Читать или говорить? — Эмоциональный подсказ. — На дистанции доверия. — Малая ложь. 6 страница
Письмо Людмилы Померанц для меня очень существенно. Искренностью своего тона? Да, конечно. Но и не только. Мне кажется, Людмила почувствовала в телевидении тот дар живых человеческих контактов, о котором я и пытаюсь вести речь. Но она увидела в нем не «эстетическую возможность» — залог будущего развития, а нечто практическое, лично очень важное, от чего в какой-то степени зависит и ее человеческое счастье. До сих пор я полагал, что поколение Люды («ведь нам уже 24—28», — читаю в письме) менее всех других связано с телевидением и, уж во всяком случае, ничего не ждет от него для себя. Ее письмо поколебало мою уверенность. Теперь вопрос этот для меня остается открытым. Телевидение как новая область познания человеческой души и даже как путь к «единому человечьему общежитию»— вот, оказывается, с какой высокой надеждой включает свой голубой домашний экран двадцатичетырехлетняя ленинградка Людмила Померанц! ...Тут уж, как говорится, сам бог велел автору этих страниц сказать «аминь», «пусть будет так» и поставить точку. Но я почему-то — и совсем не к месту — снова вдруг вспомнил коммунальную квартиру, где девять семей и девять телевизоров; вспомнил реплики троих молодых рабочих парней, не знающих, куда девать свободный вечер, для которых уже сам телевизор стал принадлежностью обывательского мира... Кто же прав? Способно ли телевидение лишь зафиксировать разомкнутость контактов или может послужить и тому, чтобы цепь оказалась сомкнута, и по ней прошел ток? Не будем искать в телевидении ни причину всех бед, ни панацею от них. Пусть и этот вопрос останется для нас как вопрос… Наш главный вывод: Телевидение – в своей идее – поднимает или, скажем даже, утверждает значение человеческой личности, свободу и непосредственность ее выявления, новый, интимный характер ее контактов с широкой общественной средой. На вопрос – быть или не быть телевидению искусством? – я отвечаю: быть! Быть! Ибо первоэлемент телевидения – живой человек на экране – уже несет в себе зерно художественности. Экран типизирует человека, экран демонстрирует его характер, экран ставит его в особые отношения со зрителем, со мной. Но лишь только мы предположим в телевидении искусство или хотя бы возможность искусства, как тут же встает множество новых – еще вовсе не тронутых нами – проблем. Но это, как писали в старых книжках, уже иная повесть.
|
