Глава 2. Глобальная социальная стратификация. Общество, в котором победитель получает все

Понятие «социальная стратификация» используется в современной социологической мысли. Оно возникло относительно недавно (в 20-м веке) благодаря работам американского социолога русского происхождения Питирима Сорокина. При этом использование именно этого понятия считается более правильным для характеристики современного постиндустриального общества, чем классовое деление. Ибо отношения собственности в современном обществе «размыты» и лучше оперировать более гибким и конкретным понятием «страта» (слой). Однако хотелось бы сделать в данном контексте одно добавление.

После завершения марксистского проекта, когда не стало СССР, наступил так называемый «конец истории» с ее недавним политико-экономическим противостоянием капитализма и социализма. Можно сказать, что капитализм «победил» и отныне (начиная с 90-х годов 20-го века) имеет место «триумфальное шествие» капитализма по всему миру. Капитализм становится глобальным по мере реализации проекта глобализации, по-другому, глобализма. Это становление сопровождается универсализацией культуры, превращающей всех живущих на Земле людей в граждан мира. Но одно остается неизменным и даже все более значимым, предельно значимым: это разделение всех живущих на планете людей исходя из уровня дохода, т.е., на основе одного (но такого существенного!) финансового критерия. Таким образом, можно говорить о глобальной социальной стратификации, которая является одним из важнейших рычагов управленческой матрицы современной культуры наряду с финансовой и универсальной массовой культурой. В этом смысле глобальная социальная стратификация есть реализующаяся на практике концепция «золотого миллиарда», основанная на социально-генетической кодификации.

Термин «золотой миллиард» является результатом синтеза двух больших нарративов современной западной культуры. Первый из них- это представление о «Золотом веке» прогресса и благоденствия. Второй- «научно» обоснованная идея ограниченности ресурсов планеты и невозможности распространения этого благоденствия на все нынешнее население планеты. Примечательно, что в Советском Союзе одним из первых связал термин «золотой миллиард» с проектами сокращения населения Земли публицист и юрист-международник А.К. Цикунов, который печатался под псевдонимом А. Кузьмич. Согласно этому автору, за этим термином стоит определенная, целостная, геополитическая, экономическая и культурная концепция: сравнительно небольшая группа высокоразвитых стран, сохраняя для своего населения высокий уровень потребления и даже сверхпотребления, будет экономическими и военными мерами держать остальной мир в промышленно неразвитом состоянии в качестве сырьевого придатка и зоны сброса вредных отходов. Население этих отстающих в своем развитии стран в условиях бедности, нищеты и экологического коллапса деградирует и никакой функциональной ценности для высокоразвитых стран не представляет, создавая, в то же время глобальные социальные проблемы. Это население должно быть сокращено с помощью целой системы новых социальных технологий и антропотехник. Цикунов указывал: «По данным ООН, сырья и энергии хватает только на 1млрд. человек…в золотой фонд «одного миллиарда» входят только такие страны как США, Канада, страны ЕЭС, Япония и т.д., в то время как 4/5 населения Земли из Азии, Африки, СССР, Латинской Америки вытеснены с «места под солнцем»и, по существу, являются сырьевыми колониями вышеназванных стран…Вот почему в 90-х годах 20-го века появилась и укрепляется новая теория так называемой «интернационализации и взаимозависимости» государств, суть которой в создании мирового центра с единым централизованным распределением капиталов, товаров и рабочей силы, в конечном счете- сырья, где железная гвардия международных вооруженных сил ТНК (транснациональных корпораций) будет создавать «мировой правопорядок и стабильность»…На повестке дня искусственное сокращение населения в Азии, Африке, СССР. В документах ООН (комитеты по народонаселению и сырьевым ресурсам) все население Земли делится на основное (обеспечиваемое сырьем, 1 млрд.), полуосновное (около 1млрд.) и вспомогательное народонаселение, нерентабельное в условиях индустриализации, оно не окупает вложенных в него средств для производства и для жизни»[92].

Разработка моделей решения глобальных проблем интенсивно ведется на Западе с 70-х годов 20-го века. Волнения 1968 г. и нефтяной кризис 1973г. инициировали мальтузиансткие настроения на Западе. Французский биолог Ж.Леге писал в этом смысле: «совершенно очевидно, что умышленное смешение проблем, связанных с энергетическим кризисом, демографическим развитием и загрязнением окружающей среды, есть не что иное, как политика завуалировать общий кризис капитализма»[93]. Не будет большим преувеличением сказать, что все эти ооновские документы о нерентабельном, увеличивающимся бедном населении являются определенной стратегией управления. Можно сказать, что это один из мифов неолиберального мышления. Этот пресловутый «золотой миллиард» потребляет до 80% ресурсов и выбрасывает в окружающую среду до 80% отходов. Остальные почти 6 миллиардов на сегодняшний день потребляют и выбрасывают в три раза меньше, то есть один бедняк производит на Землю нагрузку в среднем в 10 раз меньшую, чем среднестатистический представитель золотого миллиарда. 64 страны, составляющие золотой миллиард потребляют 49 % всей энергии. Это страны североамериканской, западноевропейской, японской, основной части океанической (Австралия, Новая Зеландия) и части мусульманской (нефтеэкспортирующие страны) цивилизации. В сущности, здесь имеет место энергоэкологическое расточительство.

49 стран находятся на противоположном полюсе. Здесь царят нищета и энергетическая бедность, а потребляется всего 5 % мировой энергии. Это преимущественно страны африканской, беднейшей части мусульманской, буддийской и латиноамериканской цивилизаций. Поэтому и возникает резонный вопрос: кто же вносит основной вклад в эскалацию энергетического и экологического кризисов? Тем не менее, президент Европейского банка реконструкции и развития Жак Аттали излагает тезис о «золотом миллиарде» совершенно открыто: «В грядущем мировом порядке будут и побежденные и победители. Число побежденных, конечно, превысит число победителей. Они будут стремиться получить шанс на достойную жизнь, но им, скорее всего, такого шанса не предоставят. Они окажутся в загоне, будут задыхаться от отравленной атмосферы, а на них никто не станет обращать внимания из-за простого безразличия. Все ужасы 20-го столетия поблекнут по сравнению с такой картиной»[94]. По сути, господин президент заявляет о новом, только уже финансово-экономическом апартеиде в планетарном масштабе, когда большинство населения Земли будет подвергнуто экономическим репрессиям.

Метафора «золотой миллиард» есть результат философии и идеологии неолиберализма. Последний вытекает из политэкономии капитализма и социальной философии гражданского общества. В точном переводе «civil society» (гражданское общество) обозначает общество цивильное или цивилизованное. Оно состоит из особых людей со специфическим отношением к тем, кто находится вне его, вне этой заповедной сферы цивилизации. Эту модель общества разработали в 17-ом веке выдающиеся философы Томас Гоббс и Джон Локк, развивая идеи протестантской Реформации. Эти мыслители изложили представление о частной собственности, которая стала основой гражданского общества. Те, кто признают частную собственность, но не имеют ничего, кроме тела, живут в состоянии, близком к природному (нецивилизованному); те же, кто обладает капиталом и нанимают по контракту рабочую силу, объединяются в гражданское общество- в Республику собственников. Это- ядро всей системы. Оно цементируется необходимостью борьбы во имя сохранения собственности. Таким образом, гражданское общество основано на демаркации с неимущими.

Важным здесь считаем привести замечание Маркса, которое представляет собой беспощадную деконструкцию гражданского общества и, следовательно, совершенно демифологизирует идею гражданского общества, господствующую в массовом сознании. Маркс пишет: «Безопасность есть высшее социальное понятие гражданского общества, понятие полиции, понятие, согласно которому все общество существует лишь для того, чтобы обеспечить каждому из своих членов неприкосновенность его личности, его прав и его собственности. В этом смысле Гегель называет гражданское общество «государством нужды и рассудка».

При помощи понятия безопасности гражданское общество не поднимается над своим эгоизмом. Безопасность есть, напротив, гарантия этого эгоизма.

Следовательно, ни одно из так называемых прав человека не выходит за рамки эгоистического человека, человека как члена гражданского общества, т.е. как индивида замкнувшегося в себя, в свой частный интерес и частный произвол и обособившегося от общественного целого»[95]. Более того, так называемые права человека в гражданском обществе совсем на предполагают рассмотрение человека как родового существа. Родовая жизнь, общество рассматривается как ограничение исходной самостоятельности индивида. То, что связывает, объединяет людей в гражданском обществе, есть всего лишь естественная необходимость, потребность и частный интерес, сохранение своей собственности и личности эгоиста.

Еще до Гоббса и Локка Лютер и Кальвин религиозно обосновали освобождение человека от всех общинных связей (появление так называемого свободного индивидуума) и внесли существенные изменения в идею государства. У них возникает идея государства, где представителями высшей власти и силы являются богатые. Здесь уже не монарх представляет Бога, а класс богатых. Последние стали носителями власти и силы, направленной против бедных (неимущих). Так исчезло патриархальное государство, а народ перестал быть «семьей» в традиционном смысле. Общество же превратилось в арену классовой борьбы.

За пределами Западного мира жили люди, ничего не знавшие о частной собственности. Согласно концепции гражданского общества, эти люди- просто дикари. Этих «дикарей» надо было «покорить», т.е., превратить в покорных пролетариев. А непокорных просто уничтожить, что и было сделано, например, с большей частью коренного населения Северной Америки в период с конца 18-го по начало 20-го века (один из самых малоизученных геноцидов новейшего времени).

Концепция гражданского общества и классическая политэкономия (либерализм) соответствовали тому периоду развития капитализма, когда Запад был разделен на национальные государства. Сегодня на смену региональным геополитическим управленческим механизмам пришли глобальные, которые потребовали разработки новых управленческих стратегий. Возникло культурно-философское течение- неолиберализм. В нем концепция гражданского общества и политэкономия приложены к миру в целом. Так мир становится «мир-системой» (Валлерстайн). В нем есть «ядро», которое включает на сегодняшний день не только Северную Америку, ЕЭС и Японию, но и Саудовскую Аравию, ОАЭ, Израиль, Южную Корею, Австралию и Новую Зеландию. Весь остальной мир представляет собой периферию, зону специфического, зависимого, деформированного капитализма. Страны, входящие в периферию, лишены возможности достичь уровня жизни стран «ядра». Периферийным странам свойственен особый тип капиталистического производства, который можно назвать экономикой выживания. Такая экономика основана на экспорте природных ресурсов и коррупированном, бюрократизированном, полукриминальном рынке. Данный тип производства ведет в эволюционный тупик, из которого в существующей системе нет выхода. Страны же «ядра» процветают за счет выкачивания ресурсов из периферии и относительной изоляции от последней. Так, например, чтобы гражданину какой-либо периферической страны просто съездить на несколько дней в ЕЭС, ему нужно обязательно предъявить справку о наличии и состоянии банковского счета. Данная справка удостоверяет соответствие человека стандарту «золотого миллиарда». А если такой справки нет, то человек подвергается «мягким» экономическим и другим репрессиям. То есть, человек просто не будет допущен на территорию стран «ядра».

Примечательными являются слова инициатора создания Римского Клуба, крупного итальянского бизнесмена А.Печчеи: «право давать жизнь нельзя безоговорочно отождествлять с правом деторождения, оно должно регулироваться исходя из общечеловеческих интересов»[96]. Здесь, на наш взгляд, просматривается идея об управлении демографическим механизмом численностью населения, и, прежде всего, в странах периферии.

Таким образом, глобальная управленческая матрица современной культуры несет в себе двойную мораль: человечество единообразно, но разделяется на суперстраты- избранных обеспеченных людей «золотого миллиарда» и молчаливое большинство простых смертных, которым во многом мягко и ненавязчиво отказано. В лучшем случае, некоторой части простых смертных будет позволено трудится в сфере услуг постиндустриального общества. Но львиной долей этих бесконечно разнообразных услуг будет пользоваться (и уже пользуется) «золотой миллиард».

Можно сказать, что социально-политическая метафора «золотой миллиард» обретает концептуальное выражение в принципе кодификации экономического универсализма. Экономический универсализм представляет собой весьма сложный комплекс идей. Это определяется тем, что до самого последнего времени экономическая теория рассматривалась как парадигма социальных наук, как образец научной строгости, логичности, сопоставимости с опытом, на нее должны равняться менее «строгие» формы социально-гуманитарного знания. Процессы, совокупность которых образует «рыночный механизм», изучаемый экономикой,- связь между затраченным трудом и вознаграждением, доходом и потребительскими расходами- приобрели сходство с законами природы. При этом проникновение рыночных механизмов в сферу семейных отношений, искусства, образования, медицины вроде бы свидетельствовало в пользу идеи о превращении экономики в некую универсальную дисциплину, способную объяснить, описать и предсказать все процессы, происходящие в обществе с рыночной экономикой. Хаос, произвол, столкновение групповых интересов, всевозможные личностные факторы, все эти «малые величины», в прошлом приводившие к «большим последствиям», перестали, наконец, дестабилизировать общество. В начале21-го века казалось, что наступил «конец истории» как борьбы самолюбий, необоснованных амбиций, непомерных желаний. В обществе воцарились рыночные отношения как универсальный тип социальных отношений. Экономическая наука, изучающая эти отношения, стала вроде бы естественным образом универсальной наукой об обществе.

Признание за экономикой ведущей роли в решении жизненных проблем порождает необходимость определения тех фундаментальных человеческих целей, потребностей, желаний, которые могут быть реализованы только в рамках абсолютной экономизации и капитализации человеческого бытия.

Основной актор экономической системы- рациональный индивид, стремящийся к максимальной выгоде. При этом еще английский экономист и философ 18-го века Адам Смит утверждал, что идея пользы сопровождает человека на протяжении всей жизни. Смит доказывал существование особого экономического поведения, основанного на принципе постоянного поиска оптимальных средств, ведущих к достижению целей. Экономический подход к человеческому существованию предполагает, что жизненная программа человека весьма проста и носит универсальный и вневременный характер. Жизнь человека определяется в первую очередь как стремление избегать страданий и получать удовольствие. Она есть процесс самосохранения и самоутверждения, который нуждается в особой рациональности- в оптимизации средств для достижения неизменных целей. Эти неизменные цели есть фундаментальные объекты (здоровье, чувственные удовольствия, престиж), для достижения которых необходимо огромное разнообразие товаров и услуг.

Законченное выражение эти идеи получили в так называемой парадигме Бэккера. Этот экономист (и конечно философ) является автором книги с замечательным названием: «Человеческий капитал»[97]. Автор интерпретирует буквально все человеческие отношения как экономические, связанные с ожиданием максимально возможной экономической отдачи на вложенный капитал. Бэккер применяет закон экономии времени не только к сфере производства, но и к сфере потребления. На этом основании ученый объявляет экономическую теорию универсальной, охватывающей все человеческие отношения.

Подобно тому, как в сфере производства действует закон сокращения времени изготовления товаров, так и в сфере потребления работает закон сокращения времени удовлетворения потребностей. Другими словами, современное потребительское общество рассматривается как реальность где всеми силами экономится время потребления. Это означает неуклонное элиминирование тех сфер жизни и человеческих отношений, которые чреваты излишними тратами времени.

Другой мыслитель и адепт Бэккера Лепаж говорит об этом следующим образом: «Большинство тех особенностей современного человека, по поводу которых сокрушается моралистическая критика потребительского общества, связаны не с моральной деградацией как таковой, а с действием закона экономии времени потребления»[98].

Этот закон, фактически, обесценивает многие из тех видов деятельности и качеств, которые всегда отстаивала истинная, духовная, традиционная культура. Так, например, чтение уступает место просмотру ТV (экономия времени потребления информации), дружба- конъюнктурным «полезным» связям, личное общение- общению по телефону и Интернету, любовь- сексу, элементарная моральная щепетильность- интересам дела, даже трапеза- быстрому поеданию фастфуда.

Напротив, ценность человека для сторонников экономического универсализма обосновывается тем, что он должен абсолютно воплощать закон экономии времени, элиминируя все «неэкономичные занятия»- те, которые обусловлены традиционной культурной матрицей. Таким образом, с точки зрения экономического универсализма, человеческое есть экономическое (можно добавить- экономное). А человек- это то, что с необходимостью должно быть капитализировано. Так возникает человек капитализированный. Или, другими словами, человек, к которому применяется принцип капиталистической кодификации. Это, по сути, довольно жесткое разделение человечества на три суперстрата. Первый суперстрат включает людей, которые совершенно лишены социально-генетического кода (капитала). Более того, они практически лишены всякой надежды его обрести. Это люди, для которых наступил «конец социального» (впрочем, для многих из них «социальное» так и не началось). Это, так сказать, социальные мертвецы, люди-никто, живущие в социальном аду. О них нельзя даже говорить как о винтиках социальной машины эксплуатации. Ибо винтик еще можно различить в социальном поле. В отношении же этих людей действует принцип социальной слепоты или «учтивого невнимания». Они, выражаясь языком современного хайтека, нанообъекты современного «глобального человейника». Данный суперстрат- просто неразличимая биомасса. Но ведь все по закону, одному единственному закону капитала, имя которому- безразличие. Другими словами, в настоящее время 1,2 миллиарда жителей планеты Земля живет в вопиющей нищете. Именно такие данные приводит в своей книге современный норвежский философ Ларс Свендсен[99]. То есть каждый шестой представитель рода человеческого должен существовать на 1-2 доллара в день. Кроме того, глобальный финансовый кризис 2008 года привел к увеличению числа обездоленных. Жуткой метафорой существования этого суперстрата является «город мертвых», расположенный в Каире. Это старое кладбище, которое заселили самые обездоленные жители египетской столицы. Впрочем, городская антропология уже ввела специальный термин для характеристики топоса существования этих людей: shanty-town (шанти-таун)[100]. Шанти-тауны- это трущобы, сквоттерские поселения, которые окружают крупные города мира от Парижа до Каира. У обитающей в таких условиях колоссальной массы людей нет никаких социальных перспектив. Они представляют собой некий человеческий материал, который используется в качестве дешевой и бесправной рабочей силы, «пушечного мяса» во всевозможных военных конфликтах современности, объекта сексуальной эксплуатации и сырья на растущем рынке «черной» трансплантологии. Однако при рассмотрении глобальной социальной стратификации невозможно игнорировать этих людей. Без них современное глобальное общество вообще немыслимо. Они образуют специфический устойчивый социальный слой, который вполне уместно сопоставить с рабами Римской империи. Они бесправны, как и рабы. По крайней мере, права их очень ограничены по сравнению с обладателями социально-генетического кода. Условия их жизни тоже сопоставимы с рабскими. Эти люди воспроизводятся в этом их статусе, как воспроизводились рабы в Древнем Риме. Создаваемый масс-медийный симулякр, будто современные рабочие являются совладельцами предприятий или, по крайней мере, соучастниками дела, заинтересованными в его процветании, к рассматриваемому суперстрату отношения не имеет. Как отмечает Зиновьев: «В процентном отношении класс рабов в Римской империи был менее многочисленным, чем класс современных рабов в западных странах. Но римское общество считается рабовладельческим, а западное демократическим. Впрочем, рабство в греческих демократиях было обычным явлением, а рабство в США даже в 20 веке не мешало им считать себя самой демократической страной в мире»[101].

Бедность, таким образом, стала фундаментальной глобальной проблемой, стоящей перед мировым сообществом, перед культурой. Она оказывает дезинтегрирующее влияние на экономику, социальные отношения, политику, культуру в целом. Она прямо воздействует на такие фундаментальные характеристики жизни любого человека, как состояние здоровья и уровень образования. В свою очередь, бедность является порождением ряда факторов, действующих уже на глобальном уровне. То обстоятельство, что сегодня нищета и бедность присутствуют во многих десятках стран третьего мира, не делает проблему менее острой по отношению к высокоразвитым странам. Неспособность большинства беднейших стран вырваться из нищеты собственными силами делает проблему обездоленности общечеловеческой, превратив ее в одну из болевых точек современной культуры. Об этом свидетельствуют материалы ООН, доклады Всемирного банка, других международных организаций, повестки дня саммитов «восьмерки» и «двадцатки». Важнейшей инициативой на мировом уровне стал ООН в Нью-Йорке, который сформулировал в 2000 году «Цели развития тысячелетия». Именно тогда первое место в списке задач, которые человечество планирует решить к 2015 году, заняло сокращение в два раза числа нищих и голодающих людей в мире по сравнением с 1990 годом.

Растущая озабоченность и тревога, которые порождает проблема бедности в мире, можно объяснить в первую очередь тем, что в существующем виде глобализация, придающая миру небывалую до сих пор интегрированность, не элиминирует и не сглаживает его внутреннюю противоречивость. Скорее даже наоборот, она ее усиливает и обостряет. В результате усиливающаяся взаимозависимость приводит к возрастающей взаимоуязвимости.

Одна из главных опасностей «великого разрыва» мира на зоны благосостояния и нищеты заключается в том, что в условиях глобальных изменений становиться более прочной связь бедности с другими глобальными угрозами и рисками: нелегальной миграцией, международным терроризмом, ростом транснациональной преступности. Нищенское существование, антисанитария, хронические болезни делают население беднейших стран легкой добычей всевозможных инфекций и эпидемий, которые представляют опасность и для жителей богатых стран (СПИД, лихорадка Эбола, атипичная пневмония и другие пандемии).

Проблема бедности усугубляется развитием демографических процессов. Несмотря на то, что к 2030 году в большинстве развивающихся стран темпы роста населения существенно замедлятся, это не приведет к сокращению нищеты и бедности. В ближайшие 20 лет население планеты увеличится почти на 1, 5 млрд. человек. Более 97% этого роста придется на развивающиеся страны. В частности, на 320 млн. человек увеличится население африканского континента южнее Сахары, где бедность стала застойной, наследственной.

Ухудшение среды обитания в результате климатических изменений также усугубляет проблему бедности. Даже если в ближайшее время мировое сообщество сумеет договориться о мерах, направленных на снижение выбросов парниковых газов, существуют серьезные сомнения в том, что это окажет позитивное влияние на сельское хозяйство. Высокими останутся и затраты на восстановление экономики и помощь пострадавшим после природных катаклизмов, в силу ряда причин сильнее всего затрагивающих население беднейших стран.

Нищете и бедности сопутствуют голод и нехватка питьевой воды. В настоящее время число людей, страдающих от голода и недоедания, достигло 1 млрд. человек (т.е., голодает каждый седьмой), что создает угрозу международной безопасности.

Сегодня три четверти беднейших представителей человечества живут в сельской местности. Однако урбанизация радикальным образом меняет области распространения и характер нищеты. По прогнозам, к середине 21-го века две трети населения земного шара будут проживать в городах. Уже в настоящее время 1млрд. человек- 30% горожан мира- обитают в трущобах. Если существующие темпы роста городского населения и характер распределения доходов сохранятся, то к середине 20-х годов число жителей трущоб достигнет 2 млрд. Высокий уровень заболеваемости, детской смертности, преступности, практически полное отсутствие жизненных перспектив, характерные для обитателей трущоб, создают взрывоопасную социальную среду и аккумулирует потенциал насилия. Таким образом, бедность стала комплексной проблемой: экономической, социальной, культурной, политической, международной- с большим дезинтегрирующим потенциалом в планетарном масштабе.

В условиях глобального капитализма и капиталократии бедность многолика и многообразна, она варьируется во времени и пространстве. В наименее развитых странах бедность репрезентирует себя как нехватка или отсутствие жизненных ресурсов, обеспечивающих биологическое выживание, и элементарных прав человека (абсолютная бедность). Очевидно, что при этом нематериальные характеристики бедности в таких странах более чем второстепенны. В благополучных государствах бедность является результатом неравенства в распределении доходов, серьезных отклонений от преобладающих в той или иной стране жизненных стандартов, жесткого ограничения в выборе жизненного пути (относительная бедность).

Главным интегративным показателем, лежащим в основе определения численности бедных в развивающихся странах и уровня относительной бедности и неравенства в развитых, является, конечно, доход. Но это- единственное, что их объединяет. В развивающихся странах существует два наиболее используемых критерия дохода, предложенных Всемирным банком. 1, 25 доллара в день на человека- порог абсолютной бедности или нищеты, в которой, по данным на 2005 год, проживали около 1,4 млрд. человек. И 2, 15 доллара- для измерения уровня бедности, ниже которого находятся примерно 2,7 млрд. человек.

Указанный показатель определения нищеты при этом критикуется как необоснованно низкий, применимый только в 10-20 беднейших странах мира. Однако он фигурирует в международных сопоставлениях, в том числе и потому, что позволяет привлечь внимание мировой общественности к жутким условиям существования большой части населения развивающихся стран. Очевидно, данный показатель постепенно будет пересматриваться в сторону повышения. Существенным, однако, представляется тот факт, что ниже этого крайнего предела проживает и будет проживать очень значительное число людей, не способных вырваться из нищеты своими силами. Кроме того, даже сосредоточившись в ряде стран Азии и в Африке южнее Сахары, нищета и порождаемые ею проблемы будут создавать угрозы для глобального сообщества.

В отличие от развивающихся стран, где показателем бедности является минимальный уровень дохода, в развитых странах бедным считается человек с доходом меньше 50-60% среднего по стране. В конце первого десятилетия 21-го века почти 80 млн. (17%) жителей ЕС и более 43 млн. (14,3%) жителей США жили за чертой бедности. Несмотря на различия между отдельными государствами, жизненные стандарты бедняков в развитых странах в целом намного выше, чем у бедных слоев из развивающихся стран. В развитых странах бедные не голодают, не борются за выживание, нередко владеют машинами, не говоря уже о компьютерах и мобильных телефонах. Конечно, по меркам развивающихся стран такая бедность- недостижимая роскошь. По мерках же развитых стран дело обстоит иначе. Материальные аспекты бедности (доход, финансовая состоятельность) по-прежнему актуальны. Далеко не все бедняки способны обеспечить семью, не прибегая к помощи государства. Однако для понимания бедности как сложного социально-культурного феномена данных о динамике доходов явно недостаточно. Дело в том, что большое значение в характеристиках бедности в развитых странах играют различные виды депривации- социальной, политической, культурной, психологической, эротической.

Все характеристики бедности тесно взаимосвязаны и взаимообусловлены. Неполноценность по одним критериям неизбежно ведет к несоответствию по другим. Так, низкий доход не дает возможности получить хорошее образование и в должной мере заботиться о здоровье, создает дополнительные трудности в семейных отношениях, затрудняет налаживание социальных связей. Плохое здоровье и отсутствие образования, в свою очередь, не позволяют получить высокооплачиваемую работу, полноценно участвовать в жизни общества, приобщаться к достижениям культуры. В результате бедность превращается в особое, устойчивое состояние индивида, образ жизни, изменить который практически невозможно.

В богатых странах наиболее велик риск оказаться в числе бедных для детей, подростков, молодежи. Одновременно, благодаря развитой системе социального обеспечения и защиты пожилых данный риск ниже для старших возрастных групп. Однако в дальнейшем с ростом числа пенсионеров ситуация может измениться. Вероятность попасть в суперстрат бедных сильно повышают такие факторы, как распад семьи, потеря кормильца, наличие безработного в семье и низкооплачиваемая неквалифицированная работа. Проблема бедности и нищеты не существует сама по себе. Как любая сложная социальная проблема, она вписана в многообразный и противоречивый социо-культурный контекст. Безусловно, одним из важнейших факторов, влияющих на динамику бедности, является состояние мировой финансово-экономической системы. Последний кризис 2008 года создал значительные трудности для реализации положительной тенденции сокращения бедности. При этом все попытки переломить ситуацию, находясь в рамках глобалистского дискурса, приобретают черты «гуманитарной конфузии»[102]. Бодрийяр приводит, в этом смысле, показательный и смехотворный пример, когда была предпринята попытка обучить возделывать сорго голодающих жителей Судана. «Направлять в ним наставников-агрономов очень дорого, а потому их следует обучить всему, что нужно, с помощью видеокассет…Пусть сорго приходит к ним на аудио- и видеокассетах. Ведь если их не подключить к средствам коммуникаций, они просто-напросто умрут с голода. Сказано- сделано: города и деревни были снабжены видеомагнитофонами. Увы, местная мафия быстро овладела сетью видеосалонов, и вместо учебных кассет открывается прибыльный рынок кассет порнографических. И это нравится населению больше, нежели возделывание культуры сорго. Порно ли, сорго ли, видео ли- результат один и тот же»[103].

Двусмысленность ситуации с бедностью и нищетой усугубляется тем, что в настоящее время практически все государства мира декларируют себя как социальные государства. В реальности большинство так называемых социальных государств стали жертвой политики глобального капитала. Результатом этого стало драматическое и, нередко, катастрофическое падение уровня жизни огромной части населения, острая социальная поляризация с массовой безработицей, с одной стороны и с омерзительной социальной группой спекулянтов и коррупционеров с другой. При этом необходимо отметить, что капитал чувствует себя наиболее комфортно в условиях, когда имеется возможность использовать нищету, недоедание и отсутствие гарантий достойного человеческого существования.

Второй суперстат современной «глобальной деревни» являет собой некое аморфное образование с позиций симулятивной кодификации. Эти люди обладают, если можно так сказать, потенциалом к обретению социально-генетического кода. Правда, далеко не все представители этого суперстата готовы прилагать усилия в этом направлении. Это вполне объяснимо, так как еще не все люди превратились в тех несчастных зомби-кароси, безумных трудоголиков, готовых жить на работе, чтобы «пробиться» (весьма характерный дискурсивный оборот в среде продвинутых представителей этого суперстрата) в стройные ряды избранных. Да и так называемые «социальные лифты»- вещь весьма призрачная. Для обозначения этого суперстата используется еще такое понятие как «средний класс». Представляется, что это понятие используется для обозначения симулякра второго порядка или симулякра №2, который является социальным производным фундаментального симулятивного капитала. Огромная часть так называемого среднего класса (особенно в США)- это люди, живущие в кредит. Последний формируется на основе симулятивного капитала. Кризис, начавшийся в 2008 году, поставил само существование среднего класса под вопрос. Поэтому не будет большим преувеличением сказать, что, фактически, средний класс- это тоже бедные, которые симулируют состоятельность. Иначе говоря, это искусственно созданная состоятельность, явившаяся результатом глобализации рынка и кредитной накачки.

Фактически, средний класс обречен на кредитное потребление, которое, тем не менее, не является показателем благосостояния. Напротив, если жить на «достойном» уровне можно только благодаря кредиту, это значит, что реальное благосостояние представителя среднего класса есть не более чем фикция. В этой связи можно вспомнить примеры из классической литературы. Показательными являются сцены, когда к несчастному бедному заемщику, вынужденному брать в долг, чтобы прокормить семью, приходит беспощадный кредитор и неумолимо требует уплаты. Образы таких бедняков вызывают сострадание, тогда как образы живущих в долг аристократов, тратящих огромные средства на карточную игру и «красивую» жизнь,- возмущение. Но сегодня жизнь в кредит для среднего класса- это чуть ли не норма, причем норма поощряемая и даже навязываемая.

Более того, «благосостояние» среднего класса, даже искусственно созданное кредитное- это тоже практически симулякр. Так ученые-энтузиасты на одном из американских сайтов «визуализировали» картину уровня неравенства[104]. Ученые построили своеобразную диаграмму, на которой изображены различные доходы в виде столбиков стодолларовых купюр разной высоты. Если доход человека 25 тыс. долларов в год (бедность по американским стандартам)- его стопка имеет высоту 1 дюйм, если 40 тыс.- 1,6 дюйма. Если человек имеет 100 тыс. в год (это уже вполне респектабельный средний класс)- 4 дюйма. А вот миллионер уже имеет стопку в 3,3 фута. Миллиардер же обладает стопкой уже почти в полмили. А у самых богатых, чьи доходы могут достигать 50 млрд. в год,- это уже 30 миль.

Наглядное сравнение позволяет понять, где на самом деле находится средний класс, и даже его наиболее удачные представители. С высоты мультимиллионеров и, тем более, миллиардеров бездомный безработный и высокооплачиваемый профессионал (юрист, врач, университетский профессор), владеющий