Школы индийской философии 8 страницаЛоренцо Валла. О свободе воле к епископу Илерийскому Гарсии 6.3 Социально-политический идеал Самое известное произведение, в котором раскрывается социально-политический идеал эпохи Возрождения, роман«Утопия» Томаса Мора (1478–1535) – английского гуманиста и государственного деятеля (лорд-канцлер). В нем описывается вымышленное государство, расположенное на никогда не существовавшем острове Утопия: «Остров утопийцев в средней своей части (ибо она простирается шире всего) простирается на двести миль, на большом протяжении остров не очень сужается, а ближе к обоим концам постепенно утоньшается... На Утопии есть пятьдесят четыре города; все они большие и великолепные... Ближайшие из них отстоят друг от друга на двадцать четыре мили. И опять же ни один из них не удален настолько, чтобы нельзя было из него дойти до другого города пешком за один день... Из каждого города по три старых и умудренных опытом гражданина ежегодно сходятся в Амаурот обсуждать общие дела острова. Ибо этот город считается первым и главным...». Название этого произведения со временем стало нарицательным для обозначения всего вымышленного и нереального. Вопросы и задания: 1. Какие отрасли составляли основу экономики Утопии? 2. Какова продолжительность рабочего времени на острове Утопия? Сравните ее с той, которая существовала во времена Мора, и той, которая ныне законодательно закреплена во многих развитых странах мира. Объясните, за счет чего при такой незначительной продолжительности рабочего времени и низком техническом уровне производства утопийцам удавалось обеспечивать себя всем необходимым. 3. Каковы отношения собственности на о. Утопия? С какой целью утопийцы пытались низвести ценность золота и серебра? 4. На каких принципах основывалось распределение произведенных материальных благ между жителями о. Утопия? 5. Каким образом была организована система государственного управления в Утопии? Можно ли назвать ее полностью демократической? 6. Как использовали утопийцы свое свободное время? [СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ УСТРОЙСТВО] У всех мужчин и женщин без исключения есть единое общее дело – сельское хозяйство. Ему обучают всех с детства, – отчасти в школе, где дают наставления, отчасти – на полях, поблизости от города, куда вывозят детей как бы для игры, однако они не только наблюдают, но, пользуясь удобной возможностью упражнять тело, также и трудятся. Помимо сельского хозяйства (которым, как я сказал, заняты все) каждый изучает что-нибудь еще, как бы именно свое. Они обычно заняты прядением шерсти или же обработкой льна, ремеслом каменщиков, жестянщиков или плотников... По большей части каждого выучивают ремеслу старших. Ибо к этому многие влекутся от природы. Если же кого-либо привлекает к себе иное занятие, то он перемещается в какое-нибудь хозяйство, ремеслу которого он хотел бы обучиться. И не только его отец, но и должностные лица пекутся о том, чтобы отдать его почтенному и уважаемому главе хозяйства... ...при двадцати четырех равных часах – считая вместе день и ночь – для работы отводят всего шесть... Сон требует восемь часов. Что остается лишним от часов на работу, сон и еду, дозволяется каждому проводить по своей воле, но не проводить это время в разгуле и беспечности, а часы, свободные от ремесла, надобно тратить на другие занятия по своему вкусу. Эти перерывы большая часть людей посвящает наукам. Обыкновенно они каждый день в предрассветные часы устраивают публичные чтения и участвуют в них, по крайней мере, приводят туда именно тех, которые отобраны для науки. В каждом деревенском хозяйстве не менее сорока мужчин и женщин... Из каждого хозяйства ежегодно возвращаются в город двадцать человек: они пробыли в деревне два года. На их место из города выбирают столько же новых, чтобы их обучили те, которые пробыли в деревне год и поэтому более разумеются в деревенских делах; на следующий год они будут наставлять других, дабы – если все окажутся там равно неопытными и неумелыми в возделывании земли – не повредили они урожаю своим незнанием... Когда наступает день сбора урожая, деревенские филархи [сифогранты. – Авт. ] извещают городские власти, какое число граждан надлежит к ним послать, и оттого что это множество сборщиков урожая пребывает в самый срок, они справляются почти со всем урожаем за один погожий день... ...у утопийцев нет никакой собственности. Да и сами дома меняют они раз в десять лет по жребию... Каждый город делится на четыре равные части. В середине каждой части есть рынок со всякими товарами. Туда каждое хозяйство свозит определенные свои изделия, и каждый вид их помещают в отдельные склады. Любой глава хозяйства просит то, что надобно ему самому и его близким, притом без денег, вообще безо всякого вознаграждения уносит все, что только попросит. Да и зачем ему в чем-либо отказывать? Когда всех товаров вполне достаточно и ни у кого нет страха, что кто-нибудь пожелает потребовать более, чем ему надобно? Ибо зачем полагать, что попросит лишнее тот, кто уверен, что у него никогда ни в чем не будет недостатка?.. Кроме того, на каждой улице стоят вместительные дворцы, находящиеся на равном расстоянии друг от друга; у каждого из них свое название. Там живут сифогранты; к каждому из дворцов приписаны тридцать хозяйств, как раз по пятнадцати с каждой стороны, там должны они вместе принимать пищу. Экономы из каждого дворца в определенный час приходят на рынок и получают провизию сообразно с числом своих людей... Между тем с золотом и серебром, из которых делают деньги, поступают они так, что никто не ценит их более, чем заслуживает того сама их природа; а кому не видно, насколько хуже они, чем железо?.. Ибо утопийцы едят и пьют из глиняной и стеклянной посуды, весьма тонкой работы, однако дешевой. Из золота и серебра не только в общих дворцах, но и в частных домах – повсюду делают они ночные горшки и всякие сосуды для нечистот... ...пока они заняты работой, они небрежно прикрыты кожами или шкурами, которые служат им семь лет. Когда они выходят на люди, то надевают сверху плащ, который прикрывает ту, более грубую одежду: цвет плащей на всем острове один и тот же – естественный цвет шерсти......более тонкую ткань они не ценят. Поэтому получается, что, в то время как в других местах одному человеку не хватает четырех или пяти шерстяных плащей разного цвета и надобно еще столько же шелковых рубашек, а некоторым, более разборчивым, мало и десяти, в Утопии каждый довольствуются одним платьем, которое носит большей частью два года. И, конечно, нет никакой причины, по которой пожелал бы человек иметь больше одежды, оттого что если добудет он еще, то не лучше защитится он от холода и не окажется ни на волос наряднее... [ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ СТРОЙ] Изо всего числа мужчин и женщин, годных для работы по возрасту и здоровью, едва лишь пятьсот получают освобождение от работы. Среди них сифогранты, хотя законы освобождают их от труда, сами, однако, не избавляют себя от него, чтобы своим примером легче побудить к труду остальных. Такой же свободой наслаждаются те, которым народ, движимый советами священников и тайным голосованием сифогрантов, навсегда дарует освобождение, дабы изучали они науки. Если же кто-нибудь из них обманывает возложенную на него надежду, его гонят назад к ремесленникам, и, напротив, нередко происходит так, что какой-нибудь мастер эти оставшиеся у него часы с таким великим усердием посвящает наукам, выказывает столько прилежания, что его избавляют от ремесла и выдвигают в разряд людей ученых. Из этого сословия ученых людей выбирают послов, священников, траниборов и, наконец, самого правителя... Каждые тридцать хозяйств ежегодно выбирают себе должностное лицо, которое на своем прежнем языке называют они сифогрантом... Над десятью сифогрантами с их хозяйствами стоит человек, некогда называвшийся транибор... Именно сифогранты, которых двести, поклявшись, что они изберут того, кого сочтут наиболее пригодным, тайным голосованием определяют правителя – разумеется, одного из четырех, которых им назвал народ... Должность правителя постоянна в течение всей его жизни. Если не помешает этому подозрение в стремлении к тирании. Траниборов выбирают ежегодно. Однако беспричинно их не меняют. Все прочие должностные лица избираются на год. Траниборы каждые три дня, а если того требует дело, то иногда и чаще, приходят на совет к правителю. Совещаются о государственных делах. Частные споры, если они есть, – их там очень мало – они разрешают быстро. В сенат допускаются два сифогранта, и каждый раз разные... Принимать решения помимо сената или народного собрания о чем-либо, касающемся общественных дел, считается уголовным преступлением... Оттого все, что считается важным, докладывают собранию сифогрантов, которые, обсудив дело со своими хозяйствами, совещаются друг с другом и свое решение объявляют сенату. Иногда дело выносится на обсуждение всего острова... Мор Т. Утопия // Мор Т. Утопия. Эпиграммы. О средствах достижения социально-политических идеалов в эпоху Возрождения дает яркое представление политическая философия Николо Макиавелли (1469–1527) – итальянского политического деятеля и историка. Он был убежден, что «Фортуна распоряжается половиной наших действий, но все же позволяет нам управлять другой половиной или приблизительно около того» (Государь, гл. XXIV–XXVI). Управление этой «половиной» Макиавелли отнес к особой сфере – сфере политики, которая отделяется у него от нравственности. Как свидетельствуют приведенные ниже отрывки из его работы «Государь», в политике, по Н. Макиавелли, вместо служащих основой общечеловеческой морали 10 заповедей действует иной принцип – «цель оправдывает средства».
…может завязаться спор о том, что лучше: чтобы государя любили или чтобы его боялись. Есть мнение, что лучше всего, когда боятся и любят одновременно; но любовь с трудом сосуществует со страхом, и раз уж нужно выбирать, то вернее выбрать страх. Ведь людей в целом можно охарактеризовать как неблагодарных и переменчивых, расположенных к неискренности и лжи; их пугает опасность и привлекает нажива; пока благотворишь им, они за тебя всей душой, клянутся ничего не жалеть ради тебя: ни крови, ни жизни, ни детей, ни добра, но едва они тебе понадобятся, сразу же от тебя отрекутся. И трудно будет тому государю, который, поверив их обещаниям, ничего не предпримет на случай опасности. Ведь дружбу, которая достается за деньги, а не завоевывается величием и великодушием души, можно купить, но нельзя сохранить, чтобы прибегнуть к ее помощи в тяжелое время. К тому же люди меньше боятся причинить обиду тому, кто проявляет к ним любовь, чем тому, кто вселяет в них страх, ведь любовь поддерживается признательностью, о которой люди, будучи плохими, могут позабыть ради своей выгоды, а страх поддерживается угрозой возмездия, о которой забыть невозможно. Тем не менее государь должен вселять страх так, чтобы, если он и не приобретет любви, он смог хотя бы избежать ненависти, ведь вполне возможно вселять страх без ненависти. Во избежание ненависти государь должен воздержаться от покушения на собственность граждан и подданных и на их жен. Даже если государь считает необходимым казнить кого-либо, он может сделать это, если имеется подходящее обоснование и бесспорная причина, но ему следует избегать посягательства на чужое имущество, ведь люди скорее простят смерть отца, чем утрату своего добра. Тем более что поводов для изъятия имущества всегда предостаточно, и если начать жить за счет хищничества, всегда можно найти причину для присвоения чужого, тогда как причин для лишения кого-нибудь жизни намного меньше и повод для этого найти тяжелее… …мудрый правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это наносит вред его интересам и если исчез повод, который побудил его дать обещание. Этот совет был бы порочным, если бы люди честно выполняли обещанное, но люди, будучи плохими, обещанного не выполняют, так что и тебе нужно обращаться с ними так же. А достаточный повод нарушить обещание всегда можно отыскать. Этому существует множество примеров: сколько соглашений о мире, сколько договоров не вступило в силу или пропало напрасно вследствие того, что государи нарушали свое обещание, и всегда выигрывал тот, кто имел естество лисы. Однако это естество нужно еще уметь замаскировать, нужно быть порядочным лжецом и лицемером; а люди настолько доверчивы и столь сильно заняты своими насущностными потребностями, что обманывающий всегда отыщет того, кто позволит себя надуть… …государю необязательно иметь все… достоинства, но необходимо делать вид, что обладаешь ими. Осмелюсь добавить, что иметь эти достоинства и неукоснительно им следовать вредно; тогда как делать вид, что обладаешь ими, – полезно. Другими словами, перед людьми надо являться милосердным, верным обещаниям, милостивым, нелицемерным, благо-честивым – и быть таким на самом деле, но в то же время сохранять внутреннюю готовность обнаружить и противоположные качества, если это будет нужно. Следует понять, что государь, особенно новый, не может делать только то, за что людей считают хорошими, ведь ради сохранения государства ему часто приходится нарушать свои обещания, идти вопреки милосердию, доброте и благочестию. Так что в душе он всегда должен быть готов к тому, чтобы изменить направление, если изменятся обстоятельства или ветер удачи начнет дуть в другую сторону, то есть, как мы сказали, по возможности не отходить от добра, но при необходимости не избегать и зла. Макиавелли Н. Государь // Макиавелли Н. Государь. –
Раздел 7 ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ План 1. Эмпирическое направление в философии Нового времени. 2. Рационалистическое направление в философии Нового времени. 3. Французский материализм и Просвещение ІІ половины XVIII века. Теоретический итог: – определите основные черты классического философского мировоззрения; – укажите особенности индуктивно-эмпирического и рационально-дедуктивного методов познания мира; – охарактеризуйте новизну взглядов французского Просвещения на человека и общество. Философский словарь: Ф. Бекон, «врожденные идеи», Т. Гоббс, Р. Декарт, дедукция, деизм, естественное право, индукция, интеллектуальная интуиция, Г. Лейбниц, Дж. Локк, материализм, общественный договор, Просвещение, рационализм,
Новое время, начавшееся в XVI в., стало эпохой революционных преобразований во всех сферах общественной жизни, которые повлекли за собой изменения и в мировоззренческих установках человека. Это было время утверждения и постепенной победы в Западной Европе капитализма как нового способа производства, складывания рыночных социально-экономических отношений и появления ростков демократии и гражданского, правового общества в политическом строе западноевропейских государств. Бурно развивавшееся производство нуждалось в науке, особенно в естественнонаучных дисциплинах. Государственные деятели различных европейских государств, стремившиеся к военно-политическому господству, также вынуждены были уделять большое внимание развитию научных исследований. Наибольших успехов среди точных наук достигла математика (что дало повод Г. Галилею сказать, что «книга природы написана на языке математики») и механика, превратившаяся из искусства в науку о движении тел, наблюдаемых непосредственно или с помощью инструментов. Достижения естественных наук были неразрывно связаны с развитием опытно-экспериментального знания, ознаменовавшимся огромным количеством судьбоносных для европейской цивилизации изобретений – таких, как механические часы, заставившие человека ценить земное время вопреки божественной вечности, микроскоп и телескоп, заметно расширившие горизонты окружающего человека мира и вынудившие признать истинность открытия Николая Коперника. Под влиянием точных наук в философии сложилась механистическая и материалистическая картина мира. В центре картины мира Нового времени находится образ окружающей человека природы. Механистической она называется потому, что в ее рамках природа представляется огромным механизмом, ритмично функционирующим по внутренне ему присущим «естественным законам», а материалистической потому, что все явления природы объясняются непрерывным движением, сцеплением и взаимопревращением мельчайших материальных частиц, снова-таки подчиняющимся механическим законам. Основной целью философии и занятого исследованием природы естествознания провозглашается увеличение власти человека над природой (знаменитый девиз Ф. Бекона «Знание – сила») и совершенствование самого человека. В рамках достижения указанной цели для философии выдвигается двоякого рода задача: – создание и логическое обоснование научных методов познания; – построение общей, целой, взаимосвязанной системы знания о мире через обобщение данных естественных наук. По сути дела, речь шла о том, каким путем можно будет получить научное, иначе говоря, для всех, всегда и везде достоверное знание об окружающем нас мире, затем систематизировать его в общей картине мира, наконец, опираясь на эту картину, преобразовать мир, поставить его на службу человеку. В решении этой задачи мыслители Нового времени разделились на два направления: эмпирическое и рационалистическое. Представители эмпирического направления (Ф. Бекон, Дж. Локк, Д. Юм) утверждали, что в основе процесса познания должен лежать человеческий опыт, основанный на данных наших органов чувств. Представители рационалистического направления (Р. Декарт, Б. Спиноза, Г. Лейбниц), напротив, были убеждены в том, что данные чувственного восприятия не всегда точны, а потому отдавали предпочтение не опытным, а теоретическим приемам получения истинного знания, не чувствам, а разуму, полагая, что последний способен внутри себя самого усмотреть наиболее достоверные, всеобщие и необходимые истины. Сказанное не следует понимать в том смысле, что эмпирики напрочь отвергали в качестве инструмента познания разум, а рационалисты – чувства. Другое дело, что они отводили им второстепенное значение: эмпирики полагали, что разум выступает лишь в роли организатора и систематизатора опытных данных, без которых он остается чем-то сродни белому чистому листу бумаги, а рационалисты считали опыт необходимым для подтверждения открывающихся разуму истин и его ориентации на новые открытия. Грандиозный прорыв в области экспериментально-математического естествознания, достижения рационалистической философии и упрочение в ней позиций материалистического направления в конечном счете подрывали устои религии и способствовали формированию атеистического мировоззрения. В этих условиях наблюдается тенденция к секуляризации общественной жизни, максимальное развитие в ней независимых от церкви светских начал. В самой философии эта общая тенденция проявилась в форме пантеизма, отождествления Бога и мира, вопреки устоявшимся представлениям о том, что Бог пребывает вне мира, и деизма – учения о том, что Бог сотворил мир, дал ему законы и движение, но больше в дела своего творения не вмешивался. В свете сказанного должно быть понятно положение философии, тесно связанной с наукой, но еще не забывшей о религии. Кроме того, в Новое время происходит профессионализация философии, превращение ее в особую сферу человеческой деятельности, которая обладает особым терминологическим языком, изучается отдельной группой людей, объединенных в профессиональное сообщество со своими периодическими изданиями, и становится обязательным предметом преподавания и исследования в рамках университетов. Понятно, что коренные изменения в картине мира не могли не отразиться на образе человека. В основе нововременного взгляда на человека лежит разделение всей действительности на субъект и объект. Субъект – носитель познавательной деятельности, объект – то, на что направлены познавательные усилия субъекта. Новый способ философствования предполагал, что человек (как единичный представитель человеческого рода) обладает разумом и, сознавая свое «Я», способен познавать законы и закономерности целесообразно устроенного внешнего объективного мира, имея в виду в конечном итоге преобразовывать его в соответствии с собственными запросами и потребностями. С приходящейся на XVIII век историко-культурной эпохой Просвещения связана известная переориентация философской мысли Нового времени с природы на человека и общественные условия его жизни. Просвещение – это идеологическая программа широкого общественно-политического движения, выступавшего за совершенствование человека и общества на основе разума и успехов в развитии науки и техники. Это движение, получившее наиболее широкое распространение во II половине XVIII столетия во Франции, отражало борьбу большей части населения страны – т. н. «третьего сословия» (крестьяне, ремесленники, буржуазия, купцы и ремесленники, наемные рабочие) – за свои социально-политические и экономические права. Часть «третьего сословия» успешно вписалась в новые, капиталистические экономические условия, добилась немалого материального благосостояния, однако устаревший политический строй – абсолютная монархия – оставлял этих людей полностью бесправными. Основные положения просветительской программы, разделявшиеся наиболее известными ее представителями – Вольтером, Д. Дидро, Ж. Ж. Руссо, Ш. Л. Монтескье, П. А. Гольбахом и др. – таковы: 1) рационализм, суть которого можно передать формулой «законы природы суть законы разума». Правда, в своих представлениях просветители идут не от разума к природе, как Р. Декарт, Б. Спиноза или Г. Лейбниц, а наоборот, полагают, что человек получает разум от природы и только потом самостоятельно им овладевает; 2) убеждение в наличии «естественных прав» у каждого человека, основными из которых являются права на жизнь, свободу и равенство по отношению друг к другу; 3) вера в происхождение общества не по «воле божьей», а в результате «общественного договора» – добровольного, равноправного союза людей между собой, что отражает общий разумный порядок вещей в мире применительно к человеку и обществу; 4) учение о невежестве и незнании как главной причине и источнике бед и несчастий человека, которые приводят к тому, что, по словам Ж. Ж. Руссо, «человек рождается свободным, но повсюду он в оковах». Самой ужасной социальной язвой просветители считали социально-экономическое неравенство, тесно связанное с неправильным политическим строем, который далек от первоначальных условий «общественного договора»; 4) исторический оптимизм, вера в материальный и духовный прогресс человечества, решающую роль в котором должно сыграть как раз просвещение (образование и воспитание) людей и развитие науки. Хотя значительная часть просветителей видела этот процесс мирным и сопряженным прежде всего с моральным самосовершенствованием человека, в ряде стран Просвещение оказалось своеобразной идейной подготовкой революций, прежде всего Великой Французской революции, жертвами которой стали многие из тех, кто ей способствовал. 7.1Эмпирическое направление Родоначальником эмпирического направления в философии Нового времени можно считать Фрэнсиса Бекона (1561–1626) – английского философа и государственного деятеля (лорд-канцлер). Все творчество этого мыслителя было направлено на «Великое восстановление наук» (так должен был называться генеральный труд всей его жизни, оставшийся незавершенным) – разработку особого научного метода познания, с помощью которого стало бы возможным создание новой картины мира, опирающейся не на Бога, а на материалистическое понимание природы. Решение поставленной задачи, по мысли Ф. Бекона, состояло из двух частей: «разрушительной» и «созидательной». «Разрушительная» часть его «Восстановления» заключалась у Ф. Бекона в очищении нашего ума от «идолов», т. е. «глубочайших заблуждений человеческого ума», которые обманывают не в частных вопросах, а «заражают и извращают все восприятия интеллекта». По мнению Ф. Бекона, идолы бывают как приобретенными (идолы площади (рынка) и идолы театра), так и врожденными (идолы рода и идолы пещеры). Идолами рода Ф. Бекон считал ложные представления о мире, которые присущи всему человеческому роду и являются результатами ограниченности человеческого ума и органов чувств. Например, на человеческий ум: «…производит гораздо более сильное впечатление, если факт хотя бы однажды имеет место, чем когда он зачастую отсутствует и имеет место противоположное» (Бекон Ф. О достоинстве и приумножении наук // Соч.: В 2 т. – 2-е изд., испр. и доп. – М., 1978. – Т. 1. – С. 308). Идолами пещеры Ф. Бекон называл искаженные представления, происходящие под влиянием внутреннего субъективного мира каждого отдельного человека. Наиболее тягостными считал Ф. Бекон идолы рынка или площади – ошибочные взгляды людей, порожденные неправильным употреблением слов. «Для примера возьмем какое-либо слово – хотя бы «влажность» – и посмотрим, согласуются ли между собой различные случаи, обозначаемые этим словом. Окажется, что слово «влажность» есть не что иное, как смутное обозначение различных действий, которые не допускают никакого объединения или сведения» (Бекон Ф. Новый Органон // Там же. – Т. 2. – С. 26). Под идолами театра Ф. Бекон подразумевал представления о мире, некритически заимствованные из разных философских систем, которым было «свойственно то же, что бывает и в театрах поэтов, где рассказы, придуманные для сцены, более сложны и красивы и скорее способны удовлетворить желания каждого, нежели правдивые рассказы из истории» (Там же. – С. 27). Искоренив по возможности первые два рода идолов и определив вероятные искажения, коренившиеся в двух других, по мнению Ф. Бекона, можно было переходить к созидательной части «Восстановления» – разработке индуктивного метода познания как основополагающего метода выработки фундаментальных теоретических понятий и аксиом естествознания. Метод индукции предполагал выведение знания из обобщения по принципу от частного к общему данных опыта, составленного как из непосредственных наблюдений человека над окружающим его миром, так и целенаправленных экспериментов по его изучению. В этом случае, в отличие от эмпириков, подобно муравьям собиравших чувственные данные и довольствовавшихся этим, или рационалистов, подобно пауку получавших знание непосредственно из собственного разума, исследователь уподоблялся Ф. Беконом пчеле, которая извлекает материал из садовых и полевых цветов, но располагает и изменяет его по своему умению. Ф. Бекон полагал, что индукция поможет правильно организовать исследование и избежать недостатков непосредственного чувственного опыта, подобно тому, как циркуль и линейка исправляют несовершенство наших рук. О сущности индукции вы сможете узнать из помещенных ниже отрывков из трактата Ф. Бекона «Новый Органон», который рассматривался автором как одна из частей его«Великого восстановления наук». Вопросы и задания: 1. Какое место опыту в процессе познания отводит Ф. Бекон? Чем его взгляд отличается от распространенного прежде подхода? 2. На каком основании Ф. Бекон предпочитает использовать для индуктивных обобщений данные «светоносных» опытов в отличие от «плодоносных», ориентированных на получение быстрой практической пользы? 3. В чем заключается принцип индукции по Ф. Бекону? 4. В чем Ф. Бекон видит принципиальное отличие предлагаемого им метода от традиционных представлений об индукции? 5. Какие три основных этапа должно пройти индуктивное исследование, согласно Ф. Бекону? 6. Подумайте, в чем могут состоять трудности на пути реализации индуктивного метода по Ф. Бекону и его ограниченность.
До сих пор опыт …или совсем не имел основания, или имел весьма ненадежное. До сих пор не было отыскано и собрано изобилие частностей, способное дать разуму знание, в какой бы то ни было мере достаточное по своему количеству, роду, достоверности. Напротив того, ученые (конечно, нерадивые и легкомысленные) приняли для построения или укрепления своей философии какие-то слухи об опыте и как бы молву о нем или его отголосок и приписали им все же значение законного свидетельства. И как если бы государство стало управлять своими установлениями и делами не на основании писем и сообщений послов и достойных доверия вестников, а на основании толков горожан на перекрестках, – точно такой же образ действий был введен в философию в отношении опыта < …>. Надежду же на дальнейшее движение наук вперед только тогда можно хорошо обосновать, когда естественная история получит и соберет многочисленные опыты, которые сами по себе не приносят пользы, но содействуют открытию причин и аксиом. Эти опыты мы обычно называем светоносными в отличие от плодоносных < …>. Не следует все же допускать, чтобы разум перескакивал от частностей к отдельным и почти самым общим аксиомам (каковы так называемые начала наук и вещей) и по их непоколебимой истинности испытывал бы и устанавливал средние аксиомы… Для наук же следует ожидать добра только тогда, когда мы будем восходить по истинной лестнице, по непрерывным, а не прерывающимся ступеням – от частностей к меньшим аксиомам и затем к средним, одна выше другой, и, наконец, к самым общим. Ибо самые низшие аксиомы немногим отличаются от голого опыта. Высшие же и самые общие аксиомы (какие у нас имеются) умозрительны и абстрактны, и в них нет ничего твердого. Средние же аксиомы истинны, тверды и жизненны, от них зависят человеческие дела и судьбы. А над ними, наконец, расположены наиболее общие аксиомы – не абстрактные, но правильно ограниченные этими средними аксиомами < …>.
|
