Глава VII НЕХОРОШАЯ ПРИМЕТА

Родители на удивление спокойно отнеслись к тому, что я уезжаю. Мои объяснения и пришедшее вчера письмо с приглашением вполне их удовлетворили. Они даже ничего не сказали, когда я предупредила, что утром за мной приедет такси. Словно за мной, как за большим начальником, каждый день приезжает машина.

— Всего на два дня, — как заклинание, твердила я, — в пятницу уже буду дома. В Москве меня встретят. Жить буду в общежитии.

Говорю и сама себе верю. Удивительно!

— Как удачно все совпало. Развеешься, избавишься от своих кошмаров, — шепнула мама, напомнив неприятные вечера около моря. Тогда мне казалось, что все закончилось. Оказывается, это был только пролог.

— Да, хорошо, что уезжаешь, — согласился папа. — Неспокойно у нас.

Неужели поведение родителей — работа Эдгара? Впервые вижу папу с мамой в таком согласии относительно моего отъезда.

Ночью город напоминал о себе звуками, запахами, словно пытался подкрепить мою пошатнувшуюся со временем решимость. Что ж, помощь была не лишней. Чем ближе подходило время отьезда, тем больше я находила причин, чтобы остаться дома. После встречи с Дэниэлом хромаю, меня продуло на прогулке с Эдгаром… Я засыпала, просыпалась вновь, и мне начинало казаться, что все будет совсем не так, как я могу себе представить, что все решится само собой. Например, Дэн случайно споткнется о камень, упадет в яму и свернет себе шею. Если уже не свернул.

Утро все расставило на свои места. Билет, такси, самолет. Ничего меня уже не остановит. Да и чувствовала я себя на удивление хорошо.

Пока мама собиралась на работу, я просидела в комнате, глядя, как Маркелова весело улыбается на фотографии, поставленной за стекло книжной полки.

Приеду к Смотрителям, отправлюсь в библиотеку и найду в их книгах волшебное слово, если они мне сами не скажут. Или это будет рецепт колдовского порошка? Если меня будут спрашивать про вампиров, скажу, что, может быть, в городе кто-то и есть, но я ни с кем не встречалась, поэтому не уверена. Появится Дэниэл — сдам его с рук на руки, вот, мол, берите, пользуйтесь. Не появится, пойду его искать с порошком в кармане. Дело-то простое.

А Олег… Да что Олег! Не съест он меня. Пускай и дальше продолжает волноваться на расстоянии, никто не запрещает.

Приехавший водитель позвонил мне на сотовый. Эдгар даже это предусмотрел! Откуда у него мой номер, можно не спрашивать. Откуда-то.

Посидела в прихожей на табуретке — на удачу. Подхватила сумку и устремилась на выход. Только не оглядываться! Только ни за что не цепляться взглядом! Иначе передумаю, упаду на кровать и никуда не поеду.

— С тобой все хорошо? — Водитель, молодой парень в кепке, глянул на меня через зеркало заднего вида, когда я плюхнулась на сиденье. — Странно, что ты одна.

— Мне и самой странно, — кивнула я. И почему в кино все героини всегда такие решительные? Куда моя-то решительность делась?

Скоро аэропорт станет моим вторым домом, что-то я сюда зачастила. Хотя… Три дня назад была здесь, а кажется, что прошла вечность. Причем до того была еще поездка в Африку. Бью собственные рекорды по летучести. Вроде бы первого января я никуда не летала, с чего вдруг к ноябрю стала такой крылатой? Правда, примета уже давно не действует. Многие первого января вообще не выходят из дома, это ведь не значит, что они потом целый год на диване проведут.

Все полтора часа полета меня бросало от твердой уверенности в успехе моего дела до глухого неверия в свои силы. Любовь, говорят, творит чудеса, а мне оставалось только в чудо и верить.

Знать бы заранее, что затевают Смотрители, мне было бы гораздо легче. Но упростить задание некому. Придется потерпеть еще немного.

Я издергалась в кресле, так что мои соседи стали недовольно посматривать на меня.

Ну хорошо, в Москву я съезжу, просьбу Эдгара выполню. А не будет ли это значить, что я стану полноправным Смотрителем? Что если Макс потом ко мне близко не подойдет? Тогда оправдаются самые страшные предсказания Лео, и он меня с большим удовольствием убьет, потому что как Смотритель я буду опасна для Макса.

Самолет гудел, недовольно подрагивал, попадая в зоны турбулентности.

Заложило уши, и я на мгновение перестала слышать шум моторов. Испуганно тряхнула головой. Нет, нет, мы еще посмотрим, кто победит. Барахтаться буду до последнего. Вот приземлимся и… Но на земле меня ждет еще одна проблема. Проблема личного характера — встреча с Олегом. Ее я боялась больше, чем знакомства со Смотрителями. Как мне вести себя с ним? Что сказать? Нейтральное: «Здравствуйте, Олег! Я рада вас видеть». Что позволить? Пожать руку? Или лучше держать сумку обеими руками, чтобы не дать ему коснуться меня? Сразу напомнить, что у меня есть другой, чтобы не приставал? В прошлый раз в аэропорту наша встреча была такой мимолетной. Конечно, Олег ничего себе не позволил, но все же… Заботится обо мне… А еще он красивый, и улыбка у него подкупающе искренняя. Но у меня есть Макс! И мне достаточно его трогательных попыток мне угодить. Я не хочу его обманывать, флиртуя с другим, позволяя за мной ухаживать. Не нужен мне Олег!

Самолет пошел на посадку, а я так и не решила, как себя вести, поэтому заранее боялась тех первых секунд или минут в зале прилета. Пассажиры покинули салон, а я продолжала сидеть. Все надеялась, что в голову придет хоть какая-нибудь идея. Но все идеи ушли следом за пассажирами.

— Прилетели!

Голос стюардессы звучал удивленно. Ее можно понять: все обычно торопятся на выход, спешат встретиться с теми, кто их ждет, а я сидела и сидела. Хотя меня тоже ждали.

От волнения, от невозможности что-то решить я не чувствовала под собой ног. И в последнюю секунду неожиданно ясно поняла — Олег не придет. Забудет, проспит, перепутает. Словом, все будет не так, как мне представляется.

— Спасибо! — сорвалась я с места и побежала по проходу.

Только вдруг и правда — я прилетела, а меня никто не встретит? Что я буду делать в огромной Москве? Кого искать, чего ждать? Разворачиваться и покупать билет домой? А если нет билетов? А если мне денег не хватит? А если Олег не будет подходить к телефону?

За секунду я представила сотню самых мрачных картинок своей внезапной гибели в аэропорту, но тут все забылось — посреди гулкого, многоголосого зала я увидела связку разноцветных шариков. Штук десять. Они болтались над головами людей, приковывая к себе взгляды, вызывая улыбки.

Я тоже улыбнулась. Вот ведь как бывает…

Шарики были в нескольких шагах. Мне хотелось подойти ближе, чтобы присоединиться к чьей-то радости.

— Маша! — Шарики отплыли в сторону, и на их месте появился Олег. — Какой ногой ступила на московскую землю?

Он даже не пытался приблизиться, и мои опасения улетучились. Не придется никого отталкивать, Олег и сам все понимает. Он улыбнулся знакомой гагаринской улыбкой, и мне почему-то сразу стало спокойно. Его уверенность постепенно передалась мне.

— Я не запомнила, — смущенно пожала я плечами. Вокруг слышалось удивленное: «Смотри, смотри! Шарики!» — на нас обращал внимание весь аэропорт.

— Так… А первая мысль? — Олег задавал весьма странные вопросы.

— Шарики! — Я спрятала глаза. Хотелось смеяться, но почему-то казалось, что это сейчас неприлично.

— Отлично! — У Олега были подвижное лицо, серые глаза, чуть курносый нос и русые, хорошо уложенные волосы. Ничего не изменилось, все как раньше. — Круглое — это к удаче. Еще древние считали, что первое впечатление самое важное. Специально взял их для тебя, чтобы поднять настроение. Держи!

Я перекинула сумку из одной руки в другую, не зная, куда ее пристроить, и потянулась за шариками.

— Левой! Прекрасно!

От неожиданности я выпустила связку, но Олег предусмотрительно придержал веревку между пальцев. Не скрывая радости, продемонстрировал свою ловкость.

— Как хорошо, что ты наконец добралась до нас. Одна приехала? — Он быстро глянул вокруг, словно за мной должен был прийти табун родственников. Или он ждал Макса?

— Одна.

Мне стало неуютно. Олег был такой искренний, так радовался встрече, а я перед тем сидела в самолете и придумывала, как повести себя с ним построже. Какое же я все-таки чучело. Почему я во всех вижу врагов? Смотрители мне помогут!

— К сожалению, день сегодня не самый удачный для путешествий. — Казалось, Олег не заметил моей растерянности.

— Чем же он неудачный?

Помнится, под разряд неудачных дней попадали понедельник с пятницей, среда в списке не значилась. Хотя, по мне, так все дни в году могли быть просто замечательными. Все зависит от настроя. И от того, кто рядом.

— Убывающая луна — плохое время для начинаний. — Олег быстро шел вперед, я за ним еле поспевала. — Но ничего, мы это исправим.

— Луну исправите? — не поняла я.

В ответ Олег расхохотался. Весело посмотрел на меня.

— Молодец! — Его взгляд скользнул по моей куртке, по джинсам, по ботинкам. Что-то в моем внешнем виде ему не понравилось. Он похлопал себя по карманам пальто и вдруг всплеснул руками: — Забыл, у меня же для тебя еще один подарок!

На широкой открытой ладони лежала брошь. Небольшой ярко-зеленый листок клевера с четырьмя лепестками. Эту примету даже я знала. Найти четырехлистный клевер было самой большой удачей. Как и пять лепестков у цветков сирени. Сиреневые кусты зацветают в конце мая, как раз к экзаменам. Мы бегали на бульвар, рвали объемистые букеты для учителей и пока возвращались к школе, искали цветы «удачи» — с пятью лепестками. Найдешь такой, пятерка тебе обеспечена.

Клевер на удачу, закрытый замок брошки — от сглаза. Я не выполнила просьбу Олега обезопасить себя, и он, кажется, решил исправить упущение.

Пока Олег возился с замком, прикрепляя мне на куртку брошь, я заметила, что на мизинце у него появилось кольцо — маленькое, серебряное с ромбовидным утолщением. Или оно было раньше, но я его не видела? Что я вообще тогда видела? У меня перед глазами был один только Макс. Да что я привязалась к какому-то кольцу! Ничего особенного. Просто я прежде не замечала, чтобы мужчины носили кольца. Наверняка какой-то знак или оберег…

— Мы ведь торопимся, да? — Хотелось уже уйти отсюда. Мне казалось, что на нас все смотрят.

— Да, конечно. Нас ждет машина.

Олег снова зашагал вперед, легко неся мою сумку. Я заспешила следом, шарики воздушным потоком потянуло в сторону, мне пришлось бороться со своим непослушным «счастьем». Они цеплялись за столбы, так что я не выдержала и в конце концов привязала их к спинке одного из кресел — пускай радуют не только меня, но и всех прилетающих.

— Смотри! — кивнул Олег на табличку с номером машины, в багажник которой положил мою сумку. — 322, в сумме семь. Добрый знак.

— Добрый для чего? — То, что семерка — это хорошо, я запомнила. Осталось понять, к кому конкретно относится примета, ко мне или Олегу.

— Для наших начинаний.

Наших? Уже неплохо.

Значит, луна — недобрый знак для моего приезда, а номер удачный. Плюс на минус… Глупо как-то все. Неужели можно жить, постоянно обращая на такие мелочи внимание? Свихнуться же можно. Я посмотрела на Олега. Обыкновенный человек. Может быть, чуть более улыбчивый, чем все. И чуть более спокойный.

Машина неслась по трассе, но я мало смотрела по сторонам. Олег без остановки рассказывал, какой красивый город Москва, что он мне непременно понравится, что Красная площадь обязательно произведет впечатление, что мне надо отдохнуть, оглядеться…

— Мы заказали тебе гостиницу. — Чуть развалившись, Олег сидел рядом со мной на заднем сиденье. — Отоспишься, и завтра я тебя представлю остальным. Обещаю, ты не пожалеешь, что приехала.

В последнем можно было не сомневаться.

— Идея с Олимпиадой ваша?

— Нет, — улыбнулся Олег, и я заметила, что тоже улыбаюсь в ответ. Словно его присутствие раскрашивало все вокруг в радужные цвета. — Не раз отработанный прием. Мы тебе потом выпишем грамоту участника, создадим нужные документы. Даже в Интернете будет информация. Антон в таких делах у нас спец. Хочешь, сделаем тебя по конкурсу лучшей?

Если мне и хотелось быть лучшей, то явно не на Олимпиаде по литературе.

— Третьего места будет достаточно. — Вопрос Олега поставил меня в тупик. При чем здесь все это? Меня позвали не для того, чтобы прославить как знатока литературы. — Мне бы хотелось сегодня же встретиться со Смотрителями.

Олег задумчиво посмотрел в окно.

— Я бы советовал подождать до завтрашнего утра. Луна…

— Луна тут ни при чем! — не выдержала я. — Вы сами меня торопили!

— Торопил, — согласился Олег. — Нам надо многое обсудить. Но прежде мне бы хотелось кое к чему тебя подготовить. Есть вещи, к которым нельзя подходить, не осмотревшись.

— Вот и давайте осмотримся сегодня. — Мне начало казаться, что мы стоим, что мы уже никуда не едем, а значит, цель моего путешествия не приближается. А где-то там, далеко за спиной, остался мой город. — Меня ждут дома.

Олег нахмурился, словно я настаивала на чем- то неприличном.

— Не уверен. Надо договариваться. Центральный офис уже закончил работу…

— Мне не нужен офис. Мне нужно поговорить со Смотрителями, — начала заводиться я. День, отпущенный мне Дэниэлом, заканчивался сегодня. А вдруг он, не найдя меня, снова выйдет на охоту? Нет, нет, все надо решить как можно быстрее…

— Поговори со мной. Я тебе все объясню.

Голос Олега звучал убедительней некуда, и в любом другом случае я не стала бы настаивать. Но сейчас нельзя уступать. У меня просто не было времени.

— Не в объяснениях дело, — я смотрела в одну точку на спинке кресла перед собой, боясь поднять глаза. Никогда не замечала, что меня так легко уговорить. Но если я сейчас встречусь с Олегом взглядом, как мне ему отказать? — Встреча должна состояться сегодня. Мне необходимы…

Как бы сказать получше? Совет? Поддержка? Нужно найти правильное слово. Одно, чтобы больше со мной не спорили.

Я посмотрела в окно. Дорога была такая широкая, и вокруг было столько машин, а по сторонам — деревья, заправки, кафешки. Промелькнуло. «Техпомощь». Точно, помощь!

— Мне требуется помощь, — пробормотала я, теперь не отрывая взгляда от дороги. Здесь еще было далеко до зимы. Голые деревья, сухая земля, все серое, мрачное…

— Я тебе помогу. — Олег попытался придвинуться.

Я сжала зубы, вцепилась в ручку двери. Краем глаза заметила, как Олег вернулся в прежнее положение.

Может, все зря? Может, Эдгар ошибся? Если вампир не стал мне раскрывать своих секретов, то и Смотрители не станут? Наверное, для этого, как в каком-нибудь буддийском монастыре, должны пройти годы, долгий период ученичества.

А если слова Эдгара были ловушкой? И пока я здесь отвлекаю Смотрителей, он там создает ту самую империю, от которой так твердо отказывался в разговоре со мной. Ведь у него есть Дэниэл… сумасшедший Дэнни, рвущийся к власти, мечтающий возродить былое величие вампиров.

Я представила опустевший город. Дома, улицы, машины, деревья — все есть. Бьются в открытых окнах шторы, сидит в детской коляске белый мишка, предупреждает об опасности красный сигнал светофора… А людей нет. Ни одного. И от каждого угла, от каждой трещинки на асфальте веет страхом и смертью.

— У меня есть новость, — прошептала я, прогоняя из памяти неприятную картинку.

Мы повернули и влились в неспешный поток машин. Здесь было какое-то безостановочное движение, без светофоров, рядов пять или шесть. И все направлялись в одну сторону. Никогда не видела столько машин и таких громадных грузовиков.

— Прекрасно! — Олег неожиданно просиял. — Поэтому мы и торопили твой приезд.

— Почему? — Мне было страшно смотреть на Олега, и я снова отвернулась к окну. А там дома, дома, дома, и больше ничего. Рядом с кажущимися здесь низенькими девятиэтажками вдруг вырастала башня этажей в тридцать или появлялся сияющий металлом и стеклом торговый центр.

— Ты уверена, что приехала одна? Что за тобой… никто не увязался?

— Вы о чем? — Вроде бы я смирилась с тем, что Олег все знает, но оказалась не готова услышать это вот так, в открытую.

— Маша, ты не могла не чувствовать, что у вас в городе есть вампиры. Они должны были тебя искать. Они должны были на тебя выйти.

Голова сама собой опустилась. «Пропала!» — вспорхнула испуганная мысль.

— Они о тебе знали?

Я кивнула.

Осторожней. Главное, не сказать лишнего.

— Они тебе угрожали?

— Ничего не было… — заторопилась я.

— Как же не было! — прервал Олег. — А лошади на твоей конюшне? Их убили вампиры. Как тебе удалось от них избавиться? Они не могли оставить тебя в живых просто так. Ты с ними встречалась? Вы о чем-то договорились?

Надеюсь, молчание не всегда обозначает согласие. Я молчала. А что здесь можно было сказать?

— Дракон, то есть Дима Сторожев, говорил мне, что видел вампира. Он его видел, да? Тогда, на кладбище. Маша, почему ты мне сразу все не рассказала?

— Тогда нечего было рассказывать.

— Маша! — Олег смотрел очень внимательно, словно пытался прочитать в моих глазах все то, что я от него старательно скрывала. Наконец он сухо произнес после молчания: — Думаю, я смогу организовать встречу. Не понимаю, почему ты не хочешь говорить. Надеюсь, остальные смогут тебя переубедить. Я обнаружил в твоем городе нескольких вампиров. И что самое странное, они были рядом с тобой, но тебя не трогали. Я был уверен, что один из них — твой друг Максим, хотя это было бы невероятно. Вампиры не могут долго и так близко находиться рядом с людьми, тем более со Смотрителями. Они их уничтожают.

— Что же вы тогда уехали? — усмехнулась я. — Начали бы с ними воевать, показали бы мне пару приемов.

— Маша, я наблюдатель. Моя задача их обнаруживать. Один я не смог бы ничего сделать. Тогда я решил, что они тебя как-то удерживают, поэтому и было придумано твое участие в Олимпиаде. Приезд сюда — твое спасение. Среди нас ты в безопасности. Ты нам все расскажешь, и мы тебе поможем.

Так вот в чем дело! Меня решили спасать… Какая прелесть. А если я не хочу, чтобы меня спасали?

— У вас всего два дня. Сегодня и завтра. — Даже если я ничего не узнаю, мне надо вернуться. Если я останусь дольше, все сильно запутается. — Так написано в приглашении.

— Потом выходные. Ты можешь задержаться.

Задержаться…

Я снова глянула в окно. Мне надо было собраться, чтобы ответить. Олег на меня странно действовал, мне тяжело было с ним спорить.

Синенькая машинка рядом с нами, то слегка обгоняла нас, то отставала на полкорпуса. Она, как суетливый жучок, резко разгонялась, чтобы через метр снова затормозить. Сейчас все шесть рядов почти стояли. Куда направляются люди в автомобилях?

— Вы сами ограничили себя во времени, — покачала я головой, снова поворачиваясь к Олегу. — У меня два дня.

Олег быстро глянул на часы.

— Посмотрим, что можно сделать.

Весь следующий час смотреть можно было только на ползущие рядом с нами автомобили. Когда же нам удалось выбраться из потока, машина успела только пару раз вильнуть по дворам. И мы приехали.

Густо заросший деревьями двор, кусты боярышника, нависающие над дорожкой. Узкий серый пенал гостиницы. Хорошо запомнилась каменная эмблема над дверью парадного входа — большой лист клевера с четырьмя лепестками. Такой же, как брошка на мне. Меня приняли в Братство Четырехлистника?

Гулкий холл, лестница на третий этаж, окна межэтажных пролетов выходят на заасфальтированный пятачок, на котором скучала старая машина без задних колес. Машина, которая никогда никуда не поедет. Грустно.

Комната меня не интересовала, поэтому я даже толком не огляделась. Заметила кровать, шкаф, стол, стул, телевизор, полинявшую штору и что в люстре не горят две лампочки.

Олег поставил на пол сумку и вопросительно посмотрел на меня. Я упрямо поджала губы. Не нужны мне его уговоры. Если они так торопились меня увидеть, то пускай назначают встречу сейчас. Самое время начать меня спасать. А то я передумаю и спасусь сама.

— Маша, тебя легко отпустили из города?

— Меня некому было останавливать. — Я направилась к выходу. — Луна убывает четырнадцать дней, и вы что, все четырнадцать дней ничего не делаете? Одиннадцатое и двенадцатое — ваша идея!

— Двенадцатое лучше.

Мы спустились по лестнице на первый этаж. Здесь Олег остановился, словно решал, в какую сторону пойти — прямо на улицу или направо, где на двери висела табличка «Ресторан».

— Мне кажется, уже поздно. — Олег смотрел мимо меня. На портье. Я тоже обернулась на него.

Седой мужчина с высокими залысинами надо лбом. Узкое лицо, сурово сдвинутые в недовольной гримасе брови. Я бы в него так пристально не вглядывалась, если бы он вдруг не кивнул нам, а потом на мгновение дольше, чем надо, не задержал на мне взгляд.

— Нам, пожалуйста, ключ от конференц-зала, — попросил Олег.

Мужчина выдвинул ящик стола с ключами. Я заметила, что перед ним лежит папка с вытисненным листком клевера. Тоже с четырьмя лепестками. На руке мужчины был большой перстень с голубой бирюзой. Да они здесь все помешаны на знаках! Кажется, бирюзу носят от насильственной смерти.

Мужчина взял ключ, но не отдал нам, а бросил короткий взгляд на часы.

— Подождите две минуты, — недовольно проворчал он, и этот странный ответ заставил меня поднять глаза на узкий прямоугольник электронных часов с ядовито-зелеными точками, составляющими рисунок цифр. На них было «16–05».

— Да, конечно, — тут же согласился Олег, отходя в сторону. Я же во все глаза смотрела на старика. Чем пять минут пятого отличается от семи минут того же пятого? Старик не отводил взгляда от циферблата. Потом вышел из-за стойки и куда-то ушел.

— Что его не устраивало со временем? — спросила я Олега, сверявшего показания настенных чесов с тем, что было на его наручных.

— Тут дело не во времени, а в сочетании цифр. Шестнадцать, то есть один и шесть, дают в сумме семь. Он ждал двух семерок, шестнадцати ноль семь. Очень хорошее сочетание цифр.

Черт, забыла я про их цифры!

Один… шесть… ноль… пять…

— Но шестнадцать ноль пять вместе двенадцать, — зашептала я, обрадовавшись такой очевидной догадке. — Это хорошее число!

— Оно хорошее всего одну минуту, — качнул головой Олег. Он так спокойно все объяснял, словно делал это ежедневно. — Пока мы будем дверь открывать, двенадцать станет тринадцатью.

— Сочетание цифр, чтобы в сумме было тринадцать, по нескольку раз в каждом часе выпадает. Как вы не путаетесь? — Я теперь тоже не отрывала взгляда от часов. «И раз, и два…» непроизвольно убегали секунды вслед за мигающими точечками.

— Ты тоже скоро привыкнешь. — Олег одобрительно посмотрел на меня. Кажется, он заметил мой счет. — Со временем нужно сообразовываться, оно много значит. Порой секунды могут решить чью-то жизнь.

Я почесала голое запястье. Никогда не носила часов. Мне казалось, что время — что-то незначительное, чтобы замечать его каждую минуту. Достаточно знать приблизительно, что сейчас — утро, день или вечер. И вот теперь обиженное за невнимание к себе время наказывало меня подсчетом секунд. Еще чуть-чуть, и у меня вырастут уши, как у Мартовского Кролика.^[8]

— Проходите, — ворвался в наш спор голос портье.

Зеленые точки сложились в 16.07.

Дверь перед нами была открыта — терять драгоценную минуту нельзя.

— А если у него часы начнут отставать? — Мне очень хотелось оспорить такую неочевидную затею с цифрами.

— Здесь все просчитано. — Олег взял ключ из рук портье и поманил меня за собой. — Работает целая система.

Мы вошли в распахнутую дверь, и, не успела я оглядеться, Олег повернул в замке ключ. От неожиданности я поежилась. Зачем он закрыл дверь?

Чтобы никак не выдать свое волнение, я сделала несколько быстрых шагов вперед. Небольшой прямоугольник комнаты, посередине длинный стол, на дальней стене уснувший экран телевизионной панели. Никого. Они издеваются надо мной?

— Маша, я только хочу предупредить… — Олег догнал меня. — Может быть, мы тебе покажемся не совсем такими, как ты себе представляла. Не будет ничего, что показывают в кино.

— В кино? — Я перестала его понимать.

— Американцы любят придумывать большие светлые залы, множество компьютеров, операторов, бесконечные звонки, людей в специальной форме. Но мы не стремимся к публичности, у нас частная закрытая организация. Государство о нас не знает, хотя мы работаем по всему миру, сотрудничаем с Европой и Америкой. Надеюсь, тебя не смутит, что все не очень пафосно.

Я мысленно закатила глаза. Сколько можно тянуть время?

— Удачное сочетание минут не теряется?

— Мы все обладаем даром чувствовать то, что является противоположным человеческой природе, чувствовать ее темную сторону. Этому нельзя научиться, с даром рождаются. Мы прошли через многие испытания, прежде чем встретиться. — Олег не улыбался, в его лице появилась растерянность. — Поэтому должна быть понятна наша некоторая настороженность. Я говорил — раньше за подобные таланты сжигали на кострах. Многих уничтожили сами вампиры. Мы не умеем внушать, мы не можем никого ни в чем убедить. Мы можем только видеть и пытаться остановить то зло, что появляется на Земле. Маша, сейчас мы тебя спасаем от большой опасности. И я надеюсь, ты нас нe подведешь.

Олег был очень серьезен. Так и хотелось его ущипнуть и сказать: «Не напрягайся! Все будет хорошо! Сейчас подкараулим Дэна, поставим вашу организацию с ног на голову, и будет отлично!» Но я ничего не сказала. Только сурово сдвинула брови, пытаясь вникнуть в торжественность момента.

Обшитые панелями под дерево стены хранили молчание, безмолвствовали стулья, был недвижим стол. А чего я ожидала? Что все вдруг начнет прыгать и резвиться? Что стулья, отбивая ножки, побегут по столу? Что стены изогнутся? Что из пола полезут призраки минувшего?

Но я прекрасно могла представить, как этот самый стол покрывается красной бархатной скатертью с желтой бахромой, как на нем появляются тяжелые канделябры, по три свечи в каждом. Как в старинные кресла усаживаются люди. Камзолы, панталоны, позолота, пудра с белых париков сыплется на плечи, оседает на носах и щеках. Трещат свечи. Становится душно…

— С каждым годом мы все осторожней, — шептал Олег. Видимо, обстановка и тишина комнаты его угнетали, свою фирменную улыбку он забыл за дверью. — Если бы я не увидел в тебе близкого по духу человека, я бы никогда не привел тебя сюда. Но ты на удивление легкомысленно отнеслась ко всему, что я тебе рассказывал. Маша, если вампиры уговорили тебя встать на их сторону, ты не сможешь отсюда выйти.

— Никто меня ни в чем не уговаривал! — Я старалась не думать об угрозах. Ничего они мне не сделают. Ни-че-го.

— Значит, ты готова нам помочь?

— Да. — Я не давала себе и секунды на сомнения и страх. Никаких мыслей, только действия.

Олег шагнул ближе, кажется, собираясь меня обнять, но тут с противным звоном запрыгал по полу оброненный им ключ. Неприятный звук еще какое-то время витал под потолком, и вдруг раздался голос:

— Заходите!

Стена с монитором начала заваливаться назад.

— Ключ упал… Это плохо, — пробормотал Олег. Затем три раза наступил на упавший ключ и только потом поднял. Снимает с приметы знак «минус»? Надо запомнить.

Олег осторожно взял меня за руку.

— На удачу, — пробормотал он и первым шагнул в темноту.

Короткий коридор привел нас в светлую комнату.