Глава 16. – Марта, постой! – крикнул он, отрываясь от девчонки.

– Марта, постой! – крикнул он, отрываясь от девчонки.

– Аарон! – выдохнула я.

Он двинулся ко мне, и теперь я разглядела девчонку. Бледное, круглое лицо. Яркая помада, размазанная поцелуем.

Это была Джастина.

– Марта, послушай! – начал Аарон, тяжело дыша – то ли от поцелуя, то ли от того, что увидел меня. Он глубоко вздохнул и снова начал: – Марта, я должен тебе сказать…

– Только не сейчас. – Адриана отпихнула его в сторону.

– Марте плохо, – объяснила Лаура и потащила меня прочь.

– Уходи Аарон, – сказала Адриана холодно. – И ты тоже, Джастина. Марта не будет с вами разговаривать.

И подруги повели меня к выходу.

Аарон лишь беспомощно пожал плечами. Я пыталась угадать выражение его лица, но не смогла.

Было ли оно виноватым? Растерянным?

Или безразличным?

Они с Джастиной повернулись и направились к спортзалу.

Потом я как-то неожиданно очутилась на улице. В черноте ночи.

И эта ночь казалась мне самой черной в жизни.

Абсолютно черной и холодной. Ведь я верила Аарону. Верила, что нужна ему, что он заботится обо мне.

У меня в голове не укладывалось, что меня предали именно Джастина и Аарон.

Кому мне теперь верить?

Я поняла, что не могу верить даже собственному сознанию.

Все смешалось – чернота, галлюцинации, реальные и нереальные лица.

А может быть, их поцелуй мне тоже померещился?

С чего бы им целоваться прямо в школьном коридоре?

Но я все равно больше никому не верю.

Я не помнила, как оказалась одна, в своей спальне. И вдруг вспыхнул свет.

Его излучала лампа, стоявшая на моем столе. А я снова сидела и рисовала все то же лицо. И вглядывалась в этот свет, от которого делалось теплее и уютнее.

Хотелось никогда больше не погружаться во тьму.

Хотелось оставаться на свету. Купаться в нем. Плыть в нем. Жить в нем.

И рисовать лицо. Рисовать его снова и снова.

И тут оно начало двигаться.

То есть не на рисунке, а в моей памяти. Я увидела еще одну сцену.

Ко мне снова возвращалась память.

Я вглядывалась в яркий свет, изо всех сил моля, чтобы мои воспоминания ожили.

– Интересно, вернуться ли они все на этот раз? Смогу ли я вспомнить все до конца? – спрашивала я себя, погружаясь в теплый белый свет и в леденящий ужас.