Глава 16.2
Я снова ищу его, и снова не могу найти. Но в этот раз я не сдамся. На лобовое стекло упала капелька, за ней еще одна, и вскоре они стали полноценным дождем, колотящим по машине. Включив дворники, я снова завертел головой, как болванчик. Дождь и не думал уступить мне, и прекратиться, а наоборот превратился в ливень. Отлично. Скорость начала заметно снижаться, при том не по моей воле и я отвлекся проверить, что происходит с машиной. Моя малышка издала странный ухающий звук и совсем остановилась. Только не это. – Черт, черт, черт, только не сейчас. Я же по середине шоссе, в дождь. Ну, давай же, – я пытался завести ее не меньше двадцати раз, и на двадцатый сдался. Я теряю время. С каждой минутой он все дальше, а его действия непредсказуемы. Выругавшись, я схватил свой рюкзак, натянул куртку на голову вместо зонта, и по уже успевшим образоваться лужам, побежал вдоль шоссе, по обочине. – Джи! – я кричал, но дождь заглушал мой крик стуком каплей по асфальту. Бежать с рюкзаком на плечах было неудобно, но я не обращал на это внимания. Продолжая выкрикивать его имя в пустоту, я уже, кажется, сорвал себе голос. К проливному дождю прибавился и собачий холод, чего я сразу не заметил. Было чертовски холодно. Дрожа, как осиновый лист, я решил, что куртка на мне будет лучше, чем просто сухая голова, и я сняв ее с головы, одел на себя, и сразу почувствовал какое никакое, а тепло. Так-то лучше. С волос струйками текла вода, а я продолжал кричать, плевав, что дальше нескольких метров мой крик не слышен, а в рот течет вода с волос. Сердце странно кольнуло и я остановился. Может, я полный дурак, но я всегда считал, что такое происходит только когда он где-то рядом. Я повернул голову на противоположную сторону дороги, и застыл, как статуя, не веря собственным глазам. – Джи? – сорванный голос с ноткой истерики, вот как я сказал его имя сейчас. На другой стороне дороге, на обочине, прямо на земле, сидел человек, обняв себя за колени и уткнувшись в них. Весь мокрый и в грязи, он медленно раскачивался из стороны в сторону. Я чуть не пробежал мимо него, и сделал бы это, если сердце не кольнуло. Всегда верил, что между нами есть связь. Когда этот комочек сидящий на земле услышал свое имя, он встрепенулся, и поднял голову, ища глазами того, кто только что произнес его имя. Найдя меня взглядом, он уставился на меня, как-будто я призрак, или вроде того. Мы смотрели друг на друга секунд десять, и когда он убедился в том, что я не плод его воображения, он встал с земли и застыл. Не выдержав расстояния я рванул к нему, и сжал его в стальных объятьях, до конца не веря в происходящее. – Фрэнк, это ты? Теперь правда ты? Не кабан-санитар, не иллюзия, а правда ты? – столько неуверенности в его голосе я не слышал еще никогда. Сколько же он пережил, пока меня не было? – Да, Джи, это правда я, – я сжал его еще сильнее, боясь отпустить хоть на секунду. – Фрэнк... - наконец убедившись в моем присутствии, он обнял меня в ответ, уткнувшись мне в шею. – Никогда больше не оставляй меня, понял? Ни на секунду, ни на миг! Я думал, что потерял тебя в этом пепелище, думал, ты умер. Они пытались заставить меня поверить в твою смерть, но я чувствовал, что ты здесь, что ты жив. Никогда не отходи от меня ни на шаг, ясно? – я снова дал волю слезам, только на этот раз это были слезы счастья. Сжимая его сейчас в своих объятьях, я снова нашел себя. Снова обрел свою душу. – Фрэнк, я... – Заткнись, просто заткнись, – я уткнулся носом в его плечо, наполняя легкие его запахом. Единственное, что сейчас было важно для меня. Что он рядом. Сейчас и навсегда. – Я люблю тебя, идиот. Я никогда не говорил тебе об этом, врал, что ты мой друг, но каждую секунду я любил тебя больше, чем весь этот гребаный мир вместе взятый, слышишь? – Я... я тоже люблю тебя, Фрэнки, – его первое признание мне, после потери памяти. Сердце сделало сальто, а дыхание сбилось. Найдите сейчас человека счастливее меня, и, готов поспорить, вы просто его не найдете. Мы мокли под дождем, сжав друг друга в объятьях, забыв обо всем мире который окружает нас. Да и зачем нам целый мир, если мы есть у друг друга? Эпилог
Сейчас, когда с того случая прошло уже полгода, мы жили у Фрэнка в квартире. Первое время я не мог привыкнуть к свободному графику, так сказать, но мне хватило две недели, чтобы после уже хозяйничать в доме. Фрэнк работал в музыкальном магазине, а я был чем-то вроде домохозяйки. Я не терзал себя мыслями о том, что не вспомнил всего. Все что мне надо было, я и так знал. У меня был Фрэнк, неплохая квартира, и я был счастлив тем, что у меня есть. Я бы назвал это новой жизнью, но так как я не помню старой, я просто начал жить. Я был живым. Наконец-то. У нас не было розово-пушистых отношений, со слюнявыми прозвищами и прочими сюсюканьями. Каждый раз, когда Фрэнк возвращался с работы, он целовал меня, а я всегда краснел после этого, и всегда буду. Мы были чем-то вроде счастливой семейной пары, в которой муж приходя с работы целует жену, а она ждет своего ненаглядного с работы. Ну, я, как вы поняли, занимал позицию жены, и даже не думал возмущаться по этому поводу. Мы были счастливы, и даже речи не шло о скандалах и придирках. На месяц нашей совместной счастливой жизни Фрэнки подарил мне мольберт, приговаривая, что я обязательно снова научусь замечательно рисовать, если постараюсь. И спустя какое-то время, навыки действительно стали возвращаться. Я визжал, как девчонка, а Фрэнк смеялся надо мной. В октябре, когда ему исполнилось восемнадцать, я подарил ему щенка и тогда визжал он, а не я, а я в приступе хохота сгибался пополам. Его счастью не было придела и он, кажется, даже прослезился в тот момент. Я не считал свою жизнь скучной или однообразной, потому что он всегда вносил в нее что-то новое. – Фрэнки, ну скажи мне, пожалуйста, – я умоляюще посмотрел на него, включив взгляд «щеночка». – Нет, Джи, не скажу, это сюрприз, – он рассмеялся и завел машину, улыбаясь, как Чеширский кот. – Ну и ладно, – я сделал вид, что обиделся, хотя обижаться на него было невозможно. – Эй, ну не обижайся, – он похлопал мне по коленке, и вдавил на газ. – Угу, – буркнул я, отворачиваясь к окну. – Ох, хорошо, нетерпеливый, я скажу тебе, куда мы едем, хочешь? Я тут же повернулся к нему с довольной улыбкой. – Ну, мы едем с тобой в Саммит, это недалеко отсюда. – И что мы там забыли? – Ты там родился, Джи. Там твои ро... брат, друзья. Ты должен побывать там. – Знаешь что, Фрэнк? – Мм? – Год назад, я даже не знал, кто ты такой, кто я такой, а сейчас я сижу здесь, с тобой, абсолютно счастливый. Я и не думал что смогу таким быть. – Джи... – Погоди, дай мне закончить, – я собрался с мыслями и продолжил. – Я был пуст, повержен, понимаешь? Я был лишен воспоминаний, а сейчас я все помню, в частности, благодаря тебе. Если бы я тогда не заметил кеды на твоих ногах, то никогда бы не сидел сейчас здесь, с тобой. Я никогда не говорил тебе за это спасибо, поэтому говорю сейчас. Спасибо, Фрэнки, ты лучшее что было в моей жизни. В любой из них. – Я люблю тебя. – И я люблю тебя, Фрэнки. Держась за руль, он потянулся ко мне за поцелуем, и я ответил ему. В наших поцелуях было что-то особенное, мы будто передавали друг другу свои чувства в этот момент. Так вот сейчас я чувствую только невыразимую привязанность и любовь, к тому, кто меня целует. И пройдут года, а я буду чувствовать тоже самое, я уверен в этом. А еще уверен в том, что не хочу целовать никого, кроме Фрэнка. Никогда. – Ну что, едем? – оторвавшись от моих губ, он счастливо улыбается и смотрит на меня. – Я был лишен воспоминаний, но это не значит, что я не хочу их вернуть. Мы посмотрели друг на друга, и я увидел в нем то, что испытываю сейчас я. Тот огонек, помните? Только теперь это не огонек, а два костра, объеденных в одно целое. Мы одно целое. Неделимое. Здесь и сейчас, и до конца наших дней, эти два костра будут гореть, пока наши сердца не перестанут биться. Белые стены? Забудьте. Впереди только необъятное будущее вместе с тем, кого я люблю. Навсегда. The end.
|
