ВЕЛИКОКНЯЖЕСКИЙ ШАШЛЫК

 

— А ведь и впрямь замечательно, — оскалился князь, откусывая очередной кусок мяса, — Ну-ка, Басов, подай еще один шампур да присядь с нами, поговорим.

— Так ведь шашлыков еще много, — произнес Басов, снимая с мангала самый поджаристый.

— Ну так пусть повар мой, Жюльен, за ними посмотрит, — бросил князь. — Велика наука — дуть да водичкой огонь заливать…

— Ошибаешься, князь. В том-то и главная наука. А еще — как и когда поворачивать и как мясо подготовить, — улыбнулся Басов, подавая князю шампур.

— Вот пусть Жюльен и учится, — прогудел тот. — А ты к нам садись да себе возьми. Сам ведь не ел.

— И мне, Игорь, будь добр, еще один, — вскинул руку Макторг. — Мое старое, бедное шотландское брюхо может и не выдержать, но я не в силах отказать себе в таком удовольствии.

Басов вернулся к мангалу, быстро проинструктировал повара, как и что делать. С тоской взглянул на подрумянивающиеся кусочки мяса, подумал: «Погубит ведь, басурманин». Подозвал Федора, приставил в помощь к повару, шепнув:

— Испортишь — уши оборву.

Потом подхватил два поспевших шашлыка и направился к импровизированному столу.

За расстеленным на поляне куском холста сидели сам великий князь, начальник его личной охраны, седой рыцарь фон Штарц, рыцарь Макторг, граф Да-шевский, фельдмаршал Отто Вайсберг, премьер-министр граф Василий Тихвинский и барон Александр Оладьин. Остальные допущенные к трапезе поглощали шашлыки стоя — на расстоянии не меньше пятнадцати метров. Князь указал Басову на место рядом. «Теплая компания», — подумал Басов, усаживаясь. Перед ним тут же оказался кубок, наполненный десятилетним бордо, почтительно поданный лакеем.

— А скажи-ка мне, Басов, — произнес князь, прожевав очередной кусок и запив его изрядной порцией вина. — Ты дворянин, долго проживший в землях Ливонского ордена, должен знать. Что за люди — эстляндцы?

— Вообще-то я жил в Курляндии. — Басов мгновение помолчал. — Но про эстляндцев знаю, что они весьма трудолюбивы. Очень спокойный народ, большей частью живущий крестьянским трудом.

— На финнов похожи, — задумчиво произнес князь. — Так вот, сейчас шведы набирают из финнов армию. Финляндия ныне братом Эрика управляется — на правах вольного княжества. Оттого финны его охотно защищают, думая, что сохранят традиции свои и вольности. Не сможет ли король шведский, Эрик Четырнадцатый, будь он неладен, того же сотворить и с эстляндцами? Я ведь, как ты знаешь, мечом взял Эстляндские земли пять лет назад. Ныне во всех городах эстляндских мои гарнизоны стоят, а податей я от той земли не имею, расходы одни. Как управлять эстляндцами, не ведаю. Ливонцам они были не особо покорны. А немцы, что Ливонскому ордену служили, да после гибели ордена на землях Эстляндии жить остались, к королю шведскому переметнуться мечтают. Это мне доподлинно известно. Так вот скажи мне, Басов, как мыслишь: что в Эстляндии делать? У Эрика флот сильный. Не ровен час, под Ревелем войско высадит. Ежели у меня в тылу еще и недружественные немцы с эстами окажутся, совсем беда. И землю не удержу, и войско погублю. Или, может, отдать Эстляндию Ивану? Он хорошего отступного предлагает.

— Сложные вопросы задаешь ты, князь, — произнес Басов. — Я всего лишь фехтовальщик и в политических премудростях не разбираюсь.

— Хороший ответ… для фехтовальщика, — буркнул князь.

— Дозволит ли князь слово молвить? — послышался вежливый голос.

Собеседники обернулись и увидели склонившегося в поклоне Петра. Несколькими минутами раньше он подошел, чтобы подать шашлык Вайсбергу, но задержался послушать князя.

— Говори, — сдвинул брови князь.

— Эстляндцы, великий князь, — начал Петр, — искони мечтают о государственности, что потеряли с приходом немецких рыцарей. Рыцари же немецкие после разгрома Ливонского ордена мечтают встать под власть сильного европейского правителя, который бы подтвердил их привилегии. Ты, великий князь, можешь дать и тем, и другим то, чего они хотят, и тем предотвратить смуту.

— Интересно, продолжай, — князь подался вперед.

— Объяви Эстляндию не захваченной мечом, — начал Петр, — а четвертой землей Северороссии. Введи ее депутатов в Думу, даруй эстляндцам самоуправление, какое имеют Ингрия, Новгород и Псков, а немецким дворянам, живущим в Эстляндии, пожалуй все привилегии, как дворянам североросским. Тогда не нужен им будет шведский король, и станут они драться за тебя.

— Да слыханное ли дело! — вспыхнул граф Тихвинский. — От основания князем Андреем Северороссию составляло три земли. Так было и пребудет вовеки.

— А ведь юноша дело говорит, — вмешался Мак-торг. — Это простейший путь обрести поддержку местного населения во вновь обретенных землях. Узнав об этом, и финны могут перестать поддерживать Эрика и начать относиться к нам доброжелательнее. А мы можем пообещать им создание такой же земли под властью североросского князя, когда полностью прогоним оттуда шведов.

— Мне тоже нравится этот план, — после непродолжительного молчания произнес Дашевский. — К тому же, если в верхней палате представлено четыре земли, то, когда голоса делятся поровну, голос князя оказывается решающим. Это усилит нас.

— Делайте что хотите, — махнул рукой Вайсберг. — Мне главное, чтобы в тылу не оказалось неприятеля.

Все взоры устремились на князя. Тот хранил молчание минуты три. Потом, отхлебнув из кубка, произнес:

— Не слышу, что думает об этом барон Оладьин.

— Мысль интересная, — произнес барон. — Но все должно быть хорошо обдумано и взвешено. В общем, я не против.

Князь снова погрузился в размышления, после чего обратился к Басову, указывая на Петра:

— Кто тебе этот человек?

— Мой слуга. Он ученый и давно жил в моем доме.

— Вольный? — Да.

— Ко мне на службу отпустишь? — коротко спросил князь.

— Если захочет, отпущу.

— Барон Александр Оладьин назначен мною новым наместником Эстляндским, — начал князь, обращаясь к Петру. — Предлагаю тебе стать его советником. Денежное содержание получишь, по должности причитающееся. Через три года, если барон тобой доволен будет, получишь дворянство. Согласен?

— Почту за честь, — склонился Петр.

— Барон, берешь его в советники? — спросил князь.

— Парень толковый, беру, — ответил барон, который был старше Петра едва ли лет на пять.

— Добро. Ступайте и обдумайте эти предложения, чтобы все возможные последствия ясны стали. А после смены вечерней стражи — ко мне на доклад.

Барон поднялся и знаком предложил Петру следовать за ним. Когда они удалились, князь снова заговорил:

— Есть у меня к тебе еще дело, Басов. Старый мой друг, фон Штарц, — это его сына ты на первой дуэли своей вразумил — на покой запросился. Отпустить я его должен. Не вечны мы. Скажи, Басов, пойдешь ли ко мне начальником личной охраны?

— Извини князь, ты мудрый правитель, но я принял обет не идти на службу ни к кому. Хочешь, обучать буду твоих людей. Этому всегда рад. Но служить — уволь.

— Жаль, — вздохнул князь. — Но я тебя все же затащу в княжий замок. Скажи, в Ингрийской гвардии есть сильные фехтовальщики?

— Капитан фон Краузе весьма искусен, — отозвался Басов.

— Вот и прекрасно. Слышишь, Макторг, с этого дня Краузе учить твоих людей будет. А Басов, как вернемся с охоты, начнет преподавать фехтование наследнику, княжичу Михаилу. Платить тебе буду сто пятьдесят талеров в месяц. Ну что, Басов, согласен?

— Согласен, князь.

— Ну хоть здесь сладили, — хохотнул тот. — Эй, бездельники, вина мне еще, — повернулся он к лакеям.

На следующий день Басов и Федор покидали замок. Петр остался — уже при своем новом начальнике. У выезда на главный тракт, проложенный между Петербургом и Псковом, они остановились, чтобы пропустить возок, мчащийся ото Пскова в сопровождении десятка одетых во все черное кавалеристов. На повороте возок свернул к замку. В оконце мелькнуло жирное бородатое лицо боярина в высокой шапке и богатых одеждах. Басов разглядел, что к седлам кавалеристов приторочены метлы и отрезанные собачьи головы.

«Выпендриваются», — подумал фехтовальщик и вдруг, бросив взгляд на Федора, обнаружил, что мальчишка дрожит мелкой дрожью. Подъехав, он положил руку на плечо парня и негромко произнес:

— В чем дело?

— Он, — еле выдавил Федор.

— Кто?

— Тот, что вотчину пожег, мамку, сестер, братьев побил.

Мальчик схватился за рукоять сабли и стал натягивать поводья.

— Стоять! — сильно сжал его плечо Басов. — Не время. Успеешь еще.