Река родная

О реках Курского края писали классики Н.В. Гоголь и Н.С. Лесков. Но речь пойдет не о них, а о тех местных поэтах, которые в разное время воспевали красоту Сейма и Тускари, Кура, Свапы и других рек. Имена этих поэтов сегодня мало кому известны, как и их произведения. Однако разбросанные по старинным книгам и краеведческим журналам стихи о наших реках представляют несомненный интерес.

Море Черное прекрасно,

Вечной роскошью кипит.

Но и бурно, и ужасно

Много бед оно творит.

Наши реки хоть и сильны,

Нет в волнах их кораблей,

Но прозрачны и обильны

Своей влагой для полей.

Автор этих стихов, Егор Лихачев, профессиональным поэтом не был. Он служил унтер-офицером и время от времени печатал стихи в местных изданиях. Одно из лучших своих стихотворений он посвятил Куру и Тускари – двум малым рекам, на берегах которых стоит древний Курск. И не зря упомянуто в его стихах Черное море. Мысль поэта проста: курянам не следует огорчаться, что город их омывает не шумное море, а две тихие, по-своему прекрасные речушки.

Небольшое в том нам горе.

А приятный авантаж,

Что две речки, а не море

Обтекают город наш.

Кур и Тускарь, как родные,

С древних пор уж здесь живут

И в объятья вековые

Сейма старого текут.

Верующие люди в Курске считали, что все живущие на берегу Тускари находятся под покровительством Пресвятой Богородицы. Ведь именно на этой реке стоит известная всей России Коренная пустынь с ее святым источником. Оттуда, из святых мест, веет благодатью и на жителей Курска. Таково было поверье, нашедшее отражение в стихах:

Наша Тускарь, по преданью,

В давней дружбе

С Коренной.

Чрез нее мы по желанью

Все имеем от святой.

Егор Лихачев, как можно догадаться, был человеком без математического образования, но в меру начитанным. Во всяком случае, иностранное слово «авантаж» (выгода, польза) он употребил к месту, считая благом жить в городе, расположенном на берегах двух тихих речек, состоящих к тому же в дружбе с Коренной пустынью.

13 июня 1871 года в Курске произошло большое наводнение, описанное профессиональным местным поэтом Николаем Любимовым.

Вот шутку выкинул наш Кур,

Как будто Волга иль Амур,

Так раскрутился чересчур:

Понес мосты, посмыл дома…

Ну, словом, Кур сошел с ума.

Преувеличений здесь нет. Летнее наводнение привело даже к человеческим жертвам. Погибли мать и двое детей. И если о маленькой, не на шутку разгулявшейся речушке говорится так, как о неожиданном проявлении нрава, то о человеческих жертвах речь идет уже с другой интонацией, в которой слышится упрек стихии и сочувствие пострадавшим.

…Но вот, зато б его плетьми,

Что женщину с двумя детьми

В своей пучине схоронил.

Дальше опять горьковатая ирония. Жертв и разрушений могло не быть, если бы городские власти распорядились вовремя открыть шлюзы.

Или о них совсем забыли?

Где ж в это время власти были?

Где были? Мы о том молчок.

Тут роль играет «Комарек».

Современникам поэта не нужно было пояснять, что значит слово «Комарек» и почему не были открыты шлюзы. А дело, оказывается, в том, что на углу Знаменской улицы и площади стояло двухэтажное здание трактира с таким названием. По предположению поэта, городское начальство находилось во время наводнения в том самом трактире.

Краевед 20-х годов нашего столетия С.Е. Фременко ссылается на стихотворный сборник поэта Н. Любимова. Уже одно это говорит о том, что к стихотворению о летнем наводнении 1871 года автор относится серьезно. Обычно ведь для книг отбирается лучшее из прошлого. Не зная стихов поэта на другие темы, трудно делать какие-либо сравнения. Но описание наводнения свидетельствует о том, что Н. Любимов уверенно владел поэтическим пером, мог, не меняя размера, несколько раз сменить интонацию. И это все в тридцати строчках!

Есть у Н. Любимова стихотворение, посвященное реке Свапе. В этом произведении нетрудно заметить подражание великому пушкинскому шедевру «К морю».

К твоим брегам, река родная,

Уж боле мне не приходить.

И на струи твои взирая,

Воспоминанья не будить.

Тот же, как видите, размер, тот же элегический настрой, что у Пушкина. Скорее всего, это подражательность юного романтика великому поэту. Но любопытно уже то, что объектом подражания стала одна из рек Курской губернии. А ведь в этом же стихотворении автор говорит о себе как о непоседливом скитальце «по свету, без цели». И если это так, то поэт видел немало рек, а с откровениями обратился – к Свапе. С ней, очевидно, были связаны детство и юность поэта, если судить даже о начальной строке: «К твоим брегам, река родная…»

Примерно с такими же словами обращается к реке Псел местный поэт Александр Мартаков:

Широкий Псел, река родная,

Средь дикой прелести степей

Стремишься ты, волной играя,

В пучину дальнюю морей.

Там, под глазурью неба ясной,

Ты, Псел широкий, Псел родной,

О славе родины прекрасной

Расскажешь ты стране чужой.

Конечно, и в этом восьмистишии чувствуется подражательность и даже декларативность. Но не наше дело судить поэтов прошлого. К тому же А. Мартаков, как видно, не был профессиональным поэтом такого уровня, как Н. Любимов, но вот любовь к родной природе, к большим и малым рекам Курского края у них одинаково велика.

Стихотворение А. Мартакова ценно и как памятник времени. Написанное в 1895 году, оно сохраняет одну немаловажную примету: «дикая прелесть степей» в нашем крае была еще сохранена.

Поэты прошлого далеко не всегда воспевали только величие и красоту наших рек. Иногда они иронизировали по поводу небольшой протяженности и малой глубины своих рек. В поэме Н.А. Малышева «Владимир Бельский» читаем такие строки:

В городе есть Кур,

Но если муха

Вдруг вздумает (всяк

Будет удивлен)

Пройти по нем,

То не замочит брюхо.

Это, конечно, гипербола. В те годы Кур был довольно полноводной рекой. По ее течению стояли мощные водяные мельницы: Монастырская в Знаменской роще, Аверинская на Стезевой даче и Пономаревская в конце улицы Золотой. О шлюзах плотин при этих мельницах и говорится в стихотворении Н. Любимова «Наводнение».

При трех плотинах на таком малом расстоянии трудно себе представить мелководье. И если уж о Куре говорится с уничижением, то тут нужно учесть, что такой взгляд принадлежит герою поэмы, которому очень многое видится в Курске в мрачных тонах. И такое суждение о малой речке должно было подчеркивать меланхолию Владимира Бельского, «лишнего человека» конца XIX столетия.

Стихи о больших и малых реках нашей области, поэтическое описание их красоты в прозе, как, например, изображение Псела в «Сорочинской ярмарке» Н.В. Гоголя, наводит на мысль о том, что неплохо бы и в наше время собрать и издать сборник о природе родного края.

(По Г. Козловой)