Теория потребностей

ЭТО ПОНЯТИЕ между тем получает серьезную поддержку еще с одной стороны. Если мы сумеем определить, что собой представляют различные потребности, какие из них фунда­ментальны, а какие зависят от обстоятельств, как они связа­ны между собой и как возникают производные культурные потребности, мы сможем получить более полное и точное определение функции и показать действительную важность этого понятия. Здесь я бы считал правильным придержи­ваться двух аксиом: во-первых, каждая культура должна удовлетворять систему биологических потребностей — тех, что диктуются обменом веществ, продолжением рода, физи­ологически необходимыми условиями температуры, защи­ты от влаги, ветра и прямого вредоносного воздействия по­годы, опасностью, исходящей или от животных, или от дру­гих людей, необходимостью отдыха и двигательной нагруз­ки для физической и нервной системы, а также регуляцией развития. Вторая аксиома в изучении культуры — в том, что каждое достижение культуры, предполагающее использова­ние артефактов и символических систем, представляет со­бой инструментальное расширение возможностей анатомии человека и прямо или косвенно связано с удовлетворением той или иной телесной потребности. Если бы нам пришлось начать рассмотрение вопроса с точки зрения эволюции, можно было бы показать, что как только анатомия человека дополнена палкой или камнем, пламенем или покровом для тела, использование таких артефактов, орудий и приспособ­лений не только удовлетворяет определенную телесную по­требность, но и устанавливает производные потребности. Животный организм, который изменяет температуру, поль­зуясь постоянным или временным убежищем, разводит огонь для защиты и обогрева, употребляет одежду или одея­ла, становится зависимым от этих элементов окружающей его обстановки, от их изготовления и правильного использо-

 

вания, равно как и от сотрудничества с себе подобными, ко­торое может оказаться необходимым для оперирования эти­ми элементами.

Так с началом любой культурной деятельности возника­ет новый тип потребности, тесно связанный с биологиче­ским типом потребностей и зависящий от него, но явно включающий в себя новые виды детерминизма. Животное, перешедшее от питания, получаемого в прямом контакте со с средой, к пище, которая собирается, сохраняется и подвер­гается обработке, будет голодать, если нарушится какая-ни­будь стадия этого культурного процесса. Здесь нужно за­фиксировать, наряду с чисто биологической потребностью в питании, новые потребности экономического характера. Как только удовлетворение половых импульсов оказывается преобразовано в постоянное сожительство, а уход за детьми приводит к постоянному поддержанию дома и домашнего хозяйства, налагаются новые требования и условия, каждое из которых столь же обязательно для сохранения группы, как любая фаза чисто биологического процесса.

Если мы взглянем на любое сообщество, в большей или меньшей степени примитивное или даже вполне цивилизо­ванное, мы увидим, что повсюду существует организованное снабжение племени, первично обусловленное потребностью человеческого организма в питании, но само по себе уста­навливающее новые технологические, экономические, пра­вовые и даже магические, религиозные и этические потреб­ности. Подобно этому и продолжение рода у человека про­исходит не просто путем спаривания, а связано с необходи­мостью продолжительного ухода за потомством, воспитани­ем и начальным формированием члена племени. Отсюда возникает целый ряд добавочных детерминант, то есть по­требностей, которые удовлетворяются традиционным уха­живанием, табу на инцест и экзогамию, выбором брачного партнера, а то, что касается связи родителей и детей, а также вообще родства, — системой счета родства со всем тем, что она влечет за собой в области совместной деятельности, пра­вовых и этических отношений. Минимум условий защиты от окружающей среды, необходимый для выживания орга­низма удовлетворяется одеждой и жильем. Потребность в безопасности приводит к соответствующему обустройству жилища и поселения в целом, а также к организации сосед­ских групп.

 

Кратко рассмотрев производные императивы, порождае­мые культурным удовлетворением биологических потреб­ностей, мы увидим, что постоянное возобновление матери­ального аппарата — это необходимость, ответом на которую служит экономическая система племени. Сотрудничество людей предполагает наличие норм поведения, санкциониро­ванных властью, физической силой или общественным до­говором; здесь культурным ответом окажутся различные си­стемы управления, примитивные или высокоразвитые. Об­новление личного состава каждого из составляющих обще­ство институтов требует не только продолжения рода, но и соответствующих систем обучения. Организация силы и принуждения для поддержки власти и защиты функцио­нально связана с политической организацией внутри каждо­го института и на поздних этапах развития выражается в об­разовании специальных групп, которые мы определили как политические единицы или прототипы государства.

Далее, я полагаю, что нам нужно согласиться с тем, что с самого начала культуры необходима ее передача при по­мощи символически оформленных общих принципов. Зна­ние, частично воплощенное в навыках ручного труда, но также сформулированное в принципах и определениях, ка­сающихся технологических процессов, также обусловлено прагматической, инструментальной необходимостью; этот фактор не мог не присутствовать уже в самых ранних про­явлениях культуры. На мой взгляд, магия и религия могут быть функционально истолкованы как необходимые до­полнения к чисто рациональным и эмпирическим систе­мам мысли и традиции. Использование языка для отсылки к прошлому сразу указало бы людям на ненадежность их чисто интеллектуальных предсказаний. Заполнение пробе­лов в знаниях и лакун в определении того, как сложится будущее, вело человека к утверждению о наличии сверхъ­естественных сил. Возможно, идея о продолжении жизни после смерти была одной из самых ранних мистических ги­потез, связанной с некоторыми глубинными биологиче­скими устремлениями организма, но и несомненно полез­ной для стабильности социальных групп и для формирова­ния представления о том, что человеческие силы не столь ограничены, как свидетельствует чисто рациональный опыт. Идеи о том, что, с одной стороны, человек способен управлять некоторыми элементами судьбы, а с другой, —

 

что от природы исходит добрый или мстительный ответ на действия человека, содержат в себе ростки более высоко­развитых понятий, таких как Провидение, цель творения и цель человеческого существования. Функциональное объяснение искусства, рекреации и публичных церемониа­лов могло бы апеллировать к прямым физическим реакци­ям организма на ритм, звук, цвет, очертание, форму и к их комбинациям. В декоративных искусствах функциональ­ный подход учел бы навыки ручной работы и техническое совершенство и установил бы их связь с религиозным и ма­гическим мистицизмом.

 

Выводы

РАЗУМЕЕТСЯ, все выше сказанное я рассматриваю лишь как предварительный набросок. Необходим более полный и конкретный ответ на вопрос, могут ли явления культуры изучаться с точки зрения их включенности в естественные обособленные единицы организованного поведения. Я ду­маю, что понятие института вместе с определением структу­ры института и полным списком основных типов институ­тов будет лучшим ответ на этот вопрос.

Теория потребностей и их возникновения дает нам более определенное функциональное понимание связи между биологическим, физиологическим и культурным детерми­низмом. Я не вполне уверен, что мои краткие замечания о функции каждого типа институтов останутся без попра­вок. Но, как мне кажется, мне удалось связать с функцио­нальной точки зрения различные типы культурных отве­тов — экономические, правовые, образовательные, научные, магические и религиозные — с системой потребностей, био­логических, производных и интегративных.

Функциональная теория в том виде, в каком она здесь представлена, претендует на то, чтобы стать руководством для работы в поле и сравнительного исследования явлений культуры. Она может включить в конкретный анализ разло­жение культуры на институты и их аспекты. Полевому ис­следователю, вооруженному такими картами-путеводителя­ми, будет проще вычленять и связывать между собой наблю­даемые явления, потому что эта теория прежде всего на­правлена на то, чтобы дать полевому исследователю ясную

 

перспективу и полные инструкции касательно того, что на­блюдать и как фиксировать результаты.

Функционализм — и это я хотел бы подчеркнуть — вовсе не враждебен ни изучению распределения культурных явле­ний, ни реконструкциям прошлого с точки зрения эволю­ции, истории или диффузии. Он лишь настаивает на том, что пока мы не определили функции и форму явлений куль­туры, мы можем прийти к таким фантастическим эволюци­онным схемам, как выдуманные Морганом, Бахофеном или Энгельсом, или же к таким отрывочным интерпретациям изолированных объектов, как проделанные Фрэзером, Бриффолтом и даже Вестермарком. Или наши труды пропа­дут даром, как труды исследователя распределения явлений культуры, который наносит на карту фиктивные или несу­ществующие сходства. Таким образом, функциональная школа настаивает, что функционализм в принципе пригоден в качестве предварительного анализа культуры и предостав­ляет антропологу единственно валидные критерии для идентификации явлений культуры.

 

 

Сэр Джеймс Джордж Фрэзер: