Приложение к эссе/глава из моего очередного недописанного романа/ …Наконец, старая дверь со скрипом открылась и Алек смог войти внутрь. Дом этот был весьма странный, он казался каким-то безразмерным, безугольным. По всему первому этажу гулял ветер (по остальным, наверно, тоже – но туда Алек ещё не успел подняться). На его, обязательное в таких случаях: «Ау, есть здесь кто-нибудь», - почему-то никто не откликнулся. Алек посмотрел по сторонам. Ощупал глазами новое место действия. В центре огромной залы располагалась лестница, уходившая в непонятный верх. Вправо и влево тянулись длинные, тёмные коридоры, впрочем, никакого страха у Алека не вызывавшие. Под ногами у него что-то хрустело, трещало, ломалось, то ли это было стекло, то ли какие-то палочки или дощечки, или что-то в этом роде. Алек нагнулся… И, действительно, обнаружил у себя под ногами дощечку, на которой что-то было написано мелом. Алек поднёс досочку к большому окну и прочёл: «“Грифельная ода”, сочинение ученика 8-го “А” класса Гаврюши Д…». Самой оды не было, кто-то уже стёр это, возможно, гениальное произведение. На другой стороне дощечки оставались ещё следы от отвалившихся букв из пенопласта, по которым Алек выяснил, что находится в «школе для умственно-одарённых детей». «Сокращённо – умственно-о», - подумал Алек. Однако же никаких детей Алек здесь не встретил, впрочем, как и учителей… Света в школе не было, но в здании было не совсем темно: прозрачный, бестелесый воздух вплывал в большое окно, и привносил с собой в вестибюль уличные серые цвета не позднего городского летнего вечера. Алек решил пойти направо, и, осторожно ступая, озираясь по сторонам, вошёл в левый тёмнодлинный, узкий коридор. Он шёл достаточно долго, ощупью вдоль стены. Коридор всё не кончался. Несколько раз Алек обнаруживал двери, но все они оказывались плотно закрытыми. Вдруг он почувствовал, что кто-то схватил его за ноги, у самых ботинок. В следующий миг – его уже повалили на спину. Какие-то маленькие человекоподобные существа облепили его со всех сторон, кто-то – кусал его пальцы, кто-то – прыгал на животе, кто-то – больно драл его волосы. Алек ощущал себя Гулливером, а меня – Свифтом. Лиц малышей он не различал, всё ещё было темно, а слов они не произносили, вместо этого слышно было лишь какое-то урчание. Странно, но Алек совсем не боялся. Он даже пробовал было заговорить с этими, скорее всего людьми, но голос его отчего-то вдруг сделался таким тихим, что он и сам ничего не услышал. Вскоре перед его глазами всё поплыло, темнота начала синеть, приобретая лилово-фиолетовый оттенок, пигмейские силуэты постепенно превращались в пляшущие точки, и, наконец, пропали вовсе… * * * Очнулся он от того, что почувствовал, что его гладит по лицу нечто не совсем мягкое, но и не твёрдое, немного шершавое... Это нечто, скорее всего - лапа какого-то животного (так подумалось Алеку) засовывало свои то ли пальцы, то ли щупальца в его, Алека, ноздри. Он попытался встать, но не смог – его руки и ноги совсем затекли, они были, кажется, придавлены чем-то твёрдым, Когда глаза Алека окончательно привыкли к почти кромешной темноте, он вдруг понял, что эта лапа - на самом деле совсем не лапа. Какой-то мальчуган лет тринадцати водил по его лицу своей грязной босой ногой. Алек повернул голову набок... И вдруг – закричал, что есть мочи. Пацанёнок от неожиданности отпрянул и убежал. Алек начал раскачиваться в разные стороны, и, на всякий случай, продолжал кричать, думая, что это сможет защитить его лицо от посягательств очередной злодейскодетской ноги. Наконец, он понял, что освободился и теперь может попытаться встать, Алек замолчал. Он медленно принял сидячее положение. Осмотревшись – понял, что находится в каком-то, скорее всего, подвальном помещении, он разглядел какие-то весьма толстые трубы, где-то слева что-то капало, создавая ритм всеподвальной жизни. Мальчик, хозяин той самой шершавой ноги, сидел в углу, закрыв лицо руками. Алек решил заговорить с ним: - Эй... Тебя как зовут. Да ты не бойся, слышишь? Мальчик в ответ только сопел, пыхтел и урчал что-то под нос, продолжая закрывать лицо. - А меня Алек… Ривин… Слушай, что здесь у вас творится, а? - У, у, у…р-р-р, р-р-р… послышалось вдруг со всех сторон. Из-под трубы выглянуло три рожицы, потом – ещё две откуда-то справа, и ещё – уже сзади. И там. И с другого бока… Алек понял, что он – окружён. Неожиданно – включился свет. Это была одинокая подвальная лампочка, на двух тонких проводочках, но Алек и ей обрадовался несказанно. Теперь Алеку окончательно стало ясно, что он попал в плен к детям. Средний возраст – лет 10-13. Но все эти дети были в каких-то неимоверных лохмотьях, сквозь которые просвечивали грязные, худые тельца, у всех были длинные растрёпанные волосы, так что разобрать в темноте, кто из них мальчик, кто девочка – не было ни малейшей возможности. Детей было человек 20-ть, в руках у каждого – была палка, кажется, даже железная, но мне отсюда слабо видно, потому – не ручаюсь, впрочем, Алек тоже этого не разобрал. Дети скалили свои зубы, явно угрожая… («Молодые писатели вообще не умеют изображать физические движения страстей. Их герои всегда содрогаются, хохочут дико, скрежещут зубами и проч. Всё это смешно, как мелодрама – А. С. Пушкин. Собр.соч. в 3 тт. Т. 3. С. 466. – М., Художественная литература, 1987. ). Алек понял, что пытаться говорить с детьми – не имеет смысла… Тогда он запел. Почему-то – колыбельную… слышанную им ещё от матери в своём далёком детстве, теперь она уже не поёт колыбельную, и вообще – не поёт… <...> Он… пел колыбельную. А дети смотрели на него как-то странно. Вдруг тот самый мальчик, с ногой, заплакал… через пять минут весь подвал рыдал… Даже толстокожие трубы… закапали солёноржавыми слезами… …………………………………………………………………………….. * * * … Света в школе не было, но в здании было не совсем темно: прозрачный, бестелесый воздух вплывал в большое окно, и привносил с собой в вестибюль уличные серые цвета не позднего городского летнего вечера. Алек решил пойти направо, и, осторожно ступая, озираясь по сторонам, вошёл в тёмнодлинный, узкий коридор. Он шёл достаточно долго, ощупью вдоль стены. Коридор всё не кончался. Наконец, Алек обнаружил дверь. Она оказалась не заперта… В комнате сидели дети, один из них, по виду, несколько старше (ха, странно… руки сначала набили на клавиатуре «страшно», потом голова исправила на «старше», а вот я думаю, может, и зря исправила… но «странно» - тоже не лишнее слово) остальных... В комнате сидели дети, один из них, по виду несколько страшно остальных стоял у стены и диктовал: - Sin угла 90º = 1; Sin угла 180º = 0… Запомнили? Смотрите у меня… Переходим к химии… Чему равна валентность углерода?… - Извините… К вам можно?.. – виновато выговорил Алек. - Взрослый!!! Ребята, смотрите – взрослый! А что война уже кончилась? – вдруг спросил у Алека старшострашный мальчик лет шестнадцати - Нет… - А… ато мы испугались, а почему же вы тогда не на войне… - Какой войне… - Во даёт!.. А сам только что говорил, что война не кончилась… - А я и не слышал, что она начиналась, а раз так – то для меня война закончиться тоже никак не могла. - Какой умный мужчинка… - Что хоть за война-то… - Ты, наверно, с луны свалился… или ещё откуда… - Наверно, - согласился Алек… - Война уже 8 лет идёт, и все взрослые – на войне, а ты – какой-то неправильный взрослый, недовзрослый, раз ты не воюешь… - С кем же мне воевать? - С другими взрослыми… - С какими?… - С другими… - А вы – что делаете? - А у нас – школа… - Какая же у вас школа, если учителей – нету! - Зато учебники есть, а за учителя – мы сами себе… старшие, так сказать, воспитывают младших… Правда, конечно, с учебниками у нас проблема, как и в любой школе, да ещё крысы их воруют. - То есть, как это воруют? - А так! Ночью приходят и уносят, они этими учебниками костры разжигают… Варвары! Мы уж охрану ставить пробовали, да не помогает… - Никогда не слышал, чтобы крысы костры умели разжигать. - Эти умеют… А вы их разве не видели? Странно… Они везде здесь ходят мелкими стайками, грязные, почти голые, оборванцы, в общем… - Погоди, это что же – люди? - Да какие они люди? Люди – это мы, а они – крысы! Они не захотели оставаться людьми, и учиться, и вообще – и стали крысами… Вон, кстати, есть тут у нас один крысёныш – в плен взяли… Тут только Алек увидел лежащего в углу связанного голого грязного мальчика лет десяти, он урчал что-то бессвязное и всхлипывал… - Вы что? Ему же больно!! - Ничего… Потерпит! Мы из него человека сделаем! - А если он не захочет «становиться человеком»? - Ха! Тогда на опыты, или как наглядное пособие на уроках биологии! - Но ведь он же – живой! - Он – крыса! А крыс надо или приручать или давить! - Зачем вам всё это… - Что это?… - Ну, школа, опыты… - Школа зачем? Ну, ты даёшь, мужик! Школа нужна – чтобы выучиться, настоящими взрослыми людьми стать, и – на войну пойти, как все нормальные… лишь бы только война не кончилась… - Отдайте мне вашего крысёнка, а я вам – учебник дам, по литературе за 8 класс. - Э… врёшь мужик, нас не проведёшь! Зачем нам литература? Это и не наука совсем, она нам не нужна! Ты бы лучше физику принёс, тогда бы мы ещё подумали. - Ну, отдайте… возьмите пока литературу, а физику я потом принесу… - Странный ты какой-то… «умный мужчинка», ну забирай… Он нам всё равно не особенно нужен, если что – мы завтра ещё кого-нибудь поймаем… Только не забудь про физику! - Хорошо… ……………………………………………………………………………… - Беги, малыш… тихо сказал Алек. Мальчик ошалело посмотрел на него своими ярко-синими глазами, как бы не веря ещё, что всё плохое уже кончилось, и, с оглядками, побежал в глубь подвала… А Алек обнаружил, что оказался на том самом месте, откуда выходил. В кармане он нашарил не понятно откуда взявшиеся 50 рублей. Алек прислушался… Откуда-то издали доносилось пение, Алеку эта мелодия чем-то напомнила колыбельную, ту самую, что когда-то в детстве ему пела мать… Вдруг пение заглушил какой-то странный гул. Через несколько секунд Алек понял, какая-то большая группа людей что-то читает по слогам… Наконец, донеслось довольно явственно: «Я-пом-ню-чуд-но-е-мгно-венье…» Алек улыбнулся… январь 2000 - 22 ноября 2000 -------------------------------------------------------------------------------------------------
|
