Алтарь Отечества и материнское жертвоприношение
Шишковское „демократизированное отечество" опирается на прототип в Апокалипсисе в том смысле, что, подобно неизбежности Страшного суда, отменяет все земные роли и иерархии,52 в том числе „естественную" иерархию материнства и сыновства. „Последние дни" подразумевают разрыв абсолютно всех человеческих связей, уничтожение всех земных ценностей, когда единственно значимым остается ценность Божественного Спасения. Точно так же и угроза для Отечества ставит задачу Спасения любой ценой. Отечество - как мы уже видели, „семья" более высокого поряка, чем круг родных по крови. Его высший порядок подразумевается Божественным предназначением общежития. Поскольку по своей „инфраструктуре" ценности Отечества составляют иерархию, отчестволюбец всегда стоит перед выбором между призванием служения Отечеству и „простой человеческой" любовью к близким. „Простое человеческое" уступает „высокому общественному". „Сила любви к отечеству" превозмогает все, даже священную силу материнской любви, материнское сердце: Какой изверг не любит матери своей? Но Отечество меньше ли нам, чем мать?53 [...] сила любви к отечеству препобеждает силу любви ко всему, что нам драгоценно и мило, к женам, к детям нашим, и к самим себе.54 Мотив „любви к отечеству, препобеждающей силу любви ко всему", вновь иллюстрируется античным образцом: Спартанка, мать троих сыновей, составлявших всю ее гордость и надежду, вопрошает притекшего во град бойца: что войска наши? что мои дети? Гонец отвечает вздохнув: все трое убиты. - Так гибнет отечество наше? - Нет, оно спасено, торжествует над врагами - Довольно, сказала Спартанка, иду - Куда? - Во храм благодарить Богов. Вот сила любви к Отечеству: кого преодолела она? Материнское сердце!55 Коллизия патриотизма и материнства уже рассматривалась нами подробно на материале советской патриотической пропаганды. Теперь мы можем видеть, откуда эта коллизия взялась. Любовь к Отечеству, согласно Шишкову, торжествует и над силой естественной связи между людьми - связи семейной, сыновне-материнской. В этом отношении любовь к Отечеству также уподобляется любви к Богу, библейскому идеалу Спасения.56 Подобно религиозному служению, служение Отечеству, как мы уже убедились, способно к преобразованию человеческой природы: связь между матерью и сыном — связь плотская - уступает место более высокой связи между согражданами, связи духовной. В этом контексте сохранение целостности государства уподобляется личному спасению в Боге. Несмотря на то, что Шишков пользуется античными - т. е. языческими - образцами, его патриотическая проповедь проникнута библейским духом единобожия, духом очистительного самопожертвования. Преодолевая не просвещенную духом веры, язычески-священную связь с матерью, герой возвышается до статуса сына Отечества. Жертва сына Отечества, приносящего на алтарь Отечества все то, что дорого ему в личной жизни, несет в себе скрытую аллюзию к жертве Сына Человеческого, который претерпевает муку ради спасения сынов Божиих. Так же и образ спартанки-матери связывается аллюзией к образу Девы Марии, которая благословляет Сына на искупительную гибель (этот образ невольно вызывает в памяти рафаэлеву Мадонну - живописный шедевр, который Шишков ставил очень высоко). Таким образом, в этой системе евангельских аллюзий, которые составляют подкладку классического античного сюжета, сохранение государства предстает перед нами как своего рода Преображение: в акте почетного жертвоприношения любовь к Отечеству очищается от присутствия всего смертного, в том числе земной любви материнства. Отечество в своем уподоблении семье становится духовным заместителем семьи плотской, и смертная человеческая природа преодолевается путем отказа от узких интересов материнства и сыновства ради высоких интересов метафорического „дома-Государства", сублимированного эквивалента родного дома, семьи сограждан. Подобно Христу, сын Отечества приносит свою жизнь в жертву за свободу Отечества, „смертью смерть поправ".57
|