С n) Q_

U

Ш

Q. 4) С

F

CL -

О

;

CL О)

O

дена на пустом месте. Как бы то ни было, конференция из­бирает комитет, который сам выдвигает бюро. На федераль­ном уровне федеральная конференция, образованная деле­гатами секций (вторая или третья степень по отношению к членам партии), избирает такой же комитет (третья или чет­вертая степень), также выдвигающий бюро (четвертая или пятая степень); на центральном уровне национальный съезд, образованный делегатами, избранными федеральными кон­ференциями (третья или четвертая степень по отношению к членам партии), избирает Центральный комитет (четвертая или пятая степень), который сам выдвигает Политбюро, Секретариат и Комиссию политического контроля (пятая или шестая степень). В период между съездами созывается национальная конференция, участники которой выдвину­ты федеральными комитетами (четвертая или пятая степень). Статья 26 Устава предусматривает даже, что «в случаях, когда обстоятельства будут таковы, что они препятствова­ли бы свободному функционированию и деятельности партии, федеральный комитет может в виде исключения и с ведома Центрального комитета назначать делегатов (съез­да) >>. В этом случае съезд представляет пятую или шестую степень по отношению к базовым организациям, а Полит­бюро, Секретариат и контрольная комиссия — шестую или седьмую. ■»

Не все партии проводят непрямые выборы с подобной жесткостью, но используют их все. Непрямые выборы — замечательное средство устранить демократию и одновре­менно создать впечатление демократичности. Руссо превос­ходно понимал, что суверенитет никому не может делеги­роваться: все юридические хитросплетения тех, кто получил мандат, вокруг представительства тех, от кого он получен, не могут заслонить одной непреложной истины: психоло­гия делегатов и делегирующих никогда не совпадает, и та­ким образом каждая дополнительная степень понемногу увеличивает разрыв между волей низов и решениями вер­хушки. Выборы партийных руководителей малой группой делегатов и прямой их выбор массой членов партии — со­всем не одно и то же. Мы уже не говорим о том, что в малых группах куда легче осуществить и другие избирательные манипуляции в силу ограниченной численности голосующих. Накладываясь друг на друга в ходе последовательных голо­сований, такие манипуляции все больше и больше фальси­фицируют выборы по мере их восхождения вверх по ступе­ням избирательной пирамиды. Это особенно заметно в тех

случаях, когда стараются заставить выдвинуть партийных функционеров в качестве делегатов конференций и съез­дов, где должно избираться партийное руководство, — ведь с такой выгодной позиции функционерам, например, феде­ральным секретарям, гораздо легче воздействовать на ря­довых избирателей. В этих условиях партийные съезды на­поминают аудиторию служащих перед лицом своих работодателей: первые обнаруживают очевидную тенден­цию поддерживать вторых, чьими креатурами они, собствен­но, и являются.

Наряду с непрямыми выборами почетное место в арсенале избирательных манипуляций занимает презентация кандидатов. Некоторые партии официально ограничивают в своих уставах свободу выбора избирате­лей, открыто регламентируя презентацию. Нередко такая система связана не только со стремлением внести во внут­рипартийную жизнь элемент автократии, но и с желанием усилить централизацию или децентрализацию. Иногда центр берет презентацию на выборах местных руководи­телей в свои руки, что явно усиливает централизацию; так, устав ФКП гласит: «федеральный комитет должен согла­совать с Центральным комитетом кандидатуру феде­рального секретаря». В австрийской социалистической партии руководители местных организаций избираются исключительно по списку «доверенных лиц» (Parteimitarbeiter), составленному окружной организаци­ей, то есть «спущенному» сверху: доверенные лица —обыч­но члены партии, оцениваемые как особо преданные и спо­собные, из тех, что прошли курсы обучения, организованные в центральных социал-демократических школах; в данный момент примерно на каждых 12 рядо­вых членов партии приходится по одному доверенному лицу. В бельгийской христианской социальной партии кан­дидаты в председатели местных комитетов представляют­ся партийному собранию для голосования самим местным комитетом, но после апробации в окружном комитете; пред­седатели окружных комитетов точно так же представля­ются окружным комитетом после апробации в Централь­ном комитете. И наоборот: презентация высших руководителей может происходить при участии местных организаций, что имеет своим результатом возрастание децентрализации; эта тенденция выражена гораздо слабее, чем предыдущая. В бельгийской социалистической партии кандидатуры в бюро представляются окружными феде-

а

(Г

а

И

SD

"О

о

Г:

4

о

За

с

 

.-■-

Га

Cl

CL

и

ш а щ

с

 

Cl

CO

Q 4

рациями, которые должны сформировать список, равный количеству предусмотренных мест: это фактически уси­ливает влияние федерального руководства. В бельгийской католической партии кандидатуры в Национальный коми­тет представляются самим Национальным комитетом или комитетами провинций и округов. В австрийской социалис­тической подготовку выборов в Национальный совет осу­ществляет избирательная комиссия, в составе которой должны присутствовать представители провинциальных организаций, с учетом «по возможности» их численности: эта комиссия делает доклад собранию делегатов провин­ций, окончательный же проект затем представляется на рассмотрение съезду.

Но официозная презентация куда более распрост­ранена, нежели официальная. Есть немало партий, где на выборы выставляется только одна кандидатура (или один список). Такова обычная практика коммунистических партий: то, что происходит на национальных съездах, нельзя назвать настоящими выборами Центрального комитета — это простое, в чистом виде, утверждение; выборы здесь все­го лишь формальность, ритуал, лишенный всякого значе­ния; похоже, такие же методы используются и в нижестоя­щих эшелонах. Но и партии, претендующие олицетворять собой ортодоксальную демократию, используют подобные же технологии: так, у радикал-социалистов выборы Бюро нередко приобретают характер утверждения единственно­го списка кандидатов; то же самое и в умеренных и консер­вативных партиях многих стран. Вопреки распространенно­му мнению, чем ближе к базовым организациям — тем меньше демократии. На национальных съездах иногда еще обнаруживается сопротивление официозным кандидатам; но оно очень редко на уровне секций, комитетов или ячеек. И уж вовсе исключение, когда члены этих низовых групп не утверждают в качестве руководителей тех кандидатов, ко­торые предложены им сверху. Низы пасуют перед автокра­тическими методами в силу многих причин: трудно догово­риться, чтобы обеспечить успех стихийной оппозиции; крайне мало личностей, способных такую оппозицию воз­главить; большинство членов партии уклоняется от участия в голосовании, etc.

Сама организация выборов дополняет эффект презен­тации. Здесь могут быть одновременно использованы два разных рода манипуляции: фальсификация списков изби­рателей и фальсификация голосования. Первый прием весь-

ма часто применяется на съездах радикал-социалистов: ме­ханизм представительства таков, что искушенные руково­дители могут коренным образом повлиять на состав съезда. Для любого члена партии, полностью уплатившего взносы на день съезда и способного за отдельную плату купить «би­лет съезда», даже выбор места его проведения приобретает принципиальное значение: члены близлежащих комитетов могут туда добраться, тогда как представителям более от­даленных удается принять в нем участие лишь в виде редко­го исключения. Уходящий руководящий комитет, назначая съезд на территории федерации, благосклонно относящей­ся к его членам, может тем самым внести существенный вклад в дело своего повторного переизбрания. Ведь если закупить билеты оптом и распределить их среди «сознательных» чле­нов партии, вполне можно добиться желаемых результа­тов. Даже в партиях, где представительство устанавливает­ся более строгим образом, использование этих методов ограничено, но не запрещено. Разве созывая в 1872 г. Гене­ральный совет Интернационала в Гааге, Карл Маркс и под­держивающая его некоторая часть руководства не избрали этот город заведомо потому, что он «мало доступен для не­которых оппозиционеров и совершенно недоступен для дру­гих»?¹ Даже в большинстве современных социалистических партий, где демократические процедуры уважаются боль­ше, чем в каких-либо иных, механизм подсчета голосов до­пускает кое-какую «подмогу >>. В СФИО, например, каж­дая федерация имеет право на один мандат съезда для каждого оплатившего 12 месячных марок: это попросту оз­начает, что для подсчета представительства федерации на съезде общее число приобретенных казначеем месячных марок делят на 12. Богатой федерации, понятно, ничего не стоит закупить марок гораздо больше, чем она их может разместить среди своих членов. Депутат или влиятельный активист, имеющий финансовую поддержку, может таким окольным путем заполучить мандат съезда.

С другой стороны, представительство часто определя­ется далеко не пропорциональному весу федераций. В пар­тии радикалов вплоть до 1945 г. количество представителей в Исполнительном комитете наполовину зависело от чис­ленности федерации, наполовину — от численности насе­ления департамента: какая-нибудь хилая федерация густо­населенного департамента вполне могла иметь большее

¹ Michels R. Les partis politiques. Paris, 1914. P. 132.

 

о

(D

о

Q_

ПЗ

с

Га

CL

I

Cl

U

i

и

CL Ш

с

о

CL

Ф a]

Q

представительство, чем значительная, но функционирую­щая в небольшом департаменте. Этот порядок поистине ра­зоблачает приниженную роль рядового члена партии в его собственной организации. В МРП представительство феде­раций определяется по нисходящей шкале: один мандат на каждого пятого члена из 200 первых, затем один на каждые 100 членов при численности организации от 200 до 5 000, на 200 — сверх этой цифры; система, явно рассчитанная на благоприятствование новым группам и одновременно — на ограничение роли наиболее сильных федераций; она приво­дит к росту скрытых форм влияния центра, ибо, как свиде­тельствует практика, оппозиция всегда зарождается в круп­ных федерациях. В американских партиях национальные съезды основаны на системе представительства, которая ставит в более выгодное положение аграрные, слабо насе­ленные штаты по сравнению со штатами, для которых ха­рактерна концентрация крупных городов и высокая плот­ность населения. Это дезориентирует всю страну, превращая отношение Запад — Восток и Север — Юг в главную ось политики (табл. 19).

На местном уровне подобные трюки с избирательным корпусом также весьма распространены. Представительство на региональные съезды менее упорядочено и влияние ру­ководства здесь еще больше. На уровне секций ставка дела­ется не столько на манипуляцию представительством (по­скольку выборы здесь прямые), сколько на отстранение членов партии, мало расположенных отдать свои голоса (если бы они осуществили свое право голоса) официозным кандидатам, или, наоборот, на включение в состав голосую­щих поддерживающих этих кандидатов псевдочленов, ко­торые не должны были бы голосовать. Внезапный созыв, с тем чтобы помешать своевременному оповещению оппози­ции; назначение собраний на неудобные часы, для того что­бы оттуда ее устранить; использование команд головоре­зов, которые «прорываются» в зал с тем, чтобы участвовать в голосовании, — все эти средства в то или иное время при­меняются определенными партиями. Искусством сфабри­ковать нужное решение досконально владеют американс­кие боссы. Создатели бирмингемских caucus усовершенствовали их методы; они использовали специаль­ные «кочующие команды», переходящие от квартала к квар­талу на избирательных митингах, чтобы за счет их голосов обеспечить решительную поддержку выдвижения тех де­легатов, которые благоприятно настроены по отношению к

официозному ставленнику. Кстати, не нужно забывать, что явка на собрания всегда низка, и голосующие представляют лишь малую часть членов партии: то есть, так или иначе, но выдвижение ими руководителей никогда не бывает полнос­тью демократичным.

И, наконец, избирательные манипуляции могут касать­ся самих выборов. Демократические принципы требовали бы тайного голосования бюллетенями, но это условие не всегда соблюдается. На нижестоящем уровне присутству­ющим нередко предлагают выразить свое согласие или от­каз с места, с помощью поднятых рук, что совершенно ме­няет характер голосования, — это уже не выборы, а всего лишь утверждение типа плебисцита. Та же самая процеду­ра порой имеет место и в высших эшелонах, на национальных или региональных съездах: например, у радикалов бюро или председатель партии часто оказываются избранными про­сто с помощью приветственных возгласов; на коммунисти­ческих съездах эта процедура — стала правилом, и едино­душие достигается всегда. Иногда голосование тайными бюллетенями имеет место, но во всех розданных бюллете­нях стоят имена одних только официальных кандидатов, так что оппозиционное голосование весьма затруднитель­но, и такие голоса рискуют рассеяться. Более современной и утонченной, нежели эти механические манипуляции вы­борами, выступает психологическая манипуляция голосу­ющими. В нижних эшелонах официозным кандидатам ока­зывают поддержку лица, имеющие вес в общественном мнении (депутаты, журналисты, центральное руководство): в исходе голосования существенную роль может сыграть их престиж среди членов партии, тем более что последние те­шат себя мыслью, будто их собственная значительность из­меряется значительностью той важной персоны, которую ради них «мобилизовали». На национальных съездах такое личное воздействие на голосующих обнаруживается во всем своем многообразии и полноте. Ведь провести съезд — это целое искусство: нужно действовать в кулуарах, разлагать соперничающие группы, тайно интриговать в комиссиях. Классический образец в этом смысле — сценарии съездов французских радикалов или конгресса, избирающего пред­седателя американской партии; но подобные приемы исполь­зуют все партии.

Нельзя не признать, что искусство интриги свойствен­но не одним только партийным съездам: в парламентах оно точно так же в ходу. Однако публичность дебатов сдержи-

с

13 Морис Дюверже

Та с

Та

CL

и

Ш а

<и

с

Га