Протективная демократия

При своем возрождении в XVII и XVIII столетиях демократические идеи приобрели форму, которая сильно отличалась от модели классической демократии Древней Греции. Демократию отныне трактовали не столько как механизм участия сообщества в политической жизни, сколько как средство, которым люди могли бы оградить себя от чрезмерного вмешательства государства в их жизнь. Отсюда и название «протективная демократия». Такое понимание демократии в особенности было характерно для ранних либеральных мыслителей, более всего думавших о расширении области свободы личности. Здесь было все то же стремление защитить индивида от всемогущего правительства, что некогда было выражено в самом, наверное, раннем из всех демократических заявлений – вопросе Аристотеля Платону: «Кто будет сторожить стражей?».

Из-за таких же опасений перед неограниченной властью Джон Локк в XVIII в. утверждал, что политическое право голоса вытекает из естественных прав человека, в частности его права на собственность. Если правительство через налогообложение обладает властью экспроприировать ту или иную часть собственности, граждане со своей стороны вправе защищать себя через контроль над составом органа, принимающего решения о налогах, то есть законодательную власть. Иными словами, демократия стала означать систему «власти по соглашению», функционирующую через представительную ассамблею. По современным понятиям, однако, самого Локка трудно назвать демократом, поскольку он полагал, что политическим правом голоса должны быть наделены только владельцы собственности, так как именно обладают теми естественными правами, которые, собственно, и могут быть ущемлены. С более радикальным пониманием о всеобщем избирательном праве выступили с конца XVIII в. такие теоретики утилитаризма, как Иеремия Бентам и Джеймс Милль.

Утилитаризм в своем обосновании демократии тоже опирался на необходимость защиты или поддержки индивидуальных интересов. Бентам при этом утверждал, что раз индивид стремится к удовольствиям и избегает страданий, всеобщее право голоса[1] является единственным способом обеспечить «наибольшее счастье для наибольшего числа людей».

Однако обоснование демократии принципом защиты индивида имеет важное, но далеко не решающее значение. Протективная модель все же предполагает ограниченную и непрямую форму демократии. Практически согласие управляемых здесь выражается посредством голосования на регулярных и состязательных выборах, что и обеспечивает подотчетность обществу тех, кто управляет. Политическое равенство в данном случае, следовательно, понимается чисто технически – как равенство избирательных прав. Более того, это прежде всего и главным образом система конституционной демократии, функционирующая по определенным формальным или неформальным правилам, ограничивающим власть правительства. Но если право голоса действительно есть средство защиты свободы личности, эта свобода должна быть также обеспечена строгим осуществлением принципа разделения властей через формирование отдельно исполнительной, законодательной и судебной власти, а также через обеспечение основных прав и свобод человека – свободы слова, свободы передвижения и защиты от произвола. Протективная демократия ориентирована на предоставление гражданам как можно более широкого круга возможностей жить как хочется. Здесь очевидно, что она главным образом перекликается с принципами свободного капитализма и той концепцией, что именно индивида следует наделить максимальной ответственностью за свое экономическое и социальное положение. По этим основаниям больше всего сторонников протективная модель демократии находила среди приверженцев классического либерализма, а в современной политике – «новых правых».