Практическое решение такой задачи оказывается делом очень трудным. Разборчивость звуковой речи глухонемых, выходящих из специальных школ, достигает только 37,2%. Слушающий с большим трудом может догадаться о том, что сказал ему глухонемой, даже в том случае, если тема разговора совершенно проста. Для того чтобы добиться и этих результатов, затрачиваются годы и множество усилий сурдопедагогов.
Вопрос о том, какой заменитель может компенсировать потерю слухового контроля, обсуждается в ряде работ, из них наиболее систематически в одной из статей Ф. Ф. Pay2.
1 И. Б. Штерн, Морфологическая характеристика центрального конца слухового и речедяигательного анализаторов у глухонемых, «Известия АПН РСФСР», '1954, вып. 62.
2 Ф. Ф. Pay, Роль произношения в усвоении глухонемыми детьми языка слов «Известия АПН РСФСР», 1954, вып. 62, стр. 31 и ел.
Прежде всего надо выяснить возможности зрительного анализатора. При его помощи глухонемой может принимать речь в виде: а) чтения с губ; б) чтения написанного текста и в) чтения звукозаписи.
' Чтение с губ не дает полного совпадения системы,. принимаемой слуховым анализатором и принимаемой- с губ. Из 42 фонем русского языка лишь 13, по свидетельству Ф. Ф. Pay, могут быть отдифференцированы на основе чтения с губ. Исследований приема динамики речи при чтении с губ не проводилось, но можно предполагать, что максимальные потери происходят именно в этом случае. Уловить динамику ударений, группировки синтагм и фразовой интонации по едва заметным модуляциям губ.невозможно с достаточной полнотой и точностью.
В буквозаписи имеется совпадение начертаний с системой звуков, так как буквы являются, при соблюдении известных правил, заменителями звуков. Но так как буквенные сигналы, в отличие от движений губ, являются абсолютно условными, эквивалентность между буквами и звуками может быть образована лишь.на первичной базе звуко-в. Процесс начинается с установления системы звуюзв, далее переходит на образование системы букв. Только после выработки эквивалентности возможен переход от букв к звукам -и обратно. Следовательно, путь замены слухового контроля через чтение текста совершенно не пригоден для обучения звуковой речи глухонемых. Нечего и говорить, что через чтение текста не может быть организована динамика звуковой речи глухонемого.
Наибольших успехов можно добиться при помощи введения в качестве заменителя слуха зрительного чтения звукозаписи. Такое чтение, известное в литературе под названием «видимая речь» (visible speech) l, еще не применяется в наших школах для глухонемых. Принцип этого метода состоит в следующем. Произносимая нормально слышащим человеком речь, пройдя через усилитель и ряд фильтров, может быть превращена в изображение, в котором ее спектральный состав будет отмечен в виде характерных и хорошо различаемых зрением пятен. Глухонемой, имея перед глазами этот эталон нормативного произношения, путем ряда проб и ошибок может приспособить свой произносительный аппарат так, чтобы получающееся в результате этого новое изображение его «видимой речи» уподобилось заданному эталону. Этот способ является не чем иным, как средством воспитания речевых кинестезии, путем -к образованию эквивалентности между системой звуков и системой речедви-жений.
По Маршалу, являющемуся изобретателем «видимой речи», согласный и гласный в слоге сливаются в общем звуковом давлении, хотя и хорошо отличаются друг от друга. В результате слог воспринимается в «видимой речи» как целое, а не как серия — согласный, гласный, согласный. Время гласного и его влияние на согласный 'как бы портретируются для данного момента. Однако, замечает Стетооя 2, попытки сделать акустические черты слога более выпуклыми в вариациях по интенсивности, при существующей форме аппаратуры, упущена, вследствие этого оказывается невозможным поймать слоговой пульс, который так необходим для синтагматической группировки слогов.
Из этого замечания видно, что «видимая речь», в полной мере обеспечивая эквивалентность элементов статики речи и отражая первую ступень динамики, т. е. образование слога, не может показать динамических модуляций фразового синтеза. Изменение звуковысотных отношений, деление фразы на синтагмы, расстановка слов по уровням громкости, тонкие темпоритмичеекие перестройки — все это пока еще находится вне
1Штейнберг и Френч. (Steinberg Т. and French, The portrayal visible speech. Acoust.-Soc. Amer., 1946, 18)..
2 С т е т с о н. (R. Н. Stetson, Motor phonetic, a study of speech movements in -action. Amsterdam, 1951, s. 56).
поля зрения «видимой речи». Применение этого прибора для выработки динамических модуляций затруднительно еще и потому, что все эти интонационные перестройки возникают в процессе живого общения, в зависимости от изменения ситуаций разговора и без особого искусства не поддаются имитации. Однако безусловно значительным шагом вперед как; теоретически, так и практически является достижение эквивалентное™ обеих систем и первой ступени динамики речи.
Затруднения, которые возникают при установлении эквивалентности' между динамикой, принимаемой слухом, и динамикой, принимаемой зрением, возникают от того, что элементы зрительного ряда расположены в пространстве, тогда как элементы слухового ряда — во времени. Можно соотнести точки пространства с точками времени, но способы соединения все равно будут разными — в одном случае синтез в одновременности, в другом — синтез в последовательности. Если произносится трехсложное слово с ударением на последнем слоге, то еще до появления ударного слога первые два слога перестраиваются. Это синтез во времени. Если же перед нами находится картинка, так сказать, «звуковой портрет» этого слова, то здесь уже сразу даны готовыми и ударный и безударный слоги, Это синтез в одновременности. Если же то же слово подавать по слогам, то будет исключено упреждение предстоящего ударения. Появившись к концу слова неожиданно, оно не сможет повлиять на уже произнесенные слоги. Для образования же динамики речи речедвигательный анализатор должен научиться делать упреждения.
Есть еще один заменитель акустического рецептора, который интересен тем, что производит синтез во времени, так же как и слуховой анализатор. Это кожный анализатор. В известных условиях кожный анализатор может быть очень чувствителен к модификациям прикосновение разной силы, длительности и темпоритма. Эти модуляции в полной мере могут быть уподоблены речевой динамике. Одновременно с этим на кожный анализатор легко могут быть поданы статические элементы, так как они совершенно условны и всегда могут быть заменены любыми сигналами. На этом принципе основана дактилологическая (пальцевая) речь^ применяемая для общения со слепоглухонемыми. О том, в какой мере овладение речью этим способом совершенно, можно судить по достижениям О. Скороходовой, которая освоила метрику стиха и тонкую динамику речевого членения. Кожный анализатор сходен со слуховым и двигательным в том, чгго оба они способны принять и синтезировать сигналы,, развертывающиеся во времени и меняющиеся по силовым признакам.
Речь, принятая с кожного анализатора, может быть полностью принята и ответно передана таким же способом другому человеку. Но именно потому, что она может быть передана таким же с п о с о б о м,. этот прием не приводит к овладению слепоглухим звуковой речью, а вызывает необходимость научить нормально слышащего человека дактиль-ной речи. Вот почему при слепоглухом всегда должен быть или переводчик, или ему приходится передавать речь,'вписывая слова на поверхности кожи. Обозначим систему приема с кожного анализатора слепоглухонемого через Кс, прием с кожного анализатора пере1водчика через Кп и прием в норме через 3 (слуховой прием звуков), тогда Кс<- "* Кп<_ ~* 3 обозначает, что эквивалентность между кожной и звуковой речью устанавливается только через посредника. Задача же состоит в том, чтобы научить слепо-глухого производить звуки речи, принимаемые слуховым анализатором. Для этого необходимо систему К связать с системой речедвигателшого анализатора P д и установить связь Kcn± PдТ^З. Попытки в этом направлении и производятся в практике обучения глухонемых звуковой речи. Обучающийся, прикладывая руку ко рту, гортани, (носу, губам, грудной клетке говорящего, улавливает сигналы динамики речи. Пов^горяя и проверяя аналогичные модуляции собственных речевых органов, он до -некоторой степени научается контро-
Лйровать речевую динамику. Были предложены и специальные вибраторы которъю переводили бы звуковое давление речи в • колебания яластинки. Совершенно очевидно, что при этом способе, даже если его усовершенствовать, может быть передана общая динамика речи, но будет «смазан» и'почгги пропадет элементный, звуковой 'состав.
Рука глухонемого не может по ощупыванию поверхности тела различить меняющиеся объемы ротового и глоточного резонаторов. Вибрирующая же пластинка, если даже довести до минимума вносимые ей самой 'нелинейные искажения, передаст такую сложную сумму едва заметных колебаний, что отдифференцировать по ним тембровые компоненты будет просто невозможно. Такая пластинка должна вибрировать с звуковой частотой, работать как динамик, т. е. 'передавать саму звучащую речь. Но приложенная к коже, она потеряет большую часть вибраций.
Таким образом, замена слуха зрением обеспечивает эквивалентность статики речи, но не дает эквивалентности в области динамики. Замена же слуха кожным анализатором передает динамику, но исключает статику.
Кроме этих путей выработки речевых дифференцировок в речедвига-тельном анализаторе у глухонемых, есть еще один,!пожалуй, наиболее распространенный. Это прямой путь обучения глухонемых громкой речи. При помощи шпателя и зонда язык глухонемого может быть поставлен в положение, соответствующее произнесению того или другого речевого звука. Кинестезические импульсы, поступающие при этом в корковую часть речедвигательного анализатора, закрепляются в определенную систему связей, которая в дальнейшем может быть самостоятельно воспроизведена глухонемым. По расчетам Ф. Ф. Pay l при таком способе обучения в лучших случаях может быть достигнута дифференцировка 23 фонем из 42, имеющихся в русском языке. Динамика же речи при таком -способе компенсации вообще не может быть образована. Дополнительные мероприятия — движения рукой на ударениях и разделах синтагм, письменные обозначения темпоритма и т. п. — вносят некоторые улучшения в динамику речи глухонемого, но все же не делают ее вполне естественной.
Опрашивается, почему и этот метод не приводит к полной компенсации потерянного слухового контроля? При формировании речевых кинестезии по указанной системе устанавливается эквивалентность между ре-чедвигательным анализатором и слуховым, но слуховой контроль производится не самим глухонемым, а обучающим его нормально слышащим человеком. Это контроль не своего, а чужого слуха. Назовем эту систему:СНУ (система нормативного уха — слуха). Как было показано выше, связь речедвигательного анализатора со слуховым осуществляется преимущественно через процесс общения. Только при этом условии возникает нормативная эквивалентность между приемом и выдачей звука. Это значит, что обучающий, получив от глухонемого ненормативный звук, перег.дает ему сообщение в виде инструкции о том, как исправить этот звук движениями органо-в речи. Он ставит ему язык, губы и т. п., тем самым сообщая правило, примерно такого содержания: «При данном положении жыка, челюсти и губ получится звук а», или: «При данном положении губ получится звук б» и т. п. Назовем инструкции подобного типа — И. Можно доказать, что Я<СЯУ, т. е. что объем.переданного в инструкции сообщения, регулирующего речедвижения, мейьше, чем количество элементов, принимаемых нормальным ухом или чужим ухом обучающего.
Действительно, нормальное ухо, воспринимая звуки а, б, и, к и т. п., учитывает не только тембр, но и мощность каждого из звуков, которая во всех этих случаях различна и зависит от 'трех переменных: во-первых, ют объема резонирующей полости, во-вторых, от способа генерации звука
1 Ф. Ф. P а у, Роль произношения в усвоении глухо-немыми детьми языка слое. «Известия АПН РСФСР», 1954, вып. 62, стр. 49.
и, в-третьих, от аэродинамических условий образования звука. Полная инструкция, т. е. И = СНУ, получилась бы лишь тогда, когда в сообщении обучающего было бы указано не только, как поставить глухонемому язык и губы, но и как включить голосовые связки, модулировать частотные движения, как включить межреберные мышцы, диафрагму, движения трахеобронхиалыюго дерева и т. п. Допустим, что обучающий знает все эти движения речевых эффекторов и составит о них инструкцию, но глухонемой не сможет ее выполнить, так как во всякой инструкции предписываются правила, выполнимые лишь для произвольно управляемой системы, здесь же»предлагаются 'Правила для системы, произвольно не управляемой. Ни по какой инструкции глотка и диафрагма не могут принять требуемого положения. Этим и объясняется появление у глухонемых характерных и главнейших дефектов произнесения,* даже в том случае, когда у них поставлена ротовая артикуляция. К этим дефектам относятся — сонорность (неправильное управление голосом), гнусавость (неправильное управление носоглоточным резонатором), воздушность (неправильное управление речевым дыханием). По той же причине глухонемые, обучаемые этим способом, не дифференцируют около половины числа фонем. В фактической части этой работы будет показано, что диф-ференцировка, например, согласных по мягкости и твердости происходит не только в ротовом, но и в глоточном резонаторе. Глоточная же трубка не управляется произвольно, поэтому глухонемые очень часто не различают звуки по мягкости и твердости. Это значит, что из алфавита статической системы выпадает 15 элементов.
Таким образом, © речедвигательном анализаторе Д устанавливается эквивалентность со слуховым только в том случае, когда имеется сочетание двух слуховых анализаторов — обучающегося и обучающего. Если свое ухо, принимающее звук, обозначить 3Су, то Д ~+ (Зсу + 3^),
где 3Чу — чужое ухо. Чужое ухо ведет контроль нормативности речевого звука, а свое ухо контролирует произвольно неуправляемую систему. Так бывает в норме. У глухонемого выпадение в правой части формулы эквивалентности одного из слагаемых нарушает и самое эквивалентность. Всякая интерорецепция учитывает раздражения, поступающие от внутренней среды организма, которая приходит в уравновешивание с внешней средой только через прием раздражителей, принимаемых экстерорецепто-рами. При приеме речевых сигналов должна быть учтена не просто внешняя среда, но социальная среда, поэтому внутренний речедвигательный анализатор и контролируется сдвоенным слуховым анализатором. Чужое ухо «говорит» только «да» и «нет», тогда как свое ухо следит за каждым шагом производимых речедвижений и приспосабливает их к выдаче таких звуков, которые могут быть приняты чужим ухом.
Как видно, исследование глухонемоты приоткрывает очень многое в механизме речи. Оно восполняет и подтверждает положения, полученные при исследовании речевых кинестезии в норме, и встречается с теми же явлениями статики и динамики речи, которые были обнаружены при исследовании афазий. Отрицательный вывод, получившийся при рассмотрении способов компенсации потери слухового контроля, обусловлен тем, что сам механизм речи в целом изучен все же очень мало. Исследователи еще не смогли заглянуть во внутрь речедвигательного анализатора (являющегося внутренним) и проследить, как работает весь комплекс речевых эффекторов в норме и патологии. Главная задача этой работы состоит в том, чтобы приблизиться к постановке этого вопроса на основе достаточно полного объективного материала.
Однако уже и на основе сказанного в этом параграфе можно гипотетически наметить путь к компенсации глухонемоты. Глухонемой должен повторить те движения, которые производит всякий говорящий, поэтому наилучшим способом компенсации будет тот, при котором компенсирующими сигналами будет воспроизводиться не только конечный звуковой
эффект, но и вся последовательность речедвижений. Основное отличие речедвигательного анализатора от слухового состоит в том, что первый упреждает сигналы, а второй их только удерживает. Значит, в «видимую речь» надо добавить слоговое упреждение. Это может быть достигнуто порядком появления сигналов. Как в кинематографе, где пространственный ряд совмещается с временным, предъявление сигналов может быть разбито на общие, более перспективные планы и крупные детали. Общие будут указывать то предстоящее целое, в которое следует включить данный теперь включаемый элемент. Этим и будет достигнуто упреждение и образование временного синтеза с учетом включаемых в целое расчлененных элементов. Могут быть заранее разработаны «уроки» такого типа, прохождение которых составит «курс обучения речедвигательного анализатора кинестезиям». В контексте поставленных здесь вопросов этот вывод, конечно, имеет скорее теоретическое, чем практическое значение.
§ 8. ЗАИКАНИЕ
Заикание обычно определяют как вид невроза. Однако никакой теории этого невроза не существует. Способы лечения нащупываются чисто» эмпирически и на практике приводят к очень неровным и не всегда надежным результатам. Из числа лечившихся многие остаются заиками на всю жизнь. При лечении, кроме общеоздоровительных мероприятий и щадящего от 'психических травм режима, применяются специфические коррекционные воздействия на речь заикающегося. У заики вполне исправен, даже больше того, обострен слуховой контроль. Он приходит в тем большее беспокойство, чем более дефектна принимаемая им собственная речь. При функциональном заикании вся система речевых органов и корковая часть речедвигательного анализатора не имеют никаких органических недостатков. Исходя из этого, обычно полагают, что при заикании нарушается координация речевых органов. Это общее положение весьма мало продвигает вперед теорию вопроса. Заикающийся иногда может произносить слова и целые фразы без всякого заикания. В этот момент у него почему-то координация речевых органов так же сохранна, как и все остальное. Тогда возникает гипотеза о том, что у заикающегося нарушена ритмическая сторона (речи1. Сущность специфических коррекционных воздействий на речь и состоит в том, чтобы восстановить ритмику речи, Заику упражняют в скандированном, метрическом произнесении фраз или в распевном произнесении.
Однако скоро обнаруживается, что заикающийся легко справляется с распевным и скандированным (произнесением, но при переходе на разговорную (речь или чтение заикание возобновляется с полной силой, а предшествующие упражнения в распевном произнесении не оказывают заметного эффекта. Кроме того, известно, что многие заикающиеся в совершенстве владеют ритмом и являются прекрасными музыкантами или танцорами. Для заикающегося вполне доступно напевное, темпоритми-ческое произнесение ряда слов.
Из этих общеизвестных фактов для нашей темы могут быть сделаны некоторые полезные выводы. Внесение напевности и постоянного темпо-ритма изменяет систему слогоделения. Возникает однообразный и всегда постоянный слоговой стереотип, в котором одна сильная слоговая позиция отделяется от другой сильной позиции точным и постоянным промежутком времени. Такое чередование может быть хореическим, ямбическим, Дактилическим и т. п. Однако живая разговорная речь и беглое чтение строятся по другому стереотипу. Здесь выработаны другие правила для сочетания слогов в слово, т. е. сочетания произносительных единиц речи. 'Каждое из слов различно по метрическому строю. В речи все время проис-
1 См., например, M E. Хватцев, Логопедия, Учпедгиз, 1951, стр. 198.
ходит смена метров. Сообщение составляется из разнометрических слов. Кроме того, вся фраза не членится на равновеликие группы слогов, отмеченных конечной.цезурой (как в стихе), а распределяется по разновеликим слоговым отрезкам—синтагмам. В живой речи все время происходят тем-поритмические перебои, имеющие определенное смысловое значение.
Таким образом, если двигательный слоговой стереотип словопроизне-сения однороден по динамической конструкции и неизменен, то он может повторяться в этой форме длительное время без нарушения. При этом способность слогообразования у заикающегося сохраняется. Если же двигательные слоговые стереотипы произносимых слов неоднородны по динамической конструкции и происходит перемена мест сильных позиций от слова к слову и от синтагмы к синтагме, то слогообразование у заикающегося нарушается. Он останавливается на одном из слогов или повторяет его несколько раз. Происходит разрушение динамической конструкции нормализованного во* времени слогового стереотипа. В этом и состоит сущность заикания.
Так как каждое из отобранных во фразу слов имеет особую динамическую конструкцию, то для произнесения каждого слова должен даваться всякий раз особый импульс для его запуска. При этом должно учитываться все слово в целом — его начало, середина и конец, так как только в этом случае будет определена полностью его динамическая, акцентно-выделительная структура. Иначе говоря, при запуске слова, равно как и всей фразы в устной речи, необходимо упреждение предстоящих к произнесению элементов и удержание произнесенных. Если схема упреждения все время остается постоянной, как это бывает при скандированном произнесении, то импульсы для произнесения слов следуют друг за другом без нарушения. Верно и обратное положение — если импульс на произнесение слова прервался, то это значит, что нарушен переход от одной упреждающей схемы к другой. При этом он нарушен не в самом сложившемся двигательном стереотипе, так как иногда каждое из слов произносится вполне правильно, а в проведении импульсов от ядра рече-двигательного • анализатора к эффекторам. Импульс н-а произнесение последующего слога как бы не может пробить себе дорогу через временно возникшую тормозную преграду.
Вывод, к которому мы пришли, может быть сделан на основе внешних наблюдений за процессом заикания. Уже при этом обнаруживаются весьма существенные элементы механизма речи. С новой стороны возникает проблема двигательного слогового стереотипа и его синтезирование при помощи удерживающих и упреждающих импульсов. Однако полученный вывод мало конкретен, так как не учтена вся система речевого механизма. Отсутствуют наблюдения даже за самими эффекторами в момент заикания. На это обстоятельство следует обратить внимание, так как оно имеет принципиальное значение. Сложилось убеждение, что основными органами речи являются те, которые производят активные артикуляционные движения (язык, губы, нёбная занавеска, нижняя челюсть). Движения этих органов можно определять простым наблюдением без применения инструментов. Другим органам речи не придавалось значения. Так, глотка рассматривается просто как проходная для воздуха трубка. Иногда ей отводятся не вполне.определенные резонаторные функции. В связи с этим лишь в очень редких случаях интересуются тем, как в процессе заикания ведет себя вся система речевых эффекторов. В специальных клиниках по лечению заикания производят всестороннее исследование заик, в том числе и рентгенологическое. Исследуются легкие, пищеварительная система и т. п. Но рентгеновская методика не применяется для наблюдения за движением речевых органов, исходя из того предположения, что ничего нового таким способом получить невозможно. В действительности же оказывается, что первое же инструментальное наблюдение за органами, скрытыми в полостях тела, разру-
uiaer укоренившиеся теоретические предрассудки и шаткие гипотезы по вопросу о заикании.
Так существует мнение, что заикание возникает на почве неправильного дыхания. Полагают, что нарушение дыхания и приводит к заиканию. Б связи с этим особым разделом работы с заикающимися является постановка правильного дыхания. Однако практически все усилия, направленные в эту сторону, не приводят к ожидаемым результатам, так же как и методика скандированного произнесения.
д. В. Шокина 1 провела наблюдения за движением диафрагмы у заикающихся, применив для этого пнеймографическую методику и рентгенокимограф. Когда были получены достаточно точные данные о движениях диафрагмы, обнаружилось, что при эволюционном или функциональном заикании дыхание в покое совершенно нормально и ритмично, дыхание же во время речи резко меняется. При заикании после контузии — картина иная. В этом случае дыхание в покое нарушено так же, как при речи. Таким образом, механизм заикания различен в разных случаях. Постановка свободного дыхания при функциональном заикании не может исправить нарушенного речевого дыхания. Последнее само является результатом расстройства функций речевого механизма или какого-то звена, участвующего в регулировке собственно речевого дыхания. Вот почему построение теории заикания возможно лишь после того, как будет выяснен механизм речи.
Недостаток сведений о функциях речевых органов сказывается еще на одном, центральном для проблемы заикания, понятии. Уже в глубокой древности обратили внимание на наличие судорог в момент заикания. Однако в описании этих явлений с конца XIX в. после работ Сикорского, Гуцмана, Фрёшельса и др. не добавилось ничего нового. Эти авторы, так же как и современные, основываются на наблюдениях за движениями внешне видимых органов речи. Установлено два вида судорог: клонические, т. е. быстро следующие друг за другом кратковременные сокращения и расслабления мышц, и тонические судороги, т. е. длительное сокращение мышц и связанное с этим вынужденное напряженное положение данного органа. Одни из авторов, например Фрёшельс, считают, что заикание всегда начинается с клонуса и в более поздней стадии переходит к тоническим судорогам. Другие, как, например, Орфин-ская, Рейнгардт и Налетова, разделяют заик на два типа — клоники и тоники. Однако ни одна из этих концепций не является убедительной, так как само явление судо(рог изучено поверхностно.
Анализ судорожных явлений в общей системе речевого процесса, даже без дополнительных фактов, позволяет «сделать некоторые выводы для руководства дальнейшим исследованием. Систему речевых эффекторов можно рассматривать как прибор, состоящий из трех звеньев: звено звукогенераторов, резонаторов и энергетическое звено. К звукоге-нераторам относятся: а) голосовые связки для образования гласных и 6) язык и губы при артикуляции согласных, когда в полости рта образуются или прорываемые воздухом затворы, или узкие щели, в которых в турбулентном воздушном потоке возникает шумовой звук. Генерация звука возможна лишь при определенных энергетических условиях, т. е. при определенном аэродинамическом режиме. При клонической судороге языка или губ или тех и других вместе воздушный поток в надставной трубке будет прерываться. Звукообразование сохранится, т. е. будет слышно произнесение п, п, п, п, или /с, /с, к, к, но аэродинамические условия останутся постоянными, тогда как они должны были бы измениться при переходе к артикуляции следующего звука, например а (па, ко) или
1 А. В. Шокина, Некоторые особенности расстройства дыхания при коммоци-онно-контузионных логопатиях, Труды Ленинградского научно-исследовательского ин-та по болезням уха, носа, горла и речи, т. VIII, Медгиз, Ленинградское отделение, 1947, стр. 166.
^ Н. И. Жинкин 81
при переходе к следующему слогу ра. Смена артикуляции автоматически вызывает смену воздушных давлений. Регулировка речевого дыхания производится движениями самих речевых органов. Это авторегули-рующийся механизм. Если не произошла смена артикуляции, то не произойдет и изменения аэродинамических условий в надставной трубке.
То же самое происходит и при тонической судороге. При заикании на n крепко сожмутся губы, при заикании на /с шинка языка прижмется к твердому нёбу. Так как надставная трубка перекрыта, то«и нет условий для генерации звука. Начнется только первая фаза — приступ. То же относится и к работе голосовых связок. У заикающегося вибрация голосовых связок находится в норме. Он не является афоником. Клони-ческая и тоническая судороги захватывают лишь функцию приведения-голосовых связок, т. е. сужение и расширение голосовой щели. Но изменение просвета голосовой щели изменит подсвязочное давление и, следовательно, снова нарушится одно из звеньев авторегулировки аэродинамических условий образования звука. К такому же выводу следует • прийти в части резонаторной системы. У заикающегося оба резонатора—ротовой и глоточный, как резонаторы, работают нормально, так как произносимые звуки содержат узнаваемые слухом характерные форманты. Но судорога в любом из резонаторов будет снова разрушать механизм авторегулировки подачи энергии для звукообразования.
Итак, в каком бы месте ни происходила судорога, при этом всегда будет нарушаться саморегулировка механизма речи, ибо открывание и закрывание проходов для воздуха производится движениями речевых, органов. Однако нарушение в подаче энергии возникает только в том случае, если произойдет остановка движения одного из органов. В любой момент движения органов все равно автоматически будет происходить регулировка подачи энергии и лишь в тот момент, когда какой-нибудь из них застынет в неподвижности, тогда весь процесс остановится. Зт'о значит, что какой-то из речевых органов в момент заикания всегда будет находиться или в заторможенном состоянии, или в состоянии инертного, затяжного возбуждения. Тоническая судорога в обоих случаях должна войти как неизбежный компонент в каждый акт заикания. Другие органы могут находиться в клонусе, но остановка процесса произойдет только от того, что в 'каком-либо месте создались невозможные условия для смены речевых движений.
Как же понять клоническую судорогу? Если человек произносит подряд слоги па, па, па, па, то такое произнесение следует назвать нормальным. Судорога появится только тогда, когда на n произойдет задержка, остановка: пппа, ппа, пппа. Если произносится простой слог а, то и здесь заикание будет при задержке а. Вначале будет задержка, потом отступ. В этих случаях клоническая судорога содержит в себе, как начальный компонент, тоническую задержку. В других случаях тонический компонент может быть только на глотке, а клонус на языке и губах, что будет выражаться в их дрожании. Заикание в клонической форме не имеет ничего общего с персеверацией (повтором) слогов. Персеверация — результат инертности центрального возбудительного процесса, само же произнесение слогов вполне нормально. У заикающегося же происходит поломка ранее крепко сложившегося нормативного слогового' стереотипа слова в момент его запуска. Стереотип ломается в основной его части — в произносительной единице, в слоге. Вследствие задержки в синтезе слога речь прекращается, хотя клоничеекие движения не только некоторых речевых органов, но и других мышц, например крыльев носа, могут сопровождать тоническую задержку.
