Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Отечество как светская церковь





Рассматривая шишковскую конструкцию Отечества, мы начнем с его мо­ральной проповеди и закончим проповедью языковой, которой мы уделя­ем, тем не менее, первостепенное значение в его идеологии.

Итак, что же такое Отечество?

Ответ дается в аллегорической форме, Отечество оказывается метафи­зическим пейзажем:

Страна, где мы родились; колыбель в которой мы возлелеяны; гнездо, в котором со­греты и воспитаны; воздух, которым дышали; земля, где лежат кости отцов наших и куда мы сами ляжем. 36

Что любит патриот в своем Отечестве?

[...] прах моих предков, священныя законы, покровителей Богов, язык, обычаи, пот во благо сограждан моих мною пролиянный, славу от того полученную, воздух, деревья, стены, каменья.37

Таким образом, Отечество - это не государственное образование и не страна в политико-административном понимании. Это вообще не нечто рациональное (в этом взгляд Шишкова полностью совпадает и с мнением де Местра, и с более поздним определением отечества у Хомякова). Это воображаемое, идеологически небезразличное состояние, в котором сама природа одушевлена воспоминаниями об историческом величии и упова­нием на грядущую славу. Воздух Отечества и его почва, камни, деревья, постройки, собственно, все то, что составляет его (в библейском смысле) прах, теперь, в формулировке патриотического дискурса, оказывается свя­щенным. Природа Отечества уподобляется храму. В этом храме матери­альность вещественного мира преодолена: она значима в силу одушевлен­ности предметов памятью предков, их трудами и языком, а как следствие -и славой сегодняшнего дня. Физическая география заменяется географией идеальной. Природа превращается в родную природу, т. е. из тварного ми­ра в идеологический ландшафт.

Вновь явленные священные атрибуты Отечества - воздух, деревья, ка­менья и пр. - одушевляются как символы военной и трудовой славы („пот во благо сограждан моих мною пролиянный, славу от того полученную") и как символы исторической преемственности („земля, где, лежат кости от­цов наших и куда мы сами ляжем"). Здесь Шишков пользуется приемом иносказательного описания природы, который впослествие станет одной из отличительных особенностей русской классической литературы; по­следняя вкладывала иносказательный, чаще всего политический смысл, даже в описания погоды. Уместно вспомнить уже упоминавшуюся нами „ледяную метафору" в описании незыблемости российской государствен­ности, в том числе в цитате из „новейшего стихотворца", которую приво­дит Шишков (курсив мой. - И. С.):

Под хладной северной звездою II Рожденные на белый свет, // Зимою строгою, седою, II Взлелеяны от юных лет, // Мы презрим роскошь иностранну, // И даже более себя // Свое Отечество любя, // Зря в нем страну обетованну, // Млеко точащую и мед, // На все природы южной неги // Не променяем наши снеги // И наш отечественный лед. 38

Для нас интересно то, что эту характерную для русской литературы тради­цию пейзажной лирики в какой-то степени усвоил и официальный патрио­тический дискурс. В советском патриотическом воспитании, как мы уже говорили, родная природа имеет высокую значимость именно с идеологи­ческой точки зрения. Особенно интересны в ряду штампов патриотическо-

го дискурса ассоциации, связанные с воздухом и дыханием: здесь такие штампы, как трудно надышаться родным воздухом, вдали от родины, / на чужбине, человек задыхается. К этому же семантическому ряду можно отнести и пресловутый дым отечества (,дым' -,запах' -,воздух'), а так­же известные штампы „вольного дыхания" в советской патриотической песне.

Воздух и дыхание в этих контекстах приобретают свой идеологический смысл, будучи иносказаниями библейских образов духа, дыхания, воздуха, ветра как Духа Божьего. Вводя в метафизику Отечества элемент воздуш­ной стихии, Шишков пользуется характерным для эпохи рационализма приемом метафорического переноса атрибутов Божественного на обыден­ное (таких примеров секуляризации библейских смыслов у него будет очень много). Так, физическая география Отечества - воздух, камни, дере­вья - „переписывается" им в форме иконического канона, как будто речь идет не о перечислении элементов пейзажа, а об исчислении символов ве­ры. Мы увидим, что Шишков последовательно пользуется приемом про­фанации священных категорий (таких как Дух, Слава) в своем стремлении обожествить Отечество. Он вдохновляется моральными исканиями, стрем­лениями укрепить веру и накрепко связать ее с отношением к Отечеству. Однако по существу обожествление Отечества способствует именно рас­пылению священных смыслов. В таком профанированно-божественном состоянии Отечество и стало частью современного русского политическо­го языка.

Что препятствует любви к Отечеству? Шишков отвечает: „любовь ко всему чужеземному" и цитирует при этом Хераскова: „Чужие к нам при­шли обычаи и нравы // И скрылися следы приобретенной славы".

Именно „дух народной гордости", по мысли Шишкова, противостоит опасности, связанной с нашествием „чужих обычаев и нравов" — а именно, опасности „ложных умствований":

[Любовь к Отечеству] предостерегает от ложных умствований; она не допускает нас под видом предрассудка излишней любви ко всему отечественному, упадать в пред­рассудок излишней любви ко всему чужеземному [...]39

Руководствуясь здравым смыслом и отрицая „ложное умствование", Оте­чество „пользуется чужими изобретениями, хвалит их, но любит только свои".40

Согласно Шишкову, „ложные умствования" глубоко противоестествен­ны, тогда как любовь к Отечеству врождена человеку, и следовать ее голо­су — это естественное, „во всех сердцах обитающее чувство":

видя с одной стороны людей с толикою неустрашимостью духа жертвующих собой отечеству, и с другой всеобщий стыд не любить оное, следовало бы из того заключить, что привязанность к месту рождения своего и к согражданам своим, братьям нашим, есть некое общее, со млеком всосанное и во всех сердцах обитающее чувство.41

Более подробно мы обратимся к теме ложного умствования ниже, при рас­смотрении той роли, которую в формировании патриотической доктрины играло еще одно детище Шишкова - цензура.

„Ложное умствование" - порождение „суемудрия", т. е. западной фило­софии, - препятствует любви к Отечеству как раз по той причине, что Оте­чество претендует на роль религиозной доктрины и конструируется Шиш­ковым как светская церковь.

Имея в виду квазирелигиозный характер Отечества, Шишков намеренно строит параллелизмы между духовной доктриной и учением об Отечестве. Подобно тому, как все формы практик в религиозном сообществе вдох­новляются силой священного глагола, духом священного писания, точно так же и „практики Отечества" имеют в своей основе священное для каж­дого патриота Слово - слово родного языка.

Любовь к Отечеству как к безусловному благу он выводит из безуслов­ного блага Слова - божественного дара, которое обеспечивает превосход­ство человека над всем остальным творением. Но, как оказывается, дар любви к Отечеству далеко превосходит дар речи по своему значению; только любовь к Отечеству поистине очеловечивает и, тем самым, завер­шает проект Божественного творения:

Некогда рассуждали мы о преимуществе, какое род человеческий получил тем единым что благость Божия, даровав нам душу, даровала и слово [...] Но сей величайший дар, сие слово толико отличающее нас от безсловесных тварей, толико превозносящее нас над ними, было бы заключено в тесных весьма пределах [...] когда бы воля небес су­дила каждому из нас порознь скитаться по лицу земли, когда бы не вложила в нас же­лания составить общества, называемые державами или народами, и не повелела каж­дому из оных [...] жить под своим правлением, под своими законами. Люди без сих обществ были бы столько же злополучны, как без семейств и родства.42

Таким образом, „сообщество" - это благо цивилизации. Именно в цивили­зованном - социализированном - состоянии дарованное человеку слово достигает наиболее полного развития. Вера - часть цивилизации, наряду с воспитанием, просвещением, могуществом, величием и безопасностью. Все эти блага и объединяются в Отечестве:

Не было бы у них (людей. - И. С.) ни веры, обуздывающей страсти, исправляющей нрав и сердце; ни воспитания, просвещающего разум; ни общежития, услаждающего жизнь; ни могущества, величия и безопасности, проистекающих от совокупления во едино всех частных воль и сил.43

 

Отечество, стало быть - результат двойного благословения: благословения дарованием слова и благословения дарованием цивилизации. Поэтому кос­мополитизм - „почитание себя гражданином света" (Шишков, по-види­мому, имеет в виду кантовское понимание антропологии человека как гра­жданина мира) - он уподобляет звериному, нечеловеческому состоянию натуры:

Отсюду следует, что человек, почитающий себя гражданином света, то есть не принад­лежащий никакому народу, делает то же, как бы он не признавал у себя ни отца, ни ма­тери, ни роду, ни племени. Он исторгаясь из роду людей причисляет сам себя к роду животных.44

Мы видим в шишковской попытке соединить воедино Бога и цивилизацию типичный интеллектуальный проект Просвещения. В его обосновании за­ключена чисто рационалистическая редукция веры, которая понимается как инструмент политического управления - дискурсивных ход, характер­ный для рационалиста-„безбожника". У Шишкова между строк звучит не­заданный вопрос - „зачем нужна вера"? И дается прагматический ответ: у нее есть полезная функция, вера „обуздывает страсти, исправляет нрав и сердце".

Попытка Шишкова воссоздать в доктрине Отечества новое вероучение как раз была типичным идеологическим проектом симуляции духовного вероучения и редукции такого учения до ближайших прагматических задач государственной власти. Вера - „устроительница внутреннего спокойствия и благих нравов". Но она же и средство мобилизации:

Посмотрим торжество ее (веры) на поле брани. Кто велит воину презирать труды, опасности и саму смерть? Кто посылает его с оторванною рукою нести в жертву и дру­гую руку?45

Отечество у Шишкова не просто воссоединяет, но окончательно вочеловечивает, „достраивает" замысел Божий и доводит сотворение человека до совершенства. Эта идея относится к числу идеологических новаций, вы­полненных опять, как это ни иронично, именно в духе ненавистных Шиш­кову „ложных умствований" рационализма; как и в символической репре­зентации родной природы („воздух, деревья, каменья"), Шишков прибега­ет к приему профанического заимствования из Священного писания, при­писывая Божественному творению задачу создания Отечества. В духе же „умствований" классической эпохи, у Шишкова обоснование идеологиче­ского нововведения проводится с помощью апелляции к „естественному", „прирожденному", „природному". Эта позиция как раз противоречит духу подлинного вероучения, которое признает свободу воли, не детерминиро-

ванную никакой „прирожденностью" („нет ни эллина, ни иудея", ап. Па­вел). Примат „природного" над „искусственным", наоборот, это идея со­временной Шишкову западной философии, один из столпов отрицаемого им „ложного умствования" эпохи Классицизма, которая красной нитью проходит через все символические практики, включая и модный в то время „стиль грек", семиотика которого заключается в следовании (античному) идеалу как совершенству простоты и естественности.

Для утверждения любви к Отечеству как естественного чувства Шиш­ков опирается на метафору Отечества-семьи (курсив мой. - И. С.):

Не благополучен ли ты посреди объятий родившего тебя и рожденного тобою? Сим образом благость Создателя Вселенной назначила тебе дом, жилище, место пребыва­ния. Повелела чтоб единое семейство посредством брака соединялось с другими: да течет во всех одна и та же кровь, да свяжут сии священные узы весь народ, и да скрепят его единодушием, любовию, дружбою. Отсюду законы назвали тебя гражда­нином, единоземцы братом, отечество сыном. 46

Эта семья - скорее первохристианская община, чем реальное семейство. Так же как и тело - уподобление, к которому он также прибегает при обосновании отечества - это тело церкви, в котором эротические коннота­ции суть библейские иносказания духовного единения с создателем:

Она (любовь к отечеству) говорит каждому сыну отечества: член великого тела! Не от­рывайся от онаго никогда, и поставленной от Бога над ним главе служи верою и прав­дою.47

Чем больше душа всего народа пылает ею (любовью к отечеству), тем тверже слава и благоденствие чего народа. Отечество [...] требует от нас любви даже пристрастной, такой, какую природа вложила в один пол к другому. 48(курсив мой. - И. С.)

Эти две метафоры - „расширенной семьи" и „расширенного тела" - мы уже встречали, когда анализировали современный нам советский патрио­тический дискурс. Однако это не „биологическая" метафора.

Здесь интересна аллюзия к тому, что составляет „церковный" аспект ме­тафоры тела - а именно, библейское уподобление церкви как сообщества верующих телу Христову. По аналогии с телом церкви, и Отечество есть тело; любовь же к Отечеству проповедуется буквальным заимствованием из Послания к Римлянам апостола Павла: Люби Царя и Отечество „делами твоими, а не словами".49

Шишков строит свое Отечество как секуляризованный аналог Церкви, как сообщество религиозного поклонения. „Телом" этой церкви является сообщество отечестволюбцев, а духом - Слово родного языка. Такая кон­струкция есть ни что иное, как пародийное, профанированное воспроизве-

 

дение Нового Завета, прежде всего Посланий апостола Павла и Евангелия от Иоанна („В начале было слово"). В этом отношении, при всей прочувст­вованности риторики веры, Шишков снова предстает перед нами в качест­ве рационалиста эпохи Просвещения, безбожника-энциклопедиста „по умолчанию". Его нравственная позиция заключается в том, чтобы отри­цать влияние Просвещения и Запада как такового, но на деле он последо­вательно проводит именно просвещенческую, рационализированную сим­волическую работу - секуляризацию божественного - и тем самым после­довательно перевоплощает образ Бога в символику Отечества. Более того, в интересах отечества он позволяет себе прямую ревизию евангельской заповеди „Не убий":

[...] вера, которая во всяком другом случае велит нам и малейшую каплю крови чело­веческой щадить [...] сей Ангел кротости и милосердия, ополчает руки наши и повеле­вает нам проливать свою и чужую кровь, когда дело идет о спасении и защите Церкви и Отечества [...]50

За плотной завесой евангельской метафорики мы обнаруживаем логику рационалиста-просветителя. Шишков - автор „Рассуждения о любви к отечеству" - не случайно предстает перед нами реальным историческим прототипом Великого Инквизитора. Как и собеседник Христа, Шишков чрезвычайно красноречив (Христос, как мы помним, отвечает на красно­речие Великого Инквизитора молчанием). Как и персонаж Достоевского, он ставит общественное благо значительно выше Истины. Как и Великий Инквизитор, Шишков озабочен устроением светской власти, прикрывая ее устремления фразеологией Священного писания. Как и герой „Легенды", Шишков не сомневается в способности и призвании светской власти „кор­ректировать" промысел Божий и предлагает для этой „корректировки" конкретные средства манипуляции, долженствующие служить усовершен­ствованию человеческой природы.

В программе воспитания сына Отечества, предлагаемой Шишковым, особенно очевидна его духовная близость идеологии французского Про­свещения. Подобно „садовникам"- рационалистам XVIII века, стремив­шимся культивировать общество искусственными средствами, соединяю­щими в себе властное принуждение с рационалистическим образованием масс, Шишков выделяет для себя особую „делянку", на которой, согласно его призывам и предлагаемой программе, правительство может выращи­вать истинных патриотов. Эта делянка и называется „любовью к Отечест­ву".

Средств к „возбуждению любви к отечеству" он видит три: вера, воспи­тание и язык. Еще раз обратим внимание на характерное для философа-рационалиста подчинение веры интересам политики (здесь Шишков вы-

ступает прямым сторонником „иезуита" де Местра). Вера, как мы убеди­лись выше, ложится в самое основание военной доктрины, поскольку име­ет „ополчать руки и повелевать проливать свою и чужую кровь, когда дело идет о спасении и защите Церкви и Отечества". Второй элемент культива­ции гражданина - воспитание, которое подразумевает внушение любви к вере, любви к Государю, любви к Отечеству и любви к ближнему („нако­нец, любви к ближнему", пишет Шишков, характерным образом подчиняя главную заповедь Христа светским ценностям религиозности, монархии и национализма). Третье средство - язык, который в иерархии средств идео­логической манипуляции снижается в своем статусе „всего лишь" до пока­зателя благонравия народа; он есть:

[...]душа народа, зеркало нравов, верный показатель просвещения, неумолчный про­поведник дел. Возвышается народ, возвышается язык; благонравен народ, благонравен язык.51







Дата добавления: 2015-09-18; просмотров: 433. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!




Аальтернативная стоимость. Кривая производственных возможностей В экономике Буридании есть 100 ед. труда с производительностью 4 м ткани или 2 кг мяса...


Вычисление основной дактилоскопической формулы Вычислением основной дактоформулы обычно занимается следователь. Для этого все десять пальцев разбиваются на пять пар...


Расчетные и графические задания Равновесный объем - это объем, определяемый равенством спроса и предложения...


Кардиналистский и ординалистский подходы Кардиналистский (количественный подход) к анализу полезности основан на представлении о возможности измерения различных благ в условных единицах полезности...

Кишечный шов (Ламбера, Альберта, Шмидена, Матешука) Кишечный шов– это способ соединения кишечной стенки. В основе кишечного шва лежит принцип футлярного строения кишечной стенки...

Принципы резекции желудка по типу Бильрот 1, Бильрот 2; операция Гофмейстера-Финстерера. Гастрэктомия Резекция желудка – удаление части желудка: а) дистальная – удаляют 2/3 желудка б) проксимальная – удаляют 95% желудка. Показания...

Ваготомия. Дренирующие операции Ваготомия – денервация зон желудка, секретирующих соляную кислоту, путем пересечения блуждающих нервов или их ветвей...

Роль органов чувств в ориентировке слепых Процесс ориентации протекает на основе совместной, интегративной деятельности сохранных анализаторов, каждый из которых при определенных объективных условиях может выступать как ведущий...

Лечебно-охранительный режим, его элементы и значение.   Терапевтическое воздействие на пациента подразумевает не только использование всех видов лечения, но и применение лечебно-охранительного режима – соблюдение условий поведения, способствующих выздоровлению...

Тема: Кинематика поступательного и вращательного движения. 1. Твердое тело начинает вращаться вокруг оси Z с угловой скоростью, проекция которой изменяется со временем 1. Твердое тело начинает вращаться вокруг оси Z с угловой скоростью...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.011 сек.) русская версия | украинская версия