ЦАРИЦА КОРДИЛЬЕР

Ла-Пас. На следующий день.

 

Они все-таки пришли. С большим опозданием—

также, впрочем, как еще добрый десяток экипа-

жей,—но пришли. И сегодня весь день занимаются

ремонтом. Успеют ли к старту на следующий этап?

В таком же положении, как экипаж Лифшица, на-

ходятся еще шесть экипажей, в том числе одного из

лидеров гонки—Ги Верье, занимавшего до того

третье место в турнирной таблице. И вообще, отсев

снова довольно большой. Уже точно известно, что до

Ла-Паса не дошло четыре автомобиля, а еще семь

набрали такое количество штрафных очков, что их

дальнейшее участие в, ралли становится весьма про-

блематичным.

С экипажем же Астафьева вопрос наконец решен.

Хотя ему и зачтено прибытие в Ла-Пас, он исключен

из соревнований. Странное все-таки правило. Два со-

вершенно здоровых гонщика на вполне исправной

машине не могут продолжать гонку только потому,

что экипаж стал «некомплектным». Хотя есть целый

ряд экипажей, состоящих всего из двух человек, в

том числе все пять лидирующих экипажей. Но они в

таком составе зарегистрировались на старте, а в ма-

шине номер 21 было зарегистрировано трое. Поэтому

нельзя. Бюрократизм чистой воды. Встречается, ока-

зывается, и в спорте.

Так что осталось у нас четыре машины. Но все

считают наше турнирное положение прекрасным.

В командном зачете вообще осталось всего три

команды, которые могут на что-то претендовать,—

«Форд», «Бритиш мотор корпорейшн» и «Москвич».

И в каждой из этих команд теперь по четыре ма-

шины.

В нашем же классе сейчас вообще всего восемь

машин. Похоже на то, что в Мексику из малолитраж-

 

======================== 195 ========================

ных автомобилей дойдут только одни «Москвичи» да

еще разве «остин-макси» с его весьма деятельными

обитательницами. У остальных экипажей уж очень

много штрафных очков, и положение их критическое.

Все это, конечно, несколько исправило мне наст-

роение. Да и выспался толком. Хотя и говорят, что

усталость накапливается, я ее сегодня уже не чувст-

вую. И несколько часов бродил по Ла-Пасу, неофи-

циальной столице Боливии.

Совершенно удивительный город. Ничего подоб-

ного я еще в своей жизни не видел. Причем ощуще-

ние необычности появляется еще даже до того, как

сюда попадаешь. На что уж я вчера был уставший и

отупевший, а и то почувствовал. Еще за несколько

десятков километров от Ла-Паса, обгоняя тянущиеся

по обочине дороги вереницы лам (их погонщики вели-

чественно восседали верхом на ослах, кутаясь в боль-

шие шерстяные одеяла), вы начинаете понимать, что

сейчас что-то произойдет. И действительно, проехав

по умеренно всхолмленному плато и перевалив через

пологую возвышенность, вы вдруг видите перед со-

бой нечто такое, отчего... нога ваша автоматически

тянется к тормозам.

Прямо перед вами возникает огромный, как бы

вырезанный из хрусталя, массив горы Ильимани, од-

ной из самых высоких в Южной Америке (6447 мет-

ров). Напрасно вы будете смотреть в легенду и све-

ряться с географической картой, чтобы убедиться, что

до столицы Боливии, расположенной у этой горы,

еще добрых пятьдесят километров. Царица Кор-

дильер вырастает перед ветровым стеклом так, буд-

то расстояние до нее измеряется в метрах и — кто его

знает,— может быть, даже и меньше тормозного пути

вашего автомобиля... Какой-то удивительный опти-

ческий эффект, которого в кино достигают, если не

ошибаюсь, так называемым трансфокатором или про-

сто быстрым наездом камеры на объект.

Этот эффект является достойной увертюрой к впе-

чатлениям о Ла-Пасе. Но и самый момент «открытия

 

======================== 196 ========================

занавеса» тоже кое-чего стоит. Проехав оставшиеся

50 километров (кстати, по довольно пыльной дороге),

вы видите перед собой ворота аэродрома с надписью

«Ла-Пас», въезжаете в них и... снова резко нажимае-

те на тормоза. Такое ощущение, что шоссе здесь кон-

чается пустотой, пропастью, противоположный край

которой находится за несколько километров отсюда.

И лишь когда выйдешь из машины и сделаешь не-

сколько шагов к этой пропасти, становится ясным,

что она собой представляет,— там, внизу, метрах в

пятистах отсюда, жмутся друг к другу белые коро-

бочки окраинных домиков—предместье города, у ко-

торого перепад между самой высокой и самой низкой

точками жилого массива составляет... 1100 метров.

Аэродром, о котором я упомянул, находится на

высоте 4100 метров. Ла-Пас—самая высокая столи-

ца в мире, она превзошла в этом отношении даже

тибетскую Лхасу. Но не знаю, как обстоит дело в

Тибете, а здесь довольно интенсивное автомобильное

движение. И регулировать его—хотя общее число

автомобилей, наверное, не превышает нескольких

тысяч — раз в десять труднее, чем, скажем, в Рио-

де-Жанейро с его многотысячным парком автомоби-

лей. Вернее даже, не регулировать, а организовать.

Ведь здесь двадцати, а то и тридцатиградусный

подъем в самом центре города совершенно обычное

явление. Одни автомобили способны его преодолеть,

другие — нет, третьи буквально воют, взбираясь по

улице на самых низших передачах. Если к тому же

учесть, что на такой высоте автомобильный мотор

теряет до сорока процентов своей мощности, то не-

трудно себе представить, какие ситуации возникают

то и дело на самых оживленных перекрестках улиц.

В то же время здесь можно уже на аэродроме

«Эль-Альто» выключить двигатель и целых 30 кило-

метров ехать далеко за Обрахес, на восточной окраи-

не Ла-Паса, пользуясь только... тормозами. Конечно,

они сильно перегреются, но зато—какая экономия

бензина! Она, правда, «воздается сторицей», если по-

 

======================== 197 ========================

пытаться проделать тот же путь обратно...

Вот... На этом, однако, я вынужден завершить

рассказ о своих впечатлениях от боливийской столи-

цы. Можно было бы, конечно, еще поведать о стоящем

на главной площади перед президентским дворцом —

как бы в назидание—фонарном столбе, на котором

закончил свой путь боливийский диктатор, президент

Вильяроэль; об одном из районов города, в котором

к жилищам не ведут ни улицы, ни переулки, ни да-

же тропки (не говоря уже о водопроводе или элек-

тричестве), и обитатели этих жилищ, выходя за

кувшином воды или в гости к соседу, совершают

каждый раз нечто вроде альпинистской вылазки;

наконец, о лапасских «орудовцах», восседающих над

перекрестками в кабинах на уровне второго или даже

третьего этажа и взбирающихся туда по пятиметро-

вым узеньким лестницам, как курицы на насест. Ла-

Пас—это город, о котором можно говорить часами,

особенно автомобилистам. Но, к сожалению, на весь

отдых здесь нам дано всего тридцать часов, из кото-

рых три я потратил на ожидание Лифшица и Щаве-

лева, десять проспал как убитый, пять занимался

машиной, пять осматривал город, а остальные семь

хочу уже поспать просто как человек, которому зав-

тра предстоит проехать по одной из самых трудных

дорог в мире—«Дороге древних инков» в Перу.

Впрочем, нет... Сегодня состоялся один разговор

с местным жителем, который прямо-таки не идет из

головы... Просится на бумагу.

Дело в том, что наши «Москвичи» были первыми

советскими машинами, а мы первыми советскими

людьми, которых увидели жители тех отдаленных

районов Латинской Америки, через которые проле-

гает трасса. Мы уже к этому привыкли и, когда в ка-

кой-нибудь глухой деревушке на нас глазели, как на

пришельцев с другой планеты, быстро находили спо-

собы установить с каждым нормальный человече-

ский контакт. Я, например, в одном горном селении,

где мы остановились для смены тормозных колодок,

 

======================== 198 ========================

сплясал как мог возле машины русскую и—хотя и

нескромно с моей стороны утверждать это — снискал

явное одобрение зрителей. На что уж не было ни ми-

нуты времени, а меня все-таки заставили исполнить

танец на бис, выкинуть еще пару коленец... Мы уго-

щали жителей московскими папиросами (не сигаре-

тами, а именно «Беломором»), объясняли на пальцах,

что такое колхоз и насколько Москва больше Итупа-

ранги,—в общем, не удивлялись тому, что здесь так

мало знают о нашей стране, и терпеливо отвечали на

самые наивные вопросы.

Но это—в горных селениях, отдаленных местах.

А сегодня в Ла-Пасе—столице государства!—один

хорошо одетый человек, по возрасту годящийся мне

в отцы, подошел к нам, когда мы гуляли по городу, и,

беседуя с нашим переводчиком (из посольства), вы-

сказал предположение, что наши пять «Москви-

чей» — это опытные образцы тех автомобилей, кото-

рые СССР... решил наконец выпускать самостоя-

тельно. Чтобы не покупать их в США. Он-де весьма

одобрительно относится к этому «полезному начина-

нию»...

Дело даже не в том, что господин несколько опоз-

дал (ровно на 40 лет!) со своим одобрением. Но он,

видимо, действительно ничего не знал о советской

автомобильной промышленности! Когда я попытался

ему втолковать, что мы — с автозавода, который уже

несколько лет назад выпустил свой миллионный

«Москвич», он принял это за шутку и стал одобри-

тельно похлопывать меня по спине: браво, мол, па-

рень, за словом в карман не лезешь.

Да-а... Интересно было бы хоть глазком взгля-

нуть сейчас на конвейер. Узнать, как на заводе дела.

Оторвались мы все-таки ужасно как далеко от род-

ного «зимовья». Никогда еще, пожалуй, в такую даль

не забирались. Как посмотришь на карту, прикинешь

километраж — просто жуть берет. Даже по прямой,

через океан—хочешь через Тихий, хочешь через

Атлантический—до Москвы отсюда тысяч двадцать

 

======================== 199 ========================

километров. А там еще от Шереметьевского аэродро-

ма до автозавода километров сорок…

 

Запись