Давка на Святой земле

Больше 1400 лет мусульмане путешествуют в Мекку, на место рождения пророка Магомета. Это паломничество, или хадж, по возможности должен совершить каждый настоящий му­сульманин. Этот ежегодный ритуал превратился в одно из самых крупных перемещений человеческих масс в истории. Люди кладут в карман все свои сбережения и покидают дома, исполнившись волнения в предвкушении приключений. Потом они возвращают­ся, рассказывая о том, что нашли покой в самом неподходящем для этого месте, то есть посреди выжженной солнцем пустыни, в самой гуще толпы совершенно незнакомых людей, съехавшихся со всех концов света.

Но последние два десятилетия с хаджем связаны страшные со­бытия. В 1990 г. в давке, возникшей в пешеходном тоннеле, за считанные минуты погибло 1426 человек. В списке жертв были египтя­не, индийцы, пакистанцы, индонезийцы, малазийцы, турки и жи­тели Саудовской Аравии. Через четыре года другая давка унесла жизни еще 270 паломников. После этого трагедии начали повто­ряться в пугающем ритме, а промежутки между ними — все со­кращаться и сокращаться. В 1998 г. количество жертв составило 118. В 2001 г. в столпотворении погибли 35 пилигримов. В 2004 г. количество жертв подскочило до 251. В 2006 г. толпа забрала 346 жизней. Все эти пять трагедий произошли в одном и том же месте, называемом «Джамарат», то есть вокруг трех столбов, которые в соответствии с обязательным ритуалом хаджа все паломники должны побивать камнями. Тем не менее каким-то образом это прекрасное святое место стало для 2500 человек полем смерти.

Что же случилось с хаджем? Почему же год за годом люди, пришедшие совершить молитву, стали растаптывать и душить друг друга в давках? Что лее вызывало в толпе реакцию, похожую на массовую панику?

Паника — это одно из слов, меняющих свою форму в зависи­мости от момента. Как и героизм, она определяется ретроспектив­но, часто способами, говорящими больше о нас, чем о реальных фактах. Само слово имеет мифологическое происхождение, и это как нельзя больше соответствует его смыслу. Греческий бог Пан был обладателем человеческого тела и козлиных ног, рогов и бо­роды. Днем он бродил по лесам и долинам, следя за стадами и иг­рая на своей флейте, а по ночам львиная доля его энергии трати­лась на покорение различных нимф. Но время от времени он раз­влекался, строя козни против путешествующих людей. Когда они проходили через пустынные склоны гор между городами-госу­дарствами Древней Греции, Пан издавал странные звуки, как буд­то кто-то или что-то подползало или подкрадывалось к путешест­веннику из темноты. Природу этих звуков никто не мог объяс­нить. Он шуршал травой, и люди ускоряли шаг, он делал это снова, и путешественники бросались в бегство, чтобы спаси свою жизнь. Страх, вызываемый такими безобидными звуками, стали называть паникой.

Иногда мы пользуемся этим словом, имея в виду вгоняющий в дрожь ужас, лишающий нас самоконтроля. Но оно также может означать и причину этого страха. Есть паника, выражающаяся в эмоциях, и есть паника, проявляющаяся в поведении, то есть в ир­рациональном крике и движении, способных поставить под угро­зу нашу жизнь и жизни окружающих нас людей. В данной главе речь пойдет о панике как о поведении, выражающемся, например, в массовом движении толпы, то есть об одной из самых страшных и экстремальных версий паники. Кроме того, этой главой мы поставим веху, отмечающую фи­нальную фазу дуги выживания. После отрицания и осмысления приходит то, что я буду называть решающим моментом. Эту фра­зу я позаимствовала у Анри Картье-Брессона, французского фотографа, которого вполне можно счи­тать отцом современной фотожурналистики. Для него решающий момент заключался в «моментальном — происходящем за долю секунды — осознании значительности события». Это происходи­ло, когда его камере удавалось запечатлеть саму суть предмета или человека в одном-единственном кадре.

Подобным образом последняя стадия дуги выживания закан­чивается за мгновение. Она представляет собой внезапное осоз­нание квинтэссенции всего, что было до настоящего момента, и определяет, что будет (если будет) дальше. Как и в случае фото­графии, все происходящее в это мгновение зависит от множества разных факторов, то есть от выбора момента, опыта, восприимчи­вости человека и, наверно, везения. Что бывает, когда мы уже со­гласились с фактом, что с нами происходит нечто ужасное, и об­думали в процессе осмысления варианты дальнейших действий? Паника — самый худший сценарий. Все поведенческие нормы, все, что делает нас людьми, исчезает, и остается только хаос. Если мысленно вернуться к нашему уравнению страха, паника получит самые высокие оценки по каждому из параметров: неконтроли­руемости, непривычности, вообразимости, уровню страданий, масштабам разрушений и степени несправедливости. Единствен­ным явлением, настолько же страшным, как паника, может быть, пожалуй, только терроризм.

В современных исследованиях катастроф стало модно отри­цать возможность возникновения паники. Но одно преувеличение не исправит другого. Да, люди редко впадают в истерическое со­стояние, заставляющее их нарушать основополагающие социаль­ные нормы. В абсолютном большинстве случаев, как мы уже име­ли возможность убедиться, паника не возникает вообще. В дейст­вительности, как мы выясним в следующей главе, гораздо более широко распространенной реакцией на катастрофы становится полное бездействие. Уже потом люди могут сказать, что они «за­паниковали», а СМИ — описывать «панику», но в реальности почти никто не проявлял какого-либо неподобающего поведения. Они почувствовали, что участилось дыхание и сильнее забилось сердце. Другими словами, им было страшно. Но, по сути, никто из них не превратился в безумного маньяка, потому что такое пове­дение не соответствовало их интересам.

Однако паника не является адаптивным поведением. Если бы мы слишком часто впадали в нее, то вряд ли эволюционировали бы до нынешнего состояния. Но устойчивая уверенность в том, что обычные люди обязательно запаникуют, приводит к разной степени недоверия по отношению к соседям, политикам и офице­рам полиции. Мысль о панике, как и сам греческий бог, в честь ко­торого она была названа, полностью захватывает наше воображе­ние. Боязнь паники может быть более опасной, чем сама паника.

Но если паника — редкое явление, это еще не значит, что мы не должны говорить о ней. Паника все-таки случается. В данной гла­ве мы проведем осторожное исследование исключительных слу­чаев, то есть попробуем разобраться в том, что такое паника, ко­гда она возникает и что становится ее причиной. Как ее можно прекратить?