Митин Роман
Эдмунд Спенсер
Королева фей. (Фрагменты)
Книга 1, Песнь 1
(Вступление)
Вот я, укрыт одеждой Пастухов –
Так Муза проявила власть свою.
Теперь я поменять судьбу готов,
Сменю на трубы я свирель мою
И песнь о духе Рыцарства совью,
Пусть слава Рыцарей проснётся вновь,
Так Муза мне велит: я воспою
И Дам Прекрасных верную любовь,
И битвы лютые, и пролитую кровь.
Edmund Spenser
The Faerie Queene
Book 1, Canto 1
Lo I the man, whose Muse whilome did maske,
As time her taught, in lowly Shepheards weeds,
Am now enforst a far vnfitter taske,
For trumpets sterne to chaunge mine Oaten reeds,
And sing of Knights and Ladies gentle deeds;
Whose prayses hauing slept in silence long,
Me, all too meane, the sacred Muse areeds
To blazon broad emongst her learned throng:
Fierce warres and faithfull loues shall moralize my song.
_________________
Оригиналы остальных фрагментов можно увидеть
В сборнике «Чёрные рыбы» на сайте
http://www.rvmitin.narod.ru
(Рыцарь Красного Креста)
Вот рыцарь юный скачет на коне
С оружьем мощным и в броне стальной.
Пока ещё он не был на войне,
С врагами не вступал в кровавый бой,
(Доспехами его владел другой).
Скакун кусает удила, храпит,
Коня такого не смирить уздой,
Но рыцарь, как влитой, в седле сидит,
К сражениям готов, приняв достойный вид.
Он на груди кровавый крест носил,
Чтоб помнить господина своего,
Который в битве голову сложил.
И мёртвого он обожал его
И чтил так, как живого, оттого
Крестом отметил щит и свой наряд.
И не боялся рыцарь никого,
Хоть был суров и так печален взгляд,
Он знал – всегда вперёд и нет пути назад.
(Сон Морфея)
Двойные двери видит пред собой,
Одна – из плит чернёных костяных,
Серебряный орнамент на другой.
Он видит злых собак сторожевых –
Грозу врагов и путников чужих,
Заграду от непрошенных гостей.
Проходит Эльф спокойно мимо них
Туда, где в грёзах сна парит Морфей –
Он охранён от зла дремотою своей.
Баюкая его волшебный сон,
Там со скалы ручей, струясь, журчит,
И лёгкий ветер веет из окон,
И тихо вечный дождик моросит,
Как будто рой сонливых пчёл жужжит.
Ни шороха, ни звука за стеной,
Там город сонный, от врагов укрыт,
Затоплен бесконечной Тишиной.
Молчанье вечное, магический покой.
Book 1, Canto 2
(Рассвет)
Уже Возничий, натянув бразды,
Повлёк упряжку из семи коней
Вокруг оси – недвижимой звезды,
Что свет свой шлёт с небес для кораблей,
Плывущих над пучинами морей.
Вдруг радостный петух вскричал в ночи –
Феб в колеснице огненной своей
Уже летит. Как острые мечи,
Ночь прогоняя прочь, горят его лучи.
Book 1, Canto 4
(Люцифера)
Царица Зла надменна и горда,
Сияет золотом её высокий трон,
Её глаза с презрением всегда
На всех глядят. Свирепый зверь – Дракон
У ног её лежит, ужасен он.
Сжимает зеркальце она рукой
И смотрит на себя со всех сторон,
И всё любуется она собой,
Своей волшебной, несравненной красотой.
Неправдою захвачен был престол,
Царицей назвалась она сама,
И узурпатором на трон взошёл
Синклит – тиран, жестокость, зло, тюрьма.
И Люциферою, чьё имя Тьма,
Прозвал её народ. Шесть «Мудрецов» –
Её страною правят без ума,
Советники – собрание грехов,
Закона нет, лишь ловкость хитрых подлецов.
(Шесть пороков)
Возок везли шесть избранных скотин,
На каждой свой Мудрец сидел верхом,
(Двойник скотины был тот господин).
И Лень была тут главным Мудрецом –
Мать всех пороков пополам с грехом
Взобралась на ленивого осла,
Поплёлся тот медлительным шажком –
Упряжка из-за них едва ползла.
В клобук монашеский одета Лень была.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Мудрец второй, Обжорство, ехал вслед
И управлял он мерзостной свиньёй.
Таких господ ещё не видел свет –
Он отличался страшной толщиной,
На шее – подбородок четверной,
И каждый день он столько пищи жрал,
Хватило бы на год семье иной.
Всё время он пыхтел, сопел, икал
И непотребно, как свинья, смердя, рыгал.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Мудрец был третий – Похоть. На козле
Косматом, бородатом он сидел.
Он был всегда слегка навеселе,
Кого нибудь растлить всегда хотел,
Зелёный, похотливый глаз блестел,
Подчас ловил он Дам прекрасных взгляд,
Смущал покой душ грешных, жарких тел,
Вливал в глаза тлетворный, сладкий яд.
Кто знает женщин, о, чего ж они хотят?
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Четвёртый – Скупость, вёз верблюд его
И на горбах два сундука таскал
Железных, так тяжёлых – оттого,
Что золото в них, низменный металл,
Но душу за него Скупец продал.
Скупой старик, презренный ростовщик,
И день, и ночь он золото считал.
Его верблюд двугорб, а он – двулик,
Ложь, истина – равны, он так считать привык.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
И следом – Зависть, волк её несёт,
Поймала жабу злую под кустом,
Зубами острыми её грызёт.
Кровь жабы – с ядом, в животе пустом
Яд жжёт живую плоть её. О том
Не знает Зависть, занята она,
Глядит она тайком в соседский дом,
Сосед богат – и злобой сражена,
Услышит о беде, и радостью полна.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Шестой Мудрец – свирепый, лютый Гнев
С горящей жаром головнёй в руках,
Под ним был мерзкий, злобный, дикий лев.
С огнём, горевшим в бешеных глазах,
Гнев головнёй крутил во весь размах
И, как пращу, над головой вращал,
Смертельно бледный, с пеной на губах.
Потом схватился с криком за кинжал,
И желчь в нём разлилась, затрясся, задрожал.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
За ними всеми сзади, на возке
(Ну, наконец, настал его черёд)
Сам Сатана сидит на облучке,
Нещадно он бичом дерёт, сечёт
Ленивую упряжку – Но! Вперёд!
А черни веселящейся толпа
Глазеет и чуть со смеху не мрёт.
Под их ногами – кости, черепа
Людей умерших, в ад ведущая тропа.
Book 1, Canto 5 (30 -34)
(Вход в ад)
Покуда Ночь катилась над землёй,
Железной колесницы ржавый скрип
Будил собак повсюду за собой –
Разнёсся громкий лай и злобный хрип.
Вдруг стонущий, ужасный звук возник,
То вестник смерти, Филин закричал,
Издав своё Фу-Бу, зловещий крик.
Тут Волк завыл и заскулил шакал,
У всех злой Ночи лик страх, ужас вызывал.
Вот Ночь с колдуньей, молча, не спеша
С племянником изрубленным своим,
Под тяжестью его едва дыша,
Спускаются вниз кратером крутым.
Оттуда поднимался серный дым,
То был Аверн, дыра у входа в ад,
Откуда уж не выбраться живым,
Там духи адские вход сторожат,
Цепями Фурии ужасные гремят.
Так двигались они, на всём пути
Возка колёса по крови скользят,
К дворцу Плутона страшно подойти,
Дрожащие там призраки стоят,
И зубы их железные скрипят.
Толпятся демоны со всех сторон,
Ужасен их недвижный, жуткий взгляд,
Дивятся – кто же разума лишён,
Что в самый ад осмелился спуститься он.
Вот горькая река, то Ахерон –
Людского горя скорбный водопад,
А вот поток огня, то Флегетон,
Тут души грешные в огне горят,
Визжат, от боли корчатся, вопят –
Будь проклят Бог, что нас послал сюда,
Для вечных мук создал подземный ад,
Где тысяч кар ужасная чреда
Ждёт грешников земных навечно, навсегда.
А дальше тварь, ужасней всех зверюг,
То Цербер – трёхголовый адский пёс,
Клубились змеи – тысячи гадюк
На головах его вместо волос,
Кровавый, огненный язык пророс
Из каждой пасти мерзкой, хриплый вой
Раздался, грозно лапу он занёс,
Но тут поник он каждой головой,
Ведь Ночи власть сильна везде – и под землёй.
Book 1, Canto 6
(Корабль)
И как корабль, послушный парусам,
Вдруг миновал подводную скалу,
И Рулевой, взывая к небесам,
Богам возносит позднюю хвалу,
Что помогли рулить его веслу,
И рад он, что глупцам всегда везёт:
Не понял Элфин, рад ли он, что злу
Не повезло, или, наоборот,
Ошибкой огорчён? Но всё равно – вперёд!
Book 2, Canto 12 (2 -6)
(Плавание)
Два дня проплыли по морским волнам,
Повсюду пусто, ни души живой,
Спокойно всё кругом, хвала Богам!
Когда же третий День сквозь мрак ночной
Взошёл дрожащим светом над водой,
Услышали они зловещий гул,
Пугающий, грозящий им бедой,
И вот гигантский вал хребет взметнул,
Подбросил их челнок и вниз швырнул.
Держитесь, Отче! – Кормчий закричал,
Держите твёрже курс, сейчас назад
(Господь, спаси!) вернётся этот вал.
То Жадности Жерло, так говорят,
Глубокой глоткой жрёт оно подряд
Всё, что беспечно рядом проплывёт,
Всё засосёт в кромешный, мутный ад,
Потом обломками его тошнит и рвёт,
Тот обречён, кто в эту глотку попадёт!
Недалеко от жуткого жерла
Утёс огромный – каменный Магнит,
Отвесная гигантская скала
Над водами глубокими висит,
Внушает страх её зловещий вид.
Кто ближе подплывёт, того она
К себе притянет, он не избежит
Объятий мощных, будет смерть страшна,
Обломки унесёт безжалостно волна.
Тогда направили они свой чёлн
Туда, где близок был водоворот,
Но был слабей напор жестоких волн,
На вёсла навалились и вперёд
Помчались, а затем, наоборот,
Челнок направив прямо в грозный вал,
Насквозь прошли, казалось, он вот-вот
Проглотит их, но бездны уж провал
Был пройден, тщетно он ревел и грохотал.
Но, проплывая, видели они
Крутящуюся жуткую дыру,
И входу в ад она была сродни,
Внутри, подобно Тартара нутру,
Черным-черно. Наверно, поутру
Влетают духи адские сюда,
Свершив ночные пакости. В нору
Кто попадёт из смертных – он тогда
Вертеться будет там до страшного суда.
Book 3, Canto 12
(Угроза)
Вот Ночь влечёт угрюмый саван свой,
И небеса в тяжёлых облаках,
И каждый смертный, мрачной темнотой
Испуган, спит, чтоб сном укрыть свой страх.
Но тут, как гром, раздался в небесах,
Как битвы знак, Трубы победный звук,
Известьем о поверженных врагах –
Она не дрогнула, презрев испуг,
Спокойно, смело осмотрела всё вокруг.
Но тут злой молнии сверкнул огонь,
Ударил гром, свирепый ветер взвыл,
И серы ужасающая вонь,
И чёрный дым вокруг неё поплыл.
Всё дрогнуло, как будто сорван был
Вселенной центр, рычаг оси земной.
Но ужас сей её не устрашил –
Пусть твердь небес трещит над головой,
Но Бритты храбрые не дрогнут пред судьбой.
Book 6, Canto 10
(Корона)
Смотри – Короны свет меж облаков,
Она венчает звёздный небосвод,
(Тесею с Ариадной дар богов –
Кентавры на Лапитов шли в поход
Тогда, об этом память всё живёт).
Сейчас сияет в небесах она,
Чудесный, светлый, звёздный хоровод.
Вокруг неё небесная страна
Кружит, прекрасною гармонией полна.
(Танец граций)
Вершина там виднелася во мгле,
Лесами буйными окаймлена,
Ввысь вознеслась с презрением к земле
Высокая зелёная стена.
В ней певчих птиц весёлая страна
Раскинулась, над ней орёл парил,
Была она ему подчинена.
Он справедливо, как Король, царил –
Залог величия могущественных сил.
По склонам там, журча, бежит поток,
И чистоты серебряных стремнин
Доселе осквернить никто не мог,
Ни дикий зверь, ни грубый селянин,
Ни некий благородный господин.
На берегах ручьёв в тени ветвей
Встречали там Наяд, речных Ундин
Лишь птицы вольные; лишь соловей
Свивал журчанье волн с мелодией своей.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Чуть Элфин к той поляне меж кустов
Приблизился, как он услышал вдруг –
Как будто клики звонких голосов,
Свирели отдалённый резкий звук –
И Эхо откликалося вокруг.
А сквозь листву он еле разглядел
Танцующих Девиц весёлый круг,
Внутри меж них Пастух простой сидел,
К губам свирель прижав, и кто-то песню пел.
Он начал незаметный путь искать,
Чтобы из леса выйти на простор,
Но так, чтоб танцу их не помешать.
Вот на поляну устремил он взор,
И тут почувствовал стыда укор,
Но отвести не мог уж глаз своих –
Сто белых, как снега далёких гор,
Невинных, юных девочек нагих
Плясали на лугу среди цветов лесных.
Кружил, плясал девичий хоровод,
Как будто оторвались от земли,
Летали в танце девочки. Но вот
Три Девы юные в их круг вошли,
И в танец песню новую вплели.
И тут, как будто вешние цветы,
И девочки и Девы расцвели:
Спустилась к ним небесной красоты
Девица – идеал невинной чистоты.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
В восторге Калидор на всё глядел,
Такого никогда не видел он,
Но в глубине души всегда хотел.
Он был и восхищён, и удивлён –
То снится наяву волшебный сон?
Была то свита Королевы фей?
Кем образ Нимф и Фей был сотворён?
Тут вспомнил он о храбрости своей
И вышел из кустов, покинув сень ветвей.
Но девы, лишь увидели его,
Из виду вдруг исчезли словно дым,
Пуста поляна, нет там никого,
Остался лишь Пастух с рожком простым...
