16 Встаёт внезапно с царственного тронаВладычица; подать она велитКарету; как, сверкая с небосклонаАврора земнородных веселитИ радости грядущие сулит,Так шествовала, радуя сияньемСвой восхищённый трепетный синклит;За ней, пренебрегая расстояньем,Бежали, пленены волшебным обаяньем. 17 Она в карете едет золотой,И царственную эту чаровницуНе превзошла бы Флора красотой,Весеннюю являя плетеницу;Так боги смотрят на свою царицу,Когда Юнона мчится сквозь цветыК Юпитеру в чертог, а в колесницуПавлины впряжены для красоты:Очами Аргуса усеяны хвосты. 18 Шесть разных тварей двигали карету,Советников на них сидело шесть;Был верен каждый скотскому обету,Усматривая в этом долг и честь,И, пестуя заманчивую лесть,Сидела Праздность на осле, неряха;С ленивой животины лень ей слезть;На ней чернела ветхая рубаха,А чёрный капюшон свисал, как у монаха. 19 Молитвенник держа всегда в руках,Молитв, однако, Праздность не читала,Как настоящий делал бы монах;Она в пустых мечтаниях витала,Как будто бы, болезная, усталаИ свесила головушку на грудь;Звёзд с неба, словом, Праздность не хваталаИ, не трудясь по сторонам взглянуть,Не ведала, куда карета держит путь. 20 Удручена разбухшим, слабым телом,От всяких отстраняется забот,Готова пренебречь малейшим деломВо имя созерцательности; вотОбманчивый губительный оплот;С благоразумьем праведным в раздореНе в силах уберечься от невзгодДрожит в неизлечимой зябкой хвори;Вот Праздность, первая в богопротивной своре. 21 На грязной отвратительной свиньеОбжорство величаво разъезжало;Был каждый глаз подобен полынье,Которую грозит подёрнуть сало;Чудовище утробу ублажало,Объев голодных; жирное мурлоНа шее журавлиной выражалоЖивотный голод; вместо рта жерлоСдержать блевотины зловонной не могло. 22 Одето лишь листвою виноградной,Обжорство щеголяло без плащаСвоею плотью воспалённо-смрадной;Был на макушке венчик из плюща;От жадности всем телом трепеща,Не отрывалось от хмельного кубка,Похожее на пьяного хлыща,Который непригоден для поступка,Не столько человек разумный, сколько губка. 23 Для государя сущая беда -Такой советник; тупость - не заслуга,А тот, кого влечёт одна еда,Едва ли различит врага и друга;Не знает ни работы, ни досугаРазъевшееся это существо,Которое страдает от недуга:Водянкою раздуто естество.Второе из шести обжорство таково. 24 Блуд сладострастный гордо ехал рядом;На бородатом он сидел козле,Чей пёстрый глаз косил ревнивым взглядом;Козлу подобен был тот, кто в седле,Весь как бы перепачканный в земле;Однако дамам по сердцу паскуда;Для них таится прелесть в явном зле;Всегда была любительницей блудаНеописуемая женская причуда. 25 В зелёное одет, но налегкеОн внутренним не тяготился сором;Держал он сердце напоказ в рукеГорящее, и всех прельщал позором;Пренебрегая праведным укором,Повсюду сеял шашни и грешки;Гадателем он был, он был танцором,Умел кропать любовные стишки,И всюду расставлял он плотские силки. 26 Он занят был всегда преступным гономЗа вожделенным, так как жаждал всехНаперекор божественным законам;Прельщал он женщин чаяньем утехИ всюду и всегда имел успех,Неосторожных залучая в сети;Подтачивал его, однако, грехОтравою губительных соцветий;Таков был Блуд, среди шести советник третий. 27 Взобравшись на верблюда, как на трон,Корыстнейшая Алчность восседала;Два сундука свисали с двух сторон;В них груды драгоценного металла;И в подоле у ней монет немало;Для ростовщицы вечной деньги - бог;Продавшись дьяволу, не прогадала;Решает прибыль, кто хорош, кто плох;Добро и зло - весы, а весовщик - подвох. 28 От смерти жизнь её не отличалась;В рассохшихся ходила башмаках;Хорошего куска ей не случалосьСъесть; лишь бы денег было в сундукахПобольше; лишь бы золото в рукахДержать; что ей друзья и что родные!И днём и ночью ненасытный страх:Не потерять бы денежки шальные!Так некоторые казнят себя больные. 29 Не ведая покоя никогда,Нажиться всюду Алчность норовила,Как будто бы гнетёт её нужда;Добычу ненасытная ловила,Богатство нищетою объявила,Хоть не было сокровищам числа;Подагра, впрочем, хищницу травила;К самой себе калека Алчность зла...Среди шести она четвёртою была. 30 Злокозненная Зависть гарцевалаНа волке, замышляющем прыжок,И жабу ядовитую жевалаЖевательница собственных кишок;По челюстям тёк ядовитый сок,А сердце в скорбном изливалось плаче,Когда сосед преуспевал, как мог,И утешалось, радуясь тем пачеЧужому промаху, беде и неудаче. 31 Усеян мириадами очейНаряд её из выцветшего шёлка,А в лоне у неё таился змей,Как будто у неё нутро - кошёлка,Где жало - смертоносная иголка;Зубами скрежеща, глядит на скряг,Чьё золото для глаз подобных колко,И, гордой Люциферы тайный враг,Обид желает ей, невзгод и передряг. 32 Так Зависть ненавидит благородных,Всех тех, кто в изобилии щедротПитает сирых, нищих и голодных;Косится Зависть на таких господИ выдает их за презренный сброд;Искусство тоже для неё не свято:Она в поэтов яростно плюет,Заразная, своей слюной проклятой.Среди шести была злодейка Зависть пятой. 33 А рядом с нею смертоносный Гнев,Которым дерзко взнуздан лев опасный,И всадник скачет, факел свой воздев;Клеймит всех встречных пламенник ужасный,В глазах огонь поблескивает красный;Готовый всех неумолимо сжечь;Жизнь - пепел для него и прах напрасный;Не знает Гнев благословенных встреч;Вскипает ярость в нём, рука сжимает меч. 34 Был весь наряд его забрызган кровью;Всех на куски свирепый рассекал,Не поводя при этом даже бровью;Повсюду жертв неистовый искалИ крови человеческой алкал;На всех взирал он разъярённым оком,Но в Гневе гнев негаданно смолкал,И мучился в раскаянье глубокомУбийца, совершив убийство ненароком. 35 И у него была своя орда:Кровопролитье, Ненависть и Злоба,Смертоубийство, Ярость и Вражда,Жестокость, ненасытная утроба,Всех смертных доводящая до гроба,Страсть, от которой душу не спасти,Кровавый Морок, Жуть, его зазноба,Сбивающая праведных с пути;Таков был грозный Гнев, последний из шести. 36 Над этою преступною упряжкойВзвивался бич возницы Сатаны,Чтобы не тяготясь работой тяжкойВезли карету, как вести должны,Восторгами толпы возбуждены,Усердные хоть грешные клевретыДорогами туманной той страны,Где, заблуждений суетных приметы,Валялись черепа и бывшие скелеты. 37 Карета грузно ехала в поля,Где пышная природа не скудела,Гуляющих цветами веселя,А женскому коварству нет предела;Дуэсса с Люциферою сидела,Была красотка с виду хороша,А рыцарем досада овладела;Тщеславием позорным не греша,Лишь к подвигам влеклась высокая душа.
