Летняя гроза 11 страница

— Как ты сделала это прошлой ночью, когда чуть не ободрала мне ногтями всю спину в приливе дикой страсти? — с улыбкой поддел жену Ветер.

— Именно так! — согласилась она, желая только одного — не краснеть так сильно. Потом смущенно посмотрела на мужа и сказала: — Прости, Вольный Ветер. Я не хотела этого. Наверное, я была не в себе.

В ответ на ее извинения Ветер с озорным видом поднял брови.

— Обещаю, что, если пожелаешь, буду приводить тебя в такое состояние каждую ночь. Моя боль ничего не значит рядом с твоим удовольствием, моя Чувственная Летняя Гроза.

Золотистые глаза молодой женщины сверкнули.

— Так пойдем, Могучий Орел, еще раз испытай на мне свои способности соблазнителя. Увидим, удастся ли тебе снова вознести меня так высоко, что в твоих объятиях я позабуду себя.

Они смеялись, занимались любовью, ездили верхом и плавали и гонялись друг за другом, как дети. Это было восхитительное время для них обоих.

— Я рад, что ты не разучилась плавать. Я учил тебя несколько недель.

— Точно, — с удовольствием вспомнила Гроза. — Я и забыла, что ты учил меня, когда это отказались сделать Охотник и Стрелок.

— А когда ты наконец научилась, я подумал, что ты почти превратилась в рыбу. Ты часами не вылезала из воды. Ты замерзала до того, что напоминала маленькую темную виноградинку, усохшую, сморщенную.

Гроза стояла по пояс в прохладной воде лицом к Ветру.

— Я все еще похожа на сморщенную виноградину? — поинтересовалась она.

Темные бархатные глаза Ветра дюйм за дюймом осмотрели блестящее, влажное тело Грозы.

— Только здесь, — севшим голосом произнес он, дотрагиваясь до торчащего розового соска. — И здесь, — пальцы Ветра поймали второй сосок.

Они очень нескоро вышли из реки, так и не заметив, что вода стала еще холоднее.

— Идем. Сегодня нам предстоит дальняя поездка, я покажу тебе, какие чудеса творит Отец Мороз в горах. — И Ветер передал Грозе поводья ее кобылы.

— Собрать в дорогу еды? — спросила Гроза. Вольный Ветер засмеялся.

— Несмотря на все ваши усилия, ты так и осталась городской девушкой! Нет, Летняя Гроза, в этом нет необходимости. Нас накормит Мать-Земля, Солнце согреет нас и осветит нашу дорогу, а Природа покажет нам все свои красоты.

И правда, день стоял чудесный. Ясное голубое небо служило прекрасным фоном для деревьев, листья на которых уже подернулись золотом и багрянцем, воздух был бодрящий и свежий, пахло осенью. То там, то тут виднелась сосна, чей зеленый наряд по-прежнему радовал глаз.

По сравнению с сухой и плоской равниной, где стояла деревня шайеннов, эти места казались раем.

— Почему наши люди разбили лагерь там, а не здесь, в горах? — спросила Гроза. — Тут гораздо красивее. В лесу много хвороста, и река рядом.

— Все правильно, — согласился Ветер. — Но здесь нам не прокормиться в течение всего года. Летом мы должны перебираться на равнину, где можно посеять кукурузу. Если повезет, там можно подстрелить нескольких бизонов или напасть на небольшое стадо антилоп. Благодаря Джорджу Бенту и твоему отцу у нас есть скот и будет мясо и шкуры. За лето скот нагуляет вес на пастбищах, на зиму мы зарежем сколько понадобится, а остальных пригоним сюда. Тут в небольших долинах есть неплохие укрытия, где скот переждет убийственные снега и ледяные ветры.

Гроза нетерпеливо тряхнула головой.

— Мой отец поступает как раз наоборот. Летом стада пасутся в горах, а зимуют внизу, в долине, где людям при необходимости легче подкармливать свой скот.

— Но нам нечем кормить наш скот, Летняя Гроза, — с горечью заметил Ветер. — Если оставить его на открытой равнине, он наверняка замерзнет. А эти горы не такие высокие, как вокруг ранчо твоего отца. Здесь животные могут укрыться от непогоды. Тут есть небольшие пространства, где снег не полностью покрывает землю, и скот может найти себе корм. Потому что это не лошади, которые могут разгрести копытом снег и добраться до травы. Так что, если наше стадо, укрывшись с подветренной стороны гор или среди деревьев, найдет себе достаточно корма, оно выживет. Тем не менее, каждый год из-за суровой погоды мы теряем много животных.

— Выживает наиболее приспособленный, а слабое творение Природы погибает, — чуть слышно задумчиво проговорила Гроза. Она не могла не задуматься о том, что этот непреложный закон относится теперь и к ней.

Словно прочитав ее мысли, Ветер поспешил успокоить жену:

— Мы сильные, Летняя Гроза. Вместе мы преодолеем все, что должны. Мы не только выживем, но станем еще сильнее. — Он крепко обнял Грозу. — Если ты будешь рядом со мной, кто сможет меня одолеть?

— И если защищать меня будешь ты, кто сможет причинить мне зло? — тихо ответила Гроза, глядя на Ветра сияющими глазами.

 

Через несколько дней, открыв утром глаза, Гроза встретилась взглядом не с темными глазами мужа, а с огромными, золотистыми, очень похожими на ее собственные. Их обладателем оказался горный лев — кугуар. Подавив крик, Гроза замерла. Большое животное стояло прямо над ней, морда зверя была всего в нескольких дюймах от лица Грозы, она чувствовала на своей щеке теплое дыхание кугуара, длинные усы покалывали ей кончик носа. Зверь приоткрыл рот и обнажил острые белые зубы, приблизив морду к лицу Грозы, та в ужасе закрыла глаза.

«Боже! — взмолилась она про себя. — Не дай ему съесть меня! Пожалуйста, не дай ему съесть меня!»

Но вместо укуса Гроза почувствовала прикосновение влажного языка. Зная, что надо молчать и сидеть неподвижно, женщина все же позвала сдавленным голосом:

— Вольный Ветер!

И услышала тут же, в вигваме, его смешок.

— Сюда, Когтистая Лапа, — приказал он смеясь. — Не думаю, что моя жена предпочтет твой утренний поцелуй моему.

Не веря своим ушам, Гроза открыла глаза. Вид у большой кошки сделался сердитый, она попятилась. С непередаваемой грацией кугуар проследовал туда, где сидел Ветер, и бесцеремонно положил голову ему на колени.

Испуг прошел, и потрясенная Гроза села на постели и передернулась.

— Я… Ты… — Слова не шли у нее с языка, и Гроза перешла на английский, понятный и Ветру: — Разрази тебя гром! Будь добр, объясни, что здесь делает этот кугуар?

Вольный Ветер расхохотался уже в открытую, на глазах у него выступили слезы.

— Познакомься с Когтистой Лапой, Летняя Гроза. Это внук твоего давнего питомца. Ты помнишь Мяу, горного льва, которого ты подарила мне, когда уезжала на ранчо?

Гроза застыла с открытым от удивления ртом. Она же всегда помнила об этом, и как это вылетело у нее из головы!

— Боже мой! — воскликнула она, улыбаясь, и на душе у нее потеплело. — Конечно, я помню Мяу, но я думала, что она уже умерла. Никак не ожидала, что она еще приносит потомство.

— Мяу умерла несколько сезонов назад, — с грустью сказал Ветер. — И Когтистая Лапа единственный, кто навещает меня, хотя я подозреваю, что делает он это исключительно из желания побыть зимой в теплом жилье. Каждое лето он исчезает и бродит где-то сам по себе.

— Он ручной?

— Как любое дикое животное. Он не нападет первым, если его не дразнить и если он не считает, что мне грозит опасность. Когтистая Лапа никогда не заходит в вигвам без приглашения, не портит вещи. Так что можно сказать, что он ручной. А еще у нас с ним уговор, что он охотится где хочет, но только чтобы не трогал наш скот.

— А как же я? Он будет считать меня своим другом? — Гроза бросила осторожный и чуточку завистливый взгляд в сторону кошки.

Ветер хитро ухмыльнулся.

— Это зависит от того, насколько хорошо ты будешь обращаться со мной, моя маленькая трусиха.

— Вот еще! — недовольно фыркнула Гроза. — Мы еще посмотрим! В конце концов я и сама имею к животным подход.

Теперь Ветра развеселил обиженный вид жены.

— Давай, смейся, ты, чудовище! Готова поспорить, что ты пустился бы наутек, повстречавшись с одним моим зверем, который жил у нас на ранчо!

— И что это был за зверь? — раздражающе надменным тоном спросил Ветер.

Гроза озорно улыбнулась.

— Скунс! — торжествующе провозгласила она. — У меня был ручной скунс по прозвищу Вонючка, и, поверь мне, он более чем оправдывал свое имя.

 

Как только Гроза дала понять Когтистой Лапе, что он ей нравится, как зверь тут же причислил молодую женщину к своим друзьям. Он также считал, что должен ее защищать, хотя тут кугуару пришлось делить эту честь с Боевыми Перьями. Орел и горный лев заключили зыбкое перемирие, поначалу едва вынося один другого. Время шло, и они постепенно привыкли друг к другу. Для нового человека они являли собой поистине небывалое зрелище, и, увидев их в первый раз, тот останавливался как вкопанный и тряс головой, чтобы отогнать, как ему казалось, наваждение, потому что такого просто не могло быть.

 

Вольный Ветер и Гроза наслаждались одиночеством уже в течение половины луны, когда однажды вечером к ним прибыли неожиданные, но приятные гости. Ближе к закату к уединенному вигваму подъехали Две Стрелы и Поющая Вода. После взаимных приветствий Две Стрелы с гордостью объявил:

— Поющая Вода теперь моя жена.

Поскольку пара приехала одна, Ветер и Гроза и так уже догадались в чем дело, потому что иначе Поющую Воду ни за что не отпустили бы с Двумя Стрелами. Тем не менее известие было встречено радостными восклицаниями и сердечными поздравлениями.

— Извини, что нас не было на твоей свадьбе, Поющая Вода, — сказала подруге Летняя Гроза.

Та радостно улыбнулась, ее темные, как у оленихи, глаза светились любовью и счастьем.

— Наш союз праздновали не так пышно, как ваш, — призналась она, — но все равно это было чудесно.

— Надеюсь, вы не возражаете, что мы нарушили ваше уединение, — сказал Две Стрелы, наполовину объясняя, наполовину извиняясь. — Нам тоже хотелось какое-то время побыть вдали от племени.

— Вы наши друзья. Где бы мы ни поставили наш вигвам, вы желанные гости, — заверил их Ветер, и Гроза от всего сердца присоединилась к словам мужа.

И еще две недели молодые пары наслаждались одиночеством. Это было время любви, радости и дружеских чувств. Четверо молодых людей положили начало много значившей для них долгой дружбе. Все вместе они разговаривали и ели, купались и ездили верхом, а каждый вечер расходились по своим вигвамам. Проводя вместе столько времени, обе пары очень сблизились, но, если в течение дня одной из них хотелось уединения, другая пара молодоженов, казалось, чувствовала это, и без слов удалялась.

— Увидев тебя, я вдруг заскучала по Белоснежному Цветку, — как-то призналась подруге Летняя Гроза.

Поющая Вода счастливо вздохнула.

— Я надеюсь, что скоро Белоснежный Цветок обретет, как и мы, свою любовь, Летняя Гроза. Серая Скала наконец начал серьезно за ней ухаживать, и она надеется, что он не замедлит сделать ей предложение. Она уже давно любит его, так же давно, как я Две Стрелы и ты — Вольного Ветра.

Гроза ничего не ответила на последние слова подруги, но задумалась над ними. Она была счастлива последний месяц, но не считала, что любит Вольного Ветра. И вот слова Поющей Воды как бы остановили Грозу и заставили взглянуть на себя и на происходящее со стороны. К своему удивлению, молодая женщина осознала, что ее подруга права. Незаметно, непонятно как, но за последние недели Гроза полюбила Вольного Ветра. Невинное замечание Поющей Воды разогнало туман в голове Грозы, с глаз спала пелена, которая все это время застилала ей зрение.

На сердце у Грозы сделалось сладко-сладко. Внезапно ей захотелось поделиться своим открытием с Ветром. Как удивится он и обрадуется, что в ее сердце поселилось новое чувство к мужу, потому что он клялся, что однажды завоюет ее сердце. Но даже он будет удивлен, что это произошло так быстро и с такой легкостью. Да, он сделал, что обещал. Он завоевал ее полностью — ее тело, сердце и душу.

 

Глава 12

Прошла одна луна после того, как Ветер и Гроза поселились в горах, и все племя перебралось на зимние квартиры. Вскоре после этого ноябрь принес первый снег, и пришла зима.

Если лето в резервации Гроза ненавидела, то зима пугала ее. Студеные ветра завывали вокруг вигвама, и холод забирался внутрь несмотря на то, что нижние шкуры покрытия укрепляли с особой тщательностью. Мороз и снегопады делали невозможными даже короткие прогулки. Зная истории о нервных заболеваниях людей, которые жили в одиночестве где-нибудь в горах или в лесу, Гроза была уверена, что к концу зимы заболеет от постоянного пребывания в вигваме.

Костров снаружи не разводили, вся пища готовилась в вигвамах, и каждый раз, когда поднималась шкура над входом, внезапный порыв ветра стлал дым очага по всему помещению, а не вытягивал его, как обычно, через отверстие вверху сооружения. Гроза еще как-то могла приноровиться готовить в вигваме, но очаг в центре был и единственным источником тепла в их жилище. Если не обращать внимания на разъедающий глаза дым и ложащуюся повсюду копоть, постоянно поддерживаемый огонь согревал, но если только держаться подальше от продуваемых стен вигвама.

В такую погоду Вольный Ветер не мог заниматься лошадьми, только кормил их, и поэтому проводил много времени в своем вигваме или у друзей. Часто мужчины собирались в большом вигваме советов, иногда на несколько дней подряд. Что они там так долго делали или о чем разговаривали, Гроза не знала. Она подозревала, что они сплетничают, точно так же как это делали женщины, собираясь вместе за шитьем.

Ветер чинил седла, сбрую, приводил в порядок свое оружие, Гроза готовила и шила. Они провели вместе много приятных часов, чередуя выполнение работ по хозяйству с любовными играми. Признавшись, что полюбила его, Гроза не уставала напоминать Ветру об этом, а он всегда был готов слушать эти ее слова.

Отложив лук и стрелы, Ветер сшил для себя и жены по паре снегоступов. Гроза пришла в восторг! Безвылазно сидеть столько времени в вигваме было для нее тяжким испытанием.

— Ты напоминаешь мне темную упитанную утку! — сказал Ветер, наблюдая, как она отважно шагает в снегоступах. Укутанная в меховую одежду и пребывающая в блаженном состоянии Гроза шла впереди него.

Обернувшись, она метнула на мужа суровый взгляд и чуть не потеряла равновесие.

— В этой одежде ты тоже не являешь собой верх изящества. Ты похож на большого гуся, который пытается исправить свою косолапую походку!

— Косолапую? — со смехом переспросил Ветер.

— Да, — подтвердила Гроза и решила показать наглядно. — Вот так. — Но, не привыкшая к новой для нее обуви, Гроза едва успела сдвинуть носки, как у нее заплелись ноги, и она головой вперед полетела в пушистый снег.

Фыркая и отплевываясь, Гроза подняла голову и увидела согнувшегося пополам от смеха Ветра, нисколько не волновавшегося, ушиблась она или нет.

— Ах ты, презренный койот! — крикнула она. — Я покажу, как смеяться надо мной!

Дотянувшись, она схватила Ветра за щиколотку и дернула. Он покачнулся, стараясь удержаться на ногах, и рухнул рядом с женой. Следующие несколько минут они катались и боролись в снегу, пока задохнувшаяся Гроза не сдалась.

— Твоя взяла! — выдохнула она из-под навалившегося на нее Ветра. Но напоследок ткнула его в бок локтем.

— О-о-о! Женщина, разве так обращаются с любимым мужем? — Его глаза смеялись, он погладил Грозу по влажному разрумянившемуся лицу.

— Муж мой, — проворковала она, улыбаясь холодными губами, — разве так обращаются с любимой женой которая к тому же носит твоего первенца?

Лицо Ветра застыло, он умолк.

— Правда? — наконец прошептал он. — Ты уверена? Ты не шутишь, ведь это очень важно?

Гроза кивнула.

— Я уверена. Разве ты не заметил, что у меня налились и стали очень чувствительными груди? — Она дотронулась до холодной щеки Ветра, и ее лицо вдруг стало очень серьезным. — Ты не сказал, доволен ли ты, моя любовь?

— О, моя маленькая Мать-Земля! У меня нет слов, чтобы выразить свою радость! — заверил ее Ветер и с нежностью стряхнул снег с лица жены. — Я люблю тебя, — тихо проговорил он, касаясь губами ее губ.

Спустя довольно продолжительное время потеплевшие и припухшие губы Грозы ответили:

— Я тоже люблю тебя, Вольный Ветер. Люблю всем сердцем.

 

* * *

Согласно подсчетам Грозы, их ребенок должен был родиться в середине июня, в Летнюю Луну. По счастью, ее мать сможет приехать из Пуэбло как раз к родам. Гроза надеялась на это, потому что очень хотела, чтобы Таня была рядом, когда родится ее внук. Гроза, конечно, любила Пугливую Олениху, мать Ветра, но совсем другое — родная мать, особенно если она так нужна.

Если и раньше Ветер оберегал жену, то сейчас он стал осторожным вдвойне. Он не подпускал Грозу к лошадям, не позволял ей гулять в снегоступах одной, только в его сопровождении. Он пошел дальше и предложил, чтобы его сестра переселилась к ним в вигвам и помогала Грозе: носила воду и собирала хворост.

Терпению Грозы пришел конец.

— Вольный Ветер, пожалуйста, перестань нянчиться со мной. Я не больна, я всего лишь ношу ребенка.

— Моего ребенка, — подчеркнул он. — И я не хочу, чтобы ты как-то повредила себе или малышу. Ты не должна носить тяжелые охапки хвороста и воду с реки. А вдруг ты оступишься или поскользнешься?

— Хорошо, пусть Звонкий Жаворонок помогает мне днем, если ты так настаиваешь, но я бы предпочла, чтобы на ночь она уходила к себе.

— Почему?

— Почему?! — Гроза недоверчиво посмотрела на мужа. Она стояла, подбоченившись, и недовольно качала головой, не понимая, как мужчины могут быть настолько невнимательны. — Вольный Ветер, мы еще много недель можем заниматься любовью. Если Звонкий Жаворонок переберется к нам, это время значительно сократится. Ты этого хочешь? Ты больше не хочешь меня, раз я стала такая толстая?

— Летняя Гроза, — преувеличенно сдержанно заговорил Ветер, — где сейчас спит Звонкий Жаворонок?

— В вигваме твоего отца.

— Верно. И ты думаешь, мои родители больше не занимаются любовью?

Гроза наморщила лоб.

— Думаю, занимаются. Не знаю. А что?

— Поверь мне, Летняя Гроза, занимаются. И мы тоже будем, потому что я всегда хочу тебя, даже теперь, когда ты носишь нашего ребенка.

— Нет, Вольный Ветер. Если Звонкий Жаворонок переселится в наш вигвам, мы больше не сможем заниматься любовью. Я отказываюсь: моя золовка будет лежать в каких-то двух шагах от нас. — Гроза хотела особенно подчеркнуть именно этот момент. — Я не собираюсь давать представление, как ученый медведь! — прошипела она.

Ветер разрывался между гневом и смехом. При желании его молодая жена бывала очень упряма.

— Не могу поверить, что ты настолько стыдлива в этих делах! — заявил он. — Или ты просто упрямишься? Нет ничего необычного в том, что несколько семей живут в одном вигваме, или слуги и рабы живут вместе со своими хозяевами. Даже твоя мать принимала это, иначе ты так и не появилась бы на свет.

— Я не моя мать! — крикнула в ответ Гроза. — Я дорожу своим уединением и не уступлю! Если ты настаиваешь на присутствии здесь твоей сестры, можешь отправляться куда угодно для удовлетворения своей похоти! Хоть в вигвам к потаскухам!

Ветер был потрясен тем, что Гроза знает не только о существовании этого вигвама, но и о его предназначении. Более того, жена любого шайенна скорее дала бы отрезать себе язык, чем проговорилась мужу, что знает об этом.

Хотя при переселении в резервацию часть пленных освободили, многие так и остались с индейцами. Солдаты правительственных войск, как правило, не различали индейцев разных племен. Поэтому они проглядели почти всех рабов, белый цвет кожи которых не был ярко выражен. И теперь, спустя годы, в этом вигваме обитали дочери тех первых опустившихся, хотя иногда и не по своей воле, женщин. Они были изгоями общины, и племя признавало их только в этом качестве.

Среди них, разумеется, было и несколько женщин из племени шайеннов, которые не дорожили своим целомудрием или не уберегли своей девственности. Обесчестив себя, они присоединились к остальным распутным женщинам и предлагали услуги мужчинам племени, желавшим удовлетворить свою похоть. Платили женщинам пищей и одеждой, для которых это было единственным средством выжить.

В юности Ветер посещал этот вигвам, иначе где еще он мог узнать столько о женском теле? Как еще мог научиться тому, что приятно женщине или ему самому, и испытать свои мужские возможности? Порядочных девушек племени строго оберегали, и мужчин до свадьбы они не знали. Кроме того, как и большинство шайеннов, Ветер не взял бы в жены девушку, которая ценила себя столь невысоко.

— А зачем мне пользоваться их грязными ласками? — сказал Ветер в ответ на гневную тираду Летней Грозы. — Мне проще завести вторую жену. Она станет помогать тебе по хозяйству и ублажать меня, если ты откажешься.

Высокомерный тон Ветра возмутил Грозу, но его предложение — это было уже слишком!

— Ты не сделаешь этого! Ты не посмеешь! — с ужасом и негодованием воскликнула Гроза.

Она испугалась, что зашла слишком далеко, и он действительно поступит так, как сказал.

— Я могу, и я поступлю так, если захочу. Хорошо бы тебе вспомнить, что здесь мы живем по законам шайеннов, а не белых людей. Здесь мужчина может иметь столько жен, сколько может обеспечить, и никто ничего не смеет ему сказать. Если я захочу вторую или третью жену, твои возражения меня не остановят.

— Вольный Ветер, пожалуйста, не делай этого! — обратила к нему молящий взор Гроза, ее золотистые глаза наполнились слезами. — Я старалась принять все законы шайеннов, правда, старалась, и для меня это было нелегко. Я не привыкла к таким ограничениям моей возможности уединиться. Возможно, со временем я приму и это, но сейчас я не готова. Пожалуйста, не проси Звонкого Жаворонка ночевать в нашем вигваме. Пожалуйста, не бери вторую жену. Это разобьет мне сердце, и страшно подумать, что станет с моей любовью к тебе.

— Мне не нужна никакая жена, кроме тебя, Золотистые Глаза, — признался Ветер, прижимая к себе Грозу. — Мне не нужна никакая другая женщина. Я говорил со зла.

— А Звонкий Жаворонок?

— Звонкий Жаворонок не будет ночевать у нас, — неохотно согласился Ветер. — Она станет помогать тебе днем, но, если я увижу, что ты делаешь хоть какую-то тяжелую работу, моя сестра будет жить у нас, невзирая на твою застенчивость.

 

Из всех праздников Рождество значило для Грозы больше всего. Не потому, что она была так уж религиозна — ее родители постарались познакомить своих детей со всем культурным наследием их семьи, — а потому, что в этот день вся семья собиралась вместе. Первое Рождество среди шайеннов, которые вообще его не отмечали, было для Грозы очень грустным. До этого она никогда не разлучалась с семьей и теперь ужасно тосковала по дому, а Рождество без родных только усугубляло тоску. Хотя Гроза ничего не говорила Ветру, она не сомневалась, что он заметил ее мрачное настроение.

Рождественским утром Гроза проснулась без обычного радостного ожидания. Здесь это лишь очередной зимний день, ничего особенного. Готовя завтрак, она гадала, чем занимается сейчас ее семья. Собрались в гостиной и обмениваются подарками? Или сидят за большим дубовым обеденным столом и тоже завтракают? Приехал ли на каникулы из колледжа Стрелок? Мама, наверное, снует из кухни в комнату и обратно, проверяя, поспела ли сочная рождественская индейка. А Заря — самая религиозная из всей семьи, — без сомнения, ушла с бабушками и дедушкой в церковь.

Вольный Ветер закончил свои утренние молитвы. Вместе с ним в вигвам ворвался порыв холодного ветра, отчего на мгновение ярче запылал огонь. Когда глаза Ветра привыкли к полумраку жилища, он заметил, что в глазах у Грозы блестят слезы. Прожив два года в ее семье, он знал, что такое Рождество, каким его любила Гроза. Он знал, что это день большого христианского праздника, и понимал, как должна печалиться его жена, находясь в это время вдали от своих родных.

Украдкой улыбнувшись, он протянул жене руку.

— Идем, Летняя Гроза. Я хочу, чтобы ты кое-что посмотрела.

Прежде чем они покинули теплый вигвам, он заботливо укутал ее в меховую одежду. Потом повел на окраину деревни, где начинался лес.

Там их ждали Пугливая Олениха и Звонкий Жаворонок, улыбаясь и поеживаясь в утреннем холоде.

— Что тут такое? — стуча зубами, спросила Гроза.

Пугливая Олениха и Жаворонок быстро расступились, открыв растущую позади них елочку. У Грозы вырвался вздох удивления, остальные трое с удовольствием наблюдали за молодой женщиной. Перед ней стояла маленькая елочка, нарядно украшенная на рождественский манер! С ее ветвей свисали кожаные звездочки, ангелы, маленькие деревянные барабаны и олени.

— Как красиво! — воскликнула Гроза, и на ее покрасневших от мороза щеках яркими звездочками заблестели слезинки. — Это просто чудо!

— Мы хотели, чтобы ты не так грустила в этот день, — смущенно объяснил Ветер. — Я помню рождественские праздники по тем годам, когда жил у вас на ранчо.

— Я тоже вспомнила некоторые ваши обычаи, когда Вольный Ветер рассказал нам о твоем невеселом настроении. Твоя мать вот так же наряжала дерево для своей подруги Мелиссы, когда та грустила на Рождество, — ласково добавила Пугливая Олениха. — А Звонкий Жаворонок помогала мне делать украшения. Мы все хотим, чтобы ты была с нами счастлива.

Это оказался не единственный сюрприз того дня. Жаворонок и Пугливая Олениха приготовили для Грозы соответствующий случаю праздничный обед. Ветер заметил, что ему пришлось изрядно побродить по лесу, чтобы подстрелить дикую индейку. Птицу зажарили и подали с тыквой и сладким картофелем, за ней последовал тыквенный пудинг, который сошел за пирог. Новая семья Грозы постаралась, чтобы обед как можно больше походил на рождественский, и Гроза была по-настоящему тронута их вниманием.

После всего что они сделали, чтобы подбодрить ее, Гроза больше ничего не ожидала. После праздничной трапезы зашли Поющая Вода и Белоснежный Цветок. Каково же было удивление Грозы, когда они преподнесли ей подарки, специально приготовленные к этому случаю. Рукавицы из шкурки кролика от Поющей Воды и такие же зимние штаны, напоминающие гамаши, от Белоснежного Цветка. А Пугливая Олениха и Звонкий Жаворонок подарили Грозе новое мягкое платье, красиво расшитое бусинами и перьями.

— Мы сделали его побольше, чтобы ты носила его, когда уже не сможешь надевать остальные, — мягко пояснила Пугливая Олениха.

Гроза знала, что скоро ей придется немного обновить свой гардероб из-за полнеющей фигуры. Она была благодарна, что женщины подумали об этом.

Зимний Медведь с гордостью преподнес своей невестке собственноручно вырезанную из дерева флейту.

— В такой день должна звучать музыка, — сказал он с улыбкой.

Последним со своим подарком выступил вперед Вольный Ветер. Это была сделанная его руками затейливо украшенная уздечка. Красивый узор покрывал ее широкие части и поводья: разноцветные перья чередовались с перьями орла и густой бахромой. Это было настоящее произведение искусства, и Гроза пришла в восторг. Уздечка будет великолепно смотреться на ее лошади, тоже подарке мужа в знак его любви и гордости.

— Я не выдернул у Боевых Перьев ни одного пера, — поторопился заверить жену Ветер. — Он сам их выронил, а я подобрал.

— Да, я об этом подумала, — заливаясь виноватым румянцем, призналась Гроза. Ее радостная улыбка, обращенная к Ветру, могла бы на милю растопить снег вокруг их вигвама. — Спасибо, Вольный Ветер. Спасибо вам всем за чудесный, волшебный день!

Позже, когда они остались одни, Гроза сполна выразила мужу свои благодарность и любовь.

 

* * *

Вскоре Грозе представился случай отблагодарить своих друзей. В следующем месяце, который назывался Луна, Когда Снег Заметает В Вигвам, поженились Белоснежный Цветок и Серая Скала. Родные молодоженов поставили для них новый вигвам, а друзья сделали подарки для обустройства жилища. Гроза взяла на себя хлопоты по подготовке торжества в честь молодых супругов, что вообще делалось не часто, если только жених или невеста не происходили из семьи вождя племени. С помощью Поющей Воды, Пугливой Оленихи и Звонкого Жаворонка Гроза делала необходимые приготовления. Утром в день свадьбы Белоснежного Цветка все было готово. Свежие сосновые иглы устилали пол церемониального вигвама, еда ждала гостей. Торжество должно было начаться к вечеру.

Завершив утренние хлопоты, четыре женщины вернулись к своим собственным делам. Грозе не требовалась помощь Жаворонка, и девушка ушла с матерью. Никто не обратил внимания на Утреннюю Луну, следившую за ними, не увидел исказившей ее лицо злобной улыбки при виде того, как Летняя Гроза одна вошла в свой вигвам.

Первой подняла тревогу Поющая Вода. Она примчалась к вигвамам Пугливой Оленихи и Летней Грозы, возбужденно крича. Когда Вольный Ветер и женщины вышли узнать что случилось, Поющая Вода воскликнула:

— Кто-то уничтожил всю нашу работу! В церемониальном вигваме все в полном беспорядке!

Как они вскоре увидели, Поющая Вода нисколько не преувеличила. Кто-то учинил самый настоящий погром! Вся еда из больших мисок была вывернута на пол, огонь в центре залит водой, свежая растопка намокла и была разбросана. В довершение всего виновник впустил в вигвам несколько деревенских собак.

— О нет! Вы только посмотрите! — жалобно воскликнула Гроза.

— Да, посмотрите! — раздался позади них голос. Они повернулись и увидели смотревшую на них с презрением Утреннюю Луну, ее злобный взгляд был направлен на Летнюю Грозу. Вместе с ней в вигвам вошли несколько воинов высокого ранга и уважаемых женщин племени. С ними был Зимний Медведь, он озабоченно и несколько растерянно хмурился.