Глава 7. Прибывшего генерала заселили в просторный и светлый кабинет

Прибывшего генерала заселили в просторный и светлый кабинет. Лучи солнца светили из декораций окон, а на самом деле из огромных перископных систем, которые отражали свет с поверхности в комнату. Командующий корпусом сидел за столом и вспоминал свою старую квартиру, в которой он жил до Катастрофы.

-Ваше превосходительство, наши бойцы проверили госпиталь, зенитчиков, нужных нам, там нет, мы обшарили всё, но ничего не нашли, - в кабинет неведомым образом просочился полковник госбезопасности.

-А как там пленный? Казнён?

-Никак нет, ваше превосходительство! Но команда уже послана.

Генерал откинулся на кожаную спинку редкого качественного кресла и, почесав нос, повелел привести руководителя. Полковник исчез, всего через пару минут сосновые парадные двери отворились, и из них аккуратно вышел Звягинцев. Одет он был странно для этого чистого кабинета и для своего положения. Зеленая спецовка из почти необработанного волокна, капитанская фуражка, высокие кожаные сапоги, сделанные из шкур тли и весьма грубо. На поясе висит огромная кобура, из которой торчит часть стального полуприклада. Идет руководитель медленно, опираясь на палку, потому что на его глазах плотная черная повязка. За Звягинцевым вошли три могучих бойца с легкими зенитными пулеметами в руках.

-Что это за вид? – спросил комкор.

-Воина красит не одежда, а личные достижения. Я только вернулся со сталелитейного цеха оружейного завода в блоке «В».

-А повязка зачем? – почти равнодушно поинтересовался генерал.

-Я не переношу света после героической обороны Лайта от кочевников-дикарей. Пал бы Лайт – пал бы весь Луг! А вас я что-то не видел у гермоворот, когда полчища муравьев со стальными коробами на спинах рвались в город! Как эти твари рвали наших из автоматических арбалетов, укрывшись за надежными стенками своих живых машин! Это вы держали упорную оборону три часа, имея только однозарядные мелкокалиберные винтовки и два допотопных пулемета, пока не прилетели штурмовики Древа?! Это у вас был приказ «Убейте хотя бы четверть», потому что надежды на победу не было никакой!? Это ваши люди ходили в штыковую атаку против живых танков?! Это вы потеряли почти всех своих солдат, а оставшихся покалечило лазерным лучом союзников?! О, там ходила смерть и та ужасалась!

Руководитель решительным жестом выгнал сопроводителей и уверенно упал на кресло, ориентируясь с закрытыми глазами лучше любого зрячего. Командующий корпусом не внушал доверия, особенно в этом кабинете. Конечно, агенты повсюду, одно опасное движение со стороны комкора, и сразу будет отдан условный приказ: «Закрыть свет». Только времени на это уйдет не меньше полуминуты. А за полминуты можно мир уничтожить. Это почти произошло, если бы природа не вмешалась, двадцать, нет, тридцать лет назад. Хотя…

Руководитель поймал себя на мысли, что не помнит даже года Катастрофы. Не помнит ничего из прошлой жизни… И чего он добился? Создал ракетный щит, перебил сотни людей руками своих пилотов, в годы крайней постапокалиптической нужды уничтожал первые промышленные объекты «Стрелами», наконец, самолично бомбил гражданские аэродромы. И был лишь пешкой в руках власть имущих. Исполнял чужие мелочные приказы. Угнетал свой народ, ведь Луг это просто луг Центрального Парка в небольшом городке развалившейся сверхдержавы. Создавал оружие против своих сограждан, готов убивать невинных людей ради укрепления власти. Чужой власти.

Нет! Он защищает свою крошечную Родину! Это его долг, его призвание! Не выпустить глобальную угрозу из Лайта, пусть и путём убийства трех тысяч человек. Как и Калашников, Сахаров, Драгунов, он создает оружие лишь для защиты. И по первому тревожному признаку из Лайта, он сотрёт превентивным ударом этот город в пепел, как стёрли бы бойцы РВСН. Довольно искать оправдания. Лайт будет последним кровавым пятном в репутации Звягинцева. После победы, он сбросит верхушку правительства, сам встанет на их место и начнет объединять разбросанные по всему лугу города и поселки. Затем общими усилиями можно обследовать весь город, добраться до легендарной Библиотеки. По слухам, там выжили люди, даже подобие коммунизма построили. Только в правдивость этих слухов лучше не верить. Лучше строить бесклассовое общество у себя! Через пару лет это может получиться, а потом…

-Вы мне ответите или нет? Где третье отделение второго зенитвзвода?

-Я всего лишь научный руководитель Проекта «Копьё», военными занимаются генералы, вы например, - спокойно ответил Звягинцев, покидая мир глубоких раздумий.

-Не стройте из меня дурака! – постепенно начал выходить из себя комкор, - Нам прекрасно известно ваше воинское звание, господин профессор, найдите это отделение.

Зря, ой как зря. «Господин профессор» - это уж слишком!

-Тогда встать с моего места и пшёл вон! Как ты смеешь указывать мне?! Жалкий, ничтожный генерал, который думает, что кто-то кроме меня может контролировать Проект! Один мой приказ и от любого города останутся щепки, другой приказ, и на ваш генеральный штаб бюрократов-империалистов спикируют десятки «Стрел». Уверяю тебя, ничто не способно сбить «Стрелу».

Генерал-майор побледнел, но нашёл силы ответить.

-Сейчас ты лишь слепой щенок передо мною, ты скажешь, куда спрятал зенитчиков!

-Ты мало знаешь об этом месте, - тихо с усмешкой сказал руководитель.

В тот же миг через служебные двери влетели четыре воина. У каждого в руках был только самозарядный дробовик, но в подземных катакомбах большего и не требовалось. Бойцы были одеты, как и их генерал, только без опознавательных знаков капитана и, конечно, с более мелкими кобурами.

Воины вытолкнули комкора из кабинета и заслонили собой окна.

-Здравия желаю, товарищ генерал армии! – вошел Твардовский, - отлично умеешь тянуть время.

-А ты говорил: «Не надо провоцировать зверя». Нет, зверь не он. Ничтожество, я рассчитывал на хоть маломальскую борьбу. Настоящие сволочи в Совете.

Глава контрразведки улыбнулся и шутливо спросил:

-Так это бунт?

-Нет, ваше высокопревосходительство, революция! – серьёзно ответил руководитель.

*******

- Gott mit uns! – из темного проема в стене выступил солдат.

Кочегар выхватил пистолет, который прикарманил у офицера госбезопасности, и выстрелил в грудь нацисту. Тот свалился без дыхания под радостный вопль кочегара.

-Всегда мечтал это сделать! Эти «очистители расы» есть только в блоке «В». Мы на верном пути. Где-то неподалеку есть выход наверх.

Где-то неподалеку растянулось на полчаса быстрой ходьбы. Наконец, после поворота путешественники увидели стену и дверь. Ученый подошел поближе, чтобы понять, как её открыть. Он увидел, что на уровне пояса в двери есть маленькое отверстие. Определенно, это замочная скважина. Перепробовав все отмычки, имеющиеся в наличии, профессор вспомнил о пластинке с каким-то кодом, которая лежит у него в кармане.

Дверь поддалась после второй попытки вставить пластинку в замочную скважину. Но хотя дверь и отомкнулась, сдвинуть её в сторону смог только кочегар.

*******

В камере пленённому офицеру безумно захотелось выплеснуть кислоту из души. Ведь если бы он не стрелял, то Экспедиция могла бы быть уже на подлётах к Библиотеке. Если бы он хотя бы постарался уговорить Захарова не идти в темные тоннели! Майор решил разузнать, кто его сосед по несчастью и с легкостью нашел с ним общий язык.

В соседней камере сидел политический заключенный, тоже хотел добиться справедливости. Только сейчас справедливость не в чести, в чести грубая сила. Звали его Иван, чтобы не навлекать на себя новых обвинений он соврал, что потерял память, ведь до НИИ он работал музыкантом в оркестре, запрещенном в большей части Луга, который играл где-то на крайнем Западе. Офицер неплохо пел, это их роднило ещё больше. Надо уговорить его попытаться бежать.

Рассказав соседу всю правду про себя, Иван, непомнящий родства, вдруг загудел, изображая медные духовые. Майор понял его с двух тактов и запел:

Ни сна, ни отдыха измученной душе,

Мне ночь не шлёт отрады и забвенья,

Всё прошлое я вновь переживаю

Один в тиши ночей:

И Божья знаменья угрозу,

И бранной славы пир весёлый,

Мою победу над врагом,

И бранной славы горестный конец, погром, и рану, и мой плен,

И гибель всех моих полков,

Честно за Родину головы сложивших.

Погибло всё: и честь моя, и слава,

Позором стал я земли родной:

Плен! Постыдный плен!

Вот удел отныне мой,

Да мысль, что все винят меня.

К его камере подошли три охранника.

-Хорош горлопанить!

-О, дайте, дайте мне свободу!

Я свой позор сумею искупить.

Спасу я честь свою и славу,

Я Русь от недруга спасу!

-Мы тебе еду принесли, певец. Вот: измельченные ягоды и гречка, компот еще.

-Разнообразие, однако. А у нас Библиотеке только тушенка и вода, - как бы невзначай сказал офицер.

-В Библиотеке?! Это же в пятистах километрах отсюда! – поперхнулся удивлением старший караула.

-В пятистах пятидесяти трёх от границы луга номер четыре, - кивнул майор, довольный тем, что заинтересовал солдат. Теперь есть и шанс выпутаться, - наши ученые очень точны в этих вопросах.

Охрану, казалось, теперь загадочная Библиотека волновала больше всего. Как бы они разочаровались, узнав, что в желанном доме правит горстка «интернационалистов», а остальные работают, обеспечивая их семьи.

-И как там, процветание?

-А то ж. Мы прилетели сюда, что устроить счастье и здесь, - ври напропалую! Как никогда в жизни! От этого зависит судьба тысяч людей! – счастье для всех, даром и пусть никто не уйдёт обиженным.

-Расскажешь, как там?! – солдат, дождавшись кивка, сказал, - сейчас мы тебе главного приведем! Как он будет рад!

Охранники ушли, но не успели дойти до конца коридора, как им навстречу вышли трое бойцов во главе с офицером. Тот подошёл к камере, ухмыльнулся и выкрикнул:

-Именем закона и во благо Луга вы подлежите смертной казни через расстрел!

Майор никак не мог взять в толк, почему только что ему обещали личную встречу с руководителем этого НИИ, а сейчас, ссылаясь на нужды всего прогрессивного человечества, зачитывают смертный приговор. И еду давали по нынешним меркам отличную, а главное разнообразную. И среди охраны прекрасные люди, с которыми бывалый офицер легко нашёл общий язык. И сотрудничать он согласился сразу. Почему?!

Камеру открыли два дюжих охранника, ещё трое с печальными взглядами держали узника на прицеле. Они прекрасно понимали, что из Библиотеки может выйти решение многих проблем Луга. И тут эту спасительную соломинку обрубают! Равин вышел с гордо поднятой головой, ведь главное не столько свобода тела, сколько свобода разума, а сейчас душа офицера была свободна, как никогда, долой страх! Долой сомненья! Его подвели к изрытой пулями серой стене. Вот и пришел конец.

-Товсь! Цельсь! – крикнул офицер с белой повязкой на руке.

-Слава мировой революции!

Майор и сам понимал, что его слова звучат как-то не так. Прежнего мира теперь нет. Всё размешалось, разбрелось, развалилось. Но в глазах расстрельной команды блеснули красные огни свободы. Всё начинается с малого! Счастье на отдельно взятой поляне центрального парка!

-Кругом! Огонь! – проорал караульный.

Бойцы с рвением выполнили этот приказ и в клочья порвали лейтенанта с белой повязкой на руке.

-Долой! – усатый старшина полоснул очередью по солдатам госбезопасности, которые стояли в стороне и должны были наблюдать за казнью, но сами расстались с жизнью.