Роль экономического фактора в истории дипломатии

Влияние производства на окружающую природную среду заключается в том, что загрязняющие вещества, полученные в производстве, могут вызывать рефлекторные реакции у человека, резорбтивное влияние (общетоксическое, канцерогенное, мутагенное и т.д.), антропогенные воздействия на атмосферу (изменение состава и свойств атмосферы)

Особенно опасны для воздушной среды аварийные (залповые) сбросы жидких и газообразных веществ, образующих при нарушениях технологического режима производства, неполадках и других причинах.

Очистные сооружения для очистки сточных вод промышленных предприятий

Данные очистные сооружения применяются для очистки сточных вод от предприятий пищевой промышленности, сточных вод мясокомбинатов, молокозаводов, масло-жировых производств, а также других типов стоков от нефтепродуктов, масел, жиров, взвешенных веществ.

Ультрафиолетовое обеззараживание стоков

Обеспечивают инактивацию различных микроорганизмов: бактерий, вирусов, грибков. Полностью исключают реагентное обеззараживание. Могут эксплуатироваться автономно или в линии с фильтрами для очистки сточных вод. Назначение: обеззараживание питьевой воды в пищевой и фармакологической промышленностях, в больницах, лабораториях, ресторанах, отелях, коттеджах. Обеззараживание хоз-бытовых стоков, воды от артезианских скважин.

Жироуловители

Жироуловитель служит для улавливания и удаления неэмульгированных жиров и масел из сточных вод, направляемых в очистные сооружения из мясокомбинатов, предприятий, в которых происходит загрязнение стоков жирами.

Гл. VI. Экономическая дипломатия

Роль экономического фактора в истории дипломатии

 

Глобализация обмена, производства, рынков, финансовых потоков ставит государства перед проблемой определения своей роли в этом новом все более взаимосвязанном мире. Дипломатическая служба, будучи отраслью государственного управления, как никогда ранее ощущает настоятельную необходимость адекватно ответить на эти вызовы.

Конечно, исторически дипломатия играла немаловажную роль в сфере внешних экономических отношений. Без дипломатических отношений коммерческие связи не могли бы ни установиться, ни развиваться. В международных трактатах для процветания торговли было необходимо закрепить права и обязанности купца.

Для того чтобы товары и торговцы могли свободно передвигаться по главным транспортным магистралям, государства, через которые проходили эти пути, должны были подписывать соглашения о защите торговли. Только при наличии подобных соглашений могла иметь место нормальная торговля. Таким образом, в существовании экономической дипломатии, как таковой, нет ничего принципиально нового[1]. В недавно прочитанном историками документе, датируемом 1750 г.до н.э., регулировавшем статус колонии ассирийских купцов в городе Телл-Лейлан, содержатся свидетельства о развитых финансовых и правовых нормах, определявших международную торговлю своего времени. Даже в период нахождения на территории государства, воюющего с их правителем, торговцы пользовались иммунитетом[2].

Однако вряд ли мы сможем получить полное представление о современной экономической дипломатии, если ограничимся рассмотрением отношений, существовавших в древности, античности или Средневековье. Мы помним, что современная дипломатическая система возникла в эпоху Возрождения в период формирования государств нового типа. С этого времени забота об экономических интересах государств и их правителей становится важной составной частью работы внешнеполитических ведомств и постоянных послов-резидентов. В основном, речь идет о торговом обмене. Поэтому наиболее распространенной формой экономической дипломатии являлось продвижение товаров.

Торговые отношения между народами расширялись, позволяя говорить о своего рода «экономической глобализации» ante litteram. В 1683 г. итальянский ученый Монтанари в своем исследовании «О природе денег» писал: «Сношение народов между собой распространилось по всему земному шару до такой степени, что, можно сказать, весь мир сделался почти одним городом, в котором происходит непрерывная ярмарка всех товаров, где каждый человек, сидя дома, может посредством денег приобретать и наслаждаться всем, что производится землей, животными и человеческой промышленностью. Удивительное изобретение»[3].

Торговая дипломатия сыграла значительную роль во Франции Людовика XIV. Истощенная частыми войнами королевская казна нуждалась в постоянном пополнении. Финансист и советник короля Жан-Баттист Кольбер стал энергично развивать коммерческую дипломатию, добился немалых успехов на этом поприще и тем самым предотвратил намечавшуюся катастрофу.

С середины XVIII в. в эпоху Просвещения среди французских интеллектуалов распространилось убеждение, что коммерческие и торговые связи и извлекаемая государствами выгода могут стать эффективным средством прекращения международных конфликтов. Например, Монтескье утверждал, что мир является естественным следствием коммерции, ибо занимающиеся совместным бизнесом два государства слишком зависят друг от друга, чтобы воевать.

Французские реформаторы предреволюционного времени провозглашали: «Пришел час торговли, пришедшей на смену эпохе войны». Физиократы были искренне уверены в том, что свободная торговля станет естественным средством преодоления конфликтов, терзавших Европу в течение столь долгого времени. Сопровождаемая свободным передвижением людей и идей, она сможет гораздо связать государства и общества сильнее, чем какие бы то ни было наднациональные институты.

Упор на экономический фактор в международных отношениях означал, что физиократы во Франции, утилитаристы и радикалы в Англии с одинаковым недоверием относились к практике и институтам политической дипломатии. По их мнению, дипломатическая система равновесия сил, возникшая в Европе три столетия тому назад, в лучшем случае была досадной помехой, а в худшем – угрозой миру. Да и нужна ли вообще дипломатия, вопрошали они, коль скоро истинную сущность взаимоотношений между государствами составляют торговля и экономические связи?

Аргументом в их спорах была Венеция. Процветание Венеции, по их мнению, объяснялось неучастием в политических альянсах, а влияние на международные отношения лишь торговлей[4], так напрашивался вывод – в будущем государства станут обходиться без политических соглашений. Мир, развивающийся согласно естественным законам, по определению нуждался лишь в торговых соглашениях.

Современный английский исследователь Андерсон обратил внимание на то, что многие английские ученые эпохи Просвещения вопреки историческим фактам утверждали, будто система равновесия сил порождена торговлей, и время ее существования определено успехами внешней торговли. Разумеется, это крайние точки зрения. И все же промышленная революция в Европе и Северной Америке, развитие современной банковской системы, рыночная конкуренция, торговля сырьевыми товарами, инвестиционные потоки придавали экономическим проблемам государств XIX в. особую остроту.

Экономическая экспансия стала рассматриваться как свидетельство национального величия. Все большее внимание уделялось проблемам колониальной торговли.

Так, Прудон, полагавший, что век политики закончился, и провозглашавший начало века экономики, призванной восторжествовать над политическими конфликтами и национальным соперничеством, писал в 1851 г.: «Больше нет национальности, нет отечества в политическом смысле этих слов. Политическая экономия стала королевой и правительницей нашего времени».

В США многие, так же как в Европе, были уверены, что внешние сношения в основном сводятся к отношениям торговым. Ведь кораблестроители, купцы, нефтяные компании самостоятельно вступали в переговоры с иностранными государствами. Так что, для государственной службы, полагали они, вполне достаточно консула, который занимался бы продвижением бизнеса.

Действительно, исторически консульства возникли прежде всего для обеспечения торговых интересов. В Средние века консулы – это в основном купцы, направленные правителем за границу для того чтобы торговать. В эпоху Крестовых походов на завоеванных крестоносцами территориях Ближнего Востока у консула как выборного главы европейской колонии появляются также административные и судебные функции.

В текст договора с правителем какой-либо средиземноморской страны того времени европейцы непременно включали пункт о свободе действий для коммерсантов и миссионеров, а также принцип экстерриториальности, подразумевавший неподсудность европейцев местным судам и включавший рассмотрение дел европейцев в юрисдикцию консульского суда. Начиная с XVII в., европейские государства стали считать консула государственным служащим[5].

И все же с течением времени становилось ясно, что мир, в котором свободная торговля могла бы покончить с политическими разногласиями, остается недостижимой мечтой либералов. В Германии выбор Бисмарка в пользу протекционизма в значительной степени способствовал росту протекционистских настроений во всей Европе. Во Франции, где фритредерское расположение духа Наполеона III было явно непопулярным, в конечном итоге были воздвигнуты высокие тарифные барьеры, превратившие страну в заповедник жесткого протекционизма. Этим же путем пошла и Россия. К 70-м гг. XIX в. политические границы в Европе вполне совпали с экономическими. Область внешнеэкономических отношений все более сосредоточивалась в руках государства. Перед дипломатической службой возникали новые задачи.

Торговая и финансовая политика постепенно становятся неотъемлемыми составляющими профессиональной дипломатии. Министр иностранных дел Великобритании лорд Пальмерстон говорил: «Английская внешняя политика должна обеспечить право голоса во внешней политике коммерсантам». Ему вторил бельгийский министр иностранных дел: «Когда наша промышленность вплотную занимается поиском рынков сбыта, наши представители за рубежом должны, прежде всего, стараться проложить дорогу нашей торговле».

Бисмарку, который мечтал стать дипломатом, осознающие важность экономического фактора люди порекомендовали для начала поступить на службу в администрацию Таможенного союза.

Правительственная дипломатия была призвана обеспечивать безопасность торговых путей, завоевание и удержание колоний, а также учреждение сфер влияния, заключение торговых соглашений и активную поддержку собственным предпринимателям. С помощью дипломатов создавались многочисленные торговые компании, определялись сферы влияния, договаривались о предоставлении эксклюзивных прав на эксплуатацию недр.

В последней четверти века правительства охотно использовали свое влияние для оказания давления на рынки товаров и капиталов в дипломатических целях. Французский рынок, закрытый для Италии в период таможенного кризиса 1887 г., был открыт для нее вновь только после того, как в 1902 г. итальянское правительство взяло на себя обязательство соблюдать нейтралитет в случае войны между Англией и Францией.

Французская дипломатия активно продвигала инвестиции в Оттоманской империи. Кредиторы Египта были способны оказать давление на дипломатический курс многих континентальных держав. Попытки французского посла в Константинополе навязать туркам высокий процент по займам стоили ему прозвища «мсье 12 процентов». Министр финансов Николая II С. Витте содержал собственного агента в Париже, когда там проходили дипломатические переговоры между Францией и Россией о предоставлении финансовых займов.

В начале XX в. Форин офис был крайне обеспокоен политико-стратегическими последствиями германских инвестиций в Турции. Поэтому он вел переговоры с Францией о создании своего рода «промышленной Антанты» с целью сдержать продвижение Германии в этом регионе. В результате британские и французские дипломаты в Лондоне, Париже и Константинополе стали создавать консорциум бизнесменов и банкиров, призванных активно действовать в данном регионе.

«Ко второй половине XIX в. мир был объединен экономически, как никогда прежде, - образно характеризуют этот период американские историки Р. Пальмер и Дж. Колтон, - каждый регион имел свою специализацию, был создан настоящий мировой рынок. Товары, услуги, деньги, капиталы, люди перемещались, несмотря на границы. Товары продавались по унифицированной мировой цене. Это был настоящий триумф нерегулируемого капитализма»[6].

Отсутствие общих «правил игры» на мировых рынках вынуждало компании обращаться за помощью к правительству, располагавшему дипломатическим аппаратом, способным поддержать своих предпринимателей.

Все это свидетельствовало о возрастающем влиянии государства на внешнеэкономические связи, что в свою очередь придавало дипломатии как механизму осуществления внешней политики четко выраженное экономическое измерение.

Министерства иностранных дел стали вплотную заниматься поставкой информации о зарубежных рынках и продукции, их чиновники вели переговоры о займах и тарифах. Появилась потребность в создании специальных департаментов по экономической политике. В загранпредставительствах появились атташе по торговле и коммерции. В этих условиях экономическая дипломатия[7] приобрела особое значение.

В 1850 г. в ходе реформы внешнеполитического ведомства Сардинского королевства в нем появилось управление по коммерции и консульским делам, которое шесть лет спустя было разделено на два отдела – коммерческий и консульский. Эта структура в 1861 г. легла в основу Министерства иностранных дел объединенной Италии. В 1865 г. Форин офис учредил коммерческий департамент. Первый коммерческий атташе появился в британском посольстве в Париже в 1880 г., затем эти должности были созданы в английских посольствах в Берлине, Константинополе, Пекине и Иокогаме. В последней трети XIX века. Германия, создав в министерстве иностранных дел соответствующий департамент, тоже стала направлять за рубеж своих коммерческих атташе. В 1906 г. французский Кэ д’Орсэ учредил корпус коммерческих атташе.

В ходе Первой мировой войны государственный контроль над экономикой усилился. Совместная деятельность союзных государств потребовала координации военного и экономического сотрудничества. В этом сотрудничестве было задействовано большое число министерств и ведомств. За рубеж направлялись многочисленные миссии, наряду с посольствами развертывали свою деятельность всевозможные агентства. Они занимались закупкой вооружений, военного обмундирования, поставками продовольствия. В воюющих странах создавались всевозможные комитеты и комиссии, координирующие этот вид внешней активности.

Война оказала немалое влияние на дипломатическую службу. Стало очевидным, что вопросы экономической дипломатии, по всей вероятности, приобретут особое значение в послевоенном мире. Глава одного из департаментов Форин офис отмечал, что в будущем его ведомство не сможет исключить торговлю и финансы как не относящиеся к сфере его повседневной деятельности.

В 1919 г. Кэ д’Орсэ создал управление по коммерции и торговле, представители которого стали играть заметную роль в послевоенных переговорах по вопросам долгов и репараций. Активному участию в этом процессе британского внешнеполитического ведомства противилось казначейство, которое и впоследствии продолжало оказывать большое влияние на отношения Англии с окружающим миром.

Правда, дипломаты старой школы не сразу согласились с новой ролью проводников экономических интересов.

Еще в 1879 г. британский министр иностранных дел лорд Солсбери, ярый сторонник доктрины laissez-faire, был озадачен новыми веяниями. Дипломаты-аристократы полагали, что хотя дипломат и должен обеспечивать лучшие условия для торговли и предпринимательства, но бегать за заказами и концессиями не входит в его обязанности.

Представители «классической» дипломатии привыкли иметь дело с проблемами так называемой большой политики. Коммерческую дипломатию они рассматривали как задачу второстепенную. Накануне Первой мировой войны британское министерство торговли обратилось в Форин офис за информацией о ружейных предприятиях в Российской империи. Посол в Петербурге сэр Джордж Бьюкенен, отвечая на запрос своего министра, высокомерно заявил: он, де, представляет при русском дворе Его Величество, и в его обязанности не входят бухгалтерские подсчеты для Министерства торговли[8].

Другой английский посол утверждал, что его предшественники, поручи им заниматься торговлей, пришли бы в ужас: не логичнее было бы пригласить их поработать в торговой лавке?[9]

Тем не менее, историки дипломатии утверждают, что некоторые послы быстро поняли свою выгоду в этой системе и не брезговали заниматься финансовыми спекуляциями с целью личного обогащения.

Война привела к осознанию важности сырьевых ресурсов, прежде всего, нефти, которых Европа была в значительной степени лишена. В связи с нестабильностью и дезорганизацией рынков цены на нефть то повышались, то понижались.

В 1928 г. при поддержке американского и английского правительств образовалась олигополистическая группа «Семь сестер», члены которой заключили соглашение о правилах конкуренции и ценовом режиме. Вновь возникшая «нефтяная дипломатия» сосредоточилась на проблемах снабжения и контроле над ценами. Французский премьер Клемансо писал американскому президенту Вильсону: «Каждая капля нефти стоит капли крови».

Нефть стала геостратегическим сырьем. Правительства выступили в качестве акционеров нефтяных компаний, в некоторых из них они приобрели контрольный пакет акций. Большую долю ближневосточных нефтепромыслов, оставшихся от распавшейся Оттоманской империи, получили англичане и французы. Предвосхищая возможный дефицит сырья, американцы возродили свою знаменитую доктрину «открытых дверей», первоначально послужившую открытию китайского и японского рынков.

В Европе периода между двумя войнами возросла роль многосторонней дипломатии. На экономической конференции под эгидой Лиги Наций европейские правительства приступили к превращению двусторонних торговых соглашений в многосторонние. Банк международных расчетов[10] занимался переводом средств, взимаемых с побежденных стран по репарациям, и проведением в жизнь плана Юнга. Участие в работе международных институтов стало необходимым условием удачной дипломатии.

Став многосторонней, экономическая дипломатия обрела второе дыхание. Юридические нормы, зафиксированные международными соглашениями, и соответствующие международные механизмы создали солидный фундамент для экономической дипломатии.