СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ИДЕАЛ ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ

Самое известное произведение, в котором раскрывается социально-политический идеал эпохи Возрождения, роман «Уто­пия» Томаса Мора (1478—1535) — английского гуманиста и государственного деятеля (лорд-канцлер). В нем описывается вымышленное государство, расположенное на никогда не существовавшем острове Утопия: «Остров утопийцев в средней сво­ей части (ибо она простирается шире всего) простирается на двести миль, на большом протяжении остров не очень сужает­ся, а ближе к обоим концам постепенно утоньшается...

На Утопии есть пятьдесят четыре города; все они большие и великолепные... Ближайшие из них отстоят друг от друга на двадцать четыре мили. И опять же ни один из них не удален настолько, чтобы нельзя было из него дойти до другого города пешком за один день...

Из каждого города по три старых и умудренных опытом граж­данина ежегодно сходятся в Амаурот обсуждать общие дела острова. Ибо этот город считается первым и главным...».

Название этого произведения со временем стало нарица­тельным для обозначения всего вымышленного и нереального. Ниже описываются социально-эконолмическое устройство и общественно-политический строй утопийцев.

[СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ УСТРОЙСТВО]

У всех мужчин и женщин без исключения есть единое общее дело — сельское хозяйство. Ему обучают всех с дет­ства, — отчасти в школе, где дают наставления, отчасти — на полях, поблизости от города, куда вывозят детей как бы для игры, однако они не только наблюдают, но, поль­зуясь удобной возможностью упражнять тело, также и тру­дятся.

Помимо сельского хозяйства (которым, как я сказал, за­няты все) каждый изучает что-нибудь еще, как бы именно свое. Они обычно заняты прядением шерсти или же обработкой льна, ремеслом каменщиков, жестянщиков или плотников... По большей части каждого выучивают ремеслу старших. Ибо к этому многие влекутся от природы. Если же кого-либо привлекает к себе иное занятие, то он пере­мещается в какое-нибудь хозяйство, ремеслу которого он хотел бы обучиться. И не только его отец, но и должност­ные лица пекутся о том, чтобы отдать его почтенному и уважаемому главе хозяйства...

...при двадцати четырех равных часах — считая вместе день и ночь — для работы отводят всего шесть... Сон тре­бует восемь часов. Что остается лишним от часов на рабо­ту, сон и еду, дозволяется каждому проводить по своей воле, но не проводить это время в разгуле и беспечности, а часы, свободные от ремесла, надобно тратить на другие занятия по своему вкусу. Эти перерывы большая часть лю­дей посвящает наукам. Обыкновенно они каждый день в предрассветные часы устраивают публичные чтения и уча­ствуют в них, по крайней мере, приводят туда именно тех, которые отобраны для науки.

В каждом деревенском хозяйстве не менее сорока муж­чин и женщин... Из каждого хозяйства ежегодно возвра­щаются в город двадцать человек: они пробыли в деревне два года. На их место из города выбирают столько же но­вых, чтобы их обучили те, которые пробыли в деревне год и поэтому более разумеются в деревенских делах; на сле­дующий год они будут наставлять других, дабы — если все окажутся там равно неопытными и неумелыми в возделы­вании земли — не повредили они урожаю своим незнани­ем... Когда наступает день сбора урожая, деревенские филархи [сифогранты. — К. К. ] извещают городские власти, какое число граждан надлежит к ним послать, и оттого что это множество сборщиков урожая пребывает в самый срок, они справляются почти со всем урожаем за один погожий день...

...у утопийцев нет никакой собственности. Да и сами дома меняют они раз в десять лет по жребию...

Каждый город делится на четыре равные части. В се­редине каждой части есть рынок со всякими товарами. Туда каждое хозяйство свозит определенные свои изделия, и каждый вид их помещают в отдельные склады. Любой глава хозяйства просит то, что надобно ему самому и его близ­ким, притом без денег, вообще безо всякого вознагражде­ния уносит все, что только попросит. Да и зачем ему в чем-либо отказывать? Когда всех товаров вполне достаточно и ни у кого нет страха, что кто-нибудь пожелает потребовать более, чем ему надобно? Ибо зачем полагать, что попро­сит лишнее тот, кто уверен, что у него никогда ни в чем не будет недостатка?..

Кроме того, на каждой улице стоят вместительные двор­цы, находящиеся на равном расстоянии друг от друга; у каждого из них свое название. Там живут сифогранты; к каждому из дворцов приписаны тридцать хозяйств, как раз по пятнадцати с каждой стороны, там должны они вместе принимать пищу. Экономы из каждого дворца в опреде­ленный час приходят на рынок и получают провизию со­образно с числом своих людей...

Между тем с золотом и серебром, из которых делают деньги, поступают они так, что никто не ценит их более, чем заслуживает того сама их природа; а кому не видно, насколько хуже они, чем железо?.. Ибо утопийцы едят и пьют из глиняной и стеклянной посуды, весьма тонкой работы, однако дешевой. Из золота и серебра не только в общих дворцах, но и в частных домах — повсюду делают они ночные горшки и всякие сосуды для нечистот...

...пока они заняты работой, они небрежно прикрыты кожами или шкурами, которые служат им семь лет. Когда они выходят на люди, то надевают сверху плащ, который прикрывает ту, более грубую одежду: цвет плащей на всем острове один и тот же — естественный цвет шерсти......бо­лее тонкую ткань они не ценят. Поэтому получается, что, в то время как в других местах одному человеку не хвата­ет четырех или пяти шерстяных плащей разного цвета и надобно еще столько же шелковых рубашек, а некоторым, более разборчивым, мало и десяти, в Утопии каждый до­вольствуются одним платьем, которое носит большей ча­стью два года. И, конечно, нет никакой причины, по ко­торой пожелал бы человек иметь больше одежды, оттого что если добудет он еще, то не лучше защитится он от холода и не окажется ни на волос наряднее...

[ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ СТРОЙ]

Изо всего числа мужчин и женщин, годных для рабо­ты по возрасту и здоровью, едва лишь пятьсот получают ос­вобождение от работы. Среди них сифогранты, хотя зако­ны освобождают их от труда, сами, однако, не избавляют себя от него, чтобы своим примером легче побудить к труду остальных. Такой же свободой наслаждаются те, которым народ, движимый советами священников и тайным голо­сованием сифогрантов, навсегда дарует освобождение, дабы изучали они науки. Если же кто-нибудь из них обманывает возложенную на него надежду, его гонят назад к ремес­ленникам, и. напротив, нередко происходит так, что ка­кой-нибудь мастер эти оставшиеся у него часы с таким ве­ликим усердием посвящает наукам, выказывает столько прилежания, что его избавляют от ремесла и выдвигают в разряд людей ученых.

Из этого сословия ученых людей выбирают послов, свя­щенников, траниборов и, наконец, самого правителя...

Каждые тридцать хозяйств ежегодно выбирают себе должностное лицо, которое на своем прежнем языке на­зывают они сифогрантом... Над десятью сифогрантами с их хозяйствами стоит человек, некогда называвшийся транибор...

Именно сифогранты, которых двести, поклявшись, что они изберут того, кого сочтут наиболее пригодным, тайным голосованием определяют правителя — разумеется, одного из четырех, которых им назвал народ... Должность пра­вителя постоянна в течение всей его жизни. Если не по­мешает этому подозрение в стремлении к тирании. Тра­ниборов выбирают ежегодно. Однако беспричинно их не меняют. Все прочие должностные лица избираются на год. Траниборы каждые три дня, а если того требует дело, то иногда и чаще, приходят на совет к правителю. Совеща­ются о государственных делах. Частные споры, если они есть, — их там очень мало — они разрешают быстро. В се­нат допускаются два сифогранта, и каждый раз разные... Принимать решения помимо сената или народного собра­ния о чем-либо, касающемся общественных дел, считает­ся уголовным преступлением... Оттого все, что считается важным, докладывают собранию сифогрантов, которые, обсудив дело со своими хозяйствами, совещаются друг с другом и свое решение объявляют сенату. Иногда дело выно­сится на обсуждение всего острова...

Мор Т. Утопия // Мор Т. Утопия. Эпиграммы, История Ричарда III. — 2-е изд, испр. и доп. — М., 1998. – С. 52 – 95.

 

О средствах достижения социально-политических идеалов в эпоху Возрождения дает яркое представление политическая философия Николо Макиавелли (1469 — 1527) — итальянского по­литического деятеля и историка. Он был убежден, что «фортуна распоряжается половиной наших действий, но все же позволя­ет нам управлять другой половиной или приблизительно около того» (Государь, гл. XXIV — XXVI). Управление этой «половиной» Макиавелли отнес к особой сфере — сфере политики, которая отделяется у него от нравственности. Как свидетельствуют при­веденные ниже отрывки из его работы «Государь», в политике, по Н. Макиавелли, вместо служащих основой общечеловеческой морали 10 заповедей действует иной принцип — «цель оправ­дывает средства».

 

...может завязаться спор о том, что лучше: чтобы госу­даря любили или чтобы его боялись. Есть мнение, что луч­ше всего, когда боятся и любят одновременно; но любовь с трудом сосуществует со страхом, и раз уж нужно выби­рать, то вернее выбрать страх. Ведь людей в целом можно охарактеризовать как неблагодарных и переменчивых, рас­положенных к неискренности и лжи; их пугает опасность и привлекает нажива; пока благотворишь им, они за тебя всей душой, клянутся ничего не жалеть ради тебя: ни кро­ви, ни жизни, ни детей, ни добра, но едва они тебе пона­добятся, сразу же от тебя отрекутся. И трудно будет тому государю, который, поверив их обещаниям, ничего не предпримет на случай опасности. Ведь дружбу, которая до­стается за деньги, а не завоевывается величием и велико­душием души, можно купить, но нельзя сохранить, чтобы прибегнуть к ее помощи в тяжелое время. К тому же люди меньше боятся причинить обиду тому, кто проявляет к ним любовь, чем тому, кто вселяет в них страх, ведь любовь поддерживается признательностью, о которой люди, будучи плохими, могут позабыть ради своей выгоды, а страх под­держивается угрозой возмездия, о которой забыть невоз­можно.

Тем не менее государь должен вселять страх так, чтобы, если он и не приобретет любви, он смог хотя бы из­бежать ненависти, ведь вполне возможно вселять страх без ненависти. Во избежание ненависти государь должен воз­держаться от покушения на собственность граждан и под­данных и на их жен. Даже если государь считает необ­ходимым казнить кого-либо, он может сделать это, если имеется подходящее обоснование и бесспорная причина, но ему следует избегать посягательства на чужое имуще­ство, ведь люди скорее простят смерть отца, чем утрату своего добра. Тем более что поводов для изъятия имуще­ства всегда предостаточно, и если начать жить за счет хищ­ничества, всегда можно найти причину для присвоения чужого, тогда как причин для лишения кого-нибудь жиз­ни намного меньше и повод для этого найти тяжелее...

...мудрый правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это наносит вред его инте­ресам и если исчез повод, который побудил его дать обеща­ние. Этот совет был бы порочным, если бы люди честно выполняли обещанное, но люди, будучи плохими, обещан­ного не выполняют, так что и тебе нужно обращаться с ними так же. А достаточный повод нарушить обещание всегда можно отыскать. Этому существует множество при­меров: сколько соглашений о мире, сколько договоров не вступило в силу или пропало напрасно вследствие того, что государи нарушали свое обещание, и всегда выигрывал тот, кто имел естество лисы. Однако это естество нужно еще уметь замаскировать, нужно быть порядочным лжецом и лицемером; а люди настолько доверчивы и столь сильно заняты своими насущностными потребностями, что обма­нывающий всегда отыщет того, кто позволит себя надуть...

...государю необязательно иметь все... достоинства, но необходимо делать вид, что обладаешь ими. Осмелюсь до­бавить, что иметь эти достоинства и неукоснительно им, следовать вредно; тогда как делать вид, что обладаешь ими, — полезно. Другими словами, перед людьми надо яв­ляться милосердным, верным обещаниям, милостивым, не­лицемерным, благочестивым — и быть таким на самом деле, но в то же время сохранять внутреннюю готовность обнаружить и противоположные качества, если это будет нужно. Следует понять, что государь, особенно новый, не может делать только то, за что людей считают хорошими, ведь ради сохранения государства ему часто приходится нарушать свои обещания, идти вопреки милосердию, доб­роте и благочестию. Так что в душе он всегда должен быть готов к тому, чтобы изменить направление, если изменятся обстоятельства или ветер удачи начнет дуть в другую стро­ну, то есть, как мы сказали, по возможности не отходить от добра, но при необходимости не избегать и зла.

Макиавелли Н. Государь // Макиавелли Н. Государь. — Минск, 1999. – С. 82 – 83.

Философский словарь: антропоцентризм, гуманизм, инди­вид, индивидуальность, Николай Кузанский, Н. Макиавелли, пан­теизм, утопия.