Школы индийской философии 9 страница. Для построения аксиом должна быть придумана иная форма индукции, чем та, которой пользовались до сих пор

Для построения аксиом должна быть придумана иная форма индукции, чем та, которой пользовались до сих пор. Эта форма должна быть применена не только для открытия и испытания того, что называется началами, но даже к меньшим и средним и, наконец, ко всем аксиомам… Индукция, которая совершается путем простого перечисления, есть детская вещь: она дает шаткие заключения и подвергнута опасности со стороны противоречащих частностей, вынося решения большей частью на основании меньшего, чем следует, количества фактов, и притом только тех, которые имеются налицо. Индукция же, которая будет полезна для открытия и доказательства наук и искусств, должна разделять природу посредством должных разграничений и исключений. И затем после достаточного количества отрицательных суждений она должна заключать о положительном… Пользоваться же помощью этой индукции следует не только для открытия аксиом, но и для определения понятий. В указанной индукции заключена наибольшая надежда < …>.

Бекон Ф. Новый Органон // Соч.: В 2 т. – 2-е изд., испр. и доп. – М., 1978. – Т. 2. – С. 58–61.

Из следующих отрывков из «Нового Органона» Ф. Бэкона вы сможете узнать об основных правилах индуктивного метода, пользуясь которым, его создатель рассчитывал составить полный перечень «форм», или «природ», т. е. наиболее существенных свойств или качеств предметов и явлений действительно­сти, бесконечные комбинации которых и составляют все многообразие окружающего нас мира – наподобие того, как всевозможные слова представляют собой разнообразные сочетания всего лишь нескольких десятков букв алфавита.

Вопросы и задания:

1. Какие три основных этапа должно пройти индуктивное исследование, согласно Ф. Бекону?

2. Какие индуктивные операции предусматривает Ф. Бекон для каждого из выделяемых им этапов индуктивного исследования?

3. Подумайте, в чем могут состоят трудности на пути реализации индуктивного метода по Ф. Бекону и его ограниченность?

 

Исследование форм происходит следующим образом. Сначала нужно для каждой данной природы представить разуму все известные примеры, хотя бы и посредством са­мых различных материй. И собрание этого рода должно быть образовано исторически без преждевременного умствования или каких-либо чрезмерных тонкостей. [Например, для исследования формы тепла могут быть собраны: солнечные лучи, огненные метеоры, всякое пламя, выделяющая тепло негашеная известь и т. д.* – Пример Ф. Бекона]. Эту таблицу мы обыкновенно называем таблицей сущности и присутствия < …>.

Во-вторых, должно представить разуму примеры, которые лишены данной природы, ибо форма (как уже сказано) так же должна отсутствовать там, где отсутствует природа, как и присутствовать там, где она присутствует. Но перечисление этого во всех случаях было бы бесконечным.

Поэтому отрицательное должно быть подчинено положительному, и отсутствие природы должно быть рассмотрено только в предметах наиболее родственных тем, в которых данная природа присутствует и наблюдается. Эту таблицу мы называем таблицей отклонения, или отсутствия в ближайшем. [Например, лучи Луны, звезд и комет, в отличие от солнечных лучей, не оказываются теплыми для осязания.] < …>.

В-третьих, должно представить разуму примеры, в которых исследуемая природа присутствует в большей и в меньшей степени. Это возможно или посредством сопо­ставления роста и уменьшения этого свойства в одном и том же предмете, или посредством сравнения его в различных предметах. Ибо… никакую природу нельзя принимать за истинную форму, если форма не убавляется всегда, когда убавляется сама природа, и подобным же образом не увеличивается всегда, когда увеличивается сама природа. [Например, можно возбуждать тепло в извести посредством обливания ее водой.]. Мы называем эту таблицу таблицей степеней, или таблицей сравнений < …>.

Задачу и цель этих трех таблиц мы называем пред­ставлением примеров разуму. А после представления должна прийти в действие и сама индукция. Ибо на основании представления всех и отдельных примеров следует открыть такую природу, которая всегда вместе с данной природой и присутствует, и отсутствует, возрастает и убывает и является (как сказано выше) частным случаем более общей природы. Если разум с самого начала попытается сделать это в положительном смысле.., то произойдут призрачные, сомнительные и плохо определенные понятия и аксиомы, которые надо будет ежедневно исправлять… Поэтому первое дело истинной индукции (в отношении открытия форм) есть отбрасывание, или исключение отдельных природ, которые не встречаются в каком-либо примере, где присутствует данная природа… Тогда после отбрасывания и исключения, сделанного должным образом (когда все легковесные мнения обратятся в дым), на втором месте (как бы на дне) останется положительная форма, твердая, истинная и хорошо определенная. [Например, тепло есть движение распространения, затрудненное и происходящее в малых частях. – К. К. ].

Бекон Ф. Новый Органон // Соч.: В 2 т. – 2-е изд., испр. и доп. – М., 1978. – Т. 2. – С. 88, 90, 100–101, 109.

Другим известным представителем эмпирического направления являлся Джон Локк (1632–1704) – английский философ и общественный деятель, создатель идейно-политической доктрины либерализма. Если Ф. Бекон обращался к опыту как к чему-то наличному, уже данному, интересуясь в основном тем, каким образом из этого опыта можно извлечь знания, пригодные для практического использования, то Дж. Локк поставил себе цель исследовать механизмы возникновения ощущений в процессе общения человека и окружающего его мира. С самого начала Локк отверг достаточно распространенную в философской традиции теорию врожденных идей (вспомним хотя бы Пла­тона с его переселением души и последующим припоминанием увиденного ею в мире идеального бытия!), поскольку большинство общепринятых понятий и принципов «неизвестны детям, идиотам и большей части человечества; отсюда ясно, что они не пользуются всеобщим согласием и не являются общими для всех людей запечатлениями » (Локк Дж. Опыт о человеческом разумении // Соч.: В 3 т. – М., 1985. – Т. 1. – С. 112). Собственная же позиция Дж. Локка по данному вопросу такова:

«Так как каждый человек сознает, что он мыслит и что то, чем занят ум во время мышления, – это идеи, находящиеся в уме, то несомненно, что люди имеют в своем уме различные идеи, как, например такие, которые выражаются словами «белизна», твердость», «сладость», «мышление», «движение», «человек», «слон», «войско», «опьянение» и др. Прежде всего, стало быть, нужно исследовать, как человек приходит к идеям…

Все идеи приходят от ощущения или рефлексии. Предположим, что ум есть белая бумага без всяких знаков и идей. Но каким же образом он получает их?.. На это я отвечаю одним словом: из опыта. На опыте основывается все наше знание, от него в конце концов оно происходит. Наше наблюдение, направленное или на внешние ощущаемые предметы, или на внутренние действия нашего ума, которые мы сами воспринимаем и о которых мы сами размышляем, доставляет нашему разуму весь материал размышления. Вот два источника знания, откуда происходят все идеи, которые мы имеем или естественным образом можем иметь» (Локк Дж. Опыт о человеческом разумении // Соч.: В 3 т. – М., 1985. – Т. 1. – С. 154).

С механизмами образования простых и сложных идей по Дж. Локку вы сможете познакомиться, прочитав отрывки из его основного труда «Опыт о человеческом разумении».

Вопросы и задания:

1. Какие качества Локк называет первичными, а какие – вторичными? Приведите примеры обоих родов качеств.

2. Какого рода ощущения или идеи порождают в нашем мыш­лении соответственно первичные и вторичные качества? Опи­шите механизм производства «идей» первичными и вторичными качествами.

3. Как образуются, согласно Локку, сложные, абстрактные идеи? Какие источники знания – ощущения или рефлексии – задействованы при образовании сложных идей?

4. В чем заключается принципиальное различие в деятельности ума при формировании им простых и сложных идей?

Так, снежный ком способен порождать в нас идеи белого, холодного и круглого. Поэтому силы, вызывающие эти идеи в нас, поскольку они находятся в снежном коме, я называю качествами, а поскольку они суть ощущения, или восприятия в наших умах, я называю их идеями. Если я говорю иногда об идеях, как бы находящихся в самих вещах, это следует понимать таким образом, что под ними имеются в виду те качества в предметах, которые вызывают в нас идеи.

Первичные качества. Среди рассматриваемых таким образом качеств в телах есть, во-первых, такие, которые совершенно неотделимы от тела, в каком бы оно ни было состоянии; такие, которые оно постоянно сохраняет при всех переменах и изменениях, каким оно подвергается, какую бы силу ни применить к нему; такие, которые чувства постоянно находят в каждой частице материи, обладающей достаточным для восприятия объемом, а ум находит, что они неотделимы ни от какой частицы материи, хотя бы она была меньше той, которая может быть воспринята нашими чувствами. Возьмите, например, зерно пшеницы и разделите его пополам – каждая половина все еще обладает плотностью, протяженностью, формой и подвижностью; разделите его снова – оно все еще сохраняет эти самые качества; разделяйте его дальше так до тех пор, пока части не станут незаметными, и все-таки каждая часть будет сохранять все эти свойства. Названные качества тела я называю первоначальными или первичными. Мне кажется, мы можем заметить, что они порождают в нас простые идеи, т. е. плотность, протяженность, форму, движение или покой и число.

Вторичные качества. Во-вторых. Такие качества, как цвета, звуки, вкусы и т. д., которые на деле не находятся в самих вещах, но представляют собой силы, вызывающие в нас различные ощущения первичными качествами вещей, т. е. объемом, формой, строением и движением их незаметных частиц, я называю вторичными качествами …

Как первичные качества производят свои идеи? Ближайший вопрос, который мы должны рассмотреть, сводится к тому, как тела вызывают в нас идеи. Очевидно, посредством толчка – единственно возможного для нас способа представить себе воздействия тел…

Как вызывают их вторичные качества? Можно представить себе, что идеи вторичных качеств так же вызываются в нас тем же самым способом, как и идеи первоначальных качеств, т. е. воздействием незаметных частиц на наши чувства. Ведь ясно, что есть тела, и их довольно много, которые так малы, что мы не можем ни одним своим чувством обнаружить их объем, форму или движение (таковы, очевидно, частицы воздуха, воды и другие гораздо меньшие частицы, которые, может быть, настолько же меньше частиц воздуха или воды, насколько последние меньше горошин и градин)… …например, фиалка толчком таких незаметных частиц материи особой формы и объема, различной степенью и видоизменениями их движений вызывает в нашем уме идеи голубого цвета и приятного запаха этого цветка < …>.

…До сих пор мы рассматривали идеи, при восприятии которых ум бывает только пассивным. Это простые идеи, получаемые от вышеуказанных ощущения или рефлексии. Ум не может создать себе ни одной идеи, которая бы не состояла всецело из них. Но ум, будучи совершенно пассивным при восприятии всех своих простых идей, производит некоторые собственные действия, при помощи которых из его простых идей как материала и основания для остального строятся другие… Идеи, образованные таким образом, из соединения нескольких простых идей, я называю сложными; таковы красота, благодарность, человек, войско, вселенная. Хотя эти идеи сложены из различных простых идей или из сложных идей, составленных из простых, ум при желании может рассматривать каждую отдельно как нечто совершенно целое и обозначать одним именем < …>. Если из сложных идей, обозначаемых словами «человек» и «лошадь», исключить лишь особенности, которыми они различаются, удержать только то, в чем они сходятся, образовать из этого новую, отличную от других сложную идею и дать ей имя «животное», то получится более общий термин, обнимающий собой вместе с человеком различные другие существа.

Локк Дж. Опыт о человеческом разумении // Соч.: В 3 т. –
М., 1985. – Т. 1. – С. 183–186, 212–213, 469.

Подобно другим представителям эмпирического направления Давид (Дейвид) Юм (1711–1776) – шотландский философ, историк, экономист – был также убежден в том, что «уму никогда не дано реально ничего, кроме его восприятий, или впечатлений и идей, и что внешние объекты становятся известны нам только с помощью вызываемых ими восприятий» (Юм Д. Трактат о человеческой природе // Соч. В 2 т. – 2-е изд., доп. и испр. – М., 1996. – Т. 1. – С. 125). При этом, как видим, в структуре человеческого опыта Д. Юм четко различает его «атомы» – впечатления, т. е. «все наши более живые восприятия, когда мы слышим, видим, осязаем, любим, ненавидим, желаем, хотим » (Юм Д. Исследование о человеческом познании // Там же. – Т. 2. – С. 15) и идеи – копии впечатлений, полученные в результате оперирования нашего ума с данными органов чувств. Подробно исследовав мыслительные операции, происходящие в нашем сознании, Давид Юм пришел к выводу, что непрерывность и целостность наших представлений о внешнем мире на основании наших чувственных впечатлений обеспечивается действием механизма ассоциации идей. Этот принцип означал, что полученные от внешних впечатлений идеи в нашем уме соединяются в единое целое на основании «сходства, смежности во времени или пространстве и причинности. …Портрет естественно переносит наши мысли к оригиналу, упоминание об одном помещении в некотором здании естественно ведет к вопросу или разговору о других, а думая о ране, мы едва ли может удержаться от мысли о следующей за ней боли» (Юм Д. Исследование о человеческом познании // Там же. – Т. 2. – С. 20). Среди трех установленных им способов ассоциации идей Давид Юм первостепенное значение отводит причинности, поскольку она позволяет получать такие сведения об окружающей дейст­вительности, которые хотя и не являются результатом непо­средственных чувственных впечатлений, но тем не менее со­ставляют большую часть содержания нашего опыта. О сущности причинно-следственного способа ассоциации идей вы можете прочесть в приведенном ниже отрывке из краткого изложения наиболее фундаментальной работы Д. Юма – «Трактат о человеческой природе». В нем Юм в конечном итоге приходит к убеждению, что невозможно доказать полное соответствие между внутренним человеческим опытом и внешним миром (существование или несуществование внешнего мира кажется равновероятным нашему внутреннему опыту), тем самым отстаивая позицию гносеологического скептицизма.

Вопросы и задания:

1. В чем заключается принцип причинно-следственной связи между объектами по Д. Юму? Почему он убежден, что из этого принципа «выводится вся философия»?

2. Насколько различается действие этого принципа по отношению к чувственно данным и воображаемым объектам?

3. Почему функционирование принципа причинности невозможно вне опыта?

4. На какой способности человека основано действие принципа причинности и почему?

5. Объясните, какие особенности действия принципа причинно-следственной связи заставляют Юма придерживаться скептической позиции?

 

На столе лежит бильярдный шар, а другой шар движется к нему с известной скоростью. Они ударяются друг о друга, и шар, который прежде был в покое, теперь приобретает движение. Это наиболее совершенный пример отношения причины и действия, какой мы только знаем из чувств или из размышления... …повторяя опыт с теми же самыми или сходными шарами при тех же самых или сходных обстоятельствах, я нахожу, что за движением и касанием одного шара всегда следует движение другого. Какую бы форму я ни придавал этому вопросу и как бы ни исследовал его, я не могу обнаружить ничего большего.

Так обстоит дело, когда и причина, и следствие даны ощущениям. Посмотрим теперь, на чем основывается наш вывод, когда мы умозаключаем из наличия одного, что существует или не будет существовать другое. Предположим, я вижу шар, двигающийся по прямой линии по направлению к другому; я немедленно заключаю, что они столкнутся и что второй шар придет в движение. Это вывод от причины к действию. И такова природа всех наших рассуждений в житейской практике. На этом основана вся наша осведомленность в истории. Из этого выводится и вся философия, за исключением геометрии и арифметики. Ес­ли мы сможем объяснить, как получается вывод из столкновения двух шаров, мы будем в состоянии объяснить эту операцию ума во всех случаях.

Пусть некоторый человек, такой, как Адам, созданный обладающим полной силой разума, не обладает опытом. Тогда он никогда не будет в состоянии вывести движение второго шара из движения и толчка первого...

Следовательно, для Адама (если ему это не дано было через вдохновение) необходимо было бы иметь опыт, свидетельствующий, что действие следует за столкновением этих двух шаров. Он должен на нескольких примерах наблюдать, что, когда один шар сталкивается с другим, второй всегда приобретает движение. Если бы он наблюдал достаточное количество примеров этого рода, то всякий раз, когда бы он видел один шар, двигающийся по направлению к другому, он заключил бы без колебаний, что второй приобретет движение. Его разум предвосхищал бы его взор и осуществлял бы умозаключение, соответствующее его прошлому опыту.

Отсюда следует, что все рассуждения относительно причины и действия основаны на опыте и что все рассуждения из опыта основаны на предположении, что в природе будет неизменно сохраняться один и тот же порядок. Мы заключаем, что сходные причины при сходных обстоятельствах всегда будут производить подобные действия. Теперь, может быть, стоит рассмотреть, что побуждает нас образовывать умозаключения с таким бесконечным количеством следствий…

Предполагать, что будущее соответствует прошлому, побуждает нас лишь привычка. Когда я вижу бильярдный шар, двигающийся по направлению к другому, привычка немедленно влечет мой ум к обычно имеющему место действию и предвосхищает то, что я затем увижу, [заставляя меня] воображать второй шар в движении. В этих объектах, абстрактно рассматриваемых и независимых от опыта, нет ничего, что заставляло бы меня делать такое умозаключение… Силы, которые действуют на тела, совершенно неизвестны. Мы воспринимаем только свойства тех сил, которые доступны ощущениям…

Следовательно, руководителем в жизни является не ра­зум, а привычка. Лишь она понуждает ум во всех случаях предполагать, что будущее соответствует прошлому. Каким бы легким ни казался этот шаг, разум никогда в течение целой вечности не был в состоянии его совершить.

Юм Д. Сокращенное изложение «Трактата о человеческой природе» // Соч.: В 2 т. – 2-е изд, доп. и испр. –
М., 1996. – Т. 1. – С. 663–665.

7.2 Рационалистическое направление
в философии Нового времени

Основоположником рационалистического направления, который заложил основы не только философии Нового времени, но и современной науки (например, ввел систему координат), был Рене Декарт (1596–1650) – французский философ, математик, физик и физиолог, краткие сведения о котором помещены в конце «Практикума». Р. Декарт полагал, что все знание об окружающем мире может быть выведено непосредственно из человеческого разума методом дедукции, т. е. движения мысли от общего к частному. Для этого было необходимо, чтобы сперва разум путем непосредственной интеллектуальной интуиции усмотрел внутри самого себя некоторые «первоначала», или ­аб­солютные, всеобщие и наиболее простые истины, которые «долж­ны быть столь ясны и самоочевидны, чтобы при внимательном рассмотрении человеческий ум не мог усомниться в их истинности; во-вторых, познание всего остального должно зависеть от них так, что, хотя основоположения и могли бы быть познаны помимо познания прочих вещей, однако эти последние, не могли бы быть познаны без знания первоначал» (Декарт Р. Первоначала философии // Соч.: В 2 т. – М., 1989. – Т. 1. – С. 301–302). Затем с помощью содержания этих истин можно было объ­яснить все менее общее, а потому остававшееся неизвестным. Р. Декарт полагал, что благодаря несомненности исходных ­посылок (например, никто не будет сомневаться в том, что он «мыс­лит, следовательно, существует», поскольку даже само сомнение в реальности собственного существования возможно не иначе как в мышлении) будет обеспечена та степень достоверности, всеобщности и необходимости знания, какая не доступна обманчивым сведениям, которые поставляются нашими ор­ганами чувств (коль скоро, по словам Р. Декарта, больному человеку любая пища кажется горькой, а наблюдаемые нами звезды из-за дальности расстояния представляются нам во много раз меньшими, чем они есть на самом деле).

Обоснование рационалистического метода познания действительности и его основные правила вы найдете в приведенных ниже отрывках из основных произведений Р. Декарта – «Ме­тафизические размышления», «Первоначала философии»и «Рассуждения о методе».

Вопросы и задания:

1. Раскройте содержание выражения «мыслю, следовательно, существую». Почему этим выражением были заложены основы рационализма как самого влиятельного направления в философии Нового времени?

2. На каком основании Р. Декарт рациональное познание считает более точным, нежели чувственное?

3. Какие следующие после обоснования первоначал познавательные шаги следует предпринять, согласно Р. Декарту?

4. Перечислите основные правила дедуктивного метода по Р. Декарту. Можно ли считать этот метод строго научным?

5. Какова конечная цель познания в соответствии с рационалистическим картезианским методом?

[РАЦИОНАЛИЗМ]

Я есмь, я существую – это достоверно. На сколько времени? На столько, сколько я мыслю, ибо возможно и то, что я совсем перестал бы существовать, если бы перестал мыслить. Следовательно, я, строго говоря, – только мыслящая вещь, то есть дух, или душа, или разум, или ум < …>. А что такое мыслящая вещь? Это вещь, которая сомневается, понимает, утверждает, желает, не желает, представляет и чувствует < …>.

…когда я понимал с большей ясностью и большим совершенством, что такое воск: тогда ли, когда впервые заметил его и полагал, будто бы познаю его при помощи внешних чувств или по крайней мере посредством так называемого общего чувства, то есть способности представления, или же теперь, когда я тщательно рассмотрел, что такое воск и каким образом он может быть познан? Конечно, сомнения относительно этого были бы смешны. Разве при первом восприятии было что-нибудь отчетливое, что-нибудь такое, что не могло бы подействовать совершенно так же и на чувства любого животного? Но когда я отличаю воск от его внешних форм и, как бы сняв с него покровы, рассматриваю в обнаженном виде, то хотя бы в моем суждении и тогда находилась какая-нибудь ошибка, я, конечно, не в состоянии понять его без помощи человеческого духа…

Но вот, наконец, я незаметным образом достиг, чего хотел. Ибо.., как мне теперь стало ясно, что тела, собст­венно говоря, не познаются чувствами или способностью представления, но одним только разумом и что они становятся известными не благодаря тому, что их разумеют или постигают мыслью < …>.

Существование этой способности я принял за первое основоположение, из которого вывел наиболее ясное следствие, именно что существует Бог – творец всего существующего в мире; а так как он есть источник всех истин, то он не создал нашего разума по природе таким, чтобы по­следний мог обманываться в суждениях о вещах, воспринятых им яснейшим и отчетливейшим образом. В этом все мои первоначала, которыми я пользуюсь по отношению к нематериальным, т. е. метафизическим, вещам. Из этих принципов я вывожу самым ясным образом начала вещей телесных, т. е. физических: именно, что существуют тела, протяженные в длину, ширину и глубину, имеющие различные фигуры и различным образом двигающееся. Та­ковы в общем и целом все те первоначала, из которых я вывожу истину о прочих вещах… Хотя все эти истины, при­нятые мною за начала, всегда были всем известны, однако, насколько я знаю, до сих пор не было никого, кто принял бы их за первоначала философии, т. е. кто понял бы, что из них можно вывести знание обо всем существующем в мире.

Декарт Р. Метафизические размшления
// Избр. произведения. – М., 1950. – С. 344–345, 349–351.

Декарт Р. Первоначала философии
// Соч.: В 2 т. – М., 1989. – Т. 1. – С. 306–307.

[ОСНОВНЫЕ ПРАВИЛА МЕТОДА]

И подобно тому, как обилие законов нередко дает повод к оправданию пороков и государство лучше управляется, если законов немного, но они строго соблюдаются, так и вместо большого числа правил, составляющих логику, я заключил, что было бы достаточно четырех следующих, лишь бы только я принял твердое решение постоянно соблюдать их без единого отступления.

Первое – никогда не принимать за истинное ничего, что я не познал бы таковым с очевидностью, т.е., тщательно избегать поспешности и предубеждения и включать в свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно и столь отчетливо, что не дает мне никакого повода подвергать их сомнению.

Второе– делить каждое из рассматриваемых мною труд­ностей на столько частей, сколько потребуется, чтобы лучше их разрешить.

Третье– располагать свои мысли в определенном порядке, начиная с предметов простейших и легкопознаваемых, и восходить мало-помалу, как по ступеням, до познания наиболее сложных, допуская существование порядка даже среди тех, которые в естественном ходе вещей не предшествуют друг другу.

И последнее– делать всюду перечни настолько полные и обзоры столь всеохватывающие, чтобы быть уверенным, что ничего не пропущено.

…Таким образом, если воздерживаться от того, чтобы принимать за истинное что-либо, что таковым не является, и всегда соблюдать порядок, в каком следует выводить одно из другого, то не может существовать истин ни столь отдаленных, чтобы они были непостижимы, ни столь сокровенных, чтобы нельзя было их раскрыть… И при этом я, быть может, не покажусь вам слишком тщеславным, если вы примете во внимание, что существует лишь одна истина касательно каждой вещи и кто нашел ее, знает о ней все, что может знать. Так, например, ребенок, учившийся арифметике, сделав правильное сложение, может быть уве­рен, что нашел касательно искомой суммы все, что может найти человеческий ум.

Декарт Р. Рассуждение о методе…
// Соч.: В 2 т. – М., 1989. – Т. 1. – С. 260–262.

Следующий представитель рационалистического направ­ления – нидерландский философ Бенедикт (Барух) Спиноза (1632–1677) исходил из мысли о том, что «порядок и связь идей те же, что порядок и связь вещей». С точки зрения Спинозы, первоосновой окружающего нас мира является субстанция, являющаясяодновременно материальным основанием всех вещей и Богом, подобно которому она вечна, бесконечна и не имеет внешних причин для своего бытия. Субстанция обладает двумя неотъемлемыми свойствами, без которых было бы невозможным ее существование в качестве основы Вселенной – т. н. атрибутами: протяженностью и мышлением. Протяженность необходима субстанции для того, чтобы вмещать в себя все единичные материальные вещи, мышление – чтобы сознавать саму себя в своей материальной протяженности. Качественное воплощение субстанции в отдельно взятые вещи, будь то камень, животное или человек, у Спинозы называются модусами субстанции. Поскольку же модусы при всех своих внешних раз­личиях представляют собой лишь части целого, которое спо­собно представить себя через эти части, то, к примеру, «круг, существующий в природе, и идея этого круга, находящаяся также в боге [стало быть, в мышлении субстанции. – К. К.], есть одна и та же вещь, выраженная различными атрибутами. Так что, бу­дем ли мы представлять природу под атрибутом протяженности, или под атрибутом мышления, мы во всех случаях найдем один и тот же порядок…» (Спиноза Б. Этика // Избр. произведения: В 2 т. – М., 1957. – Т. 1. – С. 407–408). Таким образом, Спиноза приходит к традиционному для всех рационалистов убеж­дению в том, что посредством рациональной дедукции возможно полное и всестороннее познание окружающего нас мира, однако всю познавательную деятельность разделяет на особые виды:

– познание первого рода, мнение или воображение, дающее неправильную, ошибочную информацию об окружающем нас мире;

– рассудок, или познание второго рода;

– интуитивное знание, наряду с рассудком предоставляющее нам правильные сведения об окружающем нас мире.

О содержании каждого из указанных выше видов познавательной деятельности вы сможете узнать из фрагментов са­мого известного сочинения нидерландского рационалиста – «Этика».­

Вопросы и задания:

1. В каких механизмах познания первого рода заключена возможность искажения наших знаний?

2. Почему человеку необходимы понятия, образующиеся в процессе познания второго рода?

3. Каковы объективный и субъективный компоненты таких понятий и почему они все-таки носят всеобщий характер? В чем взгляды Б. Спинозы на образование понятий совпадают и не совпадают с известными вам установками теории познания?