Глава 19. Направляясь в раздевалку в пятницу после уроков, я услышала какие-то крики.

Направляясь в раздевалку в пятницу после уроков, я услышала какие-то крики.

Свернув за угол, увидела двух дерущихся парней. Их окружала шумная толпа.

Раздался яростный крик – один из мальчишек больно стукнулся о железный шкафчик. А толпа зашумела еще громче.

Противники снова схватились. Один стукнул другого о шкафчик головой.

Кто-то испуганно вскрикнул. Я увидела на полу лужу крови. Потом узнала в одном из дерущихся Ивана. Его противник был не знаком мне.

По подбородку Ивана стекала кровь и капала на его серую рубашку.

– Иван, прекрати! – крикнула я.

Оба свалились на пол, продолжая тузить друг друга. Потом Иван сдавил горло своего противника. Я кинулась к ним и схватила Ивана за плечи, пытаясь оттащить от жертвы.

Но его пальцы все крепче сжимались на горле противника. Он душил и душил его. Они вместе откатились в сторону.

– Иван, прекрати! – заорала я изо всех сил. – Прекрати!

И тут я увидела, как чьи-то руки растащили мальчишек в стороны. Подняв глаза, я узнала директора, мистера Эрнандеса, державшего Ивана за плечи.

Его противник лежал на спине, потирая горло и постанывая. По рубашке растекалась неизвестно чья кровь.

Двое учителей помогли ему подняться на ноги. Изо рта у него хлынула кровь.

– Что все это значит? – спросил кто-то у меня за спиной.

– Иван первым начал, – откликнулся другой голос.

– А с кем он дрался?

– Кажется, это не наш.

– Смотрите, Иван ему зуб выбил!

– Фу!

Я отошла в сторону, не желая слышать этот разговор.

Мне было жаль Ивана.

Обернувшись, я увидела, как мистер Эрнандес уводит его по коридору. Иван опустил голову, его темные волосы закрывали лицо.

Он напоминал пойманного преступника. Мой друг. Брат Адрианы. Попался за настоящее преступление.

– Иван, что с тобой случилось? – прошептала я.

 

* * *

 

Едва я добралась до дома, как зазвонил телефон. Бросив сумку, я кинулась к нему.

– Алло? – произнесла я, свободной рукой расстегивая куртку.

– Марта, это я, – раздался голос Лауры. – Ты слышала, что натворил Иван? Ох и влетит же ему!

– Даже видела, – ответила я, бросив куртку на пол. – Зрелище ужасало.

– Представляю, – вздохнула Лаура. – Эрнандес отстранил его от занятий на две недели и вызвал родителей.

– Кошмар. Вряд ли их это обрадует, – пробурчала я.

Потом переложила трубку в другую руку и села на пол, привалившись к стене.

– А из-за чего они подрались? – спросила Лаура.

– Не знаю. Когда я пришла, они уже готовы были прикончить друг друга.

– Тот, второй, парень, – из академии Дрейка, – сообщила Лаура. – Один из дружков Ивана…

– Хороши друзья, – пробормотала я. – Чуть до убийства не дошло.

Лаура испустила долгий стон.

– Даже не верится, что я встречалась с Иваном. Как вспомню, мурашки по коже. Он просто скотина. Как я рада, что порвала с ним.

У меня промелькнуло какое-то мимолетное воспоминание, и я чуть не выронила трубку.

– Лаура, – я тяжело сглотнула, – ты порвала с ним из-за Шона!

Она вскрикнула, и наступила тишина.

– Лаура! – позвала я. Перед моими глазами встало еще несколько картин из прошлого.

– Марта, ты вспомнила Шона? – произнесла наконец Лаура слабым голосом.

– Ты бросила Ивана на той самой неделе, – продолжала я, зажмурившись, чтобы вызвать новые воспоминания.

– Да, я… – начала моя подруга.

Но я не дала ей прервать поток моих мыслей:

– Ты сказала ему об этом там, в хижине. И он сильно подрался с Шоном.

– Да, верно. – Голос Лауры стал неожиданно холодным и каким-то чужим. – Но мне не хочется об этом разговаривать.

– А придется! – выкрикнула я. – Ты скажешь мне…

– Нет! – взвизгнула она. – Нет, не скажу. Не могу. Мне пора идти, Марта.

– Постой! – крикнула я. – Это ты звонила мне вчера вечером? Ты оставила послание?

– Мне пора идти, – повторила она. – Правда.

– Лаура, отвечай!

– Перезвони попозже, – выдохнула она. – Я уже ухожу.

Раздались гудки, а я все не могла положить трубку, уставившись в стену. В белую стену.

Снова нахлынули воспоминания.

Я закрыла глаза, позволяя им вернуться.

Картины всплыли ясные, четкие. На этот раз я должна была увидеть все. Должна была вспомнить все.

Все веселье.

Все горе.

Весь ужас.