ОТ АВТОРА 18 страница

Гласность во всех сферах жизни - одно из важнейших условий дальнейшего

углубления процессов перестройки, ее необратимости... Конференция

подчеркивает, что последовательное расширение гласности является непременным

условием развертывания процессов

 

демократизации всех сфер общественной жизни, обновления социализма.

Развивая гласность, партия неизменно руководствуется ленинским указанием,

что массы должны знать все, обо всем судить и на все идти сознательно.

Коммунистической партии, советскому народу нужна правда, полная и

объективная информация обо всем, что происходит в обществе... Конференция

отмечает важную роль средств массовой информации в расширении гласности. Они

призваны всесторонне отражать деятельность партийных, государственных и

общественных организаций, служить консолидации социалистического общества,

активно пропагандировать накопленный опыт, быть инструментом всенародного

контроля за положением дел в стране. Конференция считает недопустимым

сдерживание критических выступлений прессы, как и опубликование

необъективной информации, задевающей честь и достоинство гражданина... Никто

не имеет монополии на истину, не должно быть и монополии на гласность''.1

Эта резолюция, если учесть идеологическую атмосферу в стране той поры,

останется позорным пятном на совести КПСС. В ней сквозь шелуху трескучих

слов проглядывают ложь и лицемерие. Авторы резолюции, среди которых первой

скрипкой был Яковлев, утверждают, будто ''обстановка гласности'' первых трех

лет перестройки пробудила ''мощные патриотические силы к активной и

целеустремленной работе на благо страны, социализма''. В действительности же

''обстановка гласности'' мобилизовала темные, сатанинские силы, враждебные

стране и русскому народу. Именно они захватили печать, телевидение, радио,

установили свою монополию на гласность и, одурманив доверчивую Россию,

повели ее на ''Голгофу''. Вот этот идеологический разбой и легализовала

партийная конференция в резолюции ''О гласности''. Она,

-- -- -- -- -- -- -- -- -- -

1 XIX Всесоюзная конференция... Т.2. С. 166-169.

 

можно сказать, санкционировала ведущуюся против русского народа

информационную войну.1

О плодах гласности первых лет ''перестройки'' говорил с великой болью в

сердце Ю.Бондарев, выступая на конференции. Горбачеву его выступление,

естественно, не понравилось. Позицию писателя он назвал

''консервативно-пессимистической''.2 Но Ю.Бондарев воспроизвел правду жизни,

а она не способствовала оптимистическому настрою тех, кто болел за судьбу

Отечества. Приведем выдержку из речи Бондарева, быть может, чересчур

пространную, но заслуживающую подобной цитации вследствие глубины мысли и

мастерства слова: ''Часть нашей печати восприняла, вернее, использовала

перестройку как дестабилизацию всего существующего, ревизию веры и

нравственности. За последнее время, приспосабливаясь к нашей доверчивости,

даже серьезные органы прессы, показывая пример заразительной

последовательности, оказывали чуткое внимание рыцарям экстремизма, быстрого

реагирования, исполненного

запальчивого бойцовства, нетерпимости в борьбе за перестройку прошлого

и настоящего, подвергая сомнению все: мораль, мужество, любовь, искусство,

талант, семью, великие революционные идеи, гений Ленина, Октябрьскую

революцию, Великую Отечественную войну. И эта часть нигилистической критики

становится или уже стала командной силой в печати, как говорят в

писательской среде, создавая общественное мнение, ошеломляя читателя и

зрителя сенсационным шумом, бранью, передержками, искажением исторических

фактов. Эта критика убеждена, что пришло ее время безраздельно властвовать

над политикой в литературе, над судьбами, душами людей, порой превращая их в

опустошенные раковины. Экстремистам немало удалось в их стратегии,

родившейся, кстати, не из хаоса, а из тщательно проду-

-- -- -- -- -- -- -- -- -- --

1 Анат.А,Громыко справедливо характеризует XIX партийную конференцию

как одну из самых неприглядных страниц в истории КПСС (Громыко Анат. Андрей

Громыко. В лабиринтах Кремля...С. 155).

2 Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С.393.

 

манной заранее позиции (курсив наш. - И.Ф.). И теперь во многом

подорвано доверие к истории, почти ко всему прошлому, к старшему поколению,

к внутренней человеческой чести, что называется совестью, к справедливости,

к объективной гласности, которую то и дело обращают в гласность

одностороннюю: оговоренный лишен возможности ответить. Безнравственность

печати не может учить нравственности. Аморализм в идеологии несет разврат

духа. Пожалуй, не все в кабинетах главных редакторов газет и журналов

полностью осознают или не хотят осознавать, что гласность и демократия - это

высокая моральная и гражданская дисциплина, а не произвол, по философии

Ивана Карамазова, что революционные чувства перестройки - происхождения из

нравственных убеждений, а не из яда, выдаваемого за оздоровляющие средства.

Уже не выяснение разногласий, не искание объективной истины, не спор о

правде, еще скрытой за семью печатями, не дискуссия, не выявление молодых

талантов, не объединение на идее преобразования нашего бытия, а битва в

контрпозиции, размывание критериев, моральных опор, травля и шельмование

крупнейших

писателей, режиссеров, художников, тяжба устная и письменная

с замечательными талантами, такими, как Василий Белов, Виктор Астафьев, Петр

Проскурин, Валентин Распутин, Анатолий Иванов, Михаил Алексеев, Сергей

Бондарчук,

Илья Глазунов. Нестеснительные действия рассчитаны на захват

одной группой всех газетных и журнальных изданий - эта тактика и стратегия

экстремистов проявилась в последний год особенно ясно и уже вызывает у

многих серьезные опасения.

Та наша печать, что разрушает, унижает, сваливает в отхожие ямы

прожитое и прошлое, наши национальные святыни, жертвы народа в Отечественную

войну, традиции культуры, то есть стирает из сознания людей память, веру и

надежду, - эта печать воздвигает уродливый памятник нашему недомыслию,

Геростратам мысли, чистого чувства, совести, о чем история идеологии будет

вспоминать со стыдом и прокля-

 

тиями так же, как мы вспоминаем эпистолярный жанр 37-го и 49-го годов.

Вдвойне странно и то, что произносимые вслух слова "Отечество", "Родина",

"патриотизм" вызывают в ответ некое змееподобное шипение, исполненное

готовности нападения и укуса: "шовинизм", "черносотенство". Когда я читаю в

нашей печати, что у русских не было и нет своей территории, что 60-летние и

70-летние ветераны войны и труда являются потенциальными противниками

перестройки, что произведения Шолохова пора исключить из школьных программ и

вместо них включить "Дети Арбата", когда я читаю, что журналы "Наш

современник " и "Молодая гвардия" внедряют ненависть в гены (чтобы такое

написать, надо, действительно, обладать естественной ненавистью к этим

журналам), когда меня печатно убеждают, что стабильность является самым

страшным, что может быть (то есть да здравствует развал и хаос в экономике и

культуре), что писателя Булгакова изживал со света "вождь", а не группа

критиков и литераторов во главе с Билль-Белоцерковским, требовавших не раз

высылки за границу талантливейшего конкурента, когда на страницах "Огонька"

появляются провокационные соблазны, толкающие к размежеванию сил, к

натравливанию целой московской писательской организации на журнал "Москва",

когда читаю, что фашизм, оказывается, возник в начале века в России, а не в

Италии, когда слышу, что генерал Власов, предавший подчиненную ему армию,

перешедший к немцам, боролся против Сталина, а не против советского народа,

- когда я думаю обо всем этом, безответственном, встречаясь с молодежью, то

уже не удивляюсь тем пропитанным неверием, иронией и некой безнадежностью

вопросам, которые они задают. И думаю: да, один грамм веры дороже порой

всякого опыта мудреца. И понимаю, что мы как бы предаем свою молодежь,

опустошаем ее Души скальпелем анархической болтовни, пустопорожними

 

сенсациями, всяческими чужими модами, дешево стоящими демагогическими

заигрываниями''.1

Вся мерзость, о которой говорил Ю.В.Бондарев, с новой силой стала

множиться и распространяться после XIX партийной конференции. ''Гласность'',

воспетая на конференции и ловко управляемая заинтересованными лицами,

настолько затуманила общественное сознание, что люди, потеряв социальные и

нравственные ориентиры, оказались не в состоянии трезво и объективно

воспринимать происходящее. Одурманенные ею, они поверили новоявленным

''лжеучителям'' и ''лжепророкам'', которые обещали им новый рай в недалеком

капиталистическом будущем. Таким образом, ''гласность'', нагнетаемая

средствами массовой информации, находящимися в руках недругов России,

сыграла роковую роль в ее исторической судьбе на исходе XX века. Разлагающее

влияние ''гласности'' на общество не могут утаить даже прорабы

''перестройки''. Возьмем, к примеру, Горбачева - главного глашатая

''гласности''.

Вспоминая на страницах своих мемуаров о ''перестройке'', Горбачев

касается, помимо прочего, и ''гласности'', выделяя для этого отдельную главу

с характерным названием ''Больше света: гласность''. Как и во многих других

случаях, он и здесь набожно ''припадал'' к В.И.Ленину, работая по привычке

на публику. ''Больше света''. Эти ленинские слова врезались в его память еще

в студенческие годы. Но с годами политический опыт убедил Горбачева в том,

что данный лозунг ''не случайно канул в лету. Уж очень не подходил он

номенклатуре, всем, кто причастен к власти. Наоборот, "поменьше света" - вот

их принцип и тайное желание''.2 И наш ''осветитель'', как только стал

генсеком, взялся за дело. ''Первым актом гласности, -рассказывает он, -

можно, думаю, считать мою поездку в Ленинград в мае 1985 года. Состоялся

непривычный контакт ру-

-- -- -- -- -- -- -- -- -

1 XIX Всесоюзная конференция... Т.1. С.224-226.

2Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С.314.

 

ководителя с людьми. Выступление без всяких бумажек и предварительных

консультаций с коллегами создало целую проблему для Политбюро. Впервые

многое из того, что содержалось в неопубликованных материалах мартовского и

апрельского Пленумов ЦК, о чем говорилось в "закрытом порядке" в партийных

верхах, было "выплеснуто" на всех''.1 Потом было интервью Горбачева

американскому журналу ''Тайм'' и его беседа с тремя корреспондентами

французского телевидения - ''прорывы к открытости''.

И тут мы подходим к главному: ''Очередной ступенью в развитии гласности

стало поощрение критических выступлений в печати, на телевидении и радио по

поводу всевозможных безобразий, слабостей, прорех в нашей жизни, о которых в

прошлом не полагалось говорить вслух, выносить на суд общественного

мнения''. Все это было бы хорошо, но ''критика стала приобретать

оскорбительный, разносный характер, нередко публиковались откровенно

клеветнические материалы, основанные на искажении и подтасовке фактов''. При

этом ''каждый орган информации пускал "на публику" только "своих",

инакомыслящих у себя не терпел''.2

Насчет ''инакомыслящих'' Горбачев явно ''перегнул'', поскольку

практически все органы СМИ (за редким исключением) были в руках демократов.

Поэтому в целом средства массовой информации отличались концентрированным

единомыслием, направленным на расшатывание существующего строя. Особым

рвением здесь отличались ''Огонек'', ''Московские новости'', ''Аргументы и

Факты'', которым, судя по всему, покровительствовал сам Горбачев. Во всяком

случае, он говорит, что ему приходилось не раз брать под защиту редактора

''Московских новостей'' Е.Яковлева.3

Могущественным покровителем демократических СМИ был и А.Н.Яковлев. Он

направлял их деятельность, они рабо-

-- -- -- -- -- -- --

1 Там же. С.315-316.

2 Там же. С.317.

3 Там же. С.324.

 

тали под ним,1 Анат.А.Громыко рассказывает, как в 1987-1987 гг. Яковлев

проводил в здании ЦК партии инструктажи с работниками средств массовой

информации, число которых доходило до 200 человек. Он призывал журналистов

широким фронтом разворачивать критику, усматривая в ней ''первый шаг к

созиданию''. Причем наставлял: ''Все должно быть пущено в ход''.2

Естественно, при таких установках в демократических средствах массовой

информации началась настоящая вакханалия ''гласности''.3 ''Прорабы

перестройки с таким старанием раскачивали исполинские колокола гласности,

что по всей стране и за ее пределами все гудело и звенело. Однако камертон

этого набата был один:,,Все, что было до перестройки - плохо, все, что

делается сейчас - хорошо, другого не дано"''. Не мудрено, что пресса, по

выражению Горбачева,

-- -- -- -- -- -- --

1 Громыко А н а т, Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля... С. 159. См.

также: Бушин В. С Честь и бесчестие нации. М., 1999. С. 160-161.

2 Там же.С.126, 127.

3 В высшем руководстве отнюдь не все понимали подлинный смысл

деятельности А.Н.Яковлева. Примечательно в этой связи высказывание

А.А.Громыко: ''Яковлев не видит опасности, исходящей от писак и шарлатанов.

Растяпа'' (там же. С. 126) Слово ''растяпа'' к Яковлеву явно не подходит. В

данном случае его следовало бы адресовать самому А.А.Громыко, не понявшему

характер деятельности сановного идеолога. А.Н.Яковлев, этот умелец

''дворцовых игр'' (см.: Черняев А.С. Моя жизнь и мое время. С.297), вел

хитрую и тонкую игру на разрушение. Наивно звучат и слова младшего Громыко,

который полагает, что Яковлев, ''очевидно, думал о болезнях советского

общества, которое, как и большинство, считал социалистическим и поддающимся

перестройке. Впоследствии я не раз и не два пытался понять его мышление, но

так и не находил ответа на вопрос, почему этот умный человек не смог

выстроить теоретическую базу перестройки и быстро утонул в болоте

политических склок, был подмят непомерной славой, вылитой Западом на

Горбачева'' (Громыко Анат. Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля. С 141).

Анат.А.Громыко никак не может взять в толк, что для людей типа Яковлева

перестройка означала лишь одно - разрушение существующей системы с целью

буржуазной реставрации.

4 Там же. С. 104.

 

''вышла из-под контроля''. Но это не совсем так. Это - полуправда.

Пресса ''вышла из-под контроля'' официальной власти, но она контролировалась

и направлялась невидимым центром. Иначе не понять дружные, скоординированные

ее нападки на фундаментальные основы системы, попытки переоценки ценностей.

В частности, Горбачев вынужден признать, что ''так случилось с оценкой пути,

пройденного страной после Октября 1917 года. Пожалуй, ни одно из направлений

гласности не имело столь сильного резонанса и не произвело такого

психологического шока, как восстановление достоверной, а не мифологической,

идеализированной и романтизированной истории советского периода, включающей,

наряду с многими образцами народного героизма и бесспорными достижениями в

социальном устройстве, чудовищный разгул бюрократии, массовые репрессии,

тоталитарное подавление свободной мысли. Люди жадно набросились на

публикации с разоблачением творившихся преступлений, накатилась вторая после

XX съезда волна развенчания Сталина, полной мерой досталось Брежневу, а

затем дошло до переоценки и самого Ленина, марксистской идеологии, принципов

социализма''.

Мы сильно ошибемся, если примем эти сетования Горбачева за ''чистую

монету''. Его тогда беспокоили собственно не искажения советского прошлого,

а реакция на них со стороны ''правых'', т.е. традиционалистов и ортодоксов,

которых он опасался. Однажды Горбачев в разговоре с Черняевым заметил, что

он порой ''обрушивается'' на ''левых'', поскольку ''они провоцируют правых,

мобилизуют их своими криками и атаками на Ленина, Октябрь, социализм.

Поднимают панику, не понимая, что мне, Горбачеву, дорога вправо и назад

заказана. Я обречен идти вперед, и только вперед. И если отступлю, сам

погибну и дело погибнет. Как же они могут думать, что я с Лигачевым?''.2

-- -- -- -- -- -- -- --

1 Горбачев МС. Жизнь и реформы. Кн 1. С.327.

2 Че р н я е в А.С. Шесть лет с Горбачевым: По дневниковым записям

С.319

 

Есть еще одна существенная грань ''гласности'' -- обсуждение и оценка

межнациональных отношений в исторической России и СССР. Горбачев с

наигранной горестью вздыхает: ''Увы, в этих вопросах верх взяли предвзятость

и нетерпимость, на них сделали политическую карьеру и рванулись к власти

националисты, развернувшие атаку на саму идею Союза''.1

Итак, из признаний (вольных или невольных) генерального прораба

''перестройки'' следует, что ''гласность'', развернувшаяся в

''перестроечный'' период - это не просто свобода слова, дарованная

прогрессивными правителями гражданам страны, а политика гласности, ведущая к

пересмотру ленинского наследия, марксистской идеологии, к изменению

общественного строя СССР и разрушению его территориального единства. Таков

внутренний смысл горбачевской ''гласности''.2 Таковы цели, которые она

преследовала. Их осуществление не могло состояться без усиленной обработки

общественного сознания, без интенсивного, так сказать, ''промывания

мозгов''. На это также была направлена политика гласности.

Историческая память - фундаментальная основа бытия народа. Чтобы

заставить людей жить иначе, надо побудить их думать и мыслить по-другому. А

для этого необходимо если не искоренить историческую память народа, то, уж

во всяком случае, исказить ее. Глашатаи ''перестройки'' прекрасно это

сознавали и потому начали поход именно против русской истории.

Все замышлялось ради резонного, казалось бы, поиска исторической

правды, скрываемой в годы правления коммунистов. Настораживало только то,

что в этот поиск пустилась самая разношерстная публика: политики, поэты,

писатели,

-- -- -- -- -- --

1 Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Кн.1. С.328.

2 К этому следует добавить еще одну деталь, подмеченную Р.Никсоном:

''Во внутренних делах Горбачев мастерски использовал гласность, чтобы

изолировать своих политических противников и ослабить силу их власти''

(Никсон Р. На арене... С.365).

 

публицисты, журналисты и прочие непрофессиональные ''историки'', не

обремененные историческими познаниями. Несмотря на отсутствие специальной

научной подготовки, они давали самые смелые оценки прошлому, далекому и

близкому, розыск ''белых пятен'' в отечественной истории, прежде всего в

истории советского общества, стал едва ли не повальным увлечением. Газеты,

журналы, радио, телевидение выявили такое количество этих ''пятен'', что от

них зарябило в глазах и голова пошла кругом, а в обществе не сразу заметили,

как отыскание ''белых пятен'' сменилось очернительством нашей истории.

''Поборники'' исторической ''правды'' вдруг обнаружили, что русский народ

ленивый и консервативный, покорный и послушный властям, что историю России

отличает ''тысячелетняя парадигма рабства'' (А.Н.Яковлев) и демократия у нас

лишь только зарождается.

При этом никого не смущало, что отрицание демократических устоев в

русской истории перечеркивает труд многих поколений отечественных и

зарубежных историков, убедительно показавших наличие у нас в давние времена

общинно-вечевых институтов, лежавших некогда в основе общественной жизни.

Как-то выпала из поля зрения толкователей истории России и приверженность

русского народа к вековым общинным традициям, связь народной стихии с

демократическим общинным началом, которое, по замечательному выражению Ю.Ф.

Самарина, представляет собой ''грунт всей Русской истории про-

-- -- -- -- -

1 Цамутали А.Н. 1) Очерки демократического направления в русской

историографии 60-70-х годов XIX в. Л.,1971; 2) Борьба течений в русской

историографии во второй половине XIX века. Л.,1977; Шуша-рин В.П.

Современная буржуазная историография Древней Руси. М., 1964. -

Обоснованность такого рода представлений у нас не вызывает никаких сомнений

(см.: Ф р о я н о в И.Я. 1) Киевская Русь: Очерки социально-политической

истории. Л.,1980; 2) Мятежный Новгород: Очерки истории государственности,

социальной и политической борьбы конца IX-начала XIII столетия. СПб.,1992;

3) Древняя Русь: Опыт исследования истории социальной и политической борьбы.

М.; СПб., 1995).

 

шедшей, настоящей и будущей''. Позабыли также о мощной волне

демократических свобод, поднятой Февральской революцией. ''Россия сейчас

самая свободная, самая передовая страна в мире'', - говорил в апреле 1917

года ни кто иной, как В.И.Ленин. Однако любому мало-мальски грамотному

исторически человеку ясно, что эти свободы не могли появиться на пустом

месте, возникнуть без предварительной исторической практики и выучки.3 Они,

по иронии судьбы, обеспечили ''максимум легальности'' в борьбе за власть

большевикам, т.е. в конечном счете способствовали победе Октябрьской

революции.

Из тысячелетней истории России наибольшему поношению подверглась

советская эпоха с ее коммунистической идеологией, породившей якобы за 70 лет

''столько чудовищ, сколько старая частнособственническая цивилизация не

сумела породить за три века''.4 В облике кровожадных монстров предстали

Ленин и Сталин, особенно последний. Именно на Сталине сконцентрировалась

ненависть к социализму и КПСС. Сталинизм был отождествлен с фашизмом. И вот

оказалось, что страна, победившая фашистскую Германию, освободившая народы

Европы от фашистского порабощения и спасшая некоторые национальности от

полного истребления, сама являлась фашистской. В итоге утешиться было нечем:

70 лет народы России прожили зря, гоняясь за химерой коммунизма -

вожделенного рая на земле. Теперь пришла пора отрезвления, и Россия должна

вернуться в ''частнособственническую цивилизацию'', покинутую в 1917 году.

-- -- -- -- -- -- -- -

1 Самарин Ю.Ф. Собр. соч. М, 1877. Т. 1. С.51.

2 Л е н и н В.И. Поли. собр. соч.Т.З I. С. 106.

3 Недаром Питирим Сорокин говорил, что в России ''под железной крышей

самодержавной монархии жило сто тысяч крестьянских республик'' (цит.

по:Пушкарев С.Г. Самоуправление и свобода в России. Франкфурт-на-Майне,

1985. С.60).

4 Ц и п к о А. Хороши ли наши принципы// Новый мир. 1990, No4. С.174.

 

Все это подрывало историческую память русского народа, деформировало

его историческое самосознание, притупляло народный государственный инстинкт,

что позволило творцам ''перестройки'', заметно ослабившим правящие функции

КПСС, перевести в обвальную фазу развал государственности в СССР. Прежде

всего они старались надломить одну из главнейших опор государства - армию.

Развернулась широкомасштабная кампания по шельмованию и дискредитации армии

в глазах общества, преследующая цель парализовать ее какие-либо активные

действия по защите политического и государственного строя в стране. Для

этого армию несколько раз ''подставили'', обрушив на нее затем шквал

критики, вызвавшей растерянность в армейских кругах, деморализацию и

нежелание вмешиваться в происходящее. В качестве примеров можно назвать

события в Тбилиси, Баку и Вильнюсе. Особенно много шума было поднято по

поводу тбилисских событий 9 апреля 1989 года.

Эти события стали предметом обсуждения на Первом съезде народных

депутатов СССР в мае 1989 года. С целью расследования произошедшего в

Тбилиси Съезд образовал специальную комиссию, в которую, по свидетельству ее

председателя А.А.Собчака, ''были включены представители народных фронтов,

т.е. демократических сил из Москвы, Литвы, Эстонии''.1 Собчак не скрывает,

что такой состав комиссии сыграл свою роль и повлиял на результативность ее

работы, на общий настрой, который господствовал в ней.2 Зная умонастроение

Собчака и представителей народных фронтов, вошедших в комиссию, можно было

заранее предсказать, что и результативность ее работы и общий настрой будут

не в пользу официальной власти. К сожалению, деятельность комиссии и

обнародование результатов расследования приобрели политический,

спекулятивный характер. На людской трагедии де-

-- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -

1 Собчак А.А. Тбилисский излом, или Кровавое воскресенье 1989 года.

М.,1993. С.23.

2 Там же

 

далась политика, приближающая демократов к власти. Не случайно книга

Собчака о тбилисских событиях выпущена в свет стотысячным тиражом.1 Впрочем,

обратимся к самим событиям 9 апреля. Как они назревали?

7 апреля 1989 года поздно вечером командующий войсками Закавказского

военного округа генерал И.Н.Родионов отправил в Министерство обороны СССР

сообщение следующего содержания: ''ДОКЛАДЫВАЮ ПО СОБЫТИЯМ В ГРУЗИНСКОЙ ССР.

5 апреля группа студентов из 500 человек организовала демонстрацию у Дома

правительства в Тбилиси с голодовкой 40-50 человек. 6 апреля обстановка

резко обострилась. К 13 часам на митинг собралось уже около 5-6 тысяч.

Митинг возглавили руководители общества "Церетели" - Мераб Костава, Георгий

Чантурия, Ираклий Церетели и представители вузов - Мелашвили, Кацитадзе.

Зачитано обращение к Президенту, конгрессу США и странам - участницам НАТО,

в котором предлагали: 1. Приурочить одно из заседаний ООН ко дню суверенной

Грузии (26 мая 1926 года). 2. Признать 25 февраля 1921 года "Днем оккупации

Грузии большевистскими силами России". 3. Оказать помощь Грузии для выхода

из состава СССР. Под петицией подписалось около 5 тысяч человек. Количество

участников митинга постоянно возрастало и к 19.30 достигло около 10 тысяч

человек. Выдвигались лозунги: "свободу политзаключенным"; "долой русских

оккупантов"; "вывести оккупационные части из Грузии"; "долой абхазских

экстремистов"; "никакой автономии в Грузии"; "освещение событий в Грузии

телевидением". Создан координационный комитет по организации стачек и

забастовок. Цель - проведение широкомасштабных выступлений, намеченных на

май... Все проводимые митинги не санкционированы, мер со стороны руководства

республики не предпринимается. К руководителям (организаторам) митингов

решительных мер не приме-

-- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -

1 Если бы не собранные в ней важные документы и материалы, она была бы

политической, образно говоря, бабочкой-однодневкой.

 

няют. Войска МВД выполняют роль наблюдателей. Руководство республики

пытается стабилизировать положение с помощью активных действий войск, что

обострит имеющееся негативное отношение к армии. Имеют место нападения на

военнослужащих, их избиения и взламывания квартир. Второй секретарь ЦК КПСС

Грузии т. Никольский роль армии видит только в выполнении ею милицейских

функций. Предлагаю: 1. Арестовать руководителей резко националистических

обществ - организаторов сборищ, несанкционированных митингов. 2. Не

допускать проведения несанкционированных митингов путем разгона мелких групп