Тютчевский парадокс?

Афористичный Бердяев нередко так тонко подмечает различные нюансы духовных движений, что порой не сразу вникаешь в суть его логики. Читая Бердяева, будто погружаешься в несколько пластов различных умозаключений. Например, он говорит: «Знание принудительно, вера свободна». Смотря у кого и смотря когда! У каждого человека или даже у каждой группы, социальной общности свой путь развития. Своя система верований, свобод и даже парадоксов. Соотношение веры и знания, свободы и духа у Бердяева является главенствующим. Вера, я так понял Бердяева, есть одна из самых высоких сфер человеческого духа. В чем-то вера менее иррациональна, чем знание, хотя знание по природе свой дискурсивно, т. е. логично, рассудочно, понятийно, опосредованно. Свобода, в частности личностная, духовная, с точки зрения материалиста марксистского пошиба, — явление иррациональное, чувственное, непостижимое. Сразу же отметим, что в нашей безличностной и схоластической педагогике напрочь отсутствуют такие понятия, как вера, духовная свобода, цельный дух. Рационализм, в том числе и педагогический, отделил личность от Логоса, точнее — умертвил и измельчил личность до такой степени, чтобы ее можно было протащить сквозь игольное дискурсивное ушко мышления. Свобода и вера иррациональны для рационалистов, для тех жестоких невежд, которые окаменели в своих рассудочных застенках. «Для меня вера, — пишет Бердяев, — есть знание, самое высшее и самое истинное знание, и странно было бы требовать, чтобы я дискурсивно и доказательно обосновывал и оправдывал свою веру, т. е. подчинял ее низшему и менее достоверному знанию».

Говоря о вере, Бердяев замечает: «Те, которые верят в миссию России, а в нее можно только верить, те знают, что существует своеобразный дух России, который ищет истины, живой и конкретной».

Наша педагогика тогда обретет силу, когда опрокинет навзничь логического идола, а ее высший разум состоит в принятии духовной свободы тех, кто поставлен в необходимость творить воспитание. Рассудочным, дидактическим умом схоласта этого не понять. И аршином не измерить живую педагогическую ткань, ибо свободное движение веры предопределяет суть развития и взрослых, и детей. Истинная педагогика основывается на вере.

Любопытно: мы, отрицая свободу личности, верим в догматы, в утопические структуры, причем требуя ото всех — учащихся, педагогов, граждан общества — веры абсолютной в социализм, коллективизм, коммунизм. В наши педагогические головы вбивали железобетонные материалистические догмы: бытие определяет сознание, деятельность формирует личность, мышление — основа развития, коллективизм — высшая ценность. Мы повторяем друг другу, что диалектика есть высший метод познания, что научный марксизм — вершина знания, а материализм — единственно верное учение.