Глава 7. Эти звуки прервали мой сон

Стук. Снова стук.

Эти звуки прервали мой сон. Часы показывали ровно одиннадцать утра. Черт, я опаздывала на рентген. Открыв дверь, я впустила Виктора. А он молодец – принес с собой пакет с рогаликами и два стаканчика кофе.

- Не похоже, чтобы ты была готова к выходу. Разве девушкам не требуется куча времени на сборы? - невинно спросил Виктор.

- А ты знаешь еще каких-нибудь девушек? Мы не на выпускной бал собрались, а в больницу.

В разгар этой феминистической тирады я заметила свое отражение в тостере. Я напоминала труп. Вчерашний макияж растекся по лицу вместе со слезами, под распухшими от рыданий глазами красовались черные круги, а кудрявые волосы казались сплошной вьющейся катастрофой.

Откусив от рогалика, я положила его на стол.

- Я собираюсь в душ. А ты пока делай, что хочешь.

Сорок пять минут спустя я была готова: вымылась, оделась – не забыв про свою неизменную водолазку, – выпрямила и стянула в хвост волосы. И мы отправились в университет.

- Что ты сказал своему другу?

- Что мне нужен рентген для нового проекта. Не волнуйся, он как раз обедает.

В университете было тихо и спокойно. Безупречный ландшафт обрамлял каждое причудливое старое здание. Мы вошли в корпус факультета антропологии, который походил на отреставрированное поместье, и спустились в подвал, где находился рентгеновский аппарат. Как и обещал Виктор, больше здесь не было ни души.

Он установил пластинки и оставил меня перед громоздкой машиной, а сам шагнул за перегородку и застучал по клавиатуре, погрузившись в собственные мысли. Внезапно я занервничала. Что, если Виктор хотел передать эти снимки кому-то другому? Что, если он уже забрал документы из моей квартиры?

- Чарли, Земля вызывает Чарли.

- Извини, я отвлеклась.

- Ничего страшного. Стой прямо и не сутулься, чтобы я мог сделать снимки. Хорошо?

Я развернулась к нему лицом и прижалась спиной вплотную к машине.

- Скажи "Сыыыыр!"

Я рассмеялась и немного расслабилась.

- Рентгеновский юмор – всегда срабатывает, – заметил Виктор, просматривая результат.

Пришлось ждать час, пока все пятнадцать снимков загрузятся на диск, а затем Виктор стер их из памяти компьютера. Мы поехали обратно в мою квартиру, и я заказала пиццу. Вообще-то мне бы стоило начать считать деньги, ведь я теперь безработная, но испортившиеся продукты пришлось выкинуть, и еды дома не осталось.

«Доктор Крэйн» изучал снимки на своем ноутбуке.

- Есть идеи, что не так с сердцем?

- Почему ты так это произносишь? – спросил Виктор и, когда я села рядом, взял свою тарелку с пиццей.

- Что произношу?

- Ты всегда говоришь "сердце", но никогда – "мое сердце".

Я почувствовала, что краснею. Ни моя мать, ни доктор Шелл никогда этого не замечали.

- Потому что оно не мое. Мое сердце давно сгорело в печи для биологических отходов.

Я откусила кусочек пиццы, стараясь не встречаться взглядом с Виктором. Он развернул ноутбук так, чтобы я тоже видела снимки, и очертил на экране две области.

- Первый круг – это биокерамический клапан. Если присмотришься, то увидишь на нем маленькую трещину. Я думаю, именно в ней причина твоих проблем с охлаждением. А вот это, – Виктор указал на второй круг, - я даже не знаю... Боюсь, это отломанная часть. Меня беспокоит, что все сердце может быть повреждено.

- Виктор, а тебя не назовешь самоуверенным.

Он самодовольно ухмыльнулся.

- Я еще не закончил, но в любом случае кое-что принес. – Он достал из сумки маленькую коробку. Внутри оказались шприц и большая склянка с голубой жидкостью.

- Что это?

- Главным образом физраствор с небольшой дозой нового лекарства, применяемого для терапевтической гипотермии. Если опять вспылишь, маленькая инъекция сможет остудить тебя достаточно, чтобы предотвратить любые повреждения или потерю сознания.

- Как узнать правильную дозу?

Виктор нахмурился.

- Боюсь, что в нашем случае – методом проб и ошибок. Впрочем, если мы найдем нужную дозировку, то сможем использовать инсулиновую помпу как образец. Сконструируем маленькую помпу, которая будет подавать тебе хладагент в течение дня и тем самым регулировать температуру тела.

- То есть, чтобы остаться в живых, мне нужно добавлять в себя еще механизмы?

Виктор затих.

- Ну да, но я верю, что это малая цена за то, чтобы выжить.

- Теперь ты говоришь как моя мать.

- Твоя мама – просто гений. – Он застенчиво улыбнулся, не осознавая, насколько колоссальная предыстория у моей жизни.

- Я собираюсь пойти прилечь, можешь работать столько, сколько посчитаешь нужным.

Мне хотелось скорее побыть одной, чем отдохнуть. Я удалилась в спальню и услышала, как хлопнула входная дверь. Должно быть, Виктор ушел за блокнотами или – насколько я успела его узнать – за чем-нибудь съестным.

Я достала со дна комода большую фотографию в рамке: две женщины выглядели такими счастливыми. Волосы моей матери, такого же цвета, как мои, крупными локонами обрамляли ее лицо. Восьмилетняя Чарли широко, правда беззубо, улыбалась. Двое на фото казались довольными своей жизнью. И я хотела вернуть это чувство обратно.

Я вытащила мобильный и набрала номер, который вынуждена была запомнить еще в четыре года, чтобы всегда найти дорогу домой. Мама ответила после второго гудка. Я попыталась заговорить, но слова застряли в горле. Последовало еще несколько "Алло", затем пауза.

- Чарли? Чарли, это ты?

От звука этого голоса меня захлестнула волна эмоций, и я отсоединилась.

Я рыдала, лежа в постели.

Ситуация начала выходить из-под контроля. Я позволила Виктору затуманить мой трезвый рассудок и теперь чувствовала себя беззащитной, уязвимой и горячей. Я растрепала себе все нервы из-за ерунды, и перед глазами заплясали темные пятна. Я быстро набрала номер Виктора, и он сразу взял трубку.

- Мне нужна помощь, слишком жарко.

Не успев услышать хоть какой-нибудь ответ, я отключилась.