НАДЕЖДА 9 страница

Сценарий суда включает следующие компоненты отражаемой ситуации: «вышестоящая сила» (судебный орган), «разбирательство дел» (тяжба), «решение вышестоящего органа» (приговор суда), «предопределенность» (приговор согласно закону), «определение дальнейшего хода жизни или приговор к смерти» (постановление суда), «орудийность — то, с помощью чего выносится приговор» (речь, жребий), «оценка суда» (правосудие или «кривосудие»), «локализованность во времени и пространстве» (помещение суда), «наличие субъекта и объекта действия» (судья и подсудимый ) и т.п.

На современном этапе лексема судьба существенно изменяет свою семантическую структуру вследствие утраты первичного значения ‘суд’. Появление нового значения — ‘предопределение’ (отмеченного И.И. Срезневским)также было связано с идеей суда. Именно оно явилось производящим для дальнейших значений. Вначале изменение значения в направлении ‘суд’ > ‘приговор’ > ‘предопределение’ отражало экзистенциальное, «земное» представление о судьбе. В дальнейшем в связи с осмыслением судьбы как высшей потусторонней силы слово судьба развивает новые значения: ‘высшая сила’ > ‘божье провидение’ (‘предопределение)’ > ‘то, что предопределено в жизни’. Судьба получает интерпретацию божественного суда, “предопределяющего все, что происходит в жизни”.

Итак, структурная и смысловая многослойность концепта-мифемы «судьба» отражается в процедуре его осознания. «Наращивание» смысловых слоев можно представить следующим образом (в данном случае мы идем вслед за Н.Ф. Алефиренко). На первом этапе происходит его осмысление, то есть соотнесение в нашем сознании смыслового содержания концепта с этимоном соответствующего слова. На втором этапе формируется внутренняя форма слова – смысловой центр образа. Им становится один из признаков этимологического содержания концепта. Для концепта «судьба» – это идея предопределения, ради которой, по мнению многих исследователей, и создавалось новое слово. На третьем этапе происходит метонимическая концентрация образа (для концепта «судьба» – это «суд» во всех его составляющих). Концентрация образа, в свою очередь, обусловливает формирование символического значения слова, поскольку сквозь призму земного суда («судьбы») осмысляется суд «небесный», формируется представление о высшей (предопределяющей) силе. В связи с этим на четвертом этапе появляется установка на миф и «слово становится больше, чем слово», в его семантике открываются «смысловые бездны», которые намного глубже его собственного значения.

В сознании современных людей происходит утрата признака предопределенности судьбы, в связи с чем судьба вновь получает экзистенциальную (но иную) интерпретацию, что отражается в значениях ‘стечение обстоятельств’ > ‘жизненный путь’ > ‘будущее’ > ‘история существования, развития’. Таким образом, выделяются следующие смысловые зоны концепта: «предопределение», «предопределяющая сила» и «то, что предопределено». В структуре концепта мы выявили шесть структурных слоев: когнитивный, концептуальный, образный, мифологический, прагматический, в котором отражается поведенческий аспект человека по отношению к судьбе, и аксиологический, содержащий различные оценки судьбы и эксплицирующий ее значимость для людей. Кроме того, концепт имеет четкую ядерно-периферийную организацию.

В ядерной зоне концепта на современном этапе выделяются два прототипические когнитивные параметра: теологический («судьба – высшая сила») и экзистенциальный («судьба – жизненный путь»). Каждый из выделенных параметров отмечен концентрацией специфических признаков объекта (судьбы), имеет статус источника производности и обладает высокой степенью регулярности. Первый параметр модифицируется значениями лексем рок, фатум, фортуна, а второй — значениями лексем участь, удел, доля (жизнь, будущее, жребий, звезда, планида). Они заполняются вещными и признаковыми модусами концепта. Вещный модус связан с представлением о денотате как носителе признаков. В нем различаются 10 вещных модусов судьбы как высшей силы и 9 – как жизненного пути человека.

Теологический когнитивный параметр концепта «судьба» отражает в языке первые представления человека о противоположности необходимости (рок, фатум) и случайности (фортуна).Наращение признаков концепта «судьба», репрезентируемого синонимическими лексемами рок, фатум, фортуна, проходит по следующим модификационным параметрам:

1. Действия судьбы (с точки зрения человека): судьба предопределяет все события в жизни человека; рок предопределяет единичное событие или цепь событий в какой-либо период; фатум несет гибель; фортуна приносит счастье, удачу.

2. Предопределенность судьбы: рок и фатум полностью предопределены; фортуна не предопределена, она случайна; судьба предопределена, но ее можно избежать.

3. Предсказуемость судьбы: судьба предсказуема; рок, фатум и фортуна непредсказуемы.

4. Иррациональность судьбы: фортуна иррациональна, остальные силы могут быть как рациональными, так и иррациональными.

5. Темпоральные признаки судьбы: судьба активна практически всегда; рок постигает человека в роковую минуту; фатум проявляет себя в момент смерти; фортуна действует непостоянно, может «приходить» и «уходить».

6. Влияние на человека: судьба влияет как благотворно, так и губительно; рок губителен, но не обязательно смертелен; фатум смертелен; фортуна благотворна.

7. Зависимость от воли человека: фортуна, фатум и рок — силы, не зависимые от воли человека, в то время как с судьбой человек может вступить в контакт.

8. Приятие судьбы человеком: фортуне сопротивляться нет смысла, фатум принимается с обреченностью и покорностью; судьба может приниматься или не приниматься; рок не принимается – ему обычно противятся.

9. Персонификация судьбы: Рок – губитель; Фортуна — благодетельница; Фатум – палач; Судьба – многолика.

10. Оценка судьбы человеком: фортуна — всегда хорошая, добрая сила, рок и фатум — плохая, гибельная сила, а судьба —сила, совмещающая оценки ‘хорошо’/ ‘плохо’.

Вышеперечисленные репрезентанты и их производные отражают следующие ядерные компоненты концепта «судьба»: ‘необходимость’ (рок, фатум), ‘случайность’ (фортуна), ‘речь’ (рок, фатум), ‘смерть’ (рок, фатум), ‘счастье, удача’ (фортуна, подфартить), ‘время’ (рок, фортуна), ‘вера’ (фаталист), ‘неизбежность’, а также аксиологическую зону в структуре исследуемого концепта. Таким образом, концепт «судьба» входит сразу в обе из возможных коррелирующих структур сознания – когнитивную и оценочно-прагматическую.

Более обширные синонимические связи наблюдаются по линии семантического варьирования второго прототипического когнитивного параметра концепта, вербализуемого этимологически близкими лексемами доля, участь, удел. Наращение признаков происходит по следующим модификационным параметрам:

1. Реципиент судьбы. Носителем доли, удела, жребия, звезды, планиды является только человек, судьбой и участью наделяются также физические тела и артефакты. Реципиент доли, как правило, женщина.

2. Темпоральные признаки судьбы. Доля и удел – характеристика всей биографии человека, участь и судьба могут также относиться к будущему человека. Линия определяет или основные вехи жизни, или неожиданный поворот в судьбе. Жребий только одномоментен. Звезда «светит» долго, но может и «закатиться».

3. Влияние на жизнь человека. Судьба, участь, доля, удел обусловливают главные события в жизни людей (жизнь, смерть, брак, любовь и т.п.), а также качество жизни (достаток, счастье и т.п.). Звезда и планида предопределяют счастливую судьбу.

4. Предопределенность судьбы. Доля, участь, удел, звезда, планида, линия полностью предопределены; судьба может зависеть от воли самого человека. Жребий заранее не предопределен: он «выпадает» и поэтому случаен.

5. Предопределяющий фактор: действия какой-либо высшей силы (доля, линия, участь); воля другого человека (участь,судьба); стечение обстоятельств, которые оказываются «сильнее меня» (линия); расположение звезд и планет (звезда, планида) и т.п. Судьба и удел не маркированы по данному признаку. Жребий всегда случаен.

6. Зависимость от воли человека: звезда, планида, линия, жребий не зависят от воли человека, в то время как судьба, участь, доля и удел характеризуются неоднозначно.

7. Приятие судьбы человеком: активное (участь пытаются избежать или облегчить, судьбу и долю ищут и т.п.) или пассивное (звезда, планида, удел, жребий).

8. Случайность судьбы: судьба, доля, жребий – случайны; удел, участь, звезда, планида предопределены (не обязательно высшей силой). Линия может быть как предопределена, так и случайно «повернуть».

9. Оценка судьбы человеком: участь и удел оцениваются отрицательно, звезда и планида положительно в то время как доля, жребий, судьба получают различную интерпретацию.

Вышеперечисленные лексемы в своих значениях репрезентируют следующие ядерные смыслы изучаемого концепта: ‘предопределенность свыше’, ‘неизбежность’, ‘постоянство’. Второй прототипический параметр (« жизненный путь») соотносит концепт «судьба» с концептами «жизнь», «счастье» (праславянское * sъčęstьje объясняют из * sъ- ‘хороший’ + *čęstь ‘часть’), «будущность», «карьера», «успех».

Выделенные нами когнитивные параметры судьбы взаимосвязаны, поэтому, на наш взгляд, относить их к двум разным концептам, как это делают некоторые исследователи, не представляется правомерным.

Во-первых, они имеют много общих концептуальных линий, по которым различаются смысловые структуры вербализующих их лексем (линии предопределенности, случайности, восприятия человеком, оценки и т.п.).

Во-вторых, они объединены общим смыслом ‘предопределение’. Если в первом параметре концепта судьба осмысляется как предопределяющая сила (воля), то во втором судьба является воплощением предопределения какой-либо силы (возможно, воли самого человека) или результатом действия каких-либо предопределяющих факторов. Каждая из выделенных когнитивных составляющих может модифицироваться: по-разному может представляться высшая сила, а также то, что предопределено (жизнь, будущее, история) и т.п. В связи с этим наблюдается смысловое варьирование концепта.

В-третьих, когнитивная близость параметров концепта подтверждается тем фактом, что репрезентирующие их лексемы могут встречаться в одном контексте, например: Судьба, не обнеси судьбой. Наконец, в-четвертых, названные параметры имеют «выход» на одни и те же концепты, обнаруживают одинаковые концептуальные связи.

Анализ ядра и околоядерной зоны концепта «судьба» выявил не только мифологическую, но и культурологическую и идеологическую составляющие. В частности, нами была отмечена оценочная амбивалентность концепта, существование в его структуре двух равноправных структур – «счастливая судьба» и «несчастливая судьба» (которые в европейской культуре разведены по двум разным концептам ),а также выявлена определяющая роль веры (неверия) в судьбу.Ядерная зона концепта «судьба» является областью пересечения с концептами «Бог», «необходимость», «случай», «счастье», «жизнь»,«смерть», «будущее», «карьера».

Периферийная область концепта «судьба» представлена его интерпретационными признаками, меняющимися в зависимости от места, времени и условий жизни народа, групп людей, отдельного человека, в связи с чем судьба: а) наделяется различными, подчас противоположными признаками: постоянная / изменчивая, легкая / трудная и т.п.; б) может быть по-разному персонифицирована (бог, мистический персонаж, другой человек и т.п.) или опредмечена (звезда); в) обусловливает различные типы поведения человека по отношению к себе (приятие или неприятие, смирение или сопротивление, противодействие и т.п.); г) вызывает различное эмоциональное к ней отношение (приятие / неприятие, ненависть, иронию и т.п.); д) по-разному оценивается человеком (счастливая / несчастливая, злая / добрая и т.п.).

Интерпретационное поле концепта описывалось нами по данным фразеологии (далее фразеологизмы выделяются жирным шрифтом), паремиологии (паремический материал обозначен курсивом) и проведенного нами ассоциативного эксперимента (далее реакции выделены жирным курсивом), а также по текстовым источникам.

Для первого параметра (судьбы как высшей силы) в интерпретационном поле концепта характерна ее божественная персонификация (Все в нашем мире творится не нашим умом, а божьим судом),но, вероятно, слово бог является здесь наиболее общим обозначением сверхъестественных, духовных существ, что отражает как языческие, так и христианские представления о боге (более подробно о взаимосвязи этих концептов см.: Печенкина 2001). Кроме лексемы бог встречается обозначение высшей силы как рока: Без року не умрешь; Без року смерти не будет; Против рока не пойдешь; Рок головы ищет. Она персонифицируется также как существо женского пола (реакции Женщина, Баба, Старуха), реифицируется через предметы-символы: (Весы как символ справедливости; Кольцо, Клещи, Кувшин (символы обреченности, неизбежности), а такжесвязывается с надличностной силой как таковой, не принимающей какого-либо облика (Высшая сила, Воздействие свыше), и с первосущностями (Космос, Небо, Вечность, Бездна). Персонифицированная судьба – властная фигура (Жезл), способная взмахом руки (Рука, Перст провидения)казнить (Судьба придет, ноги сведет, а руки свяжет) или миловать (милость), приносить счастье, удачу (фразеологизмы Улыбка счастья, Подарок судьбы). В целом на уровне теологического параметра в интерпретационном поле концепта выявляются такие признаки судьбы, как ‘непознаваемость’, ‘разумность’, ‘изменчивость’, ‘всемогущество’, ‘неумолимость’, ‘непостоянство’, ‘милосердие’, ‘ненадежность’, ‘милосердие’ и ‘неотвратимость’.

Первый (теологический) когнитивный параметр концепта соотносится с частью прагматической зоны концепта, в которой определяются линии поведения человека по отношению к судьбе — высшей силе: 1) активное взаимодействие, борьба с судьбой: (Испытывать судьбу, Искушать судьбу; Поперек судьбе, Одолеть, Назло ); 2) покорность: Нести свой крест, Обреченность; Покорись беде — беда покориться; 3) смирение и терпение: Терпи, казак, атаманом будешь; Смирение; 4) попытки словесного общения с судьбой с целью повлиять на нее: Благодарить, Мольба; 5) ожидание лучшего, надежда: Будет и на нашей улице праздник, Век жить — век ждать. Надежда на лучшие времена, на «авось», «небось», «пускай» и «вдруг» очень характерны для национальной языковой картины русского человека, хотя в обыденном сознании бытует также мысль о том, что Авось да как-нибудь до добра не доведут.

Первый когнитивный параметр концепта в текстах репрезентируется, в основном, в глагольных сочетаниях N1+Vf, представляющих различные смыслы. Так, смыслы ‘предопределенность’, ‘предзаданность’, ‘неизменность’ предполагают употребление глагола в перфектном значении: Выбрала, Определила и т.д. Глаголами настоящего времени реализуются смыслы ‘длительность действия’, ‘постоянство’, ‘целенаправленность’ судьбы: Била и бьет, Играет, Предостерегает, Охраняет, Терзает. С другой стороны, случайность, изменчивость, неоднозначность, вероятность решений судьбы передается глаголами будущего времени: Оближет, Укусит, Повернется, Рассердится. Кроме того, для теологического параметра судьбы характерны также сочетания, в которых лексема судьба является объектом отношения (человека) Vf/inf +N4: Благодарить, (Гневить, Молить, Не любить, Обвинять) судьбу и т.п., а также сочетания N+Nс2, в которых лексема судьба выступает в роли субъекта действия при отглагольном существительном, обозначающем действие, например: Поворот, Удар, Толчки, Подарок и т.п. В значении родительного части целого лексема судьба употребляется при обозначении знаков и атрибутов судьбы, для метафорического обозначения ее действия или проявления: Голос, Звук, Лицо, Рука, а также при образном или символическом ее обозначении (Кольцо, Лабиринты, Ухабы) судьбы.

Экзистенциальная судьба (второй когнитивный параметр судьбы) в интерпретационном поле концепта предстает как изначальный, базовый параметр существования (Важна) и закономерно ассоциируется с решающими моментами человеческой жизни (Перелом). Она есть у каждого человека (Человека, Людей, Каждого)и в этом смысле она специфична, индивидуальна (Неповторимая, Единственная).

Для рядового носителя русского языка судьба-жизнь определена заранее судьбой-силой (Предопределено судьбой; Предначертана, Кому что на роду написано), это данность (Факт, Богом дано), ее нельзя отменить и избежать (Не уйдешь, Никуда не деться), а можно лишь предсказать (Предсказание, Карты, Гороскоп). Поэтому предопределенность судьбы подчеркивается однозначно: Прежде веку не помрешь; Чему быть – того не миновать; Предопределение и др. Конкретное же содержание предопределенных событий (т.е. плана судьбы) остается тайной для человека (Все на свете случай, все случайность; Случай).Если судьба-сила капризна и изменчива, то и ее решения изменчивы (Родишься в палатах, а умрешь в яме). Судьба как данность оценивается человеком двояко: как «несчастливая предопределенность» (Видно, не судьба; Да минует меня чаша сия) и как «счастливая предопределенность» (Всякому свой талан; Родиться под счастливой звездой).

Судьба в экзистенциальном параметре — это некий хронотоп жизни, который может отражать длительность осуществления плана судьбы как высшей силы (Время, Годы, Эпоха), но может и совпадать сосновными «пунктами» этого «плана», которыми, с точки зрения рядового носителя языка, являются основные жизненные события (Свадьба, Развод, Дети, Карьера) и окончанием земной жизни, смертью (Смерть, Револьвер; Думы за горами, а смерть за плечами). В связи с этим она может быть локализована в прошлом (Ворошить судьбу) или будущем (От этого зависит моя будущность), при этом судьба часто зависит не от высших сил, а от поступков самого человека, воли других людей или же мелких случайностей, везения и невезения. Судьбу можно решить, как задачу (Решить судьбу (удел, участь).

Экзистенциальная судьба в обыденном сознании имеет следующие основные квалитативные признаки: ‘удачливость’, 'безотрадность’, ‘сложность’, ‘трудность’, 'общность с другими судьбами’, 'значимость для судеб других людей', 'наполненноcть событиями', 'нравственность'.

Типы поведения человека по отношению к экзистенциальной судьбе в основном те же, что и по отношению к судьбе-высшей силе, однако есть и существенные различия: если к судьбе-силе человек относится как к персоне, субъекту (умоляет, проклинает, обманывает ее, борется с ней и подчас одолевает ее), то экзистенциальная судьба рассматривается человеком как объект чьей-то воли, в том числе и его собственной (В руках, Выбор, Независимо, Сам) или как результат стечения обстоятельств (Так сложилось). Вследствие этого поведенческая линия концепта представлена большим количеством разных смыслов. Человек пытается определить свою судьбу, если верит в то, что судьба-жизнь действительно заранее предопределена и где-то записана, а узнать ее можно по неким знакам (Гороскоп, Карты, Линия, Звезды). Если человек не верит в предопределенность своей судьбы-жизни, то он считает себя ответственным за свою судьбу, обдумывает, создает, строит ее, полагая, что Дурак сам портит себе дело, а на судьбу жалуется.

Экзистенциальная модель судьбы реализуется в атрибутивно-именных сочетаниях (чья судьба?). Судьба становится объектом предопределения (долей, участью) или объектом активных действий человека. Судьба как жизнь, данная кем-то сверху, представлена сочетаниями с данной лексемой глаголов в страдательном залоге или страдательных причастий: N1+ Part pass: назначена, определена, суждена. Напротив, активность человека, который выполняет функцию строителя своей (или чьей-либо) судьбы-жизни, реализуется в структурах типа Vf/inf + N4: выбирать (делать, поправить, устраивать) судьбу. Лексема судьба в данном параметре занимает объектную позицию. Структурная схема Vf/inf + N5 представляет судьбу как стихию, подвластную человеку: играть (распоряжаться, управлять) судьбой. Вмешательство человека в чью-либо (реже – свою) жизнь-судьбу передается схемами Vf/inf + N4: изменить (решить) судьбу, Vf/inf + в N6: перепутать (принимать участие) в судьбе.

В процессе исследования периферии концепта нами были выявлены репрезентативные возможности разноуровневых средств языка, а также роль экспериментальных данных в экспликации содержания концепта. Так, дискурсивные фразеологизмы способны «развернуть» различные сценарии судьбы, описать взаимодействие человека и судьбы, их поведение и т.п. (Взыскать судьбу, Искушать судьбу, Злой рок преследует). Они конкретизируют временную ось судьбы, связывая ее действия с конкретным случаем, событием (Счастье улыбнулось, Удар судьбы). Наконец, в силу образности своих значений фразеологизмы наглядно передают различные абстрактные идеи, например идеи счастливой и несчастливой судьбы, веры в нее и т.п. Так, идея персонификации судьбы как высшей силы, довольно абстрактная на лексическом уровне, получает точное и яркое воплощение в каком-либо образе, например идея предопределенности: Родиться в рубашке, Рок судил и т.п.

Во фразеологической семантике проявляется способность к метафорическому и метонимическому обозначению судьбы как высшей силы, причем в ней отражается одна из основных метафор человеческого познания и моделирования мира — Человек. Наконец, фразеологические единицы, в гораздо более высокой степени, чем лексические, способны отражать знания различных прецедентных тестов культуры, поэтому они являются главным источником при описании мифологического слоя концепта: На роду написано; Надеяться на сою судьбу; Линии судьбы и т.п. При этом в них, с одной стороны, представлены символы судьбы, а с другой — «инструментальные» способы ее узнавания. Вследствие вышеизложенного во фразеологии представлены новые смыслы концепта, которые не эксплицируются на лексическом уровне и она обнаруживает более тесные связи концепта «судьба» с концептами «Бог», «случай», «счастье» и «жизнь».

В пословицах и поговорках в краткой поэтической форме запечатлена «народная практическая философия» (В.И. Даль), они выражают ценностные суждения и прескрипции. Прескриптивная функция паремий направлена на «конструирование» определенного типа мышления, поведения. Не случайно в паремиях чаще реализуется экзистенциальный когнитивный параметр судьбы (в отличие от фразеологизмов, в которых она представлена в основном в теологическом параметре), и в частности аксиологический и прагматический слои концепта: ср.: На бога надейся, а сам не плошай; Чему быть, того не миновать.

В ассоциациях, как нигде более, обнаруживается динамика концепта, а также его социокультурная и индивидуальная составляющие, например, обилие иноязычных ассоциаций свидетельствует об отражении в современном русском концепте европейского и даже восточного (Карма) представлений о судьбе. Ассоциации «прописывают» образный слой концепта, отсылают к «вещным» (Дорога, Лабиринт, Круг), а также к антропоморфным (Царица, Старуха) гештальтам судьбы. Наконец, они позволили эксплицировать его связь с другими важными концептами: «человек», «жизнь» / «смерть», «добро» / «зло», «часть» / «целое», «случай», «пространство», «время», «Бог», «счастье» / «горе».

В целом анализ периферийной области показал, что в ядерной части концепта «судьба» в сознании современного человека происходят значительные изменения. Развитие концепта «судьба» от теологического к экзистенциальному параметру характеризует и развитие имени судьба от мифемы к идеологеме. Современный человек мыслит судьбу не как высшую силу, от которой он полностью зависит, а как жизнь, которую он сам должен построить, что подтверждается данными проведенного нами ассоциативного эксперимента и текстовыми исследованиями. В этом развитии, на наш взгляд, проявляется действие идеологического фактора, а именно «засилия» западной, в частности, американской культуры, провозглашающей идею “self-made man”.

Исследование показало также, что интерпретационные признаки и гештальты анализируемого концепта в сознании разных представителей русского культурного сообщества значительно варьируются: простое их перечисление заняло бы весь объем отводимых для анализа данного концепта страниц.

Наконец, описание периферии концепта позволило эксплицировать его ассоциативно-вербальную сеть, которая имеет радиальную структуру. В центре находится имя концепта, от которого в виде лучей расходятся ассоциативные цепочки, отражающие разные типы ассоциаций, причем ближайшие к центру ассоциации представлены именем прилагательным. В зависимости от квалитативных признаков судьбы происходит дальнейшее распространение сети: как влияет судьба на человека, как она «ведет себя», как реагирует человек на те или иные проявления судьбы и т.п. Например, можно назвать судьбу счастливой только в том случае, если жизнь удалась, если посчастливилось, повезло и если почти всю жизнь горя не знал. Человек в этом случае родился в сорочке (рубашке) или под счастливой звездой, ему улыбается фортуна (судьба). Далее, счастливая судьба – легкая, в то время как несчастная – тяжкая, тяжелая, крест и жесткая. Таким образом, выделенные нами модификационные параметры концепта «судьба» обрастают множеством новых связей, ассоциативных цепочек, отражающих различные ассоциации. При этом инвариантная часть содержания концепта значительно меньше его вариативной части, производной от опыта языковой личности. Именно этим и объясняется такое разнообразие трактовок судьбы, а также наличие сугубо индивидуальных, необъяснимыхреакций на стимул судьба.

Таким образом, подтверждается следующая выявленная исследователями закономерность: чем абстрактнее концепт, тем сложнее и неопределеннее его образная составляющая, представляющая собой, скорее, не оперативную единицу мышления, а фон (когнитивный контекст) концепта. И в этом смысле абстрактные концепты по своей сути неисчерпаемы и до конца непознаваемы (Н.Н. Болдырев).

 

Литература

 

Вежбицкая А. Судьба и предопределение // Путь. 1994. № 5. С.82-145.

Горан В.П. Древнегреческая мифологема судьбы. Новосибирск: Наука, 1990. – 330 с.

Коган Л.Н. Человек и его судьба. М.: Мысль, 1988. – 285 с.

Коржова Е.Ю. Психологическое познание судьбы человека. СПб.: ЮНА, 2002.

Москвин В.П. Семантическая структура и парадигматические связи полисеманта (на примере слова судьба). Лексикографический аспект. Волгоград: Перемена. 1997. – 32 с.

Печенкина К.Д. Содержание концептов бог и судьба в текстах пословиц и поговорок, собранных В.И. Далем: Автореф. дис. … канд. филол. наук. Брянск, 2001.

Понятие судьбы в контексте разных культур / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. М.: Наука, 1994.

Савенкова Л.Б. Концепт «судьба» и его реализация в русских пословицах // Язык и национальное сознание. Воронеж, 1998. С. 45-46.

Сакун Ю.П. Символы судьбы в культуре: Автореф. дис. … канд. философск. наук. Ростов-на-Дону, 1999.

Сергеева Е.Н. Концептуальное поле судьбы и его репрезентация в русском языке // Теория поля в современном языкознании. Межвуз. научн. сборник. Уфа: Изд-во БГУ, 2002. С. 149-157.

Сергеева Е.Н. Интерпретационный аспект концепта «судьба» в пословицах и поговорках //Слово в его истории и функционировании. Сб. статей. Уфа: Изд-во БГУ, 2003. С. 132-136.