Четыре вопроса падишаха

Как-то раз в холодный день прогуливался падишах с Бирбалом по саду, грелся на солнышке.

Вдруг что-то взволновало Акбара, и он выложил свои мысли Бирбалу:

Ответь, кому слова нужны? Кому – безмолвье тишины? Кто любит дождик проливной. И кто – палящий зной?

Прочитал падишах эти стихи и сказал грозно:

—Если не ответишь на эти четыре вопроса, то прощайся с жизнью.

Горько стало Бирбалу от этих слов падишаха – ведь тот и впрямь готов был казнить его. А всего обиднее было то, что падишах так сильно гневается из-за пус­тяка. Ведь даже смышлёный мальчишка мог бы ответить на его вопросы. «Ну ладно, – подумал Бирбал, – сейчас-то надо жизнь свою спасать», – и ответил:

Речь проповеднику нужна, А вору – тишина. Садовнику – дождь проливной, А прачке – жаркий зной.

Толковый ответ Бирбала понравился падишаху, но он хотел другого ответа, попроще да пояснее.

— Бирбал! Конечно, нельзя сказать, что твои стихи плохи, но я ими не совсем доволен. Придумай-ка другие, да поскладнее.

— Слушаюсь, – ответил Бирбал, сразу же сочинил и прочитал другие стихи:

Во зло нам речи, коль они длинны,

И беспредельность тишины.

Во вред и ливень затяжной

И слишком тяжкий зной.

Но падишах всё ещё не был доволен и требовал другого ответа. Тогда Бирбал сказал:

—О владыка мира! Так уж на свете повелось, что каждому своё нужно. Я вам поведаю одну притчу, может, она вам понравится.

«У одного бедняка были две дочки. Выдал он их за­муж: старшую за садовника, младшую за гончара. Прошло время, и захотел отец повидаться с дочками. Сперва поехал к старшей. Спросил у неё про житьё-бьггьё, да видит – она сама не своя, даже с лица спала, и говорит:

— Какая забота тебя сушит, дочка?

— Ох, отец! Что мне говорить про своё горе? Спасение наше в руках Божьих. Которую неделю дождя нет как нет, в саду нашем всё засохло. Пропадают плоды, гибнут цветы, беда!

От старшей дочери бедняк поехал к младшей, в дом гончара. Приезжает, а она сидит у дверей, пригорю­нившись. Увидела отца, обрадовалась и стала жало­ваться на горе лихое. Спросил отец про её беду, а она ему в ответ:

—Ох, отец! Вот уже который день дождь льёт как из ведра – ни посуду высушить, ни печь растопить, кизяка сухого нету. Вся наша работа встала. Не видно, когда дождю конец будет.

Молчит отец, видит, что совсем разного хотят его дочки. "Всяк живой своего хочет, а Господь кому даёт, а кому не даёт. Что ни делает Бог, всё к лучшему", – подумал бедняк».

Рассказал Бирбал эту притчу и говорит:

—О владыка мира! Каждый хочет того, что для его дела выгоднее.

Теперь падишах был совсем доволен ответом Бирбала.

Шахская «Рамаяна»*

Однажды падишах беседовал с Бирбалом. Вдруг он заговорил о том, как бы сочинить шахскую «Рамаяну».

—Владыка мира! Я напишу шахскую «Рамаяну»140 и покажу вам. Но дело это нелёгкое, времени на него надо много. Уйдёт не меньше трёх месяцев, да и потратиться вам придётся. Сейчас я не могу сказать точно, как велики будут расходы, но для начала мне нужно пятнадцать тысяч рупий.

Падишах велел выдать Бирбалу из казны пятна­дцать тысяч рупий и отпустил его на три месяца.

Бирбал забрал деньги и – домой. Деньги он пустил в ход: стал, где в этом нужда была, рыть на пользу лю­дям колодцы да пруды. Так прошло два месяца, уж третий был на исходе, когда он вспомнил про шахскую «Рамаяну». Послал Бирбал на базар за писчей бумагой и велел переплести её – получилась толстенная книга. Потом он взвалил книгу слуге на голову и пришёл с ним к падишаху.

—Владыка мира! Вот «Рамаяна», почти совсем гото­ва, немного осталось дописать. Сделайте милость, раз­решите мои сомнения. В «Рамаяне» непременно должны быть герой и героиня. Герой-то один – вы, но у вас ведь несколько жён. Какую же из них сделать героиней «Рамаяны»?

—Старшую шахиню, – ответил падишах. Бирбал пошёл к старшей шахине. Спросил, честь по чести, про её здоровье, а потом и говорит:

—Героине «Рамаяны» махарани141 Ситеджи пришлось жить в доме Раваны – царя ракшасов. Значит, и вам бы надо пожить у кого-нибудь. Ответьте мне, и я допишу «Рамаяну».

От этих слов шахиню словно огнём обожгло. Она приказала служанке тут же кинуть в огонь эту «Рамая­ну». Бирбал поклонился шахине и пошёл к падишаху. Он рассказал, как разгневалась шахиня и как она со­жгла «Рамаяну».

—Владыка мира! – сказал он под конец, сложив руки лодочкой. – Если угодно – прикажите, можно зано­во сочинить «Рамаяну».

Падишах рассмеялся.

—Бирбал! Что случилось, того уж не вернёшь. Не будем больше тебя утруждать. Могуч был махараджа Рамчандра142, не могу я с ним равняться. Я и раньше это знал, но хотел испытать тебя. Теперь иди домой, отдыхай. А завтра явишься в дарбар разбирать дела, что запустил за три месяца.