А. Г. Дугин

Александр Гельевич Дугин родился в Москве, в семье военнослужа­щего в 1962 г. После окончания университета работал редактором, главным редактором издательского центра «ЗОН» (1988-1991), аль­манаха «Милый Ангел» (1990), журнала «Элементы» (1991), авто­ром и ведущим радиопрограмм FINIS MUNDI (1996-1997), «Геопо­литическое обозрение» (1997-1999),

В настоящее время А. Г. Дугин — преподаватель философии, кан­дидат философских наук. Читает курсы философии, философии политики и геополитики в московском Новом университете, а с 1998 г. является его ректором.

Автор тринадцати крупных работ, во многих из которых присутствует геополитическая проблематика, в их числе «Основы геополитики» (1997) — первый российский учебник гео­политики, «Консервативная революция» (1994), «Мистерии Евра­зии» (1996), «Наш путь» (1999), «Мыслить пространством» (2000), «Основы евразийства» (2002). Некоторые его книги изданы в евро­пейских странах: (в Великобритании, Италии, Испании). Постоянно публикует статьи в таких изданиях, как «Известия», «Российская га­зета», «Литературная газета», «Россия», «Независимая газета», «Евр­азийское обозрение», «Консерватор» и др.

Антизападник, антилиберал, консерватор, правый националист, Дугин в 1990-е гг. неизменно находился в оппозиции правящему ре­жиму. В последние годы избегает крайностей, позиционируется цен­тристом и сторонником президента. С 1998 г. занимает должность со­ветника председателя Государственной думы.

А. Г. Дугин основал идейное течение неоевразийства, создав на его основе политическое движение, а затем и политическую партию «Евр­азия» (2002), которая в настоящее время не имеет большого полити­ческого веса и не входит в число думских партий.

Большое значение А. Г. Дугин придает развитию неоевразийской теории. Он объясняет ее появление в 1980-х гг. кризисом коммуни­стической идеологии и советской политической системы, необходи­мостью дать альтернативу увлечению западными моделями социаль­но-политического устройства общества¹. Таким образом, неоевразий­ство выросло и развивается на антизападнической, антиевропейской и антилибералыюй парадигме. Оно является наследником и продол­жателем традиций евразийства 1920-х гг., его главным социально-философским методом является цивилизационный подход. В своих исследованиях Дугин ссылается на представителей германской кон­сервативной революции О. Шпенглера, В. Зомбарта, К. Шмитта, Э. Юнгера, Ф. Юнгера, Э. Никита, европейского традиционализма Р. Генона, Ю. Эволу, Т. Буркхарта, Ф. Шуона, на современных «новых левых», критиков западного капитализма Ж.-П. Сартра, Г. Дебора, М. Фуко, Ж. Делеза и современных «новых правых», таких как А. де Бенуа, Р. Стойкерс и др.² Все эти западные течения объединяет ради­кализм, причем критика западного общества с «левой», социальной и интернациональной точки зрения при этом накладывается на кри­тику с «правых», цивилизационных и националистических позиций.

¹ Основы евразийства. М., 2002. С. 85-87.

² Там же. С. 95-96.

Общим знаменателем всех этих теорий и направлений является кри­тика либеральной политической философии и рыночного капитализ­ма, попытка найти альтернативу доминирующим тенденциям окружа­ющей действительности, направить поток событий в иную сторону.

Дугин постоянно озадачен поиском «третьего пути», т. е. пути меж­ду капитализмом и коммунизмом. Для этого надо найти не только привлекательную идеологию, но и мощную общественную силу. Та­кая сила может опираться только на неисчерпаемые ресурсы и огром­ное геополитическое пространство, противостоящее морским, торго­вым, либеральным державам. В этом А. Г. Дугин согласен со своими европейскими единомышленниками, далее создавая философию нео­евразийства на базе собственных мировоззренческих установок. Важ­ный акцент социально-философской концепции неоевразийства в от­личие от евразийской критики Европы и романо-германской культу­ры — сосредоточение на критике англосаксонского мира, и в частно­сти на критике США. В духе немецкой консервативной революции и европейских «иовых правых» Запад подразделяется па агрессивных, экспансионистски настроенных «атлантистов» (США и Великобри­тания) и нейтральную, способную к сотрудничеству континенталь­ную (романо-германского) Европу. Поэтому термин «романо-германский мир», означавший в классическом евразийстве агрессивный, антиевразийский Запад, в неоевразийстве не употребляется.

Достаточно много внимания неоевразийцы уделяют развитию кон­цепции «месторазвитие», которая ведет за собой признание туранского фактора в российской истории и вообще подход с позиций гео­графического детерминизма. Это роднит их не только с русскими ев­разийцами-классиками, но и со всеми европейскими геополитиками, и в первую очередь с немецкими. Вторая сходная черта неоевразий­цев и немецких геополитиков классического периода — гипертрофи­рование роли государства в истории нации. По сути, такие понятия, как «народ», «нация», «государство» становятся синонимами. Неоев­разийцы провозглашают себя также и наследниками неославянофи­лов. Но в отличие от последних ведущим этносом в противостоянии с «атлаптизмом», носителем мессианской идеи провозглашается не славянское единство, не тем более западные славяне, носители «про-фанного» начала, а великороссы, носители «сакральной структуры» народов Востока и третьего мира. «Диалектика национальной исто­рии доводится до окончательной "догматической" формулы, с вклю чением историософской парадигмы "национал-большевизма" (Н. Уст-рялов) и его осмысления (М. Агурский)»¹.

¹ Основы евразийства. С. 97.

Политическая платформа евразийского движения, как понимает ее Дугин, включает следующие понятия:

- идеократия, понимаемая как обязанность каждого гражданина и государства в целом служить высшей духовной цели. «Высшей духовной целью», «идеей-правительницей», т. е. единственной идеологией, которая будет носить государственный характер, долж­но стать евразийство;

- евразийский отбор, который вытекает из особых «ландшафтных условий» Евразии и требует особой этики, включающей такие ка­чества, как: коллективная ответственность, бескорыстие, взаимо­помощь, аскетизм, воля, выносливость, беспрекословное подчине­ние начальству. Только эти качества помогут евразийцам обеспе­чить контроль и завершить освоение евразийского пространства;

- демотия (в отличие от западной, греко-английской демократии, сложившейся в других условиях) должна не копировать нормы либеральной демократии, что «невозможно и вредно», а идти пу­тем соучастия во власти через систему земских советов, уездных и национальных представительств, общинного самоуправления и крестьянского «мира». Демотия не исключает иерархии, она соче­тается с «евразийским авторитаризмом».

Политическая платформа неоевразийства формируется в иных условиях и, опираясь на принципы евразийства, несет на себе опре­деленные отличия. Дугин так формулирует основные политические постулаты неоевразийцев:

- тезис «евразийский отбор» дополняется элитистскими идеями В. Парето и европейских традиционалистов, исследователей кас­товых систем (Р. Генон, Ю. Эвола, Л. Дюмон), «некоторыми ниц­шеанскими мотивами», а также православным толкованием вла­сти и гумилевской теорией пассионарности;

- тезис «демотия» пополняется идеями «органической демократии» от Ж.-Ж. Руссо до К. Шмитта, А. де Бенуа, А. Мюллера ван ден Брука. С точки зрения неоевразийства термин «демотия» означа­ет «соучастие народа в своей собственной судьбе»;

- тезис «идеократия» «фундаментализируется апелляциями к иде­ям "консервативной революции", "третьего пути", учитывается полный опыт "советской", израильской, исламской, "фашистской" идеократий...»

Кроме развития идей классических евразийцев Дугиным добав­ляются следующие «концептуальные моменты»:

- философия традиционализма (Р. Генон, Ю, Эвола, Т. Буркхарт, А. Корбен), идея системного кризиса, радикального упадка совре­менного мира, противопоставление его как негативной категории позитивной категории «мира традиции»;

- интерпретация современной рациональной культуры через дорациональные сакральные структуры (архаические ритуалы, мифы, древние верования), которые лежат в основе не только массового, но и элитарных сознания и поведения;

- стремление на основе лингвистических, эпиграфических (руно-логия), фольклорных и иных памятников воссоздать общие чер­ты изначальной картины сакрального мировоззрения народов Евр­азии, поиск общих корней, общей «пространственно-временной матрицы»;

- учет разбития геополитических идей на Западе (Маккиндер, Хаус-хофер, Лохаузен, Спикмен, Бжезинский, Тириар, Шмитт) в духе противостояния Суши и Моря, Востока и Запада, противостоя­ния атлантизму и глобализму;

- поиск глобальной альтернативы мондиализму и глобализму;

- освоение критической мысли «новых левых» (М. Фуко, Ж. Делез, А. Арто, Г. Дебор), современных анархистов и неомарксистов, а также национал-большевистских идей ранних евразийцев (Сувчинский, Карсавин, Эфрон), поиск взаимопонимания с «левым» крылом антиглобализма;

- автаркическая экономика «третьего пути» в духе теории Ф. Лис­та, новое «евразийское» прочтение Кейнса¹. Геополитика, разработке которой в 1990-х Дугин уделял так много внимания, в настоящее время отошла на второй план, главное место в его современном творчестве занимает разработка идеологии неоевра­зийства, евразийская геополитика видится им сегодня как составная часть евразийской идеологии.

В развитии геополитической теории Дугин от классической тра­диции пошел не к современному видению мира, а к доклассическому, к предыстории геополитической мысли.

¹ Основы евразийства. С. 82-84, 98-100.

Он вернулся на позиции предтеч геополитики, таких как Геродот, Фукидид, Страбон, Монтес­кье, Руссо, а также современных консервативных геополитиков типа К. Шмитта, для которых противостояние Суши и Моря носит симво­лический, традиционный и неизменный характер. Они не хотят ви­деть колоссальных изменений, вносимых научно-техническим про­грессом, изменений, касающихся в том числе взаимоотношений че­ловека и природы. Делить мир на сушу и море, видеть двухмерную геополитическую картину мира, состоящую только из друзей и вра­гов, Запада и Востока, глобалистов и антиглобалистов, — это значит отрицать очевидные географические, физические, социологические, политологические истины.