднейших историков, является наиболее достоверным описанием первого морского путешествия Васко да Гамы. Экспедиция Васко да Гамы разрешила проблему поиска морского пути в Индию вокруг Африки.
1. В 1497 г. король Мануил португальский послал четыре корабля для открытий и нахождения пряностей. Командором сих кораблей был Васко да Гама<...> В воскресенье 8 июля 1497 г. мы снялись с якоря в Растелло[185]. <...> 1 марта [1498 г.] к вечеру мы увидали острова и материк[186], но отложили обследование до следующего дня<...> 18. Люди здесь коричневые, хорошего сложения<...> говорят по-маврски. Платье их из льна и хлопчатой бумаги, весьма тонкое, многоцветное, с полосками, отличной работы; все носят тюрбаны с шелковой каймой и золотой пронитью. Занимаются они торговлей и дела ведут с белыми маврами[187], четыре корабля которых были тут же, груженные золотом, серебром, гвоздикой, перцем и имбирем, а также серебряными перстнями и каменьями, жемчугом и рубинами, очень ценимыми здешними жителями. Из расспросов выяснилось, что все эти прекрасные вещи — привозные; доставляют их, кроме золота, вышеуказанные мавры, и все они в великом изобилии там дальше, куда мы направляемся, а именно жемчуга, самоцветов, пряностей там так много, что нечего их даже обменивать, а просто собирать в корзины. Все эти сообщения перевел нам один из наших моряков, который был в маврском плену, а посему понимал их язык. Далее, рассказывали мавры, будет множество мест, но и много прибрежных городов; наткнемся мы также на остров, наполовину населенный христианами, и эти христиане ведут непрерывную войну с маврами, а на самом острове великие богатства. 19. В этом городе<...> был и некий государь<...> нечто вроде вице-короля. Несколько раз он со свитой приходил к нам. Командор наш всегда угощал его, а также дарил ему шляпы, плащи, кораллы и многое другое. Но он был настолько избалован, что все это ему казалось нипочем; он требовал, чтоб мы дали ему [добротное] сукно, но такового у нас не водилось; зато от всего, что у нас было, мы давали ему<...> 37. Во вторник, 24 апреля, двинулись мы отсюда в город Каликут[188] о котором наш король имел сведения. Шли мы на восток, наперерез того большого залива, куда<...> вливается и Красное море, при котором святой дом Мекки. <...> В пятницу, 17 мая, после 23 дней безбрежного моря, мы увидели землю<...> а затем подошли и к городу Каликуту<...> Послал наш командор одного человека в город, а там его привели к двум маврам из Туниса, которые говорили по-кастильски и по-генуэзски. И первым их приветом было: «Кой черт вас занес сюда?» Но затем они спросили, что мы ищем в такой дали. А он ответил: «Христиан и пряности». Затем они его угостили пшеничными лепешками с медом, а потом проводили на корабль. Как только один из этих мавров взошел на корабль, он воскликнул: «Добро пожаловать! Добро пожаловать! Много рубинов, много смарагдов! Благодарите бога на коленях, что он привел вас в страну столь великих богатств!» Мы все страшно поразились, так как никак не предполагали, что в таком отдалении от Португалии мог быть человек, знающий наш язык. [28 мая Васко да Гама в сопровождении 13 человек, среди которых был и автор приведенного здесь документа, отправился на аудиенцию к местному царю.] 42. <...> Царь принял командора, лежа на роскошном ложе с множеством чудеснейших подушек<...> 43. <...> И спросил царь командора, что ему надо. И ответил тот, что он послан королем португальским. И что король наш и его предшественник вот уже 60 лет подряд посылали корабли ежегодно, чтоб найти в этих странах живущих здесь, как им известно, христиан, а что касается золота и серебра, то им этого не нужно, так как сего добра у них и без того в изобилии, но все эти посланные возвращались через год или два, истощив все припасы, в Португалию. И что теперешний король Мануил построил три корабля и послал его, командора, со строгим наказом — не возвращаться, пока не найдет царя христиан, а найдя, передать ему два письма и уверить в братской дружбе. А письма эти он передаст на следующий день. На это царь отвечал, что он приветствует посла, тоже считает короля другом и братом, со своей стороны готов послать послов в Португалию<...> Было уже поздно ночью, и командор наш откланялся<...> 44. Во вторник командор приготовил подарки для царя: 12 кусков полосатой бумажной ткани, 4 накидки сукна, 6 шляп, 4 нити кораллов, ящик с 6 металлическими котлами, ящик сахара, 2 бочонка с оливковым маслом и 2 бочонка меда. Но домоуправитель царя, которому, но обычаю, нужно предварительно показывать все, что приносится царю, расхохотался над этими подарками - самый последний-де купец из Мекки дал бы больше - и что царю нужно золото, много золота. Рассердился Гама и ответил, что золота у него не припасено и что он не торгаш, а посол, что сейчас-де он дарит из своих средств; а не от короля и что король португальский, конечно, пришлет и лучшие, и более многочисленные подарки<...> 45. <...> А в среду рано утром пришли опять мавры, чтоб вести командора во дворец<...> Целых четыре часа ждал он там, пока царь велел его привести<...> И спросил, между прочим, царь: как же он говорил, что прибыл из богатой страны, а сам ничего не привез в подарок? Командор ответил: царю-де он ничего не привез, так как на сей раз его послали только, чтоб смотреть и открывать, а вот придут еще другие корабли, вот тогда и будут подарки, да еще какие. 46. Царь перебил его: «Кого же это ты вздумал открывать - людей или камни? Ежели людей, то нельзя ничего не давать [в подарок]». <...> Затем Гама передал письма, и царь остался ими доволен, спросив еще, какие товары имеются в португальской стране. Командор ответил - много хлеба, сукна, железа, меди и пр. Царь опять спросил, привез ли он какие-либо товары с собой. Да, всего понемногу, в виде образцов, и что он просит разрешения их выгрузить<...> <...> И покупали наши моряки за бесценок: и гвоздику, и корицу, и украшения<...> 58. <...> И согласился, наконец, царь отпустить нас домой, и прислал письмо нашему королю, писанное на пальмовом листе. А гласило оно: «Прибыл к нам Васко да Гама, дворянин вашей страны, чему мы не мало порадовались. А в нашей стране много корицы, и гвоздики, и имбиря, и перца, и драгоценных камней, а от вас я хочу золота и серебра, кораллов и добротного сукна<...>» 60. В среду, 29 августа командор наш решил пуститься в обратный путь. 61. Из страны Каликут, Индии то ж, идут все пряности, какие вкушаются и на западе, и на востоке, и в Португалии, и во всех странах<...> Впрочем, не все пряности произрастают в самом Каликуте, кроме имбиря, перца, корицы. 68. И пробыли мы в море три месяца. Весь экипаж наш заболел тяжко: десны распухли так сильно, что покрыли все зубы[189] и мы не могли есть; распухли также и ноги, а на теле появились большие нарывы, настолько истощавшие здоровенных мужчин, что они умирали. Так умерло за это время тридцать человек [да столько же умерло и раньше], и на каждом корабле оставалось лишь 7-8 человек, годных к службе, но далеко не здоровых. Да, если бы такие обстоятельства продолжались еще недели две, мы либо умерли все, либо пришлось бы возвращаться назад, в Индию. 69. А 9 числа того же месяца мы бросили якорь в Мелинде, и местный царь сейчас же послал нам большую лодку с живыми баранами и прочей снедью, приветствовал нас, обещая мир и дружбу. Командор наш сейчас же послал человека на берег, чтоб закупить апельсинов, в которых наши больные очень нуждались. <...> Видя, как местный царь оказывает нам много почестей и помощи, наш командор послал к нему матроса, говорившего по-маврски, с просьбой прислать ему бивень слона, чтоб он его мог отвезти королю, а также разрешить поставить столб с гербом[190] в знак дружбы. 70. <...> Здесь мы оставались пять дней. В пятницу 11-го мы двинулись дальше, а утром в субботу мы прошли мимо Момбасы; в воскресенье же бросили якорь у банки св. Рафаила, где мы сожгли корабль этого имени, ибо для всех трех[191] кораблей у нас уже не хватало экипажа<...>
5. КРУГОСВЕТНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ МАГЕЛЛАНА Из дневника А. Пигафетты, спутника Магеллана Фернандо Магеллан (1480-1521), сын португальского рыцаря, участник экспедиции Ф. д’Альмейды, долго служил в Индии, Софале и на Малакке. Бежав из Португалии в Испанию, заключил «Капитуляцию» с королем и в сентябре 1519 г. отправился в плавание. Он был убит 27 апреля 1521 г. в стычке с туземцами на о. Мактан. Магеллан доказал своим путешествием не только шарообразность Земли, но и возможность обойти ее кругом по водным просторам, а также наличие «часовых поясов» - разницы во времени, проистекающей из вращения Земли. Антонио Пигафетта, итальянский дворянин, папский чиновник при испанском дворе, стал участником экспедиции и оставил подробные путевые записки об увиденном.
А) В среду 28 ноября 1520 г. мы выбрались из этого пролива и вступили в обширное море, названное нами «Тихим». В продолжение трех месяцев и двадцати дней мы были совершенно лишены свежей пищи. Сухари, которыми мы питались, представляли собой не хлеб, а пыль, смешанную с червями, загаженную мышами и издававшую поэтому невыносимое зловоние. Вода, которую мы принуждены были пить, была гнила и также вонюча. Чтобы не умереть с голода, мы ели кожу, которую покрывают снасти, чтобы веревки не перетирали дерева. Эта кожа под действием воды, ветра и солнца так затвердела, что ее нужно было размачивать в морской воде в течение четырех-пяти дней. Затем мы пекли ее на угольях и ели. Часто мы питались древесными опилками. Крысы продавались по полдуката за штуку[192], но и за такую цену их невозможно было достать. Но это еще не все. Самое большое несчастье было в том, что нас постигла болезнь, при которой десны распухали до такой степени, что закрывали зубы как верхней, так и нижней челюсти и люди, пораженные этой болезнью, не могли принимать никакой пищи. Девятнадцать человек из нас умерло<...> За три месяца и двадцать дней мы сделали четыре тысячи левг[193] по этому Тихому морю, названному нами потому Тихим, что мы ни разу не испытали ни малейшей бури<...> Кроме умерших, было от 25 до 30 матросов, страдавших от боли в руках, ногах и других частях тела<...> Б) Магеллан был наделен всеми добродетелями. Он выказывал всегда непоколебимую настойчивость среди самых больших бедствий. На море он сам осудил себя на большие лишения, чем остальной экипаж. Сведущий, как никто, в знании морских карт, он владел в совершенстве искусством кораблевождения, и это он доказал своим путешествием вокруг света, на что никто другой не отважился до него. В) Смерть Магеллана. Так как островитяне знали нашего капитана, они направили главным образом на него все удары. Они сбивали два раза у него с головы шлем, но он держался, а мы в свою очередь в очень малом числе бились по его сторонам. Одному островитянину удалось, в конце концов, нанести капитану удар копьем в лоб. Капитан, рассерженный, пронзил его своим копьем, и оно осталось у него в теле. Капитан хотел обнажить шпагу, но это было невозможно, так как он был сильно ранен в руку. Островитяне, заметив это, все обратились против него, и один из них нанес ему такой сильный удар саблей в левую ногу, что он упал лицом вниз. В тот же миг островитяне бросились на него, - и вот таким образом погиб наш руководитель, наш свет и поддержка. Своим спасением мы обязаны исключительно нашему капитану, ибо в тот самый момент, когда он погиб, все островитяне бросились к тому месту, где он упал[194].
|
