Беспредел

Все в этом мире не случайно. Не случайно рядом с Христом распяты были два разбойника, а один помилован. Не случайно всегда грозит гибель двум жизненным крайностям — таланту и разбойнику. Не случайно сегодня рядом с империей зла вызревает и ее антипод — республика свободы и самоотречения.

Что может спасти сегодняшнюю демократию, сегодняшние первые росточки свободы? Только одно — самоотречение. У нас сегодня нет интеллигенции. Нет пророков в христианском понимании этого слова.

Солженицын в свое время, впору своей гонимости, то и дело высвечивался провидцем: он первым в стране заговорил о самоотречении в христианском смысле этого слова. Высшие истины просты до банальности. Отдай то, что сделает жизнь

лучше! Отдай не все, оставь себе столько, чтобы твои дети были сыты. Отдай, чтобы появилась вера, чтобы тебя не сожгли заживо, чтобы пощадили твоих детей. Чтобы внуки твои гордились тобой, отдай!!!

Народный гнев стихиен и беспощаден. Не такая уж беда, когда бывший уголовник становится коммерсантом и банкиром, но_# когда «маленький человек», будь то бывший интеллигент, или просто мещанин, или селянин, становится разбойником, тогда наступает всеобщая смерть: бунт сметает все, бунт — та стихийная разрушительная сила, которую остановить или взнуздать не способна никакая другая сила. Уже сегодня проглядывают контуры российского апокалипсиса — всеобщая смерть не экологична, не технична, она социальна по своей причинной обусловленности.

Российский «маленький человек» прошел такую эволюцию — от справедливой и сладкой мечты о социализме до народного вползания в ненасытную анархию, именуемую нынче беспределом! Он освоил возможность разрушения режимов, возможность легкого бунтарского символизма, когда любая догма может стать путеводной звездой, средством для достижения мнимых идеалов.

Сегодня этот маленький человечек вместе со своими малыми детками оказался на краю гибели — или в бунт сметет его тревожная волна времени, или занесет в звездные поиски истинной праведности. Сегодня маленький человек, оказавшийся на суровом перепутье эпох, как никогда, нуждается в пророках и пророчествах своего родного, а не чужеземного склада, как-то: кришнаитство, буддизм, тибетская йога, американский практицизм.

Без истинного, кровного и родного идеала нет и не может быть жизни, а тем более воспитания. Именно поэтому спасение рода человеческого неразрывно связано со свободой и любовью, со всем тем, что противостоит разбою, воровству, убийствам.

Россия — страна крайностей, которые здесь всегда смыкаются. Русские капиталисты питали революцию — и в этом

выражалась российская идея самоотречения. Лев Толстой мучился от того, что не смог раздать имущество крестьянам. Боярыня Морозова раздавала свое богатство бедным и за это поплатилась жизнью. Софья Перовская отреклась от своих благ во имя счастья простых людей и, не раскаявшись, взошла на эшафот. И сколько же было на Руси праведно-заветных душ, готовых пожертвовать всем ради великого будущего своей страны! С каким восторгом юный Ушинский переписывал в свой дневник стихи Рылеева:

Известно мне: погибель ждет Того, кто первый восстает На утеснителей народа. Судьба меня уж обрекла, Но где, скажи, когда была Без жертв искуплена свобода?

И он готов был умереть, точнее, готов был утверждать высшие человеческие ценности, чего бы это ему ни стоило.

Потом я снова делаю резкий переход к детям, к отношению к ним...

— Чего бы ни сделал ваш ребенок за пределами вашего дома, как бы дурно ни проявил себя в школе или на улице — не покидайте его. Защитите! Поступайте по отношению к своим детям так, как поступала мать Раскольникова... Достоевский исповедует высшую педагогику.

Достоевский учит самому главному: надо осуждать поступок, а не человека! Только тогда мы сможем пробудить не человеческое, а БОЖЕСТВЕННОЕ в каждом ребенке, в каждой душе взрослой личности.