Студопедия — В. П. Зинченко 15 страница
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

В. П. Зинченко 15 страница






Единое действие на этом этапе превращено в цепь последова­тельных, пробующих операций, идущих в направлении заданной цели и в конце концов достигающих ее. Подобные действия необ­ходимы для подгонки сложившегося в общих чертах образа к кон­кретным двигательным задачам. Кроме того, видимо, они направ­лены на нахождение масштабного соответствия движения руки и местоположения элемента матрицы на экране.

Таким образом, второй этап овладения сенсомоторным прост­ранством можно назвать этапом построения образа реальных исполнительных действий.

Следующий этап освоения образа сенсомоторного пространства может быть отнесен к образной, ориентирующей части действия только на самых начальных этапах своего формирования (рис. 14, кривая 3). Он характеризуется целенаправленными целостными действиями, функция которых в основном направлена на слияние уже построенного образа ситуации с образом реальных исполни­тельных действий. Функция эта является достаточно сложной, она требует не механического соединения, а качественного проникно­вения одного в другое и на основе этого построения симультанно­го, единого для данных условий сенсомоторного образа рабочего пространства. На его основе затем будет совершенствоваться уже собственно-исполнительная часть действия. Наличие такого еди­ного ориентирующего образа открывает на этом этапе возмож­ность для формирования и совершенствования программы дейст­вия, первые попытки построения которой уже наметились на этапе построения образа исполнительных действий.

Как возможно соединение регулирующего и исполнительного компонентов, каждый из которых обладает большим числом сте­пеней свободы? Каков процесс ограничения числа степеней свобо­ды в обоих звеньях двигательного акта? Эти вопросы возникают применительно к анализу сформировавшегося двигательного акта,но еще большую остроту они приобретают по отношению к про­цессу его формирования, по отношению к процессу овладения человеком как традиционными, так и новыми орудиями трудовой деятельности.

Исследование характеристик когнитивных компонентов, а так­же изучение процесса их формирования чрезвычайно важны, так как именно они связывают ориентирующие и исполнительные ком­поненты деятельности.

Сравнительный качественный и количественный анализ харак­теристик движений руки и глаз, полученный на разных стадиях овладения двигательными навыками, позволил выявить общие закономерности изменения исследуемых параметров [21]. По мере овладения двигательным навыком сокращается как общее время выполнения действия, так и длительность каждой выделенной ста­дии целостного действия, а также продолжительность периода глазо-двигательной активности. Время программирующей стадии действия пропорционально величине и сложности маршрута дви­жения. При прохождении любого маршрута латентное время дви­жения руки при переходе со стартовой позиции на первую опорную точку маршрута в несколько раз превышает время латентной стадии перехода между любыми другими пунктами данного марш­рута, а разница тем больше, чем сложнее маршрут движения. Общая последовательность включения фаз движения руки и глаз всегда одинакова: после подачи сигнала зарегистрирован латент­ный период движения руки и глаз, сменяющийся периодом глазо­двигательной активности, который тем больше, чем сложнее маршрут движения, затем начинается движение руки.

Наблюдающиеся в исследовании движения глаз были разделе­ны на два функционально-различных класса. К первому классу относятся ориентировочно-исследовательские движения глаз, за­регистрированные только в латентной стадии движения руки. По мере выработки двигательного навыка наблюдается их постепенная редукция. Функция ориентировочно-исследовательских движений глаз состоит в формировании перцептивно-моторного образа про­странства и планировании движения по всему маршруту. Ко вто­рому классу относятся афферентирующие движения глаз, которые разделяются на два типа: прослеживающие движения руки скачки и опережающие движения руки скачки на цель. По мере выработ­ки навыка прослеживающие скачки трансформируются в опережа­ющие скачки. Функция афферентирующих движений состоит в сличении, коррекции и установлении масштабного соответствия заданной программы с реальной задачей.

На начальных этапах обучения у испытуемых, не владеющих навыком управления манипулятором, во время латентной стадии движения руки наблюдается большое число движений глаз, пере­секающих тестовую матрицу. Эти движения относятся по преиму­ществу к поступательно-возвратному типу. На стадии реализации у этих испытуемых наблюдаются афферентные прослеживающие движения глаз, сопровождающие исполнительное действие руки (рис. 15).

По мере выработки навыка постепенно сокращается число поступательно-возвратных движений глаз. Они сохраняются лишь во время латентной стадии первого перехода, т. е. до начала дви­жеения руки. Этому соответствует и сокращение латентных перио­дов движения руки каждого перехода на элемент матрицы; в меньшей степени сокращается первый латентный период. Посту-

пательно-возвратные скачки глаз трансформируются в поступа­тельные, непосредственно предшествующие исполнительному дей­ствию. В свою очередь, при хорошо сформированном навыке афферентные прослеживающие движения глаз трансформируются в опережающие исполнительное действие движения. После опере­жающего скачка глаз фиксирует цель до окончания исполнитель­ного действия руки, т. е. до совмещения управляемого пятна с соответствующим элементом матрицы (рис. 16).

В процессе обучения формируется новый образ пространства и перестраиваются или формируются заново соответствующие экспериментальной ситуации сенсомоторные координации; послетого как построен сенсомоторный образ, начинает активно формиро­ваться программа исследуемого действия. Одним из показателей сформированности образа пространства и пространственного дей­ствия являются типы движений глаз, их количество, скорость движения руки и характер сенсомоторного взаимодействия.

Из изложенного выше следует, что для понимания процесса превращения человеческой руки в «орудие орудий» необходима

правильная теоретико-методологическая ориентация исследований исполнительной деятельности. Движения живого органа должны быть не только поняты, но и раскрыты как своего рода морфоло­гические объекты, функциональные органы. Функциональным орга­ном «является всякое временное сочетание сил, способное осуще­ствить определенное достижение» [58, с. 71]. Аналогия между движениями живого органа и анатомическими органами или тканями убедительно обосновывалась двумя главнейшими его свойствами: «... во-первых, живое движение реагирует, во-вторых, оно закономерно эволюционирует и инволюционирует» [7, с. 178]. Подобная трактовка живого движения, выделение в качестве объекта исследования его «биодинамической ткани» задает новую стратегию его научного изучения и практической организации. В частности, она означает и то, что движение, моторная схема, навык не могут быть усвоены — они должны быть построены субъектом. «Упражнение — это повторение без повторений» [7]. Известно, что по мере овладения человеком определенной сис­темой движений, последняя стереотипизуется. Но далее «... эта система, бывшая раньше чем-то внешним, являвшаяся объектом усвоения, превращается постепенно в своеобразный орган инди­видуальности, в средство выражения и реализации отношения че­ловека к действительности» [28, с. 394]. Современную эргономику все в большей мере интересует строение этого «органа индивиду­альности», понимание и предвидение того, что может быть реали­зовано с его помощью.

 

§3. Функциональная структура познавательных действий

 

Трактовка психических процессов как специальных познаватель­ных действий, формирующихся в онтогенетическом и функци­ональном развитии, с каждым годом получает все новые и новые экспериментальные подтверждения, находя практическое приложе­ние в эргономике и инженерной психологии. Специализация и диф­ференциация трудовой деятельности привели к тому, что функции работающего нередко ограничиваются преимущественно сферой восприятия, в результате чего процессы обнаружения, идентифи­кации, опознания, информационного поиска, перекодирования, кратковременного хранения и передачи информации, принятия ре­шений выступают в трудовом процессе как самостоятельные целе­направленные действия. Естественно, что каждое такое действие завершается определенным исполнительным актом, т. е. входит в бо­лее широкую структуру деятельности, но поскольку эти исполни­тельные акты зачастую достаточно элементарны, профессиональное мастерство может определяться перцептивными или интеллекту­альными компонентами. Поэтому эргономика все чаще обращается к общей, экспериментальной и даже генетической психологии, активно ставит и решает новые проблемы, которые входят в ком­петенцию этих разделов психологии.

Новые технические средства деятельности требуют формирова­ния специальных перцептивных способностей, действий и навыков. Разнообразные виды деятельности оператора-наблюдателя, появив­шиеся в последние десятилетия, как нельзя лучше иллюстрируют известное положение о том, что органы чувств человека — это про­дукт всей прошедшей до сих пор всемирной истории. Изучение этих видов деятельности в реальных и в лабораторных условиях привело к накоплению огромного фактического материала, обоб­щенного в целом ряде теорий и моделей, существенным достоинством которых является преодоление натуралистических концепций человеческих способностей вообще и познавательных способностей в частности.

Функциональным, структурным и генетическим аспектам про­цессов восприятия, памяти и мышления посвящена обширная пси­хологическая литература. В настоящем разделе мы ограничимся лишь общей характеристикой важнейших когнитивных процессов, играющих ведущую роль в трудовой деятельности, и приведем материалы, которые могут быть полезны при решении проектив­ных задач эргономики. Специальное внимание при этом будет уде­лено огромным резервам, имеющимся в человеческом восприятии, памяти, резервам, рациональное использование которых может су­щественно облегчить решение сложных технических задач.

В предыдущем параграфе было показано значение образа си­туации и образа действий, которые должны быть выполнены в этой ситуации для формирования навыков. Исследования образов и соответственно особенностей их формирования становятся цент­ральными и в когнитивной психологии, которая в работах своих наиболее дальновидных представителей [68, 71] успешно преодо­левает стимульно-реактивные, бихевиористические схемы, долгое время использовавшиеся для анализа поведения и деятельности. Понятие образа начинает играть все более заметную роль в инженерно-психологических и эргономических исследованиях. Ин­формационная модель реальной обстановки в системах «человек— машина» должна быть предварительно проанализирована операто­ром, он должен построить собственную образно-концептуальную модель ситуации, принять решение и лишь затем осуществить ис­полнительное действие. На этом примере особенно отчетливо вы­ступает недостаточность объяснительных стимульно-реактивных схем. Между воздействием и ответным действием в деятельности оператора находится двойное уподобление реальности, или два об­раза, две модели реальности. Каждая из них требует от оператора специфических познавательных действий, осуществляющихся как во внешнем, так и во внутреннем плане.

Целесообразное действие уже не может осуществляться по схе­ме немедленного обслуживания; оно осуществляется по схемам отсроченного обслуживания или, точнее, активного действия, в ин­тервале между воздействием и ответным действием имеется повто­рение и преобразование явлений в информационной модели, до­стигаемое техническими средствами, и повторение и преобразова­ние явлений в образно-концептуальной модели, достигаемое пси­хологическими средствами.

Информационные и образно-концептуальные модели выступают как искусственные образования, открывающие человеку простран­ство доступного для понимания и действия мира. Разумеется, об­разно-концептуальные и информационные модели нетождественны, но описание их в близких терминах существенно облегчает реше­ние задачи синтеза систем «человек — машина».

Для понимания процессов формирования образно-концептуаль­ных моделей, а также процессов преобразования, осуществляемых с целью информационной подготовки и принятия решения, полезно рассмотреть наиболее общие свойства зрительных образов.

Образы представляют собой субъективные феномены, возника­ющие в результате предметно-практической, сенсорно-перцептив­ной и мыслительной деятельности как при наличии адекватной сен­сорной стимуляции, так и в ее отсутствие. Образ — это целостное, интегральное отражение действительности, в котором одновремен­но представлены основные перцептивные категории (пространство, движение, цвет, форма, фактура и т. д.), причем, как хорошо из­вестно из психологии восприятия, воздействие этих категорий на наблюдателя не является независимым. Важнейшей функцией об­раза является регуляция исполнительных актов. Логично предста­вить себе регулятор не менее реальным, чем исполнительный ме­ханизм, и обладающим такими же свойствами, как объект регули­рования. В предыдущем параграфе приведены аргументы в поль­зу рассмотрения живого движения как особого функционального органа, обладающего по аналогии с морфологическими органами свойствами реактивности, чувствительности, подчиняющегося за­конам эволюции и инволюции.

Нетрудно обнаружить аналогичные свойства и у когнитивных процессов.

Восприятие, память, мышление также представляют собой дей­ствия (или системы действий), каждое из которых реактивно эво­люционирует и инволюционирует [28, 30, 41]. Результаты этих дей­ствий фиксируются прежде всего в образах (двигательных, перцептивных, мнемических, мысленных), которые, в свою очередь, выполняют регулятивные функции по отношению к дальнейшему развертыванию когнитивных и исполнительных актов. Образы ре­альных предметов всегда локализуются нами во внешнем прост­ранстве там, где находятся предметы восприятия или действия.

Это же относится и к визуализированным образам, представ­лениям, которые наблюдатель видит в отсутствие объекта наблю­дения. Вне процесса объективации, экстериоризации не существует и образа как некоторой субъективной данности. Благодаря локали­зации образа во внешнем трехмерном пространстве (в том числе и в трансформированных субъектом его аналогах [73, 74]) возмож­но регулирование исполнительных действий, осуществляемых во внешнем плане. Другими словами, регуляция исполнительных актов возможна лишь через предметную среду, отображенную в объективированном образе.

В зрительном восприятии выделяют два типа структур: прост­ранственную, связанную с локализацией в координатах трехмерно­го пространства окружающего мира, и структуру проксимальной стимуляции, соотносимую с анатомическими координатами сетчат­ки. В специальных исследованиях возможна демонстрация отно­сительной независимости этих структур друг от друга, хотя в реальном акте восприятия они взаимосвязаны. Обе структуры харак­теризуются и определенными иконическими (картинными) свойст­вами [79]. Иконические свойства этих структур составляют чув­ственную ткань образа (и сознания), которая, как правило, слита с предметным содержанием воспринимаемой действительности [48], т. е. локализуется во внешнем трехмерном пространстве. Дальнейшее обсуждение свойств образа целесообразно проводить в терминах биодинамической и чувственной ткани, хотя их разде­ление не может быть абсолютным, поскольку и в биодинамической ткани движения присутствуют иконические, чувственные свойства (см. § 2). Пространственная структура образа складывается в ре­зультате предметных действий субъекта, благодаря преобразова­нию биодинамической ткани движения в чувственную ткань про­странственного образа. Это относится не только к процессу форми­рования образа, но и к сформированному образу: ведь остановка может рассматриваться как накопленное движение, его симультан­ный слепок. В снятом виде биодинамическая ткань движения при­сутствует и в порожденном и в воплощенном образе.

По мере формирования пространственного образа он наполня­ется предметными свойствами, облекается чувственной тканью и совместно с ней локализуется во внешнем пространстве. Сказанное справедливо как по отношению к чувственной ткани, связанной по своему происхождению с биодинамической, так и по отношению к чувственной ткани, связанной с иконическими свойствами про­ксимальной стимуляции. Последняя также экстериоризуется и сли­вается с пространственной структурой образа. После такого слия­ния образ выступает как интегральное, неразложимое целое.

Следовательно, в сформировавшемся образе биодинамическая и чувственная ткань представляют как бы две стороны одного и того же целого. Более того, они становятся обратимыми. При формировании пространственного образа ведущую роль играет биодинамическая ткань движения, действия. В сформированном образе ведущее положение занимает чувственная ткань, в том чис­ле и имеющая своим источником проксимальную ситуацию. При построении движения осуществляется обратный перевод, т.е. чувст­венная ткань образа трансформируется в биодинамическую ткань движения. Движение в конечном счете представляет собой как бы субстанцию, каркас образа. И если верно положение о том, что де­ятельность умирает в продукте, то точно так же должно быть спра­ведливо положение о том, что образ умирает, воплощается в дея­тельности, чтобы возродиться в результате ее завершения. Именно поэтому образы обладают свойством открытости. Чувственная ткань пространственного образа, связанная по своему происхожде­нию с активными движениями субъекта в окружающем мире, мо­жет выступать в качестве регулятора исполнительных действий. Осуществление последних вновь приводит к трансформации биоди­намической ткани в чувственную, к расширению и фиксации в об­разе все новых и новых свойств предметной действительности. Однако сложившийся детальный образ окружения сплошь и рядом оказывается чрезмерно избыточным для решения утилитарных за­дач регуляции исполнительных актов, хотя он, разумеется, необхо­дим для принятия решения о целесообразности того или иного дей­ствия. Средством преодоления избыточности при стереотипизации и стандартизации условий выполнения действия является тран­сформация пространственного образа, его биодинамической ткани в более или менее автоматизированную схему. В складывающихся в результате такой трансформации схемах, а затем и в символах усиливаются элементы абстрагирования и соответственно умень­шается удельный вес биодинамической и особенно чувственной ткани.

Сказанное выше позволяет прийти к заключению, что образы, равно как и движения, следует рассматривать как функциональ­ные органы регуляции поведения. Подобная трактовка образа как органа индивидуальности вытекает из воззрений А. А. Ухтомского, рассматривавшего доминанту как особый функциональный орган. Он писал о ее внешнем и внутреннем выражении [58]. К внеш­нему выражению доминанты относится стационарно выполняе­мая работа или рабочая поза организма. К внутреннему выраже­нию относится переживание доминанты в виде сокращенного сим­вола («психологическое воспоминание»). На эту сторону дела в тру­дах А. А. Ухтомского обратил внимание Б. Г. Ананьев, который также подчеркивал, что целостный, или интегральный, образ мо­жет рассматриваться как своеобразный орган поведения. Подоб­ная единая трактовка движений, образов, установок как функци­ональных органов индивидуальности облегчает выявление сущест­вующих между ними взаимоотношений.

Каждый человек имеет множество образов самых различных пространств: комнаты, улицы, города, любимой картины и т. д. Некоторые из нас свободно ориентируются в микроскопическом пространстве и даже в пространстве космоса, причем несомненна способность легко переходить от работы в одном пространстве к работе в другом пространстве. Образы внешнего окружения, как правило, включают в себя и «схему тела». Схема тела — это обоб­щенное представление человека о своем теле — его контуре и га­баритах, его границах и о его ориентации «состоянии движения в окружающем пространстве. Ф. Д. Горбов [17] отмечал, что, не­прерывно изменяя положение тела, человек одновременно создает и опробует постуральную модель, формирующую схему тела. Воспринимаемые границы схемы тела чрезвычайно подвижны. В схему тела включаются одежда и разнообразные орудия труда (перо, лопата, автомобиль, танкер и т. п.). Ярким примером простран­ственных свойств образов являются возникающие у ампутирован­ных феномены движений фантомных конечностей, когда культя в действительности не двигается.

Приведенные призеры свидетельствуют о постепенном отодви­гании чувствительности индивида во внешнее пространство, о построении индивидом все более адекватных и сложных простран­ственных образов и моделей реальности. Естественно, что в субъ­ективных образах в зависимости от задач деятельности отражение физического пространства может трансформироваться. Оно может восприниматься в прямой и обратной перспективе, намеренно сжи­маться или растягиваться, схематизироваться и пр. Описание субъ­ективных образов, представлений и действий в терминах простран­ственно-временных свойств не более условно, чем описание ДНК в форме двойной спирали. Не случайно специалисты в области психологии труда и проективной эргономики давно работают в та­ких терминах и понятиях, как пространство моторного поля, прост­ранственно-временные свойства движения и восприятия, наглядно-образные схемы, ориентирующие деятельность человека в рабочем пространстве. Используются и такие термины, как оперативная единица восприятия, образ-манипулятор, который несет в себе и отражение реальности, и ее понимание, и схему действия.

В зрительных образах отражается не только пространство, но и время. В симультанных картинах («остановленных мгновениях») присутствуют элементы настоящего, прошлого и будущего. Отра­жение времени в образах основано как на механизмах восприятия и экстраполяции движений, так и на механизмах, которые подобны полупрозрачной картотеке следов, зафиксированных в разные мо­менты времени. Это позволяет, с одной стороны, воспринимать мир стабильным, а с другой — учитывать в нем прошлые, текущие и предстоящие изменения. Следовательно, зрительные образы по­зволяют потенциально и актуально отражать действительность во всем богатстве как видимых, так и скрытых в определенный мо­мент связей между предметами.

Отражение времени в образах представляет собой основу таких явлений, которые описываются терминами «предвидимое будущее» (Н. А. Бернштейн), «акцептор результатов действия» (П. К. Ано­хин).

Создание адекватного концептуального аппарата для описания структурных и функциональных характеристик пространственно-временных схем и конструкций, присутствующих в образах, оказы­вается чрезвычайно сложным делом, так как они, как правило, скрыты не только от внешнего наблюдения, но также и от интро­спекции. В онтогенезе фундаментальные перцептивные категории, образующие основу предметных значений, практически осваивают­ся до развития процессов вербального общения, в рамках которо­го первоначально формируется символическое знание о мире. По мере становления той мощной системы произвольной регуляции деятельности, которой является у взрослого человека речь, созда­ется впечатление, что процессы наглядно-образного отражения начинают играть подчиненную роль. Следует подчеркнуть, что и на этапе развитого речевого общения восприятие (и содержание образа) неидентично процессу отнесения к тем или иным услов­ным категориям.

В информационном отношении образы представляют собой не­обычайно емкую форму репрезентации окружающей действитель­ности. В них находит место информация о пространственно-вре­менных, динамических, цветовых и фигуративных характеристиках предметов. Они многомерны, многокатегориальны, а также поли­модальны. В образах отражаются не только фундаментальные перцептивные категории, но и взаимоотношения между ними как в рамках одной категории, так и интермодальные взаимоотноше­ния. Высказываются предположения о том, что наглядные образы легко трансформируются в амодальные образы, в перцептивные или предметные понятия — комплексы («размытые понятия») и т. п. Другими словами, образы многослойны как генетически, так и функционально, что позволяет человеку как бы перемещать­ся в мир символических значений и концептов, рефлектировать по поводу верхних слоев построенного им образа мира, сознательно оперировать знаками, символами, словами. Что же касается фун­даментальных перцептивных категорий, то, хотя они и служат ориентирами практической деятельности человека, они редко ста­новятся предметом рефлексии. Конечно, человек продолжает эффективно использовать наглядно-чувственное, образное отраже­ние предметной действительности, но преимущественно в скрытой, латентной форме.

Подобно тому как разные стороны сложных двигательных актов обеспечиваются координированной работой различных уровней по­строения движений, воспринимаемая пространственная локализа­ция объектов и описание их формы, судя по результатам специ­альных исследований [11], представляют собой продукты перера­ботки информации на различных уровнях построения образа. В восприятии, точно так же как и при регуляции движений, осоз­нается в первую очередь предметное содержание, соответствующее смысловой стороне стоящей перед субъектом задачи. Фоновые координации, реализуемые на более низких уровнях, не представ­лены в фокальной области сознания, даже если речь идет о таких процессах, как отражение яркостных характеристик или движения предмета. Эта латентность восприятия, полезная для субъекта, не освобождает психологию от ее вполне сознательного учета, от за­дачи реконструкции этого удивительного мира психической реаль­ности, от поиска и развития объективных и вместе с тем психоло­гических методов его исследования.

Реконструкция фоновых координации, осуществляемых на ниж­них уровнях процесса формирования предметного образа, особенно актуальна, потому что объекты, ситуации, события представлены в информационных моделях в закодированном виде. Нередки слу­чаи, когда наиболее информативные признаки отображаемых объ­ектов кодируются распределением яркостей, движением, а прост­ранственные характеристики объектов — буквенно-цифровой ин­формацией или точками и линиями на плоскости средств отображения. Операторы в этих случаях должны восстанавливать ситуацию на основании заведомо бедной, а часто и искаженной входной информации. Другими словами, фоновые, неосознаваемые в естественных условиях уровни в деятельности оператора стано­вятся предметом специальных перцептивных действий, на основе которых только и может сформироваться предметный образ ото­бражаемой ситуации.

Исследование работы операторов показывает, что отнесение сведений, получаемых оператором, к реальным объектам, часто выполняется им как вполне сознательное действие, которое вызы­вает определенные трудности и нелегко поддается упражнению и автоматизации. Об этих трудностях писал М. Л. Галлай: «Я пред­ставляю себе, как метался взгляд летчика от прибора к прибору во время этого разворота: крен, перегрузка, скорость, подъем, курс, снова крен, снова скорость... Инерция прижимает тело к креслу... Дрожит от напряжения корабль... За покрытыми испариной стеклами кабины — сплошная молочная мгла, но лет­чик отработанным за годы полетов внутренним взором видит, ка­кую хитрую, лежащую на самой грани возможного кривую описы­вает его машина». В этом описании обращает на себя внимание, во-первых, что пилот видит не столько приборы, сколько траек­торию полета машины в пространстве, и, во-вторых, что это виде­ние — результат работы внутреннего взора, отработанного за годы полетов. Этот пример не является исключительным. Имеется мно­го профессий, основным содержанием которых является восприя­тие, опознание зрительных образов, их интерпретация и трансфор­мация. Примером может служить дешифрирование аэрофотосним­ков, снимков в трековых камерах и при рентгенодиагностике. Специфические проблемы возникают при организации деятельности человека в таких условиях, которые существенно изменяют ха­рактеристики сенсорных и перцептивных процессов, например, зри­тельное восприятие в безориентирном пространстве, восприятие в условиях невесомости или при наличии искажающих сред. Хотя это может звучать парадоксально, но восприятие, кажущееся та­ким естественным и непосредственным, оказывается серьезной и подчас очень тяжелой работой. Сложность многих профессий, свя­занных с процессами приема и переработки информации, состоит в том, чтобы обнаружить в запутанной и неясной картине ясные и отчетливые признаки определенных физических событий, т. е. построить образ этих событий, имеющий предметное значение, ко­торое затем могло бы быть переведено в символическую, словес­ную форму.

Информационная емкость зрительных образов огромна. По сравнению со слуховыми и двигательными образами они характе­ризуются субъективной симультанностью, позволяющей мгновенно «схватывать» отношения между элементами реальной или пред­ставляемой ситуации. Симультанность характеризует не только вос­приятие реальных, но и отображенных, в том числе и закодирован­ных объектов. Поэтому использование многомерных кодов (сочетаний цвета, формы, конфигурации и пр.) не вызывает увеличения времени восприятия по сравнению с одномерными кодами [42]. Образы обладают большей, чем слова, ассоциативной силой. Возможно поэтому образы прекрасно хранятся в памяти. После однократного предъявления нескольких тысяч картин наблюдате­ли способны правильно опознать около 90% [12].

Наряду с отражением реальности зрительные образы содер­жат интенциональные и аффективные компоненты, поэтому регу­ляция поведения и деятельности посредством образа замечательна тем, что она допускает определенную меру независимости дея­тельности от непосредственной внешней ситуации. Другими слова­ми, образы субъективны и пристрастны. В образах присутствуют и оперативные компоненты, поскольку они по своему происхожде­нию связаны с действием. Наличие оперативных компонентов по­зволяет образам трансформироваться в перцептивно-моторные схемы и выполнять функцию регуляции поведения с учетом внеш­них обстоятельств, а равно мотивационных и целевых аспектов деятельности.







Дата добавления: 2015-10-19; просмотров: 371. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Расчетные и графические задания Равновесный объем - это объем, определяемый равенством спроса и предложения...

Кардиналистский и ординалистский подходы Кардиналистский (количественный подход) к анализу полезности основан на представлении о возможности измерения различных благ в условных единицах полезности...

Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...

Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Принципы резекции желудка по типу Бильрот 1, Бильрот 2; операция Гофмейстера-Финстерера. Гастрэктомия Резекция желудка – удаление части желудка: а) дистальная – удаляют 2/3 желудка б) проксимальная – удаляют 95% желудка. Показания...

Ваготомия. Дренирующие операции Ваготомия – денервация зон желудка, секретирующих соляную кислоту, путем пересечения блуждающих нервов или их ветвей...

Билиодигестивные анастомозы Показания для наложения билиодигестивных анастомозов: 1. нарушения проходимости терминального отдела холедоха при доброкачественной патологии (стенозы и стриктуры холедоха) 2. опухоли большого дуоденального сосочка...

Ученые, внесшие большой вклад в развитие науки биологии Краткая история развития биологии. Чарльз Дарвин (1809 -1882)- основной труд « О происхождении видов путем естественного отбора или Сохранение благоприятствующих пород в борьбе за жизнь»...

Этапы трансляции и их характеристика Трансляция (от лат. translatio — перевод) — процесс синтеза белка из аминокислот на матрице информационной (матричной) РНК (иРНК...

Условия, необходимые для появления жизни История жизни и история Земли неотделимы друг от друга, так как именно в процессах развития нашей планеты как космического тела закладывались определенные физические и химические условия, необходимые для появления и развития жизни...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.012 сек.) русская версия | украинская версия