Заказ 2695. и молодшйм, способствовал умиротворению

и молодшйм, способствовал умиротворению. Спесивые родовитые бояре не терпели подчинения равному. По­этому в войске, состоявшем из полков, принадлежав­ших владыке, находившихся под командованием по­садников, тысяцких, воевод, добиться единоначалия легче всего было князю — с его знатностью никто не мог равняться. Наконец, занятому торговлей и ремес­лом городу удобно было иметь в своем распоряжении профессиональных воинов — княжескую дружину.

Как глава вооруженных сил князь не только обо­ронял рубежи, но и ставил крепости¹, и расширял ко­лониальные владения Новгорода, причем добыча де-лилась между городом и дружиной. Так, в 1214 году после удачного похода в Чудскую землю князь Мсти­слав взял на Чуди дань «и да новгородцам две части > дани, а третью часть дворянам»².

С конца XIII — начала XIV века отмечается отход князя от управления войском: в это время на новго­родском столе прочно обосновались великие князья, которые сами редко пребывали в Новгороде, а их на­местники, часто боярского достоинства, не имели осо­бого влияния и пользовались у новгородцев меньшим доверием, чем собственные посадники и тысяцкие. По­степенно, как говорит Н. И. Костомаров, Новгород при­вык обходиться без князя и стал по отношению к нему как бы «полузавоеванной страной». Но надобность в князе не отпала, правда, надобность не в деятельности князя, а в его формальном присутствии на новгород­ском столе и в вытекающих из этого факта двусторон­них обязательствах.

Новгородское княжение, сулившее большие доходы и увеличивавшее политическое влияние избранника на русские дела, было предметом вожделений многих кня­зей. Чтобы определить выбор новгородцев, князья не только ходили на Вольный город походами, но и чини­ли ему другие неприятности. Наиболее эффективными;были прекращение подвоза хлеба и задержка новго­родских купцов. Если учесть, что своего хлеба Новго­роду не хватало, а торговля пронизывала всю его эко-

¹ См. сообщения летописи; под 1116 годом — «Мстислав зало­жил Новгород более первого», под 1211 годом — «посла князь Мстиславль Дмитра посадника с новгородцы на Лукы город стави­те» (НПЛ. С. 204, 209).

² НПЛ. С. 251.

_______ 226 _______________

номику, станет ясно значение этих мер. Приглашение князя служило выходом из затруднений, средством установления нормальных политических и торговых от­ношений с Русью.

Новгородско-княжеские договоры регулировали вопрос о границах, содержали взаимные обязательства выдавать должников, закладников, поручников, чинить правый суд по искам новгородцев в княжеской земле, по искам княжеских людей в Новгороде, запрещали князю производить переселение (вывод) жителей из новгородской волости в свои земли. Особо оговарива­лись условия, благоприятные для торговли и снабже­ния города продовольствие?,:¹.

При соперничестве князей только призвание силь­нейшего из них действовало безотказно в качестве средства нормализации отношений с Русью. Такова была первая заповедь княжеского избрания, свято соблюдавшаяся на протяжении всей истории Новгород­ской республики. О поворотах в борьбе Мономаховичей и Ольговичей за княжение в Киеве можно судить по новгородским избраниям. Обыкновенно, кто из враж­дующих ветвей торжествовал в Киеве, тот получал и Новгород. Во времена татарского ига новгородцы из­бирали князей, получивших от хана ярлык на великое княжение², а «предвыборная кампания» сводилась к посольствам в Орду с просьбой дать ярлык угодному новгородцам кандидату³. Стабилизация могущества какого-нибудь одного княжества приводила к фактиче­скому ограничению права выбора, которое превраща-

¹ В договоре 1271 года с великим тверским князем Ярославом Ярославичем записано: «А гостю нашему гостити по Суждальской земли без рубежа по цезареве грамоте» (см.: ГВН и П. С. 13). Договор с Михаилом Ярославичем Тверским, который, настаивая на своем избрании, прекратил подвоз хлеба и долго морил новгород­цев голодом, предусматривает обязанность князя «ворота отворити и хлеб пустити и всякий гость пустити в Новгород, а силою гостя в Тферь не переимати» (ГВН и П. С. 26).

² В договорной грамоте 1371 года с великим князем тверским Михаилом Александровичем говорится: «А вынесуть тебе из Орды княжение великое, нам еси князь великыи; или как не вынесуть тобе княжения великого из Орды, пойти твоим наместникам из Нов­города проць и «з новгородских пригородов, а в том Новугороду измены нету» (ГВН и П. С. 30).

³ Под 1353 годом летопись рассказывает: «Послаша новгород­цы свои посол Семена Судокова ко кесарю в Орду, прося великого княжения Костянтину князю Суздальскому; и не послуша их цезарь и дашеть Ивану князю Ивановичу великое княжение...»

лось в фикцию и служило всего лишь юридическим ос­нованием для торга об условиях сделки, о границах княжеского вмешательства. С Ивана Калиты москов­ские князья сделались и выборными, новгородскими, а Василий II и Иван III называли Новгород своей от-

Чиной.

Приглашение князя на новгородский стол было не только выгодно боярско-купеческой верхушке, но и чре­вато немалыми опасностями. Князь представлял по­стоянную угрозу республиканским учреждениям, в борьбе с которыми он мог опереться на недовольство социальных низов. Поэтому призвание князя обставля­лось условиями, которые, при их соблюдении, должны были сделать его безопасным для правящей верхушки и направить его деятельность исключительно по нужно­му, руслу.

^v-^/ Условия, определявшие пределы деятельности и прав князя, формулировались в договорной грамоте — уставе своеобразных отношений, сложившихся между Новго­родом и князьями, и составляли их главное содержа­ние.