III. Беженцы.
Бегут. Бегут. Тысячами, десятками, сотнями тысяч бегут они от ворвавшихся в их мирные поля убийц-солдат. Человек бежит от человека, как от дьявола. Кто он, этот ужасный безликий убийца, эта миллионная солдатская шинель? Кто он? Германский, русский, французский мужик, рабочий, ремесленник, ученый, студент, ласковый сын, нежный жених, любящий отец? Сейчас он убийца в солдатской шинели, дьявол со штыком. И нет от него пощады.
Бегут, бегут под ураганом бомб и пуль. Свинцовый дым застилает небо. Все пылает. Бегут в ужасе обезумевшие толпы людей, таща в телегах, на руках жалкий, выхваченный из огня скарб, растеривая его, таща на руках детей, теряя их. За ними по пятам подвигается неприятель. Пушки грохочут. Все наступают, исступленные, окровавленные дьяволы. В темноте продолжается наступление. В ночи пылают красные языки зарева. Это горят их города, их деревни, их села, их избы, -- горит все, что десятками лет, чуть не веками собирали они с величайшими усилиями, с величайшим трудом. И сейчас все погибло, все пропало, и дьяволы, вырвавшиеся из ада, гонятся за ними в холода и бури ночи, в тьме ночи, в ужасе ночи. Останавливаясь от совершенного изнеможения, они раскла-
дывают в ледяном холоде ночи костры и молятся немому Богу, несчастные, чтобы Он спас их.
А сзади их все растет и растет, и по всему небу разливает страшный, адский, кровавый свет, зарево их пылающих сел и деревень.
Вон из родины! Навеки вон! Окровавленные дьяволы навеки выгнали их.
|
