политики и технократы в постиндустриальном обществе 11 страница

⁷⁹ Любые односторонние выводы, сделанные из трудов столь многогранно­го, сложного и противоречивого мыслителя, каким был Ж.-Ж.Руссо, являются заведомо неверными. Здесь представлено одно из прочтений его работ, то, ко­торое давалось различными авторами после Великой французской революции. Оно изложено во многих работах и подтверждено историческим опытом.

 

МИЛЛЬ И ЛОГИКА ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА

Для Ж.-Ж.Руссо, рассматривавшего человеческое общество как управляемое страстями и греховностью, равенство — не само­цель, но средство достижения гражданских добродетелей и фор­мирования нравственных личностей; в своем понимании иерар­хии целей он исходит из классических представлений о задачах общества. Для второго, более широкого течения политической мысли целью равенства выступает социальный мир, а его направ­ляющим принципом является полезность.

Демократия по своей природе конфликтна, поскольку люди постоянно хотят обладать тем, что имеют другие. Но не все об­щества порождают подобные сравнения. Крепостной не сопос­тавлял свою судьбу с судьбой землевладельца; у него было свое уготованное место в структуре мироздания, и он воспринимал его фатально. Демократия с ее изначальной приверженностью идеям равенства неизбежно создает мерило отсчета и оценки различий в статусе, богатстве и власти. Там, где человек встреча­ет препятствия на пути исправления этих различий, результатом зачастую бывает — по выражению Ф.Ницше — озлобление иди зависть, гнев и ненависть по отношению к оказавшимся наверху. Как отметил М.Шедер: “Озлобление должно быть с наибольшей силой выражено в обществе, подобном нашему, где относительно равные права (политические и иные) иди официально признан­ное формальное социальное равенство существуют наряду с ши­рокими реальными различиями во власти, собственности и обра­зовании... Совершенно независимо от характера и опыта инди­видов потенциальный заряд озлоболения накапливается в самой структуре общества”⁸⁰.

⁸⁰ Schemer М. Ressentiment. N.Y., 1961. P. 50. Сравните его доводы с пасса­жем А. де Токвидя: “Не следует закрывать глаза на тот факт, что демократи­ческим институтам в наиболее успешной форме удается развить в человеческих сердцах чувство зависти. Это происходит не вследствие того, что они обеспечи­вают каждому средства подняться до уровня всех остальных, но по причине того, что они постоянно неадекватно применяются пользующимися ими людь­ми. Демократические институты пробуждают и подогревают страстное жела­ние равенства, не будучи в состоянии удовлетворить его в полной мере. Это полное равенство постоянно как сквозь пальцы ускользает от людей в тот мо­мент, когда, как они думают, они поймали его, улетучиваясь, как говорит Паскаль, в вечность; люди все больше возбуждаются в поисках этого благослове­ния, становятся все более нетерпимыми, поскольку оно кажется все ближе, но его по-прежнему невозможно попробовать. Они приходят в экстаз от мысли об удаче и раздражаются от неопределенности успеха; усталость приходит на сме­ну возбуждению, сменяясь затем горьким разочарованием. В таком состоянии все явления, которые каким-либо образом стоят выше людей, кажутся им поме­хой на пути удовлетворения их желаний, и они выходят из себя при виде любо­го превосходства, хотя держатся при этом в рамках закона” (TocquevMe A., de. Democracy in America. N.Y., 1966. P. 183).

 

 

Поскольку сверхчувственностъ выступает главной психоло­гической причиной разрушений и конфликтов, перед обществом встает проблема ее снижения. И поскольку неравенство является не случайным, а закономерным — причем различия принимают групповой характер — все группы должны быть включены в со­став общества и им должно быть позволено использовать поли­тическую систему как средство исправления различных форм неравенства. Таким образом, главным инструментом социально­го мира служит представительство.

Обоснования данной системы были заложены Дж.Ст.Миллем в его работе “Представительное правление”. “Интересы исключен­ных классов подвергаются всегда риску остаться в пренебреже­нии”, — писал он⁸¹. Он имел в этом случае в виду различные слои рабочего класса. Хотя другие классы уже не пытались “умышлен­но” присвоить себе интересы пролетариата, сам факт исключения рабочих означал, что проблемы никогда не рассматривались с их точки зрения. Дж.Ст.Милль пошел настолько далеко в своих ут­верждениях, что стад доказывать, что представительное правле­ние может существовать только в форме пропорционального пред­ставительства; одна из глав его книги, названная “Представитель­ство меньшинств”, исследует систему Т. Хэйра для подобного рода выборов: “План этот не имеет себе равного по достоинству ввиду развития в нем великого принципа управления почти до идеально­го совершенства... по отношению к своей специальности...” Поло­жительной чертой этого принципа государственного устройства является то, что он “обеспечивает пропорциональное представи­тельство каждой избирательной единице. Не только две главные партии, иди, может быть, несколько самых значительных групп

 

⁸¹ M ill J.St. Representative Government. [L., 1962]. P. 209 [перевод этой цита­ты приводится по: Милль Дж.С. Представительное правление. СПб. 1907. С. 56].

 

меньшинства, но каждое меньшинство во всякой стране, заключа­ющее в себе достаточное число людей, чтобы составить избира­тельную единицу, на основании принципов равенства и справед­ливости будет иметь своего представителя”⁸².

Логикой представительства меньшинства является квота. Лю­бая политическая система, чтобы следовать принципу справедли­вости, должна согласиться с тем, чтобы ее выборные органы со­стояли из представителей, пропорционально отражающих струк­туру ее членов. Демократическая партия США пошла именно по этому пути при разработке правил проведения своего съезда 1972 года, установив в качестве условия, что все отделения партии в отдельных штатах должны предпринять “необходимые шаги” по приведению своих делегаций в относительное соответствие структуре населения этих штатов с учетом этнических мень­шинств, доли женщин и молодежи (в возрасте от 18 до 30 лет)⁸³.

Но это поднимает две серьезные проблемы. Во-первых, как определить законный “интерес”, иди базовый элемент социаль­ной системы, иди группу меньшинства? В первые годы существо­вания США считалось, что законными единицами представитель­ства являются штаты, а Конституция, перед внесением в нее по­правок, давала их законодательным собраниям право выбора двух сенаторов от каждого штата. Начиная с 30-х годов и позже легитимными единицами стали “функциональные группы” — бизнес­менов, фермеров и рабочих. В 60-е и 70-е годы социальные груп­пы стали определяться в биологических (под, цвет, возраст) и культурологических (этническая и религиозная принадлежность) категориях. Однако если человек избран в представительные орга­ны исходя из его возраста, пола, этнической и религиозной при-

⁸² Mill J.St. Representative Government. P. 261, 263 [перевод этой цитаты приводится по: Милль Дж.С. Представительное правление. С. 134, 137 ].

⁸³ В результате женщины составили 38 процентов всех делегатов (по срав­нению с 13 процентами четырьмя годами раньше), черные — 14 (по сравнению с 5,5 процента в 1968 году), а делегаты в возрасте до 30 дет — 22 процента (по сравнению с 4 процентами в 1968 году). Однако делегации штата Иллинойс, возглавлявшейся мэрои Чикаго Дэди, было отказано в месте на съезде на том, основании, что она не является “представительной”; делегация заявила, что, эти правила недемократические, хотя и свободно установлены большинством, голосов. Так что же тогда есть демократия — голос большинства иди предста­вительство по социальным группам?

 

наддежности либо профессии, является ли этот единственный признак решающим фактором, гарантирующим место данному депутату?⁸⁴ Элементарный социологический факт состоит в том, что у индивида нет единого идентификационного признака, что он характеризуется множеством социальных ролей. Должна ли чернокожая женщина моложе тридцати иметь три голоса вместо одного? Или она должна выбрать какой-то один признак, по которому и попасть в определенную квоту?

Во-вторых, если политические органы будут состоять исклю­чительно из [представителей] корпоративных групп, что про­изойдет с управлением на основе численного большинства? Бу­дут ли несколько больших корпоративных групп перевешивать при голосовании меньшие? Афроамериканцы, например, являю­щиеся в США одним из наиболее ущемленных меньшинств, со­ставляют около 11 процентов населения. В ряде городов они на­ходятся в большинстве, но эти города не имеют достаточных финансовых ресурсов для обновления или реконструкции. Соци­олог Г.Ганс утверждает, что никакое численное большинство не будет обкладывать себя налогами или же перераспределять свои богатства, помогая меньшинствам, и, таким образом, в мажори­тарном обществе участь негров никогда не будет всерьез улучше­на. Поэтому он считает, что элементом на пути к достижению

⁸⁴ Голова идет кругом от логики представительства меньшинств, доведен­ной до ее политического завершения. Если проанализировать нынешний состав участников политического процесса, "о законодательное собрание, сформиро­ванное на принципах Милдя, состояло бы из депутатов трех полов: мужчин, женщин и гомосексуалистов; трех возрастных групп: молодежи, лиц среднего возраста и пожилых граждан; четырех религий: протестантов (исключая рас­пределение по сектам), католиков, иудеев и мусульман (а куда отнести иегови­стов, менонитов и представителей других сект?); четырех ущемленных мень­шинств: черных, мексиканцев американского происхождения, пуэрториканцев и американских индейцев; пяти этнических групп “средней” Америки: ирланд­цев, итальянцев, поляков, немцев и славян; восьми профессионально-квалифи­кационных групп, исходя из стандартной классификации Бюро цензов США. В этом случае американцы англосаксонского происхождения и протестантского вероисповедания, а также некоторые “другие группы” могут найти себе место только среди остаточных слоев населения.

Хотя эта схема в несколько карикатурном свете представляет аргументы Дж.Ст.Милля, приведенные в “Представительном правлении”, я всего лишь довел один из его важнейших постулатов до его логического завершения.

 

равенства является предоставление меньшинствам “права специ­ального вето”⁸⁵. Это предложение, в сущности, повторяет прин­цип “согласованного большинства”, который перед Гражданской войной отстаивал Дж.К.Калхун как средство защиты южных шта­тов от возможного забаллотирования их предложений со сторо­ны северян⁸⁶. Своя логика есть и в идее “общинного контроля” над социальными ресурсами, такими, как школы, жилой фонд и т.п. Но существует ли в таком случае более широкий социальный или общественный интерес? Если корпоративным или общинным группам позволено осуществлять контроль за решениями, влия­ющими на их жизнь, то на каком основании можно отказать южанам в праве на проведение политики сегрегации? И если местное сообщество наложит запрет на прокладку шоссе по сво­ей территории, не перекладывает ли она, настаивая на иной кон­фигурации трассы, издержки на своих соседей в виде более вы­соких налогов?

Целью полного представительства всех меньшинств считает­ся преодоление конфликтов, однако история почти всех обществ показывает, что, когда политическая система поляризуется ис­ключительно по одному признаку — классовому, религиозному, языковому, племенному или этническому, — вспышка жестокого конфликта становится практически неизбежной; там же, где на­личествует амальгама “пересекающихся” типов самосознания — например, в Голландии, где существуют как классовые, так и ре­лигиозные политические партии, рабочие-католики и рабочие-протестанты расколоты таким образом, что ни религиозные, ни политические черты не доминируют полностью в их сознании —

⁸⁵ Hems H. We Won't End the Urban Crisis Until We End Majority Rule // New York Times Magazine. August 3, 1969.

⁸⁶ Дж.К.Калхун утверждал, что такое соотношение требует согласия всех основных групп или фракций, а не простого большинства, сформированного без учета природных и социальных границ, таких, как регионы, группы иди классы. Взгляды Дж.К.Калхуна являлись карикатурой, пусть и элегантной, на модель Дж.Мэдисона. Они представляли собой философское обоснование пред­ставительства скорее в гетерогенном, нежели в гомогенном обществе, необхо­димого для сохранения общественного неравенства, господства белых, прав штатов, антимажоритаризма и власти меньшинства. Необходимо иметь в виду, что эти взгляды получили распространение в период, когда стали формироваться американские политические партии (см. по этому вопросу: McGregor Burns J. The Deadlock of Democracy. N.Y., 1963. Ch. 3, особенно С. 57).

 

контрольные и сдерживающие функции власти осуществляются наиболее эффективно⁸⁷. Короче, в состоянии ли принцип квотного представительства в политической системе, определенный на основе общинных иди партикуляристских критериев, помешать ее поляризации или фрагментации и не допустить паралича об­щественного организма?

РОУАЗ И СПРАВЕДЛИВОСТЬ

Если Ж.-Ж.Руссо добивался равенства результатов ради добро­детели, а Дж.Ст.Миддь отождествлял пропорции представитель­ства с интересами индивида, исходя из критерия полезности, то современный философ Дж.Роудз стремится утвердить приори­тет равенства во имя справедливости. Как он тонко подмечает, “справедливость является первейшей добродетелью социальных институтов, подобно тому как истина есть достоинство системы мышления”⁸⁸.

⁸⁷ Исчерпывающее изложение этой проблемы см. в коллективной статье:

The Psychology of Voting: An Analysis of Political Behaviour // Lindzey G. (Ed.) Handbook of Social Psychology. Vol. II. Cambridge (Ma.), 1954.

⁸⁸ Rawls J. A Theory of Justice. Cambridge (Ma.), 1971. P. 3. Справедливость для Дж.Роудза не концентрирует в себе всю энергетику общества; она пред­ставляет основу стандартов распределения и является частью более широкого социального идеала. Он пишет: “Итак, концепция социальной справедливости должна рассматриваться прежде всего как задающая стандарт, относительно которого следует оценивать распределительные механизмы общества. Этот стан­дарт, однако, не должен смешиваться с принципами, определяющими другие свойства, поскольку как базовая структура, так и социальные формы деятель­ности в общем могут быть эффективными или неэффективными, либеральными иди консервативными, иметь многие другие характеристики, равно как быть справедливыми иди несправедливыми. Всеобъемлющая концепция, включающая в себя принципы всех свойств базовой структуры наряду с их относительным значением в случае возникновения конфликта, выходит за рамки концепции справедливости; она составляет содержание социального идеала. Принципы справедливости являются хотя всего и частью, но наиболее важной частью та­кой концепции. Социальный идеал, в свою очередь, связан с концепцией обще­ства, т.е. с видением того пути, каким должны согласовываться цели и средства социального сотрудничества... Для более полного понимания концепции спра­ведливости мы должны иметь четкую теорию социального сотрудничества, на основе которой она и строится” (Rawls J. A Theory of Justice. P. 9-10).

 

Что есть справедливость? Она не может сводиться к макси­мальным благам для большинства, поскольку результатом этого может стать несправедливость по отношению к меньшинству. Она должна быть определяющим принципом оценки конкурирующих требований, то есть соответствующего деления социальных благ. Для Дж.Роулза таковой является справедливость как честность⁸⁹, а основания честности заложены в двух принципах.

Первый: каждый индивид должен иметь равное право на наи­более широкие основные свободы, сравнимые с подобными же свободами для других [членов общества].

Второй: социальные и экономические неравенства должны быть организованы таким образом, чтобы (а) их можно было обоснованно рассматривать в качестве результатов личных дос­тижений и (б) они были привязаны к постам и учреждениям, открытым для всех⁹⁰.

Первый принцип имеет отношение к равным гражданским сво­бодам — свободам слова, голоса и собраний, праву быть избран-

⁸⁹ Идея честности неизбежно предполагает социальную tabula rasa. Дж.Роулз пишет: “При таком подходе положение равенства соответствует месту ес­тественного состояния в традиционной теории общественного договора. Это исходное положение не является, конечно же, представлением о некоем реаль­ном историческом положении вещей, еще менее — о примитивной культуре. Оно понимается как.чисто гипотетическая ситуация, характеристики которой, таким образом, ведут к формированию определенной концепции равенства. Одна из ключевых особенностей такой ситуации состоит в том, что никто не знает своего места в обществе, своей классовой принадлежности или социального статуса и никто также не ведает о своей участи в распределении естественных богатств и способностей, своего уровня интеллекта, физической силы и т.п. Я готов даже предположить, что стороны не знают своих концепций блага или своих специфических психологических качеств. Принципы равенства устанав­ливаются позади завесы незнания. Такой подход гарантирует, что никто не получит преимуществ и не будет находиться в ущемленном положении от выбо­ра принципов в результате естественной игры случая или стечения социальных обстоятельств. Поскольку все будут находиться в одинаковом положении, и никто не сможет создать условия, благоприятные для него одного, установлен­ные принципы равенства окажутся результатом честного соглашения или тор­га” (Rawls J. A Theory of Justice. P. 12).

⁹⁰ Окончательные формулировки Дж.Роудза, в которых отражено его пони­мание приоритетности, приведены в: Rawls }. A Theory of Justice. P. 302-303. Для целей нашего рассуждения мы можем ограничиться их первоначальной редакцией.

 

ным на общественную должность и т.п. Второй связан с социаль­но-экономическими неравенствами — распределением доходов и богатства, различиями в степени полномочий и т.п. Нас интере­сует прежде всего второй принцип. Ключевыми в его формули­ровке являются двусмысленные выражения “в соответствии с личными достижениями” и равно открытые для всех”. Что они означают?

Цель рассуждений Дж.Роулза является сложной, но понят­ной. “Равно открытые для всех” может означать либо равные в том смысле, что карьеры открыты для талантливых людей, либо равные в смысле “равенства справедливых возможностей”. Пер­вое понимание просто означает, что людям, у которых имеются способности и устремления, полагаются те места, которые они занимают. Это традиционный либеральный взгляд. Но Дж.Роулз отмечает, что он не принимает во внимание искажения, обуслов­ленные социальными неожиданностями. “Во всех социальных сферах, — пишет он, — должны существовать примерно равные перспективы повышения культурного уровня и мобильности для каждого человека, имеющего сходную систему мотивации и ода­ренности... Шансы на получение культурных знаний и навыков не должны зависеть от классовой позиции человека, и, таким образом, система школьного образования, будь она частной иди государственной, должна быть организована таким образом, что­бы устранять классовые барьеры”.

Этот либеральный принцип трактует необходимость устра­нения социальных различий для обеспечения равных стартовых возможностей, но оправдывает неравные результаты, основан­ные на естественных способностях и талантах. Однако для Дж.Роулза “естественные” преимущества столь же произволь­ны иди случайны, как и социальные. Они не обеспечивают “спра­ведливых возможностей”. “Существует не больше оснований свя­зывать распределение доходов и богатств с распределением ес­тественных дарований, чем, скажем, с исторической иди соци­альной удачей... На степень, в которой развиваются и достига­ют зрелости естественные способности, влияют все формы со­циальных условий и классовых отношений. Даже сами стремле­ния совершить усилия, предпринять попытку, другим образом обратить на себя внимание зависят от благополучия семьи и благоприятности социальных обстоятельств. На практике не­

возможно обеспечить равные шансы на социальные достижения и доступ к культурным ценностям даже для почти одинаково одаренных людей, и поэтому нам, возможно, придется принять принцип, признающий этот факт и смягчающий произвольные последствия естественной лотереи”*.

Дж.Роудз поэтому приходит к выводу, что нельзя выравнять возможности и что их можно лишь увязать с другой целью — с равенством результатов. “Никто не заслуживает ни больших ес­тественных способностей, ни более благоприятной стартовой по­зиции в обществе. Но отсюда не вытекает, что эти различия дол­жны быть устранены. Существует другой способ обращения с ними. Базовая структура может быть организована таким обра­зом, что эти непредвиденные обстоятельства будут работать на благо наиболее обездоленных. Таким образом, если мы хотим создать такую социальную систему, в которой никто не выигры­вает и не проигрывает от своего места в системе распределения естественных дарований или от своих стартовых позиций в об­ществе, в которой каждый теряет или обретает взамен этого не­которые компенсирующие преимущества, мы приходим к "прин­ципу различия" (difference principle)”⁹¹**.

Таким образом, вопрос поворачивается от “равной открыто­сти для всех”, т.е. от шансов на место в обществе, к проблеме распределения базовых социальных благ или ценностей, т.е. к смыслу понятия “индивидуальные преимущества”. Это выраже­ние, по Дж.Роулзу, может быть определено в категориях “прин­ципа эффективности” или “принципа различия”.

“Принцип эффективности” соответствует тому, что в эконо­мике благосостояния подучило название “оптимальность Парето”. Распределение благ или полезностей считается эффектив­ным в случае достижения такой точки равновесия, когда невоз-

* Rawls J. A Theory of Justice. P. 74.

⁹¹ Как далее отмечает Дж.Роулз, “естественно одаренные люди не должны иметь выгод оттого, что они являются более способными; таковые должны лишь покрывать издержки их подготовки и образования и использоваться в формах, которые помогают также и менее удачным” (Rawls }. A Theory of Justice. P. 101). См. также обсуждение Дж.Роулзом проблемы того, “заслуживают” ли индиви­ды преимуществ в виде естественных способностей (Rawls }. A Theory of Justice.

Р. 104).

** Rawls }. A Theory of Justice. P. 102.

 

можно изменить существующие стандарты распределения, ставя ряд диц (или даже одного человека) в явно лучшие условия не ухудшая при этом благосостояния других (иди другого). Утили­тарный принцип — “оптимальность Парето” — имеет отноше­ние лишь к спектру предпочтений и безразличен к реальному [по­литическому ] торгу. Для Дж.Роулза проблема “принципа эффек­тивности” состоит в том, что, примененный к категории спра­ведливости, он не в состоянии определить, кто именно должен быть поставлен в лучшие условия иди не оказаться в худших.

“Принцип различия” означает, что если некоторые находятся в заведомо лучших условиях, то менее удачливые также должны быть поставлены в лучшее, а в ряде случаев даже в гораздо более лучшее положение. Если один человек оказывается в выигрыше,” в таком же положении должны находиться и остальные. “Интуи­ция говорит о том, что социальный порядок не должен создавать И поддерживать более выгодные перспективы для тех, кто нахо­дится в лучшем положении, до тех пор, пока это не будет обеспе­чено и для менее удачливых”⁹²*.

Все это приводит Дж.Роулза к более широкой концепции со­циальной справедливости иди социального идеала: “Все базовые социальные блага — свобода и возможности, доходы и богат­ство, другие основы самоуважения — должны быть распределе-

⁹² Прибегая к интересному сравнению, Дж.Роулз (подобно Ж.-Ж.Руссо) ис­пользует прообраз семьи в качестве модели своего принципа. “Семья по своему замыслу и зачастую на практике, — пишет он, — является тем местом, где отвер­гается принцип максимизации суммы преимуществ. Члены ее часто не стремятся получить какие-то преимущества, если они не могут делать это способами, кото­рые способствуют реализации интересов также и остальных членов. Попытка действовать на основе "принципа различия" имеет точно такие же последствия” (Rawls J. A Theory of Justice. P. 105). Трудность, возникающая в связи с этим аргументом, — если рассматривать общество как семью, только больших разме­ров, — состоит в том, что семья, как утверждал З.Фрейд, скрепляется вместе любовью, что носит специфический характер. Муж любит свою жену и детей — и пытается распространить на них свои преимущества. Там, где любовь расши ряется до размеров общества, она становится “бесцельной” (поскольку один че ловек дюбит всех) и в результате слабой и недейственной. Поэтому З.Фрейд утверждал, что коммунизм невозможен в открытом обществе (см.: Freud S. Civilization and Its Discontents // Standard Edition of the Complete Psychological Writings of Sygmund Freud. Vol. XXI. L., 1961. P. 112-113).

* Rawls J. A Theory of Justice. P. 75.

^

чы равномерно, если только неравное распределение любого или всех этих благ не способствуют успехам наиболее ущемленных”⁹³. Цо этой же причине Дж.Роулз отвергает идею меритократии. Хотя меритократическая идея является демократической, она противоречит концепции справедливости. “[Меритократический] социальный порядок следует принципу открытости карьер для талантов и использует равенство возможностей как форму выс­вобождения человеческой энергии в стремлении к экономическо­му благоденствию и политическому лидерству. Между высшим и низшим классом существуют заметные отличия как в получении средств для жизни, так и использовании прав и привилегий орга­низованной власти. Культура беднейших слоев дискриминирует­ся, тогда как культура правящей и технократической элиты прочно основана на служении национальным целям власти и богатства. Равенство возможностей означает равные шансы оставить менее удачливых позади в собственном стремлении к влиянию и соци­альному статусу. Таким образом, меритократическое общество представляет опасность для иных, кроме демократической, ин­терпретаций принципа справедливости. Ибо, как мы только что видели, “принцип различия” фундаментально трансформирует социальные цели.

“Принцип различия” имеет два следствия для социальной по­литики. Первый из них — принцип компенсации отдельным ли­цам: “Согласно этому принципу, незаслуженные неравенства тре­буют компенсации, а поскольку неравенства, обусловленные рож­дением и естественной одаренностью, относятся к этому числу, они должны быть каким-то образом компенсированы. Таким об­разом, для справедливого обращения со всеми людьми, для обес­печения подлинного равенства возможностей общество должно уделять больше внимания лицам с меньшей естественной одарен­ностью и тем, кто рожден в менее благоприятных социальных

⁹³ Ранний, несколько отличный, вариант этой концепции также приводится в книге Дж.Роулза (см.: Rawls }. A Theory of Justice. P. 62). Последующий вариант, подчеркивающий преимущества для наиболее ущемленных, больше подходит для моей аргументации. В этом контексте можно сказать, что утили­таризм, который является логической основой буржуазной экономической тео­рии, следует принципу безразличия в том, что каждый человек добивается сво­их собственных благ независимо от остальных членов общества, а невидимая рука координирует социальную деятельность.

 

условиях. Идея состоит в корректировке непредвиденных обстоятельств в сторону обеспечения большего равенства. В ходе реализации этого принципа значительные ресурсы следует направ­лять на обучение скорее менее, нежели более интеллектуально развитых индивидов, по крайней мере в течение определенного периода жизни, например, в первые школьные годы”. Вторым является более общий принцип, согласно которому талант следу­ет рассматривать как социальное достояние, плоды которого дол­жны быть доступны всем, особенно менее удачливым: “[ "Прин­цип различия" ] трансформирует цеди базовой структуры /таким образом, что совокупность его институтов более не ориентиро­вана на социальную эффективность и технократические ценнос­ти. Мы видим в этом случае, что “принцип различия” представ­ляет собой в сущности соглашение о распределении природных талантов как общего достояния и о разделении его выгод, каки­ми бы таковые ни оказались. Те, к кому природа отнеслась благо­склонно, независимо от того, кем они являются, могут получать блага от своих природных дарований только в условиях, которые ведут к улучшению положения оказавшихся в проигрыше”*.

Мы сталкиваемся здесь с фундаментальным обоснованием важнейшего сдвига в системе ценностей: вместо принципа “от каждого по способностям — каждому по способностям” мы име­ем принцип “от каждого по способностям — каждому по по­требностям”. Оправданием же потребностей является честное отношение к тем, кто оказался в ущемленном положении по при­чинам, которые они не в состоянии контролировать.

В философии Дж.Роулза мы видим наиболее серьезную по­пытку современного оправдания социальной этики. В его пере­оценке равенства как справедливости заложены предпосылки развития политической философии, которой суждено изменить интеллектуальный климат последних десятилетий XX века, по­добно тому как доктрины Дж.Локка и А.Смита сформировали идеологию XIX столетия. Либеральная теория общества была со­здана в ходе слияния концепций индивидуализма и рациональ­ности. В ее рамках свободный индивид пытался удовлетворить собственные потребности на основе своего труда — и он дол­жен был подучить вознаграждение за свои усилия, мужество и