Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

ЗОЛОТАЯ МЕДАЛЬ





Ужгород. На следующий день.

 

Да хоть и снова совершенно нет времени — надо машину подготовить в обратный путь, поутру мы возвращаемся в Москву,- я не могу не продолжить эту запись. Слишком уж важное событие для меня, чтобы оставить его, так сказать, без должного освещения. Мало ли что там репортеры напишут, лучше уж я сам о себе позабочусь.

Какое событие? Да уж радостное, что и говорить, Не скрою, что счастлив. Прямо даже неудобно — хожу между боксами, разговариваю с ребятами, а сам так и чувствую, что всё у меня на лице написано. Даже в зеркало посмотрелся. Так и есть. Чемпион. Теперь ещё, видимо, звание мастера спорта присвоят. И вообще… Ну что с этим поделаешь? Всё на физиономии хотя и на груди тоже — поблескивает…

В общем, мы с Николаем стали чемпионами страны. Как это произошло, сейчас расскажу. Только сначала несколько слов о медалях. Поскольку вчера кое-что написал. Низвел их, как говорится, до нуля. При чем тут медали, мол, и вовсе они ни к чему.

Нет должен признаться, оказалось не так. Сейчас пишу, а то и дело поглядываю, на месте ли не заржавела ли... Даже не думал, что есть у меня такое в характере. Но факт остается фактом — до неприличия радуюсь. И даже, если хотите знать, и сюда-то, в учебный класс автоклуба, сбежал с дневником, чтобы меньше на глаза попадаться. Очень уж меня ощущение мучает, что физиономия стала глупо самодовольной. Губы все время ухмылка разводит, надо не надо—хожу, осклабившись. И в глазах веселинка. Солидности нет... Может, потом все и притрется, на оборотах. Но сейчас пока... непорядок. Что-то в груди детонирует. Шум сердечной мышцы прослушивается. Клапаны стучат. Не отрегулированы. Ох, тяжела же ты, шапка Мономаха!..

Ладно, хватит тут задаваться. Совсем уж сдурел, видно, на радостях.

Теперь о ралли. Ну, я, конечно, тогда заснул. Дневник под голову, на скамейке перед судейской комнатой. Даже до койки не дотянул—далеко показалось идти по коридору.

И проспал три часа, как агнец. Будто и не схватывал четырех сот штрафных. Вскочил и — опрометью на бывший аэродром, где расположен входной КВ для заканчивающих третий этап.

Хотя до возвращения Николая еще целый час, я прохаживаюсь у КВ, ловя на себе неодобрительные взгляды спортивных судей. Да ведь не я один тут такой — и другие уже ждут с нетерпением своих напарников, с волнением вглядываются вдаль, откуда должны появиться первые машины.

В это промозглое раннее утро старый и заброшенный фронтовой аэродром снова, наверное, выглядел, (как действующий, а мы все — как бортмеханики, ожидающие возвращения боевых машин из полета. Почти никто друг с другом не разговаривает; шагаем молча туда-сюда, пытаясь этим умерить волнение.

С завистью вижу, как приходит одна машина, другая... Моему напарнику еще рано — по графику надо через шестнадцать минут. Но ведь кто знает, где он сейчас?.. Может, давно сошел... Или перевернулся... Или лежит где-нибудь под машиной и чинит... ступицу колеса. (Ох уж мне эта ленинградская ступица—вовек, видно, не забуду.) Заставляю себя не смотреть на часы, не слишком часто поглядывать на дорогу. Даже тогда, когда слышу шум подъезжающей машины, — все равно ведь не моя, Николаю еще рано. Да и не так часто они подходят. Из семи машин, которым следовало бы закончить дистанцию в эти 15 минут, пока пришли только две. Большой, видимо, «сход» на этом «лепестке». Лучше и не смотреть пока—сердце подскажет, если появится «мой».

И действительно, интуиция не подвела. Как раз в тот момент, когда он вырулил на прямую, ведущую к КВ, я поднял глаза на дорогу. С деланным спокойствием покосился на часы. Точно по графику! «Тик в тик», как у нас говорят. И тут уж не выдержал: бросился к машине, дернул дверцу, уставился на Сучкова. Не терпелось спросить, как все было, как вел себя двигатель, есть ли штрафные очки.

Но он что-то не очень многословен. Еле выдавил из себя какой-то непонятный звук. Взглянул я на него повнимательнее и... ахнул. Ну, на пределе парень. Как бегун после длинной дистанции. Выложился на финише...

Я отодвинул его на штурманское место, вскочил в машину и быстренько вырулил к месту заправки. Пока заправлялся, позволил себе еще раз взглянуть на «посадочную дорожку» возле КВ. Там по-прежнему маячили ожидающие. И я поймал себя на странном чувстве — мне вдруг захотелось снова быть вместе с ними, как-то самортизировать свое счастье, чтобы не так уж разительно выделяться на фоне их нервно-тревожного ожидания.

Тем более, что у некоторых опоздание уже превысило норму (60 минут), и, когда я выехал на старт, здесь скопилось уже немало ребят, вынужденно превратившихся в зрителей. Смотрю, и наши, заводские, есть — Саша Терехин, Коля Аполлонов, Смирнов...Они провожают нас печальными взглядами. Искренне жаль товарищей, так и не дождавшихся своих напарников с трассы. Для них соревнования кончились.

А мы — снова вместе. Впереди еще десять часов движения, около 800 километров пути.

Мой друг, кажется, постепенно отходит. Поспал минут сорок (а я, между прочим, открутил за это время «фигурку» с очень хорошим результатом — он даже не шелохнулся), затем хлебнул чаю из термоса, пожевал яблоко (хороший признак!) и потянулся к карте и графику...

— Спи,—сказал я.—Пока сам управлюсь.

— Поспишь тут у вас,—буркнул он ворчливо.— На такой скорости.

Я между тем ехал не быстро — около девяноста. Да и спешить было незачем: мы шли с небольшим опережением графика, дорога хорошая, машина в порядке. А вот он почему так сник? Я же ведь знаю Сучкова, он жилистый—сколько раз про него рассказывали, что пройдет свою часть дистанции, а руль так и не отдает, «крутит» вторые сутки. «Что ты, я только во вкус вошел»,—говорит обычно. А сегодня... Я его осторожно спросил об этом:

— Трудная трасса, видно, попалась?

— Трудная, да,—вскинулся он.—Для дураков. Вроде меня.

И, помолчав, рассказал, что случилось. Оказывается, он километров за двести до финиша проскочил поворот. Вернее, свернул на развилке, но не влево, а вправо. И пришлось возвращаться.

Я удивленно покосился на него. Ведь пришел-то он вовремя. Значит, оплошность была не существенной, если на таком коротком отрезке пути сумел наверстать упущенное.

— Сколько ж ты так просвистел вхолостую? —скорее из вежливости осведомился я.

— Могу точно сказать! — он отбубнил, как школьник на переэкзаменовке. — Двадцать и три десятых километра. Я на обратном пути замерил. Он помолчал и добавил уже просто: А то еду себе, понимаешь, и смотрю: на карте одно, а на местности ну все, понимаешь, совершенно другое... Речка откуда ни возьмись. Тут-то я и сообразил. Развернулся на месте и... восвояси. Пришлось поддавать, конечно...

«Восвояси»... Я ужаснулся при мысли, с какой же он скоростью должен был ехать, чтобы прибыть на последний пункт контроля времени без опозданий. Просто жуть... Получается средняя больше стадесяти. Значит, весь путь — двести километров — на полном дросселе, с педалью, отжатой до полика. Нет, это только Сучкову под силу. И еще разве Уно Аава или Александру Ипатенко. С ума прямо сойти, как они это могут...

А Николай, будто подслушав мои мысли, просто сказал:

— Не я тут был первый номер. Твоя заслуга. Двигатель здорово подготовил.

Если бы даже и не наградили меня потом медалью, то, поверьте, этих слов было тоже достаточно. Настоящая награда, меня аж в краску бросило от удовольствия. Я с благодарностью посмотрел на партнера. И хотя понимал, что не только конечно же в двигателе дело — нужны были еще руки Николая на руле, талант его, мастерство и бесстрашие, — но все-таки удивительно приятно было это услышать, приобщиться, так сказать, к экстра-классу, почувствовать себя, пусть и заочным, соучастником этой потрясающей гонки.

Некоторые думают, что форсировать двигатель значит просто выполнить всем известные операции: поднять степень сжатия, улучшить наполнение цилиндров да коллектор и выпускной трубопровод внутри пополировать. Ну еще, может быть, с фазами газораспределения поколдовать или тарелки впускных клапанов увеличить.

Нет, не такие уж это простые дела. И во-первых, приступая к форсировке двигателя, никогда не следует думать, что конструкторы его были глуповаты — упустили, мол, возможность еще 10—15 лошадиных сил выжать, а ты вот сейчас произведешь какие-то магические действия, и потерянная мощность объявится: «Тут я»... Нет, форсировка — это организованная, продуманная, технически обоснованная и квалифицированная работа целого коллектива, дело очень кропотливое и трудоемкое. Буквально из каждого узла двигателя можно извлечь хоть маленькую толику повышения мощности даже после того, как проделаешь все, что рекомендовано для всех форсируемых машин. Иногда возишься несколько суток, а эффект мизерный, какие-нибудь 0,5 лошадиной силы. «От силы полсилы», как у нас говорят на заводе в таких случаях. Но даже и этим не следует пренебрегать. Каждое отдельное мероприятие,— будь то подгонка, или регулировка, или замена какого-нибудь узелка,—дает порой чуть заметный эффект, а в сочетании с другими нередко «оживляет» мотор, и в общей сложности можно получить весьма существенный прирост мощности.

Я лично всегда иду по такому пути. Можно было бы, конечно, и «самородок» искать—какое-нибудь там чудо-мероприятие, но я предпочитаю «намывать» по крупицам. Зато уж всегда уверен, что эффект будет устойчивый, не зависящий от случайностей. И тренер нас на это ориентирует, предостерегает от «заячьей самодеятельности».

Этот двигатель, который так по вкусу пришелся партнеру, мы, конечно, вдвоем с ним делали, но я тут был «первой скрипкой». А он больше ходовой частью занимался—тоже очень важное дело. На колесах все-таки ездим. Устойчивость, управляемость, надежность всех механизмов — чтобы все это было оптимальным, пуд соли надо с машиной съесть.

Еду я так и размышляю обо всем этом, а напарник мой мирно носом посапывает. Ну что ж, он свое дело сделал в этом ралли, я считаю. Осталось нам всего четыреста километров, ну, еще, правда, и два скоростных испытания. Но у меня как-то все время нарастает ощущение, что главные трудности позади и все будет в порядке.

Нет, конечно, о золотых медалях я тогда еще и не думал, но все-таки понимал, что «турнирное положение», как говорят журналисты, у нас неплохое.

Глядишь, станем призерами...

А вышло все еще лучше. Когда главная судейская коллегия подсчитала итоги, то выяснилось, что в классе «Москвичей» у нашего экипажа наилучший результат.

Стоим мы после вручения медалей в строю и ждем команды на спуск флага соревнований. По традиции, эта миссия поручается обычно новым чемпионам. Я, конечно, волнуюсь, а Сучков — он стоит рядом — толкает меня в бок:

— Ну, что я говорил?

И я вспоминаю: когда начиналось соревнование, мы также стояли рядом и ждали команды на подъем флага—поднимать его полагается прошлогодним победителям первенства. И он мне шепнул тогда: «Смотри, как это делается. Ведь спускать придется...»

Теперь вот сбылось его предсказание. Прозвучала команда, и мы подошли к полотнищу. «Ничего себе, компания, — подумал я не без гордости. — Да ведь это же сборная СССР!» Действительно, здесь кроме меня стояли и Юра Лесовский, и Сергей Тенишев, и Лев Шувалов из Вильнюса, и Уно Аава из Эстонии, и Виктор Щавелев, и горьковчанин Мосолов... А среди них — я, грешный...








Дата добавления: 2015-08-12; просмотров: 412. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!




Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...


Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...


ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МЕХАНИКА Статика является частью теоретической механики, изучающей условия, при ко­торых тело находится под действием заданной системы сил...


Теория усилителей. Схема Основная масса современных аналоговых и аналого-цифровых электронных устройств выполняется на специализированных микросхемах...

Травматическая окклюзия и ее клинические признаки При пародонтите и парадонтозе резистентность тканей пародонта падает...

Подкожное введение сывороток по методу Безредки. С целью предупреждения развития анафилактического шока и других аллергических реак­ций при введении иммунных сывороток используют метод Безредки для определения реакции больного на введение сыворотки...

Принципы и методы управления в таможенных органах Под принципами управления понимаются идеи, правила, основные положения и нормы поведения, которыми руководствуются общие, частные и организационно-технологические принципы...

Кишечный шов (Ламбера, Альберта, Шмидена, Матешука) Кишечный шов– это способ соединения кишечной стенки. В основе кишечного шва лежит принцип футлярного строения кишечной стенки...

Принципы резекции желудка по типу Бильрот 1, Бильрот 2; операция Гофмейстера-Финстерера. Гастрэктомия Резекция желудка – удаление части желудка: а) дистальная – удаляют 2/3 желудка б) проксимальная – удаляют 95% желудка. Показания...

Ваготомия. Дренирующие операции Ваготомия – денервация зон желудка, секретирующих соляную кислоту, путем пересечения блуждающих нервов или их ветвей...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.01 сек.) русская версия | украинская версия