Следователь устало покачал головой.
- Присядьте пока здесь, - он указал на лавочку в коридоре, - мне нужно отлучиться минут на десять, - женщина кивнула в ответ. Мужчина вошел в свой кабинет, сделал крепкий горячий кофе и уселся в кресло. Он был ужасно вымотан этим делом. Но чем дальше он заходил, и чем дальше шло расследование, становилось всё интереснее. У него было смутное ощущение того, что какие-то детали упущены. И сейчас эта женщина, вошедшая в участок, дала надежду на полное раскрытие дела. Еще когда этих ребят первый раз привезли в участок, у следователя появилось странное предчувствие, что в этот раз будет не так всё просто. Какое бы дело ни было, он относился ко всему холодно и рассудительно, и это правильно в его работе, а в этот раз почему-то не получилось. Он настолько сочувствовал пострадавшему мальчишке, что иногда не мог спокойно разговаривать с ним и его обидчиком. Он просто был морально истощён. Допив свой кофе, он вышел из кабинета и пригласил к себе ожидающую его женщину.
- Проходите, пожалуйста.
Фрау Майер вошла в кабинет и села напротив стола следователя.
- Я вас слушаю. - Мужчина достал бумагу и ручку.
- Я уже представилась, но повторюсь. Меня зовут фрау Майер, я учитель немецкого в школе Каулитцев. Это я клеила листы А4 с буквами в школе. "Отстань от Каулитцев".
Становилось всё интереснее и ненормальнее. Следователь еле удержался от того, чтобы распахнуть свои глаза на полную. Он на секунду отложил авторучку в сторону и поднял на собеседника взгляд:
- Вы что там, в этой школе, все с ума посходили? Чем вам так Каулитц не угодил?
- Он тут ни при чем. Это из-за Джениссона.
- Очень интересно. Очень внимательно вас слушаю, - он сделал ударения на оба "очень".
- В общем, его можно было остановить только так - если напугать. Джениссон не тот человек, который просто бросит дело на пол пути.
- Вам откуда это знать?
- Понимаете, я его бывшая жена.
- О господи боже. Он же только в этом году в школу пришел.
- В общем, я хотела бы вам рассказать всё, что знаю. Только пусть это не выглядит для Вас так, будто я хочу поскорее закрыть его где-нибудь. Просто если это начнется снова... Я хочу, чтобы вы знали.
- Говорите, - мужчина снова взял ручку.
- В штатах мы с Майклом вместе находились в одном университете. Он тогда только поступил на психологию, это его второе образование. А я преподавала немецкий. Сама только закончила педагогический. Познакомились, как-то закрутилось, ну вы поняли. Мы жили вместе, сначала всё было хорошо, он очень заинтересовался свой учебой, начал писать много научных работ. Конечно, я поддерживала его во всех начинаниях. Как можно подумать, я старше его на четыре-пять лет, но на самом деле на восемь. Так вот получилось. Мы с ним прожили вместе полтора года, всё было нормально. Потом я заметила, что он стал каким-то странным. Приходил домой поздно, мало разговаривал со мной, наше общение сводилось к общим завтракам, и всё. Конечно, я сразу подумала, что он мне изменяет. Ведь мне казалось, что я старовата для него. Но не стала ничего говорить, так я его любила, что не хотела, чтобы он уходил, пусть даже изменял. Потом всё немного наладилось, и он в один день решил поговорить со мной. Начал рассказывать о его новой работе, о том, что его научный руководитель не хочет этим заниматься и я должна ему помочь. Я спросила, чем же. Он сказал, что мне нужно достать одни таблетки. Он говорил, что иначе у него не получится ничего, а это для него так важно, что эта работа многое значит для него. Я не смогла ему отказать. Ближайший месяц он снова был погружен в работу, даже спасибо мне не сказал... Потом снова стало всё хорошо. Он позвал меня замуж. Мы расписались. Его исследование, как он говорил, продолжалось. Он снова пропадал где-то сутками, потом приползал, извинялся. Тогда я не выдержала и потребовала объяснений. Он сказал: "Ты ведь любишь меня? И всегда поддержишь меня, правда?". В этот момент я немного напряглась, мне не понравилось начало разговора, но ответила "Да". И затем он мне рассказал, что он делал. Найдя несколько "жертв", так сказать, он подсыпал разным людям легкие наркотики в еду, воду, наблюдал за их поведением в течении долгого времени. Ему было интересно, что люди начинают делать, когда у них появляется зависимость, но они сами не знают от чего. В основном, это были очень правильные ребята, ботаники, можно сказать. Он тайком следил за ними, записывал все действия, все реакции.
- Сколько их было? - Перебил женщину следователь.
- По его словам трое, но я не уверена...
- Продолжайте.
- Я не стала никуда сообщать об этом, естественно. Почему естественно? Потому что он так доверял мне, рассказал об этом, он так горел своей работой, что я не смогла. Затем он стал воздействовать на ребят более сильными наркотиками. Но однажды он пришел домой в подавленном состоянии, просто убитый. И сказал, что один из его объектов, как он их называл, покончил с собой. Я испугалась. Сказала, что об этом нужно сообщить в полицию. Он раскричался на меня, сказал, что я его никогда не любила. Тогда он просто ушел. Через месяц мы развелись. Он ушел, а я узнала, где он стал жить и подкинула ему пару записок о том, что некто знает, что он совершил. Он явно был напуган разоблачением, и прекратил травить ребят. Что с ним было потом, я не знаю. Мы не общались после этого. Я закрылась в себе, больше замуж так и не вышла. Поменяла фамилию на девичью матери, быстро постарела. Для меня всё это было шоком. Потом уехала в родную деревню сюда. И спустя столько лет, когда он появился в нашей школе, я была в полнейшем оцепенении. Он не узнал меня. И когда начались проблемы с Каулитцами, я поняла, кто здесь замешан. Решила напугать его, у меня получилось. В общем-то, у меня всё.
Ещё несколько минут следователь молчал. Он просто внимательно всматривался в свои записи.
- Значит теперь нужно будет поднимать дело о самоубийстве много лет назад. Будет сложно конечно, но...
- Меня посадят за соучастие?
- Вы помогли в раскрытии дела. Думаю, нет. Мы найдем вам хорошего адвоката.
- Спасибо.
Они договорили и Майер ушла. Седовласый следователь еще десять минут пребывал в небольшом шоке и осмыслял услышанное.
***
На следующий день после школы Томас приехал к брату. Но там уже сидел следователь и разговаривал с мальчиком. Старший решил подождать в коридоре.
- Билл, через четыре дня будет суд в Магдебурге. Ты должен присутствовать. Либо суд будет перенесен. Как ты чувствуешь себя?
- Если папа или мама напишут заявление о том, чтобы меня отпустили домой на пару дней, я буду. Думаю, они это сделают. Потому что мне уже намного лучше. А что мне нужно будет делать на суде?
- Почти ничего. За тебя всё скажет твой адвокат. Но если ты захочешь что-нибудь добавить, тебе дадут слово.
- Хорошо. Что там со Стивеном? - Следователь удивился, что мальчик так спокойно произносит его имя и говорит о нем.
- По результатам медицинской экспертизы он вменяем и почти психически здоров. То есть он отвечает за свои действия и ответит за них по закону.
- А остальные?
- То же самое. Но им светит не такой срок, как у Готье.
- А с записками разобрались? Мне звонил брат и сказал, что это писал мистер Джениссон.
- Да, он тебя не обманул. Он тоже прошёл сегодня экспертизу. Ты обо всем узнаешь на суде, сейчас лучше тебе не волноваться.
- Ну ладно, - протянул Билл.
Следователь ушел и в палату сразу вошел Томас.
- Привет, мелкий, - близнец младший растянул губы в широченной улыбке.
- Привет, я соскучился уже, что ты так долго?
- Ждал, пока ты с этим дядькой договоришь, - старший сел на кровать к младшему. Теперь они просто были рядом. Том погладил Билла по волосам. Тот выглядел уже лучше, но всё равно был бледный и слишком худой. Хотя он таким был почти всегда, этим себя успокаивал старший.
- Меня отпустят на суд родители?
- Должны. Я уверен в этом.
- Том, - младший украдкой посмотрел на брата.
- Что такое?
- Закрой дверь.
- Она закрыта, ты чего? - Томас забеспокоился.
- На замок.
Старший, ничего не поняв, пошёл и запер дверь на замок. Затем сел обратно.
- И зачем я это сделал?
Томас успел лишь договорить, а Билл приложил ладони к щекам брата.
- Ты правда меня любишь?
- Что за вопросы, ты дурак? - Спросил дредастый брат.
- Ты понял, о чем я говорю, - Билл стал серьёзным. Он держал лицо брата в своих ладонях и смотрел, не отрываясь, в его глаза.
- Люблю.
- И я тебя, - проговорил брюнет и как-то смущенно опустил взгляд. Затем почти сразу взглянул на старшего и вздохнул.
- Ну чего? - Снова взволновался Том, потому что Билл начал белеть.
Тот не ответил. А прижался своими губами к губам брата. Просто прижался. Это нельзя было назвать поцелуем, ведь младший просто боялся реакции близнеца. Том не растерялся, обнял за талию братишку двумя руками и провел языком по нижней губе. Брюнет немного успокоился и позволил себе наконец поцеловать близнеца. Это продолжалось всего несколько секунд, но они думали, что прошла вечность. Мозги долбило эндорфином, а по телу растекался будто электрический ток. Болезненно приятный.
В двери постучали. Парни отпрянули друг от друга. Томас открыл дверь. Там стояли родители и улыбались, заглядывая в палату и смотря на Билла.
- Привет, пацаны. Чего закрылись? Том, может дашь пройти? - Усмехнулся отец, выводя старшего брата из ступора, возникшего от неожиданности. Дредастый включился и отошел от двери, давая пройти родителям, сам сел снова на кровать к брату.
- Привет, мой сладкий, - мать подошла к младшему и села перед ним на корточки, поцеловала в щеку.
- Привет, мам, пап, - он пожал руку Йоргу. Родители сели на маленький диванчик возле окна палаты.
- Чего вы в палате-то закрылись? Никто за вами не следит, - улыбнулась мама.
- Ой, Сим, не начинай, - пробубнил отец в сторону матери.
- Как ты себя чувствуешь?
- Всё хорошо, суд через четыре дня. Заявление напишите, чтобы меня выписали завтра.
- Почему завтра?
- Ну мне надо побыть дома, тем более до Магдебурга ехать надо будет далеко не полчаса.
- Хорошо. Я поговорю с врачом. - Симона вышла из палаты.
- Билл. Тебе точно лучше? - Спросил Йорг.
- Да, сейчас сам убедишься. Мама пошла с врачом разговаривать.
- Ладно, пойду к ней, узнаю, что там с выпиской. Дверь, если что, прикройте.
Отец вышел.
- Это что было? - Заволновался мелкий.
- Без понятия, - Томас не захотел пока ничего объяснять брату: боялся, что тот может снова расшататься.
Но парни время наедине решили провести просто разговаривая.
Потом пришли родители в хорошем расположении духа и сказали, чтобы младший прямо сейчас собирал вещи.
- Мы едем домой уже сейчас?
- Да, - только Симона успела договорить, как Билл уже встал и начал пихать шмотки в сумку.
Буквально через полчаса все четверо были дома. За ужином мама не могла нарадоваться тому, что Билл кушал, хоть вяло и слабо, но лучше так, чем никак. Родители пошли к себе смотреть телевизор, а братья обосновались в комнате Тома.
- Можно я сегодня останусь у тебя? Мне как-то еще не по себе, - пробубнил Билл, неосознанно закручивая на палец дредину Тома.
- Раньше ты не спрашивал об этом. Блин, конечно можно! Что за вопросы вообще! - Разгорячился старший.
- Всё, всё, я понял. Я сегодня рано лягу спать, ещё чувствую себя немного уставшим.
- Да хоть сутки спи. Я с тобой буду.
- В школу не пойдешь?
- Если надо будет, не пойду, - старший притянул брата за плечи к себе ближе и чмокнул в макушку.
- Спасибо.
- Дурак, - зачем-то себе под нос сказал Том непонятно кому.
Малой уснул настолько быстро, что брат даже сначала не заметил этого, продолжая о чем-то рассказывать. Потом Томас снял с брата одежду и укрыл одеялом. Он заметил, что всё больше начинает видеть в близнеце другие его грани, раньше которые оставались без внимания. Признавшись себе, что Билл выглядит безумно нежно сейчас, и что ему очень хочется разбудить его и поцеловать, Том переоделся и лёг рядом, уткнувшись носом в волосы с ароматом обычного шампуня, который сейчас оказался самым особенным на свете.
